Читать книгу Ливень. Повесть - Григорий Станиславович Евдокимов - Страница 9

Отец Марка шел по свету, падающему на коврик, который освещала уставшая луна. За окном была зима, холодная и очень долгая. Он напевал песню уже редко кем узнаваемую, но всё же такую же грустную и тоскливую. Тосковал по былым временам, по людям, по забытой любви. Его любовь… Да, она была яркой и страстной, как, наверное, бывает у каждого в определенный момент жизни. Воспоминания всегда всплывают не в самый удобный момент, но этот момент может изменить всю жизнь. Он почти подошел к столу, от сонливости и каждодневной работы его немного шатало, но горечь во рту дала знать о себе, отрезвив разум и чувства. Налив себе ледяного чаю, он вспомнил о жене, о детях, о его непутевом сыне.

И тут Марк проснулся. Эти частые сны про отца не давали ему покоя. У них словно была связь, которую он не мог разрушить, как ему не хотелось. Марк никак не мог понять, почему он видит отца во снах, чувствует его переживания, пытается понять, что происходит.

В окне автомобиля мелькали березы, они словно растворялись сами в себе, становясь белым фоном с небольшими черными полосками. Иногда березовый лес сменялся полянками, которые, на самом деле, были болотцами с давно увядшими деревьями и острым запахом. Дорога была самым удивительным и самым счастливым состоянием Марка. От дороги он ждал перемен и решений.

На плече Марка сладко спала Рита. Он боялся её будить. Её тёмные пряди лежали у него на груди.

– Тсс, – прошипел тихонько Марк, когда Сирый увидел очнувшегося друга в зеркало заднего вида. У Марка давно были проблемы со сном, поэтому он так не хотел её будить, понимая, что это великая сила и великая слабость, но чаще всего – необходимость. Молодые люди сохраняли такую пронзительную и мучительную тишину, что даже шум колес был эхом далеко позади них.

Появились красные огни машин, дорога, ведущая в город, все больше напоминала оживленное место. Вокруг было темно, как будто весь мир укрыл ледяной брезентовый купол, внутри которого летит в разные стороны мелкий дождь. Родной город Марка оставался в памяти уже более десяти лет, в его воспоминаниях он был или ярко солнечным или серебристо снежным.

Они проехали несколько бензоколонок, и Марк решил разбудить Риту, потому что надо было заправиться.

– Соня, – протяжно сказал Марк, – кому-то нужно просыпаться.

Рита потянулась, ей, конечно, не хотелось вставать.

– Ой! Мы уже приехали? Я не думала, что столько просплю.

– Скоро будем у родителей Марка. Все готовы? – спросил Сирый.

– Ага, – в один голос сказали Рита и Марк.

Оставалось ещё совсем немного до родного городка Марка. Все уже устали от дороги, да и ночью очень мало спали. В зеркало заднего вида Марк видел уставшее лицо друга, но самое трудное уже было позади.

Чем дальше они уезжали от цивилизации, тем всё больше становилось старых и высоких деревьев. Весь мир вокруг друзей спал, и только фары автомобиля тревожили умиротворенную природу. Сирый устало смотрел на дорогу и искал хоть что-то новое в ночном пейзаже. Неожиданно впереди он увидел очередной знак посёлка.

– Марк, смотри, поселок Марково! Там живут только Марки. Рита, ты точно оттуда, ведь там девушки, которые любят только Марков.

Все устало заулыбались, и тяжелая дорога уже не казалась такой мрачной и долгой.

Никто не ждал окончания утомительного пути, как они подъехали к дому Марка, Сирый заметил название улицы и начал смеяться.

– Совсем забыл название твоей улицы…, – еле сдерживаясь, он продолжил, – она, она – Сиреневая! Ну кто мог дать такое название?

– Это вообще никому неизвестно, так назвали еще очень давно, когда город только начали строить, – возмутился Марк.

– Ребята – успокойтесь! – прикрикнула Рита.

– Рита, мы еще даже не начали, – уже спокойным голосом сказал Марк. Искусство быстро начинать кричать и нервничать, а потом мгновенно успокаиваться всегда потрясало и восторгало Риту в Марке.

– Так, вы все сидите тут. Я не хочу смущать родителей. – Марк взглянул на друзей, постаравшись вложить максимальный укор, дабы они наверняка остались в машине.

Подойдя к небольшому деревянному заборчику, Марк увидел сад и фонтан, который он сам помогал строить отцу.

