Читать книгу Похождения Египетского бога - Григорий Володин - Страница 6

Набитый чвоном узел холстины оттягивал мне руки. Сгорбленный тяжестью лепестков, я нес их к телеге. Там в тени от борта скучающе переговаривались семеро надсмотрщиков в лиловых плащах. Впереди меня шли и щебетали Вира с Хелой. Женщинам нисколько не мешали полные наркосырья тяжелые узлы. Орчанка так вообще несла груз в одной руке, периодически меняя ее и ритмично пожимая нагруженным плечом. Трапецию качала, атлетка.

Варл и гномы тоже без труда таскали цветы. Только мы с гоблинами изливались ручьями пота. Вира и Хела хихикнули и покраснели, глядя на меня. Точнее на мою промежность.

– Милый, тебе тяжело, – сказала Вира, – потому что вся сила не в том месте копится.

– Тебе ли мой член «не тем местом» называть?

Щеки гномихи густо заалели.

– Мин! – возмутилась Хела, заступаясь за новую подругу. При этом тоже стыдливо потупила багровые глаза. Прямо католические монашки, а не сама сатана в постели.

На самом деле я радовался за девочек. Теперь им было с кем делиться обидами, страхами, мечтами, а также посплетничать о ложе, которое они делили друг с другом и со мной. Еще не принимая всерьез этот факт, они стали моими первыми жрицами в Роке. Отныне они будут нести по миру мое имя и передавать его поцелуями из уст в уста. И меня пока не тревожило, как подтолкнуть их к этому.

Изменив женщину раз, ты можешь изменять ее бесконечно.

Следующей ночью после того, как Хела лишилась анальной девственности, я трудился над Вирой. Она лежала на спине на моей койке, а мои язык и губы ласкали ее между ног. Женского сока в заждавшемся меня влагалище была так много, что я почти боялся захлебнуться. Подняв лицо от хлюпающих половых губ, я вогнал вместо языка свой водоупорный жезл. Вира громко вздохнула, перед моими глазами колыхнулись ее обнаженные груди, бледные как снег в темноте, и я тут же принялся сосать твердые как вишневые косточки соски. Вдруг мускусный животный запах ударил мне в ноздри. Я поднял голову. Совсем рядом во тьме загорелись два багровых глаза.

– Я хочу тебя, – прорычала орчанка, дыша глубоко, как будто только что переплыла реку. Когтистая рука потянулась к моему паху. Но я не дал ей вынуть жезл из Виры. Перехватив руку, положил ее на мягкие холмы гномихи. Хела дернулась, но не сильно, а то б я вылетел из Виры как пробка шампанского к сопящим сзади гоблинам.

– Гладь, – велел я.

Хела не шевелилась, сверля меня взглядом. Вира лежала с закрытыми глазами, поглощенная ощущениями, и вряд ли слышала нас. Не переставая ее трахать, я сам стал водить пальцами Хелы по молочной груди. Напряженная как струна орчанка подчинилась. Пальцы ее согнулись, коготь надавил под соском, оставляя намек на кровавую царапину. Алая капля выступила на белой коже, мерцая в ночи как глаза Хелы. И как полыхающие ауры обеих женщин. Вира застонала, не открывая глаз и тянясь вверх. Голова орчанки, наоборот, наклонилось к ней. Когтистые пальцы резко сжались, я едва успел отвести руку орчанки от груди.

– Эй, нежнее надо, – я хлопнул Хелу по заднице. Орчанка жадно хватала ртом воздух.

– Хорошо…только пусти…

Я ощущал, как она трясется, изнывая от желания. Но для нее моя щуплая рука была крепче железной цепи.

– И как тебе доверять?

– Буду…нежной…обещаю.

– Почему? Хочешь меня?

– Да-да!

– Тогда поцелуй.

– Тебя?

– Нет же, глупая.

Вира вздрогнула, почувствовав, как влагалище резко опустело. Почти сразу на смену члену пришло что-то влажное и быстрое. Чудовищно быстрое, Виру будто пытался втянуть в себя безумный водоворот. Гномиха приподняла голову, посмотрела вниз и тут же испуганно вжалась в тюфяк.

Между ее ног бешено металась растрепанная голова Хелы. Мин трахал орчанку, и та уткнула лицом ей в живот. И рычала, рычала, рычала… Иногда издать довольное урчание.

