Читать книгу КИФ-5 «Благотворительный». Том 2 «Юношеский» - Группа авторов, Наталья Сажина - Страница 8

Лизе нездоровилось уже вторую неделю. И казалось ей, будто лежит она целую вечность. Как спящая красавица, только болеющая. Даже в школу хотелось, хоть учиться девочка и не особо любила. Но всё лучше, чем валяться в кровати под капельницами, принимать лекарства и сидеть на дурацкой гипоаллергенной диете. А ведь ещё пара дней – и зимние каникулы! Неужели она так и проведёт их в сплошных лишениях?

Лизка, конечно, сама виновата: не удержалась, слопала почти залпом целый пакет ядовито-оранжевых шипучек, купленных в магазине на сэкономленные в школьной столовой деньги. Конфетки эти тоже хороши: должны были быть апельсиновыми, а оказались гольной химией.

* * *

Мама пекла на кухне блины, когда услышала дочкины завывания. Войдя в комнату Лизы, она увидела рыдающую над складным зеркальцем дочь.

– Что случилось, Лизи? – спросила перепуганная мать.

– Я… уро-о-одина! – истошно протянула Лиза.

– Что за чушь? – обеспокоенная женщина подошла к дочке и погладила её по волосам.

Лиза мотнула головой, отстраняясь от материнской ласки, и отлепила зарёванную мордашку от зеркала:

– Сама посмотри-и-и… – всхлипывая, процедила она.

Анна Петровна невольно ахнула, увидев обезображенное лицо дочки. Верхняя губа и правый глаз Лизы распухли и обрели рыхлый, асимметричный красноватый контур. Веко грузно ложилось на зрачок, некрасиво, как попало выворачивая ресницы, а губа словно тянулась к кончику носа, так и норовя поздороваться с ним. Налицо – в прямом и переносном смыслах – ангионевротический отёк, он же отёк Квинке.

– Ох, горе ты моё. Чего же ты наелась? – всплеснула руками мама, щупая карманы фартука в поисках телефона.

– Леденцо-о-ов… – хныкала Лиза. – Я теперь навсегда так-а-ая?

– Не плачь, так только хуже будет. Нельзя плакать, иначе отёк перейдёт на горло и помешает дыханию, – наспех говорила мать, набирая номер скорой.

Анна Петровна, к слову, и сама была врачом, но нужных препаратов и приборов дома не было, а у Лизы с рождения слабое сердце. Такая острая воспалительная реакция могла для неё плохо кончиться, поэтому перепуганная как мать и спокойная как медик Анна Петровна оперативно вызвала коллег.

Плач Лизы тем временем превратился в настоящую истерику: девочка смотрела на своё отражение и голосила, не обращая внимания на увещевания матери. В какой-то момент она начала отрывисто втягивать ртом воздух. Анна Петровна поняла, что «запахло» стенозом гортани. А слёзы только усугубляли дело, усиливая характерное для Квинке обезвоживание.

– Лишь бы не дошло до рвоты, – просила небесные силы Анна Петровна, встречая приехавшую, наконец, медбригаду: тринадцать напряжённых минут показались ей часом.

* * *

В больнице Лиза провела всего сутки. Её обследовали, взяли обязательные анализы, поставили системы… Отёк слизистой горла уменьшился, и мама, немного успокоившись и закупив всё необходимое, решила лечить дочку дома. «Вот тебе и отпуск…» – думала она, устраивая Лизу на кровати и подключая капельницы.

– Мам, так это навсегда? – осипшим голосом спросила Лиза.

– Лежи спокойно, – строго сказала Анна Петровна, а после ласково добавила: – Не сбегут твои принцы, не бойся. Скоро будешь как новенькая.

И Лиза лежала, ещё несколько дней ощущая неприятную тяжесть и неуправляемость губы и века. Мучилась от систем, диеты и одного противного осложнения, из-за которого и приходилось прозябать в кровати. Но больше всего – от скуки.

