Читать книгу КИФ-5 «Благотворительный». Том 4 (в двух частях) «Для мудрых», часть 2 - Группа авторов, Наталья Сажина - Страница 3

Рассказы
Татьяна Столярова
«Спасатель»

Оглавление

Посвящается А. В. Ц.

От праха чёрного и до небесных тел

Я тайны разгадал мудрейших слов и дел.

Коварства я избег, распутал все узлы,

Лишь узел смерти я распутать не сумел.


Абу Али ибн Сина (Авиценна).

Меня зовут Старый Алекс, и живу я в Крыму. Собственно, я Александр Васильевич, и не такой уж, вообще-то, старый. Да и приехал сюда недавно, меньше полугода назад. Но так приклеилось.

В феврале я заболеваю, и совсем плохо становится. Сердце прихватило, ноет, щемит так, что кажется – не болит оно, а жалобно поскуливает, как потерявшийся щенок. И я думаю – вот, всю жизнь хотел жить у моря, но так и не случилось. В редкие минуты облегчения мечтаю – если, дай бог, обойдётся, перееду, будь что будет. Терять всё равно нечего.

А потом вдруг как-то быстро отпускает, и так же быстро из больницы выписывают. Удивительно даже. Избавиться, что ли, хотят, пока опять не скрутило?

Вот тут я и решаю, что если не воспользуюсь в этот раз подарком судьбы, то ведь эта капризная дама отомстить может.

– Всё, – объявляю, – поехал. Хоть перед смертью поживу, как хочется.

Дети не обиделись. Поняли.

– Только, па, чтоб мобилу не отключал. Вдруг чего, сообщай сразу же.

Сбережений моих, само собой, на виллу или коттедж не хватает. Даже на нормальный домик еле-еле наскребаю. Зато стоит он в посёлочке почти на берегу (удобства, простите, всё же во дворе), и из окон виден старый маяк. Недействующий, к сожалению. Если совсем обнаглеть, то можно вообразить себя смотрителем или хотя бы сторожем. Да куда уж мне…

Я и развалюхе бы радовался, но здоровье стоит поберечь. Домик всё же тёплый, крыша крепкая, печка функционирует. И мебель какая-никакая имеется, хоть и старая. Почти антикварная, мог хозяин её и отдельно продать, да возиться, видимо, лень было. Только нетоварного вида – кожаный диван с валиками протёрт до дыр. Круглый раздвижной стол из цельных досок покрыт старой вышитой скатертью. На стенах тоже выцветшие вышивки в рамках. Кресло-качалка с подушками. Всё это мне сразу нравится, и рука не поднимается выбросить.

И, самое для меня важное, – книжные полки! Много! Все стены в полках!

Я звоню и говорю – библиотеку свою забираю, не обессудьте. Упакуйте и отправьте. Хочу сидеть с книгами и наслаждаться.

Весь май я в домике ковыряюсь, полирую рамы, двери кое-где поправляю, замки и шпингалеты прилаживаю. А тут и библиотека прибывает.

Потом мне ещё много раз приходится сильно удивиться, но это начало.

Вместе с библиотекой приезжает в контейнере… велосипед! Новёхонький, ещё в фабричной упаковке. Чёрная рама, никелированный руль блестит… Короче, такой, о каком все пацаны мечтают.

Наверное, от детей сюрприз, думаю. А потом сомневаться начинаю. Вряд ли они мне такой «тренажёр» подарили бы после сердечного приступа.

Звоню.

– Какой велосипед? Па, ты что? Напутали, наверное, на почте. Не распаковывай, оштрафуют ещё!

Не распаковываю. Иду на поселковую почту. А досадно как-то. Жаль, что не мой подарок.

И ничего подобного.

– Никакой ошибки нет. Вот ведомость, проверьте. «Книги, 2 268 штук. Велосипед, одна штука».

– Фоторужья там, случайно, нет? Или галчонка? А может, корова рыжая, одна?

