Читать книгу Шеф - Григорий Шепелев - Страница 5

Хозяин бара-бильярда около метро «Киевская», чеченец Ахмед, с несвойственной ему терпеливостью повторял Олегу:

– Я тебя уважаю, ты – мой хороший гость, с деньгами или без них. Бери чего хочешь в долг, только не устраивай мне здесь драки, ради Аллаха! Договорились?

Олег, естественно, всякий раз обещал вести себя хорошо, однако не всякий раз держал слово. Ахмед не мог долго на него дуться – он добро помнил. Олег однажды сильно помог ему в одном деле. Много воды утекло с тех пор, но их отношения не остыли. Как только грозному сыну гор сообщали, что Олег в зале, он выходил к нему поздороваться и, конечно, предупредить, чтоб не было драк. Так было и в этот раз.

– Я знаю, что ты мне скажешь, – сказал Олег, пожав ему руку, – не беспокойся. Сегодня я пить ничего не буду, кроме шампанского. Заплачу через час.

– Хоть через сто лет. Но только имей в виду, что у меня новые зеркала, по восемьсот долларов каждое. Как вообще дела?

– Ничего дела.

– Наташка, открой сухое «Мадам Клико»! Курить надо?

– Еще как надо!

– Чего молчишь? Наташка, и пачку «Мальборо» дай!

Пухленькая блондинка лет двадцати приветливо улыбнулась Олегу и подала ему сигареты. Он закурил, сев на табуретку у стойки.

– Ну, я еще подойду к тебе, – посулил Ахмед, спешивший вернуться к своим делам. – Наташенька! Последи, моя золотая, чтобы он к бандитам не лез.

С этими словами Ахмед ушел.

– Что ты так долго не появлялся-то? – спросила Наташа, ловко освободив бутылку от пробки. Олег ответил:

– На зеркала денег не было.

– Появились?

– Нет.

– Чего ж ты пришел?

– Равшан меня пригласил сюда.

– Что у тебя общего с этой мразью?

– Я тебе не советую так прозрачно собирать информацию о Равшане.

– Что ты гонишь? Что, вообще спросить ни о чем нельзя? – вскричала Наташка, с негодованием поглядев на Олега и, повернувшись к нему спиной, начала протирать бокалы. Сделав глоток, Олег услышал ее злобный шепот:

– Совсем свихнулся от наркоты своей…

В баре было немноголюдно. Тихо пел Элвис. Взяв сигареты, шампанское и бокал, Олег пересел за ближайший столик. Отсюда он увидел Равшана.

Равшан играл и, судя по восхищенным выкрикам своих земляков, толпившихся рядом, крепко держал удачу за горло. Медленно и вальяжно ходил он вокруг стола, глядя на шары, как хищник глядит на поверженную добычу, решая, с какого боку начать ее пожирать. Профессионалом он не был, но глазомер имел потрясающий, и шары, по которым он долбил кием, редко шли мимо лунок. Его противница – рыжая и грудастая дама лет сорока пяти, провожала их пьяным матом. Олег, следя за игрой, тоже был готов материться. Ему уже не терпелось начать свою.

Неблизко от бильярда сидели, о чем-то споря, четыре девушки, лица, попы и имена которых были знакомы листателям глянцевых журналов, а также зрителям MTV. Когда к ним пытался подсесть мужчина, они ему говорили что-то, и он стремительно отходил, косясь на Равшана с его джигитами. Но заметив Олега, девушки улыбнулись, а одна из них встала и поспешила к нему, стуча каблуками травмоопасной длины и тонкости.

Это была Инга Лопухина – заслуженный мастер спорта по синхронному плаванию, звезда «Плейбоя» и финалистка конкурса «Мисс Сочи-94». Приоритетом ее был спорт, однако в спортивной хронике она занимала значительно меньше места, нежели в светской. Ничего странного в этом не было – ноги Инги, торчащие из бассейна, мало чем отличались от ног других синхронисток, а вот в бездонной зелени ее глаз растворялась, по мнению одного модельера, даже голубизна. Олег, впрочем, имел противоположное мнение на сей счет – он терпеть не мог большеглазых женщин, считая их истеричками. Тем не менее, он приветливо поздоровался с Ингой, так как иных существенных недостатков за ней не знал. Наташка за своей стойкой демонстративно скорчила злую рожу.