Как испуганный мышонок, Вира завертелась, задергалась насаженным на бешеный траходром телом.

– Тише, тише, -успокоил я Виру, выглянув из-за вздернутых к верху ягодиц Хелы. Мой член быстрыми толчками всаживался вглубь ануса орчанки, а она словно не замечала, поглощённая вкусом сладкого нектара.

Услышав меня, Вира подуспокоилась.И вскоре уже выгибалась и безуспешно пыталась сдержать стоны. Смакуя кайф от секса, мычала Хела, подтрахиваемая мной сзади. Потом я натягивал каждую из них по очереди, а другая в это время ласкала и лизала меня по всему телу, теребя рукой у себя между ног. Ночь утонула в стонах оргазма.

Утром девочки проснулись лучшими подругами.

Наконец я сбросил узел в телегу и уперся ладонями в дно кузова, переводя дух. Низкие пепельные облака выплыли на середину неба, давая передышку от палящего солнца. Лето наступало, и мое черное тело каждый день лоснилось от пота.

Чуть поодаль переговаривались надсмотрщики:

– Лорд Вебер, похоже, скоро кони откинет.

– А как же лекарь из Гавани Монарха? – спросил парень с бурым пятном на плаще. – Инея специально же вызывал мага с дипломом Академии. Целое состояние поди ему вывалила, чтоб в такую глухомань забрался и отцовский орган натер всякими зельями.

– Уехал лекарь. Вылечил и уехал. И почти сразу снова язвы по члену побежали. Мира говорит, стало еще хуже.

– Мира твоя ревнует просто. Сама не смогла хозяину конец от хвори выскоблить, так на мага клевещет.

– Зря ты так, – протянул обидевшийся за подругу долговязый надсмотрщик. – Мира знахарка способная. Тоже ведь вылечивала лорда Вебера и без диплома всякого…

– Ха! Вылечивала ровно на два дня. Знаешь что, если уж лорду Веберу все равно помирать, то пусть Инея наймет меня вместо Миры. Тоже ни диплома, ни пользы, зато дешевле схоронит…

– Ах ты! – долговязый схватил парня с пятном за застежку плаща. Метнулся к облакам сжатый кулак. Остальные надсмотрщики всполошились, бросились разнимать драчунов.

– Что вы вытворяете? – раздался крик.

Я выглянул из-за телеги. Черноволосая всадница вела буланого коня с тропы прямо на толпу надсмотрщиков. Разгоряченный конь фыркал и ржал, видимо, только что с прогулки. Шурша складками плащей, надсмотрщики беспорядочно отступали спиной вперед, причем долговязый и с пятном чуть ли не в обнимку. Кто-то наступил на лиловый подол, с криком повалился навзничь, потянув за собой двух соратников, а те еще трех. Крики боли, сдавленная ругань. Мда, солдатики. Мелькнула мысль: может, ну это рабство? Такие сторожи не то, что беглого раба поймать, пройти сотню шагов по бугристому полю, не повалявшись, не смогут.

Подчиняясь легкой руке женщины, конь остановился. Копыта топтались на месте в шаге от головы ползающего надсмотрщика. Женщина, бледная и худая, словно летящий ангел, скривила губы. Небольшая грудь вздымалась под белоснежным шелковым хитоном.

Наконец старший караула смог подняться из огромной тени коня на траве и поклонился.

– Леди Берегина, приветствую…

– Почему твои люди дрались друг с другом? – по ее яростным глазам было видно, что всех людей на этой земле она считает только своими, как коня под ней.

– Из-за пустяков, миледи…

– Отвечай!

– Э-э-э… Берни усомнился в лекарских навыках Миры. А Годмун не согласился с ним.

Берегина Вебер, жена хворого лорда Грива и мачеха Инеи, повернула голову к долговязому надсмотрщику.

– Это ты защищал Миру? Почему?

– Ну это…, – выпалил парень и, покраснев, уставился под ноги. – Она меня как-то вылечила…от простуды.

– Простуды? – Берегина приподняла бровь. Я хмыкнул. Скорее уж от тяжести в штанах.

– Да, чертовски сильной простуды! – дернулся Годмун и тут же засмущался. – Простите, миледи.

Глаза леди затуманились. Пальцы расслабленной руки на седле вдруг сжались.