* * *

На второй день каникул в дверь позвонили. Анна Петровна мельком посмотрела в глазок и, чему-то улыбнувшись, открыла дверь. На пороге стоял раскрасневшийся Витька, дочкин одноклассник. Объёмный пуховик делал и без того пухлого мальчика совсем тучным. За спиной он неумело прятал слегка намокший бумажный цветок.

– Здравствуйте! Я это… – замялся школьник, – зашёл узнать, как там Лиза. Я по поручению Ольги Ивановны, – сказал Витька, ещё больше покраснев.

– Заходи, Витя, составишь ей компанию, она не заразна.

Анна Петровна подождала, пока пятиклассник снимет тяжёлую зимнюю «амуницию», и проводила мальчика в белоснежной выглаженной рубашке в комнату Лизы.

– К тебе посетитель, – сказала она, загадочно улыбаясь. Анна Петровна только что говорила по телефону с Ольгой Ивановной, классным руководителем, и понимала, что Витька приврал насчёт поручения.

Увидев Витьку, девочка нахмурилась. «И чего он припёрся, – думала она. – Лучше бы из девчонок кто заглянул. Или Игорь», – мечтала Лиза. Витю она недолюбливала. Во всяком случае, ей так казалось, ведь все дразнили его толстяком, а с такими мало кто дружит. Но не выгонять же его, хоть новости расскажет.

– Привет, – робко сказал Витя, протягивая Лизе тюльпан-оригами.

– Садись рассказывай! – нетерпеливо приказала девочка. – Это на стол положи, – небрежно указала она на цветок.

Когда Витя уходил, он обернулся и неожиданно даже для самого себя спросил:

– Что ты больше всего любишь?

Лиза недовольно фыркнула, но, недолго подумав, ответила:

– Радугу.

– Будет тебе радуга, – брякнул Витька.

Лиза скривилась:

– Дурак ты! Радуги зимой не бывает.

– У тебя будет! – уверенно сказал мальчик.

– Мне и так грустно, а ты издеваешься, – обиделась девочка и зло добавила: – Уходи!

Дверь за Витькой захлопнулась. А Лиза опять расплакалась: ей стало так горько от своего состояния, и от того, что над ней прикалывался этот Андреев – практически изгой, над которым подшучивала вся школа, кроме худого длинного Серёжки, его друга.

* * *

Яркое зимнее солнце буйными лучами врывалось в спальню Лизы через большое окно: так спроектировал и построил дом дедушка, он очень любил, чтобы в комнатах было светло.

Что-то сегодня было не так. Лиза посмотрела по сторонам и раскрыла от удивления рот: на кровати у её ног простиралась самая настоящая радуга, кривой её отсвет. Девочка перевела взгляд на улицу и не поверила глазам: оттуда на неё приветливо смотрело обещанное Витькой чудо. Радуга холодно сверкала, переливалась всеми цветами. Красная сосулька соединялась с оранжевой, потом шла жёлтая, строенные зелёная, голубая и синяя. Завершала картину самая длинная – фиолетовая.

– Как красиво! – любовалась девочка, чуть ли не хлопая в ладоши.

Впервые за дни болезни она широко улыбалась: зачем ей какие-то принцы, если в её жизни появился настоящий рыцарь?!

– Я смотрю, тебе лучше! – радовалась вошедшая в комнату с завтраком мама.

– Мне сегодня очень хорошо! – почти пропела Лизи.

А где-то в пятиэтажном доме, каких в большой деревне было всего шесть, разувался довольный Витька: ранним утром он совершил свой первый подвиг. Ради прекрасной принцессы, которая, спустя годы, станет его женой.

В прихожке под отцовской стремянкой образовалась маленькая подкрашенная лужица. Талый снег, с которым соприкоснулась кисточка, растёкся и смешался с фиолетовыми «вéнками». Счастливый Витька побежал в ванную за тряпкой, пока ему не влетело от мамы.