Он начал припоминать тот день. Было лето, запах вечно горящих торфяников, остро въедавшихся в глаза и нос. Солнце нещадно палило, от него не было укрытия нигде, даже за старым сараем, который был довольно низок и уже сильно покосился от давно сгнивших столбов.

Траншея для труб уже давно была вырыта, от неё пахло влагой, жара так и напирала, хотелось просто лечь в яму. Да, он вспомнил: на следующее утро они отправились на рыбалку. Мастер по сантехнике уже приварил все трубы и подготовил все для монтажа главных поливалок. Теперь дело осталось за малым – остовом самого фонтана. В такой жаркий день еще и крутить ручную бетономешалку? Марк припомнил все ругательства, которые знал. Полностью размешав раствор лопатой, на которую налипло почти столько же бетона, сколько он поднимал, Марк подумал: «Когда же это все закончится?» Но до самого вечера отец никак не хотел отпускать его. Разве что время обеда ему удалось немного полениться сразу после отличного холодного борща. Эти закалки работой сделали свою работу для Марка, в работе закаляется характер, вырастает настоящий мужчина.

Уже довольно старый дом выглядел спящим и мокрым, как после дождя. Старый, но по-прежнему крепкий кирпич прошлого столетия мог похвастаться фамильным клеймом и тёплым красным цветом, вносящим уверенность в завтрашний день, а может и целое столетие.

Внутри стеклянной веранды стоял телескоп. Отец Марка всегда увлекался астрономией и даже в молодости планировал свою научную деятельность в ведущем центре страны. Прикоснувшись к холодному металлу телескопа, он посмотрел окуляр и увидел Меркурий. Он был прекрасен. Неясные очертания и кромешная тьма и пустота вокруг – что может быть краше.

Марк открыл тугую деревянную дверь и вошел внутрь. Холл был совершенно пуст, только кот Мурзик спал в своей корзинке. «Ничего не изменилось», – подумал молодой человек, каждый раз, когда он заходил в отчий дом, эта мысль посещала его.

Марк прошел наверх, в тёмном коридоре только отцовский храп немного нарушал тишину. Пройдя в спальню и отодвинув шелковый балдахин, он подошел к кровати родителей и легонько потряс плечо матери, отец очень бурно реагировал на подъем с постели.

– Ой! Сынок! Ты приехал? Иди в гостиную, мы сейчас.

Он сел в гостиной. Тикали часы. Эти часы он очень хорошо помнил по долгим вечерам, проведенным перед ними за уроками. Перед ними он взрослел, все больше узнавая о жизни вне дома и далеко за пределами родного города.

– Сынуля приехал, мы тебя не ждали, но очень рады. – Отец подошел и крепко пожал руку сыну, потом горячо обнял.

На щеках матери показались слезы, она всегда воспринимала близко к сердцу любые отъезды и приезды сына.

– Мои дорогие родители, я приехал не один. Со мной Сирый и Рита. Мы устали и хотим кушать, особенно Сирый. Он как всегда голодный.

– Марк, иди с дороги умойся. Я схожу за твоими друзьями, – сказала мама нашего главного героя.

Пока он умывался, все уже успели прийти.

Было еще очень рано и, конечно, после небольшого завтрака всех уложили спать.

Следующий день рано начался, пели петухи, птицы что-то ворковали, готовился настать день осени, день урожая, пахнувший подготовкой к зиме и прошедшим летом. Но создавалось такое ощущение, что погода еще не знала о календарной осени.

После чудесного завтрака мама наконец спросила сына:

– Я догадываюсь, зачем ты приехал, Марк. Твоя единственная и лучший друг здесь.

– Мама! – он не был готов к озвучиванию её мыслей.

Кратко описав их совершенно спонтанную встречу, он был готов к критике и словам, явно задевающим его самолюбие.

– Так, Марк, мы не твои бизнес партнеры, а родители, не надо нам ничего доказывать или пояснять, мы знаем тебя, мы тебя любим, – мама пыталась его успокоить.

– Родители, – очень уважительно, словно боясь, обратился сын, – вы можете хоть отчасти пояснить слова Риты о том, что она знает?

Он повернулся к Рите и кивком дал понять, что она может начинать свой рассказ.