– Конечно, сильной, – улыбнулась женщина. – Старший караула, вы не возражаете, если воин Годмун сопроводит меня до замка?

Старший не возражал. По-моему, он с радостью послал бы вместе с леди половину людей, лишь бы она ушла и прекратила вынюхивать подробности несения надзорной службы. Еще и конь его явно нервировал, уставившись свирепым бурым глазом.

Я прикусил губу. Что-то меня насторожило в этой женщине. И точно не маленькая грудь. Хотя, кроме Берегины, дамы с яблочным размером мне еще в этом мире не попадались.

Проводив взглядом всадницу и долговязого до первого поворота тропы, я соскреб с телеги пустой узел и бросился сквозь заросли лысых, уже обобранных кустов чвона. Сухие ветви хлестали меня по босым ногам, цепляясь. Горячий ветер сдувал со лба капли пота, и на их месте сразу выступали новые. Позади остался участок поля, который сегодня обрабатывала наша бригада. До самой изгороди раскинулось покрывало свежих лиловых цветов. Взобравшись на пригорок, я резко сел. Внизу, на девственной чистой лужайке пасся знакомый буланый конь. От тропы, вьющейся к приземистому Фиалковому замку, лужайку прикрывала гряда холмов. А прикрывать было что. В ярко-зеленой бархатной траве стоял на коленях Годмун – штаны спущены, член торчит наперевес. Вид у долговязого парня был потрясенный и безумно радостный. Еще бы. На четвереньках перед ним устроилась сама Берегина, леди Фиалкового замка, и, судя по тому, как она вытерла ладонью губы, только что славно поработала ртом. Не вставая, Берегина развернулась к надсмотрщику задом и спустила до колен белье под хитоном. Годмун пялился взглядом на худые белые ягодицы, пока женщина не прикрикнула на него. Тогда надсмотрщика словно с поводка спустили. Парень с маху вогнал член целиком между ног Берегине. Та резко подалась навстречу.

Слушая звонкие шлепки тела о тело и сдавленные стоны, я задумался. Мои глаза не отрывались от ауры влечения Берегины. Только теперь в ней появились хоть какие-то искры. До этого ни долговязый, ни кто-либо другой из надсмотрщиков ее не возбуждал. Зачем же Берегина сейчас стоит раком перед Годмуном, если он ее никак не привлекает?

Берегина спит со всеми подряд? Ей без разницы с кем? Нет, при бешенстве матки аура полыхает как красное солнце от одного взгляда на член. А Берегина только-только затлела. И это значит лишь: женщина не фригидная, трахаться может с удовольствием. Но вот именно с долговязым удовольствие из нее не хлещет.

Сейчас женщина трахается из холодного расчета.

Какой-то план ею движет, и это не месть некой знахарке Мире за что-то там. Иначе Берегина, наверняка, бы кончала в экстазе, радовалась, что воздаст по заслугам сучке, которая не смогла вылечить леди от острого триппера, а теперь этот триппер попадет в нее же саму через ее мужчину. Месть воспламеняет душу.

Бросив разгадывать загадку, я ползком слез с пригорка. Пора закругляться. Годмун уже кончил и упал на спину Берегины, она скинула парня с себя на траву и начала одеваться. Оргазма леди не достигла, глаза зло метались по лиловым просторам. А моя голова торчала над лужайкой, хорошо заметная на фоне бледного неба.

На обратном пути я увидел девушку. Худощавая, в походном костюме, она рвала лепестки чвона и запихивала в сумку на плече.

– Это поле лорда Вебера, – сказал я громко. Девушка вскинула на меня голубые глаза, бледные руки одернулись от очередного куста. Мы застыли друг против друга, не говоря ни слова. Наверняка, ее поразил страх. Меня же, совершенно точно, красота юного лица. Кожа оттенка серого льда, белые волосы, словно струящийся лунный свет, острые как наконечники копий ушки. Дитя звездного неба, не иначе.

Девушка потянулась к ножнам с кинжалом на бедре. Я торопливо оборвал затянувшуюся паузу:

– Поэтому здесь часто ходят сторожи, – моя рука указала в противоположную от изгороди сторону. – Они патрулируют по периметру поля, но если ты углубишься в цветники, вряд ли их встретишь. Соберешь сколько надо и прошмыгнешь обратно в лес.

Рука девушки застыла на рукояти кинжала. Ни идти, ни отводить от меня взгляд она явно не собиралась.

