Читать книгу Сага о Лиулфре - Григорий Зарубин - Страница 3

Славьте Бога Хермеда! Только он поможет отыскать самый сокровенный смысл и суть всех вещей…

Ярл Сигурд, на седьмой день Хермеда, закатил пир, созвав в медовую большого нового дома всех бондов с побережья, и даже монашка христианского, что милостиво, c разрешения ярла, приютился в полусгнившей хижине у самой высокой скалы.

Столы ломились от угощений и хмельных напитков: тут вам и лосось жареный, пареный, вяленый, копченый, и форель в сметане тушеная в больших сковородах; сельдь жирная из бочонков; икра трески, семги; и баранина вкуснейшая: на косточках сахарных, и в рагу c овощами; приправленная брусничным соусом: оленина, куропатки; сыры, каши c грибами, ягодами; медовуха, вино сладкое…

– Скол!!! – поднял увесистый ковш меда Сигурд.

– Скол, скол, скол!!! – радостно проорали со всех мест в ответ.

– И да прибудет c нами… Великий… Один…

– Сигурд! – незаметно приблизился и что-то прошептал в самое ухо ярла верный Торд.

– Угу, а где?! – отер усы и сделался серьезным Сигурд.

Торд снова что-то зашептал…

Тут же оба, сыпля во все стороны шутками и отвечая на поздравительные тосты, – отдыхайте, угощайтесь, и вам всем здоровья, и всяческих благ! – скоренько вышли из дома.

Прекрасная Келда, только поправила золотые косы. Незаметно спрятала длинный нож в рукав. Но осталась сидеть на резном кресле во главе стола. Пригубила из кубка и ласково улыбалась на приветствия, не выдавая тревоги…

– Ну! И где он?! Ах! Как же красно! А, Торд?! – Сигурд загляделся, точно в первый раз видит, на белые от снега крутые склоны гор, подступающих к черной воде.

– Здесь я! – вылез из-под повозки старик в лохмотьях, c обезображенным лицом, – здесь…

– Вещай же o том, что видел! – Сигурд нервно защипал ус.

Торд кивнул, разрешая продолжить рассказ.

– Шел человек по воде, говорил мне, – юродивый даже показал пальцем на устье залива, и…

– Как это по воде, ну же?! – хмыкнул ярл и укоризненно посмотрел на Торда.

– Ступал по водам морским, точно по суше! Клянусь всеми Богами Асгарда! А ежели вру, пусть поразит меня Локки, разорвет на части и скормит Ермунганду.

– И Браги будет вами обоими гордиться! – захохотал Сигурд, шлепнул по плечу Торда, – ладно, ладно, говори!

– А сын-то твой! – показал беззубую улыбку странный мужичок, – великим воином будет! И ярлом! а может быть и конунгом всех западных земель!!! Но…

– Что, «но»?!

– Много ты, Сигурд, хвастаешь! Возгордился непомерно! И золото уж из грязи не поднимешь!

Сигурд от злобы сощурил глаза, сильнее затеребил ус, пыхтел, но надо бы дослушать калеку.

– И обещания свои забывать стал!!!

Сигурд схватил обезображенного за шиворот, приподнял сильной ручищей в сторону лунного света, – а не ты ли это, старая ведьма?!

Мужичок на глазах изумленного Торда превратился в горбатую старуху со змеиным хвостом.

Зашипела, норовя укусить ярла за руку…

– Не дрыгайся, беззубая! – расхохотался Сигурд, – пойдем-ка выпьем лучше c тобой пива! Озябла, поди. Ишь, как сырость морская сквозь кожу пробирает – до самых косточек!

Когда Сигурд c Тордом заволокли старуху в дом, за праздничными столами воцарилась гробовая тишина. У гостей волосы встали дыбом. Кошки c диким воем разбежались по дальним темным углам.

Ведьму усадили на почетное место, – напротив ярла.

– Эй! Налейте ей самого вкусного и сладкого вина!

За столами зашумели неодобрительно, зацокали. Кто-то пытался незаметно уйти. Но слуги ярла предупредительно вдавили плотника Гудмунда обратно на лавку.

– Вёльва!!! – крикнул через весь зал Сигурд, – пощади наши взоры и не лиши нас аппетита!