Хмыкает начальник почты – оценил юмор…

Возвращаюсь. А он, зараза, блики пускает под солнцем. Море шумит, и всё к прогулкам располагает.

«Не буду никому ничего говорить, – решаю. – Моё дело. Может, пошутили так».

Распаковываю коня, сажусь и еду в магазинчик, продуктами запастись. Потому что, если сяду книги разбирать – хрен меня дня три кто из дому выманит.

Продавщица местного сельпо меня видит и расплывается в улыбке.

– А вот и Старый Алекс! И на шикарном лимузине!

– Почему же «старый»? – отшучиваюсь. – Я ещё ого-го!

– Красиво звучит, – отвечает. – Почти как «Старый Томас». Гений места. Вы у нас недавно, а будто всегда тут жили.

– Гением места я согласен быть!

Оброс я тут бородой, очки чёрные… Ну, пусть буду Старым Алексом.

Ныряю с головой в любимое дело, а оно у меня общее с дядюшкой Карлом Марксом – роюсь в книгах! С чувством, толком, расстановкой. Обтираю переплёты тряпочкой. Расставляю на полках. Удовольствие получаю полной мерой. И тут удивляюсь вторично.

У каждого книгомана есть вещи, которые он когда-то не купил. А потом долго жалел. Вот я, например, искал шеститомник Авиценны. И точно знаю, что не нашёл. Не повезло. Или собрание Жюля Верна, «послеперестроечное», предполагавшееся в пятидесяти томах (даже не знаю, сколько на самом деле вышло). Сразу на подписку финансов не хватило в те весёлые годы, а потом целиком нигде не продавали. Издание так себе, но предваряли его воспоминания внука писателя, и включены были те романы, которые почти не издавались раньше. Очень я тогда хотел «Паровой дом» прочесть.

И вот – будьте вы любезны – Абу Али ибн Сина! Синенький!

Смотрю и думаю, не маразм ли старческий у Старого Алекса? Ну никак я не мог о такой покупке забыть!

Или… тоже дети положили? Не думаю… Велосипед – и тот сомнительно.

Если и Жюль Верн тут найдётся, то… можно начинать бояться.

Угадайте, что я в следующем тючке вижу? Правильно. Коричневые томики Юлия нашего Петровича.

Пересчитываю. Думаю. Решаю выйти покурить.

Удивляюсь в третий раз. Вернее, уже испугаться впору.

Возле велосипеда сидит кот. Чёрно-белый. С золотистыми глазами. И смотрит.

Это мой кот. Его зовут Мурчик. Ему девять лет. Я его не взял с собой, боялся, что дороги не выдержит. Зря, наверное, не взял.

– Мяаауууу, – говорит он с достоинством. Медленно подходит. Повторяет своё «мяаауууу» с явственной укоризной. Мол, что ж ты так с другом, а?

– Мурчик, – говорю я шёпотом. Голос срывается, и я начинаю кашлять. Кашляю долго, опускаюсь на корточки. Тогда Мурчик опирается лапами на мои колени и лижет меня в нос.

Да, это он.

Но не в контейнере же кот приехал, в самом-то деле!

– Ну, пошли, бродяга, хоть поешь…

Ест он тоже величаво, аккуратно облизываясь и не давясь, хоть и видно, что голоден.

Я хватаюсь за телефон.

– Мурчик? – изумление. – Па, ну ты совсем что-то путаешь. Этого не может быть! Какой-то похожий кот приблудился!

– Да? И приблудный кот будет меня в нос с ходу лизать? – спрашиваю с сарказмом. – А Мурчик-то что – дома?

Заминка.

– Нет… не дома.

– Ушёл?

– Наверное…

– Что – наверное? – начинаю злиться. – Если от вас ушёл – значит, ко мне пришёл! Где ж ему ещё быть-то? Вот он! Какой же это другой кот?

– Может быть, – неуверенно соглашается трубка.

Чертовщина какая-то!

– Пап, а может, мне приехать? Хоть посмотрю, как ты устроился…

– Нет! – это, вообще-то, логичное предложение почему-то окончательно приводит меня в ужас. – Рано ещё!