– Могу проводить, – предложил я. Девушка разомкнула тонкие серые, словно две серебряные пряди, губы:

– Веди.

Мы шли, на плече девушки качалась сумка, уже наполненная целым состоянием и посулом ужасной казни. Продающие цвон лорды платят огромные налоги, рассчитываемые как проценты с выручки. Поэтому местный король не любит, когда дурь нюхают бесплатно. За украденную щепотку отрубают голову. Целая сумка же станет билетом в обширные королевские пыточные.

Когда увешанные гирляндами цветов кусты окружили нас плотными рядами, девушка сказала:

– Здесь я и убью тебя.

– Красивое место, – одобрил я ее выбор. И начал обходить воровку по кругу. – Только я же закричу, когда ты воткнешь в меня эту штуку. Сбегутся сторожи и мои надсмотрщики. Я кстати раб.

Повернувшись ко мне, девушка обнажила клинок.

– Меня уже тут не будет.

– А кто ж тебя проводит назад? – невинно спросил. – Или дорогу запомнила?

Девушка оглянулась. Со всех сторон колыхались одинаковые ветви, дрожали от ветра сплошные зеленые стены с лиловыми брызгами цветов. Воровка тут же присела на корточки, ища следы на сухой земле. Глаза ее заметались в растерянности. Прилично я натоптал кружа вороном.

– Меня могут схватиться в любой момент, – бросил как бы между прочим.

Встав, воровка стиснула кинжал в кулаке и со вздохом убрала его в ножны. У меня отлегло от сердца. Теперь можно было и поговорить…

Зашуршала листва, раздались за тонкой ширмой кустов два расслабленных мужских голоса. Округленными глазами девушка уставилась на меня, а потом ее рука метнулась обратно к кинжалу. Я вцепился в ее руку, отвел от черной рукояти, но резкая подсечка повалила меня наземь. Худое тельце упало на меня сверху. Мы схватились в борьбе. Воровка вертелась сверху, била острыми коленками по почкам и все тянула из ножен кинжал, который я сразу заталкивал обратно, стоило ему выйти хоть на дюйм. Ни девушка, ни я не испускали громких вздохов, проглатывали внутрь себя зародыши хрипов и болезненных стонов. До нее никак не доходило, что хоти я ее сдать, не молчал бы так усердно. Зато она додумалась впустить в ход зубы.

Укусив мой палец, воровка победно вскинула подбородок. Кровь брызнула из раны. Я понял, что все, последняя капля, щас заору. Схватив ладонями голову воровки, я заткнул свой рот ее губами и выдохнул в них. Соленый вкус моей собственной крови обжег десны. Воровка не успела сжать губы, и мой язык протолкнулся внутрь, сцепился в схватке с ее языком, как сам я боролся с его хозяйкой.

Теперь она дралась по-другому. Притворялась, что проигрывает, что вот-вот сдастся, что не хочет прерывать наш вынужденный поцелуй. Руки ее щупали уже совсем другой кинжал, точнее жезл. Но я держался начеку. Голоса за кустами удалились и затихли, и она больше не торопилась располосовать меня, ждала момента.

Отпустив сладкие губы, я сдернул с ее бедра ремень с ножнами, отбросил его не глядя. Следующими стянул брюки с исподним – на случай, если в карманах припрятаны еще ножи.

На миг воровка расслабилась, уже и в самом деле покорная, с истомой в небесных глазах. И неожиданно толкнулась мне навстречу, села на член. Жезл вошел мягко и быстро. Девушка ахнула. А потом принялась скакать на мне, запрокинув голову.

Кончили мы вместе. Пока она одевалась, я указал ей сторону, откуда мы пришли.

– Мне пора, – сказал на прощание. – Меня зовут Мин.

– Каана.

Девушка улыбнулась, протянув мне желтый медальон на шнурке. Золотой кругляш покрывали угловатые руны. Я надел подарок на шею под платье и поцеловал на прощание Каану. Меня коробило, что зовусь богом, а сам даже одарить ничем не смог.

Уже спеша к телеге с чвоном, отодвигая упругие ветви, целящиеся в лицо, я вдруг вспомнил. Вообще-то одарил, еще как! Каана просто пока не знает, что под ее сердцем зреет мое дитя.

Ничего, через несколько недель будет сюрприз.