– Как у тебя дела? – спросила спортсменка, сев напротив Олега и закурив «Честерфилд».

– Ничего дела. А как ты?

– Да так…

Олег налил ей шампанского в свой бокал.

– Ты где пропадал? – спросила она, осушив его и поставив.

– В Бутырском следственном изоляторе.

Ее длинные брови приподнялись.

– Ты серьезно?

– Да. А разве Равшан тебе ничего не сказал об этом?

– Равшан? Ни слова. Если б я знала, ты б там и часа не просидел! Что произошло?

– Ничего особенного. Один человек совершил хороший поступок, а так как он офицер милиции, это всем показалось странным.

– А что он сделал?

– Повесился.

– Какой ужас! – пробормотала Инга, взмахнув ресницами и качнув под столом ногой, закинутой за другую ногу. Белая туфля, болтавшаяся на пальцах, слетела с них. Наполнив бокал, Инга отпила половину. Потом прищурилась на Олега.

– А ты-то как оказался крайним?

– Было бы странно, если б я им не оказался. Поскольку я двадцать лет назад чуть не придушил суку, спросившую, что кричала мне моя мать, когда умирала от лейкемии, на меня можно списывать все, что нельзя списать на всемирный еврейский заговор.

– Да не хочешь – не говори, – отрезала Инга, сделав еще глоток. – Я, впрочем, уверена, что ты трахал его жену. Но это не мое дело. Ты мне вот что скажи: тебя окончательно отпустили?

– Да.

– Почему?

– Потому что следователь нормальный мужик.

Инга рассмеялась, сверкнув имплантами, обошедшимися Равшану дороже, чем ремонт ее «Хонды» после аварии, в результате которой синхронистка осталась без половины зубов.

– Нормальный мужик! А вот если бы следователем была нормальная женщина – не ушел бы ты от нее. А если бы следователем была ненормальная женщина – например, такая, как я – были бы допросы с пристрастием!

Большой палец ноги второй красавицы Сочи властно уткнулся Олегу в голень. Олег зевнул и сказал:

– Для того, чтобы устраивать мне допросы с пристрастием, гражданка Лопухина, вам совсем не нужно быть следователем.

– А что для этого нужно?

Олег задумался, глядя на изумительное лицо своей собеседницы, обрамленное ярко рыжими волосами. Думал он не о ней.

– Ну так что для этого нужно?

Олег опомнился.

– Я не знаю…

– У тебя что, проблемы?

– Да, у меня проблемы.

– Какие?

– Я не могу сказать.

– Почему?

– Потому что ты начнешь высказывать свое мнение.

– Ну и что?

– Вот видишь – ты считаешь это вполне нормальным.

– Конечно, это нормально! Для этого человеку язык и дан, – уверенно заявила Инга и рассмеялась, видимо, вспомнив, что у ее языка имеются и другие обязанности.

– А ну, покажи-ка мне свой язык! – попросил Олег. Инга послушно раскрыла рот и высунула язык до предела. Олег внимательно поглядел на него, наполнил бокал и произнес:

– Хватит.

Язык исчез. Рот закрылся и растянулся в хитрой улыбке.

– А хочешь – задницу покажу?

– Ты этого не сделаешь при Равшане.

– Почему? Сделаю, если ты меня защитишь ценой своей жизни!

– Он не один.

– Так я говорю – ценой своей жизни!

– Об этом и не мечтайте, гражданка Лопухина. Моя жизнь недорого стоит, но я не стану ее менять на голую задницу, даже вашу.

Инга с горькой усмешкой взяла бокал. Олег приготовился вскинуть руки, чтоб защитить лицо от шампанского, но гражданка Лопухина предпочла осушить свой бокал традиционным способом. Потом долго сидела молча. Ее глаза болезненно блекли от алкоголя. Олег смотрел на Равшана. Равшан играл.

– Сучья жизнь! – прошептала Инга, облизав губы.

– Ищи другую, – сочувственно подсказал Олег.