Почему рано-то? Лето…

Я опускаю трубку и смотрю на кота. Он щурит свои глазищи и отворачивается. Не скажу, мол.

Даже про книги спросить запамятовал… Хотя догадываюсь, что мне ответили бы.

* * *

А ночью я впервые чувствую ЭТО. Не знаю, как назвать. Можно было бы Зовом, как в книгах о вампирах. Но не совсем похоже. Меня никто никуда не зовёт. Мне и идти-то ужасно не хочется. Просто я просыпаюсь и знаю, что надо выйти из дома, взять велосипед и подъехать к берегу.

Зачем велосипед, если тут десять шагов?

Но я усаживаюсь и еду. Так надо.

Вот и берег. Оглядываюсь. Сзади осторожно идёт Мурчик. Иногда он останавливается и брезгливо дёргает лапой – песок стряхивает.

Ну, пришёл. Дальше что?

Я почему-то прислушиваюсь – не доносится ли с моря какой-нибудь звук? Но нет, ничего не слышно.

Кот, к моему удивлению, идёт к полосе прибоя, становится на мокрый песок пополам с галькой и вытягивает мордочку к волне. Тут же получает от неё по носу, но не отскакивает, а наоборот, шагает вперёд, намочив все четыре лапы.

Вот ещё новости!

– Мурчик! Кис, кис!

Кот не оборачивается, а продолжает медленно идти. Следующая волна накрывает его с головой.

Кто здесь сошёл с ума – я или кот? Или это всё – сон?

Забыв слезть с велосипеда, я направляю его в воду.

Он въезжает неожиданно легко, будто взлетает. Я отлично знаю, что вода сопротивляется сильнее, чем воздух, и сейчас я должен вертеть педали с усилием. Но наоборот, даже легче становится.

Только сейчас я замечаю, что погрузился в воду полностью. А захлебнуться забыл. И, кажется, не задыхаюсь.

Опускаю глаза. Кот вышагивает рядом, обходя кустики водорослей. Я это вижу, потому что фара продолжает светиться. И контакт не замыкает.

«Значит, точно сон, – успокаиваю я себя. – Даже интересно, к чему такая хрень видится».

Мурчик отмахивается лапой от надоедливой рыбки, которая суётся прямо ему в морду – не мешай, мол. Но схватить её не пытается. Глазищи отсвечивают в свете фары.

Внезапно он устремляется вперёд и обгоняет меня. Останавливается и оглядывается.

Приходится следовать… за проводником.

Еду минут десять. Похоже, на пару километров углубляюсь в море. Оно здесь неглубокое, что для Крыма редкость. Но водный потолок уже довольно высок.

Я начинаю глупо хихикать.

«Нет, до Турции вряд ли доеду!»

Мурчик останавливается и смотрит на меня с осуждением – не понимает хозяин важности момента. Затем задирает морду и открывает пасть.

Я направляю свет фары вверх.

На воде кто-то лежит. Человек.

Отдыхает.

Кот требовательно на меня глядит.

И я понимаю, что парня нужно каким-то образом толкать к берегу. Чувствую, что плывёт он давно и выбился из сил. Сам эту пару километров уже не одолеет.

Вот только – каким именно образом? Во-первых, высоковато. А во-вторых, как человек отреагирует, если его кто-то из воды начнёт подталкивать? С перепугу ведь сразу потонет.

Почему я сам не тону, да ещё на пару с котом, предпочитаю сейчас не задумываться.

Как тут дальше быть? Я озираюсь. Ничего такого, что могло бы помочь разрешить проблему, в пределах видимости не находится.

Мурчик снисходительно оглядывается. Смеётся, наверное, над человечьей беспомощностью. А потом встаёт на задние лапы и, перебирая передними, всплывает вверх!

Я понимаю это как подсказку и приподнимаю переднее колесо, направляя велосипед к водному потолку. Но кот планирует на меня и бьёт лапами по фаре.