– Два года назад, – она проглотила комок в горле, ей явно с сильным трудом давались слова о смерти Марка, – я вернулась домой из поездки к родителям. Родители, о мои родители, они такие сумасбродные. Странно, что я выросла нормальной. Они совсем не похожи на вас. В один из вечеров моя мама сильно расстроенная, сказала, что Марк погиб. Для меня это было откровенным шоком. Мне было легче осознавать, что он живет где-то, радуется и вообще счастлив, даже без меня. Но эта весть меня подкосила. Я была на его похоронах, – Рита на пару секунд замолчала, – в город на реке N я приехала к подруге совершенно случайно после долгого перерыва. И неожиданно, и даже загадочно встретила Марка и нашего общего друга Сирого. Вот и вся история.

– Так вы хотите узнать, почему она видела твои похороны? Это сложно. Сейчас вы ещё не готовы, – спокойно сказала Мама Марка.

Друзья переглянулись, и Сирый сказал:

– Любовь Никаноровна, ну что же это такое! Немедленно расскажите нам все! – гневно потребовал он.

– Сирый, прекрати! – отрезал Марк.

– Тогда так. Вы знаете про телепатию и телекинез? Ну конечно, какой глупый вопрос. Ну и тайны вы явно хранить умеете, только к Марку это не относится. Этот разговор между нами. В нашей семье есть дар. Откуда он, я и сама не знаю. Мы можем управлять мыслями людей, направлять их. Но мы не читаем их мысли. Папе этот дар не передался, но это и хорошо, – Мама Марка загадочно и несколько хитро улыбнулась, – как вы знаете, наш город очень мал и людей живет в нем очень немного. Убедить их всех было совсем несложно.

– И вы сделали это со мной! – Рита почти кричала.

– Прости меня, но я это сделала ради Марка, – на глазах матери появились слезы, ей было больно, но материнская любовь всегда защищает свое дитя.

Марк обнял Риту и обнял маму. Молчание в доме Марка продлилось несколько часов.

Прожив два дня у родителей Марка, друзья решили, что необходимо возвращаться в город на реке N. Вся сложившаяся ситуация с ними позволила обсудить и решить, что произойдет дальше. У всех была работа и обязанности, но главное, что теперь их жизнь никогда не будет прежней.

Как-то за ужином друг Марк произнес:

– Так, друзья мои влюбленные, говорю вам от чистого сердца – уж кому быть счастливыми, так это вам. Я буду следить за вами, и если что-нибудь попробует расстроиться, я все немедленно построю! – Сирый низко засмеялся, Рита и Марк опустили глаза и улыбнулись.

Эти два дня были для них волшебными. Они вспомнили юность, чистоту и яркость уже якобы прошедших чувств. На лоне природы люди отдаются своим страстям, а не мышлениям. Место, откуда мы все, всегда направляет наши умы в верное русло.

Их ждала дорога, а перед ней тоскливое прощание с уже ставшими для всех них родными, родителями Марка.

Рано утром они проснулись и собрались в дорогу. Мама Марка была в расстроенных чувствах, она явно переживала. Но Марк, видя все волнения, обнял маму, и ей стало намного легче. Рита призналась ей, что больше никогда не отпустит своего единственного, как бы им не досталось. В этот момент мама Марка искренне улыбнулась и сказала:

– Все у вас будет хорошо, но только надо потерпеть. – Она явно что-то не договаривала. По её щекам побежали маленькие ручейки. Сирый больно глотнул, и сказал:

– Пора.

Они сели в автомобиль, но им явно не хотелось уезжать.

Дорога напоминала им о том, что скоро их ждет множество дел, и эта маленькая передышка – всего лишь небольшой шаг.

На этот раз они не спали. Они смотрели в окна с широко раскрытыми глазами.

Люди в автобусах, сонные лица в автомобилях, так и хочется подойти к ним, обнять и сказать, что все будет хорошо, как бы банально это не звучало. Широкая дорога, они летят и подпрыгивают на неровностях – это так замечательно и по-детски забавно. Просторы, русские просторы – они великолепны! Что может еще так удивлять. Одноэтажные домики по краям дороги, в некоторых горит свет, там живут старики. Марк почувствовал благодарность к ним и немного завидовал пережитой им жизни, где нет места цинизму, пустому технологизму и прочим реалиям из его современного мира. Справа и слева от них расположились треугольники леса, близость к природе окончательно отбирала у них разговоры и сближала с их внутренним естеством, загадочным и темным. Дорога назад к тому месту, где ты постоянно живешь, всегда более коротка, нежели оттуда.