– Какую другую? Где я найду другую? Как моя жизнь может стать другой, если я сама не меняюсь? Где бы я ни была и с кем бы я не общалась, об меня будут вытирать ноги, как ты сейчас это делаешь! Урод! Сволочь!

Она не плакала. Ее голос был тверд и звонок, глаза смотрели спокойно, но у Олега, имевшего большой опыт общения с идиотами, засосало под ложечкой от такого спокойствия.

– Что за чушь? – отчеканил он. – Как я вытираю об тебя ноги? Чем я тебя обидел? Тем, что не захотел отодрать тебя на глазах твоего бойфренда, который мне ничего плохого не сделал? Это ты называешь вытирание ног?

– Да! Это!

Олег кивнул и поднялся.

– Куда ты? – с тревогой спросила Инга, также имевшая большой опыт общения с идиотами.

– Понимаешь, Инга, я не могу тебе отказать, потому что ты для меня слишком много значишь, – сказал Олег, раздувая ноздри, – и я хочу тебя. Очень сильно. Но Равшан – мой приятель. Поэтому я сначала его убью. Это будет правильно.

– А ну, сядь! – скомандовала гражданка Лопухина. Олег не послушался. Тогда Инга, встав, толкнула его. Ему пришлось сесть. Она также села. Бросив тревожный взгляд в сторону Равшана, произнесла:

– Ну, ладно, уговорил. Я согласна с тобою встретиться. Только знай, подонок: если ты втянешь меня в какую-нибудь историю – пожалеешь. Ясно?

– Договорились.

Бутылка была пуста. Олег закурил.

– Хочу рома, – сказала Инга.

– Ну, закажи себе ром.

– Ром – напиток из «Трех товарищей»! Не хочу, чтоб этот упырь за него платил!

– Заплати сама хоть раз в жизни.

– Раз в жизни – можно, – задумчиво согласилась Инга и, вытащив из кармана кожаной мини-юбки ворох купюр, с быстротой кассирши пересчитала их. Потом жестом подозвала трепавшегося с Наташкой официанта.

Олег отправился в туалет. Вернувшись, он увидел на столе бутылку «Баккарди» и три бокала, наполненные ее содержимым. Рядом с Ингой сидел, обнимая ее, Равшан. Его плосконосое, воинственное лицо с круглыми глазами не светилось триумфом – видимо, под конец игры грудастая дама лет сорока пяти протрезвилась. Инга курила, зло кривя губы.

– Ну, как бильярд? – поинтересовался Олег, усаживаясь напротив.

– Великолепно, – хрипло проговорил чеченец, – а как рулетка?

– Я две недели ее не видел. Однако есть вариант один… Это бомба! Самая настоящая бомба! Завтра уж точно возьму быка за рога…

– Ты уж сотни раз это говорил.

– Равшан! Пожалуйста, дай мне денег!

– И не мечтай, – ответил чеченец, опорожнив бокал, – верни то, что взял. Не вернешь к субботе – включаю счетчик.

Отведав ром, Олег возразил.

– Верну, если дашь еще. У меня есть план.

Равшановы глаза вспыхнули.

– Опять план? Опять? Полгода уже ты бредишь и просишь деньги на этот бред! Надоело слушать! На дело – дам, на бред – не мечтай! Короче, есть дело…

– Не для меня, – отрезал Олег, – я только что из Бутырки и не горю охотой туда вернуться.

– Ты под подписку вышел? – спросил Равшан, прикурив.

– Нет, дело закрыли.

– Самоубийство?

– Можно сказать, что да.

Инга залилась глупым смехом.

– Равшан, мне нужен дозняк, – прошептал Олег.

– Олег, а ты не забыл, сколько ты мне должен? – спросил Равшан, быстро оглядевшись, и сам ответил на свой вопрос, – две тысячи баксов и за два чека…

– Равшан, два чека не в счет. Ты дерьмо мне впарил.

– Олег, а так вот не надо. Ты знал, что брал!

– Хорошо, согласен. Дай мне еще один, и я буду должен тебе две триста.