«Свет погаси, дурень, напугаешь ведь!» – так я это перевожу.

И правда. Я отключаю фонарь.

Кот плывёт в сторону, держась где-то в метре от поверхности.

Ясно. Нужно подняться повыше и посветить. Огней в посёлке ночью почти нет, скорее всего, выдохся парень так, что берега не видит в буквальном смысле. Пусть подумает, что это какой-нибудь маячок на буйке. Воодушевится и доплывёт.

Просто обязан доплыть!

И я поднимаюсь с велосипедом. Так же легко, как Мурчик.

Снова зажигаю фару. Тёмное человекопятно находится метрах в пятидесяти. Начинает шевелиться.

Значит, заметил огонёк на воде.

Плывёт!

Ну, молодец.

Я держусь у поверхности, стараясь не сближаться с пловцом. Потихоньку мы продвигаемся к берегу. Те километры, которые я проехал за десять минут, преодолеваем за два часа.

Берег близко. Уже должен быть виден и парню. Я выключаю свет и пропускаю его вперёд.

Останавливается. Растерялся, видать. Но вот – руками машет с удвоенной силой!

Встал на ноги. Бредёт.

Уф-ф-ф…

Где кот? Где этот разбойник?

Никуда не делся. Крутится у ног, потом бежит по дну вслед за человеком.

Я потихоньку выбираюсь на берег. Подальше – будто ехал себе по пляжу, а тут нате вам… Снова включаю свет. Прямо в луче стоит Мурчик и отчаянно отряхивается. Сверкающие капли летят во все стороны.

– Ээй… – слышится хриплое.

– Эгей! – отвечаю и ускоряю ход.

Вот он, сидит в полосе прибоя и тяжело, надсадно дышит. Кудрявый, черноволосый, довольно накачанный.

– Друг, ты что? Тонул, что ли?

– Ага… – сипит он и начинает кашлять. – На спор… С пацанами поспорили… За горизонт заплыл и направление потерял. Потом лёг и ждал, куда течением вынесет.

– Ну и дурак! – говорю я резче, чем собирался.

– Сам знаю… Это вы фарой светили?

– Я… Откуда хоть?

Он называет посёлок – вообще хрен знает где, километрах в двадцати!

– Ни фига себе занесло! Как же ты назад?

– Отдохну и пешком…

– Вот что, – говорю решительно, – пошли-ка ко мне. Чаю попьёшь, ночь переспишь и пойдёшь обратно.

Чуть не вырывается – поплывёшь!

– Нет, нет, нет! – заводит он поспешно и даже испуганно. – Я лучше пойду!

И я почему-то чувствую – настаивать не нужно.

– Как знаешь…

– А что это у вас кот мокрый? – вдруг спрашивает парень. – Купался, что ли? И воды не боится?

Перевожу взгляд на Мурчика. Тот скачет – песок никак не хочет отлипать от мокрых лап и шерсти.

– Нет, отвечаю я, – не боится.

Вру. Мурчик очень боялся воды. Когда-то.

Домой приезжаю абсолютно разбитый и падаю с ног.

* * *

И что это такое мне снилось?

Лежу на диване в одежде; в солнечном пятне на коврике вылизывается мой кот. Под ним – песчаный барханчик. Утренний ветер хлопает входной дверью.

Я не разделся, не закрыл дверь, Мурчик-чистюля приволок на себе кучу мусора. Что происходит?

Выхожу во двор.

Велосипед, прислонённый к сараю, весело блестит.

Я днём ставил его в сарай. Точно помню. Рулём ещё зацепился.

Подхожу ближе.

Между спиц застрял пучок водорослей.

Осматриваю цепь. Нет, всё в порядке, ржавчины не видно.

Смазать надо на всякий случай…

Продавщица, стоя на крыльце магазинчика, смеётся.

– Доброе утро, Старый Алекс! А Мурчик не с вами?

– А откуда вы знаете, что он у меня есть?

