Читать книгу В доме родном - Группа авторов, Алина Ланина - Страница 10
Людмила Докучаева
ОглавлениеРодилась в Пскове в 1973 году. Получила высшее педагогическое образование в Псковском государственном педагогическом институте имени С. М. Кирова. Долгое время работала в сфере дошкольного образования, посвятив себя воспитанию детей. В 2019 году участвовала в профессиональном конкурсе «Воспитатель года». В свободное время увлекается рукоделием. Авторские вязаные изделия Людмилы были отмечены первым местом на региональном конкурсе «Серебряная нить» и опубликованы в «Журнале мод (вязание)» в 2005 году. С детства неравнодушна к чтению, что и вдохновило на собственные литературные опыты. Некоторые стихотворения Людмилы были опубликованы в альманахе «Золотая строфа» в 2010 году.
Песня лебединая
По реке, реке, крылом хлопая,
Как плыла бела да лебёдушка.
Плыла гордая, неприступная,
Свово лебедя вспоминаючи.
Был весёл мой мил да пригож собой,
Замуж звал меня, уговаривал.
Но смеялась я да жеманилась,
Мол, не мил ты мне, бессребреник.
Потемнело вдруг, скрыла солнца круг
Туча чёрная, туча грозная,
Налетел-завыл ветер северный,
Душу девичью сковал стужею.
Промолчал мой мил, собираться стал
В земли дальние, чужестранные.
За добром, умом да свершеньями,
Звонким серебром да каменьями.
Как уплыл мой мил в земли дальние,
Чужестранные, пограничные.
Ладный чёлн его по волнам летит,
Паруса его ветром полнятся.
Как уплыл мой мил, стал мне свет не мил,
Всё тоскую я да кручинюся.
Не нужно добро, злато-серебро,
Приплывай скорей белым лебедем!
Стану я ходить на реку-обрыв,
Все глаза глядеть, проглядаючи.
Как увижу чёлн, побегу к нему,
Свому милому в ноги кинуся.
Ты прости меня, девку глупую,
За слова мои за обидные,
Подними с колен, назови своей,
Стану я тебе женой верною.
По реке, реке, крылом хлопая,
Как плыла бела да лебёдушка.
Плыла гордая, неприступная,
Свово лебедя поджидаючи…
Трубит охотничий рожок
Трубит охотничий рожок,
Конь бьёт копытом в нетерпении,
И я, легко вскочив в седло,
Даю сигнал о выступлении.
Собаки рвутся с поводка,
Добычи свежий след почуяв,
И, лошадей пустив в галоп,
Охота с гиканьем ликует.
Притихший, спящий зимний лес
Перед толпою расступился,
Услышав шум, матёрый вепрь,
Привстав в снегу, насторожился.
Друзей оставив позади,
Я, быстрой скачкой опьянённый,
Лечу вперёд, сшибая снег
С колючих веток елей сонных.
Вдруг из кустов наперерез
Несётся вепрь. Как он взъярился!
И я, с распоротой ногой,
На землю кубарем скатился.
Конь ускакал. И тишина.
Не слышно рёва труб и лая.
Лишь я в овраге на снегу
Недвижно кровью истекаю.
Открыл глаза… Нет, я не сплю!
Но не пойму, где я очнулся…
И, сбросив плед, с трудом привстав,
Я удивлённо оглянулся.
Древесный домик, запах трав,
Теплом от низкой печки веет.
В окно рассветный бьётся луч,
В уютной горнице светлеет.
Со скрипом приоткрылась дверь,
Морозный воздух запуская.
Сердито стряхивая снег,
Вошла колдунья молодая.
Конь ускакал. И тишина.
Не слышно рёва труб и лая.
Лишь я в овраге на снегу
Недвижно кровью истекаю.
И, зачерпнув отвар из трав,
Она склонилась надо мною,
Мне остудив горячий лоб
Своей прохладною рукою.
От рук её струится свет,
Пленяя тайной колдовскою,
И омут глаз её манит
Глубокой тёмною водою.
Я замок променять готов
С никчёмной суетой моею
На тихий дом в глуши лесной,
Чтоб навсегда остаться с Нею.
Стремительно летели дни
В объятьях, ласках до рассвета.
Я не заметил, как прошла
Весна и наступило лето.
Не в силах я расстаться с той,
Что стала всех других роднее,
И, сердце потеряв своё,
Домой я возвращаюсь с Нею.
Друзья ликуют, обступив
Меня галдящею толпою.
Я возвратился в замок свой
С колдуньей – молодой женою!
Часы
В моей комнате на верхней полке серванта выстроились в ряд старые часы. И хоть они уже давно в нерабочем состоянии, даже мысли не возникает их выбросить – каждые из них связаны с воспоминаниями из жизни нашей семьи.
Вот большие настольные часы с боем, чей деревянный, некогда лакированный корпус покрыли мелкие трещинки. Их подарили на свадьбу моим родителям в далёком 1961 году. Молодой лейтенант военно-транспортной авиации и студентка естественно-географического факультета педагогического института начинали семейную жизнь в комнате с общей кухней в доме офицерского состава. И все их соседи всегда знали, сколько времени: свадебный подарок железными молоточками звонко отбивал каждый час. Замолчали часы, лишь когда родилась я. Чтобы громкий бой не пугал ребёнка, в доме появился маленький железный будильник с круглым циферблатом и нежным перезвоном колокольчиков.
Когда я подросла и пошла учиться в школу, на столе появились новые часы в виде белого пластмассового куба. Цифры и стрелки отец пометил фосфором, и время можно было узнавать даже в темноте. Восемь лет ненавистный будильник громким дребезжанием заставлял меня прямо-таки подскакивать по утрам, пока на день рождения бабушка не подарила мне чудо техники – электронные часы с мягким ненавязчивым звуком. Они работали от батарейки, и теперь не нужно было заводить часовой механизм специальным ключиком. Золотистый корпус с витыми столбиками, чёткие линии цифр, изящные резные стрелки – часы стали достойным украшением моего учебного стола. Несколько лет они будили меня на занятия в школу, а потом и в институт мелодичной трелью.
В ряду семейных реликвий отличаются своей монументальностью тяжёлые мраморные часы. Я не знаю, как они появились в нашем доме. Кажется, они были всегда, занимая своё почётное место рядом с вращающимся железным календарём в кухне на холодильнике. По ним мама сверяла время, когда готовила пироги по субботам. Чтобы не мешать стряпне, папа забирал меня и уходил гулять в соседний лес. Вначале я сопровождала его в коляске и на санках. Когда подросла, отец научил меня ходить на лыжах, и мы надолго уходили в зимний лес покорять снежные сугробы.
Ещё одна важная страничка нашей семейной летописи – часы с кукушкой. Висели они на стене у дедушки дома и к нам попали уже после его смерти. Каждое лето мы с родителями навещали деда. Я помню, как он отвозил нас на море, мы жили в палатке на песчаном берегу: загорали, купались, наблюдали за медузами, ловили рыбу и плавали на большой надувной лодке. А когда возвращались в город и ночевали у дедушки дома, то не могли заснуть: деревянные часы в виде домика с большим круглым маятником и тяжёлыми чугунными шишками на длинных цепях отбивали каждые полчаса. Над циферблатом открывалась маленькая дверца, и выглядывала кукушка, громко отсчитывая время пронзительным «ку-ку». По нашей просьбе, на ночь деда останавливал маятник, часы переставали тикать, а кукушка засыпала до утра.
Вот такие воспоминая вызывает у меня наша семейная коллекция часов, каждые из которых хранят свою, такую дорогую для меня историю.