Старуха громко цедила беззубым ртом из кружки, держа ее корявыми дрожащими пальцами. Выпила хмельной напиток до дна. Отерла безобразный щетинистый подбородок…

И вдруг, на виду у всех… превратилась в прекрасную девушку, в богатом, украшенным серебряными, золотыми нитями, платье…

– Ах!!! – вскрикнули люди.

У мужчин заблестели, заискрились глаза. Женщины поджимали алые губки, толкали в бок острыми локтями мужей.

Только Келда осталась равнодушной, одаривая улыбкой всякого, кто на нее заглядывался… смело можно биться o заклад и c самим Бальдром, что Келда все же красивее Вёльвы! И не менее славная воительница на поле брани!!! То могли б подтвердить убитые ею: и саксы, и ободриты, и свеи, и могучие даны, и даже, скудные на эмоции, кривичи…

– Вёльва!!! – снова заорал уже порядком захмелевший Сигурд, – а расскажи-ка нам какую-нибудь историю или сказку! Сделай одолжение! Укрась наш праздник!

– И что же ты тут празднуешь?! – Вёльва опустила длинные ресницы.

– Добром, пожалуй, это не закончится, – прошептал Торд ярлу. Но Сигурд только отмахнулся.

– Праздную!!! – деловито подбоченился хозяин большого дома.

– И что же ты празднуешь?! – снова повторила Вёльва, с вызовом вперившись жгучим взглядом в ярла.

Сигурд аж крякнул, замотал головой, но быстро нашелся c ответом, – э, скажем – любовь! Праздник Любви!!!

– Ну что ж, слушайте тогда мою историю, – усмехнулась Вёльва.

Гости притихли. А Сигурд, довольный собой, весело подмигнул жене.

– Много лет тому назад, ранней, ранней весной, купалась как-то в озере женщина – красивая женщина! И тело ее было прекрасно! Словно сама Сьеви подарила ей белые локоны и упругую грудь. А один юноша подглядывал за ней…

Мужчины захихикали между собой. Молоденькие служанки покрылись румянцем, запрятались в тень резных столбов. Только ярл поджал губы и затеребил нервно ус, наверняка смекая, o чем и o ком история ведьмы…

– Юноша тот в порыве страсти и прыгнул к женщине в озеро. Да только вода была ледяной! И когда дошло дело до любви, только и оказалось, что мужское «хозяйство» юнца от холода стало – малюю-сень-ким!!!

По всему залу разразился гогот. Языки пламени из масляных ламп вдоль стен затанцевали, запрыгали от дыхания людей. Даже никогда не смеющийся суровый Торд выдавил улыбку. Только ярл Сигурд помрачнел лицом…

– Ну, иди-ка ты домой!

– У меня еще есть истории! А ты – подлинно злобный тролль! Приглашаешь в дом, – и тут же гонишь прочь!

– Россказни твои – так себе…

– Нет… это ты сидишь угрюмый, пышешь злобой, точно Гарм, жизнью недовольный!

– А без причины только дураки радуются, и все у них завсегда – хорошо! старая ты ведьма! – и Сигурд сам расхохотался.

Келда незаметно вышла в потайную дверь, спрятанную за шкурой медведя, но быстро вернулась, вынесла обрез льняной материи и c большим почтением поднесла колдунье…

– Приходи как-нибудь, я тебе погадаю, – в ответ поклонилась Вёльва и довольная ушла в свою земляную хижину.

А веселый пир ярла Сигурда шёл своим чередом, он только разгорался, точно огонь в очаге в трескучий мороз. Заиграла музыка: сначала «забубнил» бодран, тут же боевой ритм подхватил зычный рог, а уж потом, переводя в плясовую, вступили и звонкие сельефлеты, беззаботно и нежно затренькала ротта.

Гости оживились, отодвинули лавки, освобождая больше места. Сигурд ревел громче всех, так он, не без гордости, называл свое «прекрасное пение». Торд под хмельком c неизменным суровым выражением физиономии выкидывал на каменном полу замысловатые коленца. Келда, откинувшись на спинку кресла, хохотала до слез, наблюдая за смешным ярлом и хевдингом…

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

Мужчина в зеленом длинном до пят одеянии, c вышитой золотыми нитями каймой, и косым крестом на груди ступал по воде. Он посохом поиграл c рыбами, добродушно хмыкая в густую белую бородищу, и исчез в серебряной дымке фьорда. Горбатая Вёльва обернулась, зашипела, высунув раздвоенный язык, – ладно уж, Сигурд! Радуйся, живи, есть еще время.