– Так мы видели, как он к вам шёл! Важно так, лапа за лапу!

– И сам представился? Сказал, что Мурчиком звать?

Она продолжает смеяться.

– А как же!

Беру кофе, твёрдую копчёную колбасу и консервы. Кофе мне, по идее, нельзя. Но жить одному и ездить на велосипеде ведь тоже нельзя?

– А курицу у бабушки Ленуси купите – во-о-он она возле входа сидит!

– Бери, Алекс, бери, – бабуля споро суёт курицу в пакетик. – Старым не зову, я старше!

И подмигивает.

Так я и думал. Что буду питаться куриным супом и кофе с бутербродами. Лучшая еда! Картошки ещё потом добуду.

– За картошкой заходи, – строго смотрит бабушка Ленуся. – Мне сюда таскать тяжело, а тебе конь довезёт! Мои ворота отсюда третьи, зелёные.

– Зайду…

Через час Мурчик грызёт куриные лапки, жмурясь от наслаждения.

Ночью ЭТО меня не разбудило.

* * *

А потом была девочка. Лет восьми. Так далеко, как раньше, ехать не пришлось – столько она не проплыла. В этот раз Мурчик несётся галопом. И я всё же успеваю вовремя.

Мне приходится держаться у поверхности, высунувшись наполовину. Потому что на раме я удерживаю девочку. Она наглоталась воды, вряд ли понимает, что происходит, и я всё время боюсь, что свалится и утонет окончательно.

На берегу я пытаюсь сделать искусственное дыхание, но она начинает всхлипывать:

– Мама! Ой, мамочка!

Значит, сама отдышалась.

– Как тебя зовут? – спрашиваю.

– Снежана… Дедушка, а вы кто?

– Я – Старый Алекс, – напускаю на себя суровый вид – Тебе кто разрешил без мамы купаться?

Заплакала.

– Я к девочкам убежала… Они старше… И мы пошли к морю…

– Они тебя уговорили поплавать, а потом никто не помог. Так?

Плачет молча.

– Ты откуда?

– Я… недалеко живу… На Зелёной улице.

Да. Это соседняя улица.

– Давай садись на раму, довезу.

– Ой, не надо! – Снежана вскакивает. – Мама ругаться будет. А если я приду одна, она не заметит! Можно, я не буду ей рассказывать?

– Ну, хорошо, в виде исключения, – я грозно шевелю усами. – Только учти: если будешь убегать без спросу, ругаться буду я!

– Я больше не буду, дедушка! Не волнуйтесь, тут рядом! – она бросается бежать, но останавливается и машет рукой: – Спасибо! До свидания! Котик, до свидания!

Мурчик негодующе фыркает.

Девочка исчезает, я разворачиваюсь к дому и вдруг слышу:

– Здорово у Вас получается.

На камне сидит мальчик. Судя по виду, ему лет одиннадцать или двенадцать. Худой, бледный, лобастый, а огромные голубые глаза посверкивают в свете фары совсем как у Мурчика.

– Ты откуда такой взялся?

– Из больницы, – отвечает он спокойно. – Тут больница в городе, я там лежу.

– Тоже сбежал? Как эта Снежана?

– А я сам не знаю. Наверное, я лунатик. Ночью вроде нормально засыпаю, а потом – раз! – просыпаюсь, и уже здесь.

– Но ведь город далеко! Как же ты добираешься?

– Говорю же, не знаю, – он лукаво улыбается. – Я потом опять тут засыпаю, на камешке. Тепло… А утром – хоп! – и в больнице.

– «Раз, хоп»… – ворчу я. – Ты поосторожнее, а то и тебя из воды доставать придётся! А врачи знают о твоих прогулках?

– Я им не докладываю…

– Ишь, самостоятельный.

– А вдруг меня к кровати пристегнут, и я больше сюда попасть не смогу?

Я не знаю, что ответить. Выручает Мурчик. Он подходит к пацану и лижет его в нос. Как меня обычно.