– Нет, Олег, нет! Это будет длиться до конца света. Лучше товар и деньги в печку бросать, чем тебе давать – больше толку, огонь горит. Вот если бы ты…

Олег положил на стол свой браслет. Матовый свет люстры заполыхал на золоте, задрожал потоками искр на гранях сапфиров и бриллиантов. Изо рта Инги выпала сигарета. Официантка, шедшая мимо, едва не выронила поднос.

– Ого! Продаешь? – прохрипел чеченец, схватив браслет двумя пальцами и приблизив его к глазам.

– Быстрее соображай! А то…

– Ладно, ладно!

Надев браслет на левую руку, Равшан окинул Олега цепким, звериным взглядом и покусал губу.

– Олег! Я не знаю, откуда взял ты этот браслет – украл или с трупа снял… поэтому давай так. Две двести ты должен был. Две триста получишь прямо сейчас, плюс – дури на пятьсот баксов. Неделю будешь роскошнейший кайф ловить! В облаках летать!

– Мне нужно взлететь повыше.

– Олег, я лучший товар даю! Отвечаю! Клянусь Аллахом! Во всей Москве не найдешь такого…

– Ну, ладно. Договорились.

Инга, скорчив Олегу страшную рожу, пнула под столом пяткой его колено и покрутила у виска пальчиком. Но Олег и без Инги знал, сколько он теряет на этой сделке. Однако каждый час промедления уносил с собой, как ему казалось, вагоны таких браслетов. Достав бумажник с инициалами, Равшан отсчитал двадцать три купюры с портретом Франклина и швырнул их на стол.

– Приноси еще такие стекляшки. Товар тебе привезут до восьми часов.

– Ты только не продавай браслет, – попросил Олег, пересчитав деньги, – завтра я дам тебе за него реальную цену.

– Жду ровно сутки, – предупредил чеченец, вставая и поднимая за локоть Ингу. Та, надев туфельку, злобно скалила на Олега свои импланты. Друзья Равшана и три модели ждали возле дверей. Идя туда за Равшаном, Инга порывисто оглянулась. Ее глаза – глаза двадцатитрехлетней Мишель Мерсье, уже не горели злобой, а блестели слезами. Олег не перехватил этот взгляд. Осушив бокал, он велел Наташке позвать Ахмеда.

– Ахмед, – сказал он, как только хозяин бара пришел и сел рядом и ним, – сейчас я отдам тебе все долги.

– Какие долги? – удивленно спросил Ахмед. – Ты мне за шампанское только должен.

– Я думаю, это было самое дорогое в мире шампанское.

– Нет, не самое дорогое. Семьсот рублей.

Олег положил на стол семь американских бумажек. Ахмед нахмурился.

– Не нужны мне чужие деньги! Обидеть хочешь? Дай Наташке сто баксов и возьми сдачу.

– Ахмед! Послушай меня.

– Ну, слушаю.

– Я придумал план. Если он удачный – для его воплощения мне достаточно будет полутора тысяч. А если он неудачный – эти семьсот меня не спасут. Возьми, пожалуйста, их на случай, если я вдруг опять без денег к тебе приду.

– Хорошо, Олег, – с печалью сказал Ахмед, помолчав немного, – я их возьму. Но ты крепко помни, что у меня – твои семьсот баксов.

И Ахмед ушел, забрав деньги. Олег налил себе еще рома, выпил и закурил, откинувшись на высокую спинку кресла. Он видел сны наяву. На него напала его тоска – тоска, сосущая сердце, как заунывный плач ночной птицы из степных далей, как предрассветная тишина, как Северное сияние. Приползла она на свирель «Одинокого пастуха» Поля Мариа, зазвучавшую из динамиков после серии песен Элвиса. С шумной набережной Москвы-реки, поблескивавшей багрянцем заката, грустно и удивленно смотрела на окна бара тонкая девушка с темно-русыми локонами. Ее звали Нина.

– Олег, я через пятнадцать минут заканчиваю, – донесся как из туманного далека писклявый голос Наташки, – хочешь меня домой проводить?

– Пошла ты, – шепнул Олег, раздавив окурок. Через минуту он встал, качаясь, медленно подошел к дверям и покинул бар навсегда. Тоска поплелась за ним.