– Какой у вас кот хороший! – мальчик гладит нового приятеля. – Добрый. А я вас видел позавчера. Вы парня из моря выманили.

Так и говорит: «Выманили».

– И сегодня тут ночевать будешь? А тебе можно на камне спать?

– Да можно, – отвечает он без улыбки. – Уже не повредит.

Мне делается жутковато, и о подробностях я не расспрашиваю.

* * *

Позже «выманиваются» ещё девочка (такая же непослушная, похоже, из старших подружек Снежаны) и два мальчика подряд, один совсем мелкий (утопал от мамы, заснувшей в гамаке), второй уже подросток (полез смотреть ласточкины гнёзда и сорвался, чудом не разбившись). И пьяный в дым мужик с дач, которого я еле выволакиваю из воды, потому что он отчаянно сопротивляется и матерится, называя меня Лёхой-гадом. Я тащу его, усадив на велосипед, и пару раз едва вместе с ним не падаю. Пацан, который всякий раз теперь мне встречается, хихикает вслед. Мурчик сзади возмущённо завывает.

«Да брось ты его, – чудится мне в этих руладах, – пускай сам шлёпает!»

Однако транспортирую паразита до дач (вдруг снова в воду полезет), стряхиваю с седла и от души придаю ускорение пинком под зад. Дальше он плетётся самостоятельно, хоть и качается.

А ещё через неделю приходит капитан.

Он стучит в дверь домика и отдаёт мне честь.

Натуральный капитан, в белоснежном кителе, при погонах и аксельбантах.

Он стар, морщинист и сед, но глаза его сияют.

– Здравствуй, Старый Алекс, – говорит он. – Я к своим ребятам, проводи меня немного.

Я знаю – он должен быть там. Вывожу велосипед. Мурчик (хвост трубой) сопровождает. Сначала мы оба молчим. Потом, уже удаляясь от берега, капитан начинает рассказывать, как остались тут в Великую Отечественную моряки с его первого корабля. А его, малолетнего юнгу, спасли. Больше никто не выжил. Так вышло. И наконец-то ему можно к ним.

Мне уже всё понятно. Я не удивляюсь тому, что под водой, оказывается, ещё и разговаривать получается. Поддакиваю.

Останавливаемся.

– Спасибо, Старый Алекс, – морской волк снова отдаёт честь. – Прощай… Спасатель!

– Привет ребятам, – отвечаю я. А потом сигналю ему фарой на азбуке Морзе: «Слава Военно-Морскому Флоту!»

– Эх, – вздыхает мальчик, – хотел бы я, как он… Или как вы…

* * *

А сегодня я не погружаюсь в воду. Я подхожу к мальчику, и мы долго смотрим друг на друга.

– Вы не переживайте, я вам обузой не буду, – говорит он. – Я просто очень хотел остаться здесь и быть как вы. Спасателем. Капитаном-то уже не выйдет. Во всяком случае, пока.

– А я так и не спросил твоего имени, – невпопад отвечаю я.

– Женя, – он улыбается. – Не страшно, вот теперь и познакомились!

Хорошо это или плохо, но нас теперь трое.

Ночевать со мной в доме Женька не хочет. Так и спит на берегу. Ничего, скоро похолодает, и я его уговорю. Ведь уже август. И звёзды начали падать. Пусть думают, что внук приехал, тьфу-тьфу-тьфу.

* * *

– А ты знаешь, мне пару месяцев назад отец снился. Я так расстроился, что даже тебе сразу не сказал. Будто он уехал в Крым, живёт на берегу. На велосипеде гоняет! И представляешь, звонит мне по телефону и говорит, что к нему Мурчик пришёл!

– А куда же Мурчику идти, как не к нему? Так тосковал, бедняга…

– Отец рассказывал, что до того, как поступить в медицинский, хотел быть спасателем!

– Может быть, он там сейчас чьи-то души и спасает…

– Может быть…

КИФ-5 «Благотворительный». Том 4 (в двух частях) «Для мудрых», часть 2

Подняться наверх