Читать книгу Библиотека современной литературы. Выпуск 10 - Группа авторов - Страница 57

Ах, какая невероятная штука – жизнь! И до чего же всё-таки она интересна!

«Чем?» – спросите вы. «А всем!» – не задумываясь отвечу я. Главное в том и заключается, чтобы она не проходила впустую. А уж чем заняться, каждый человек определяет для себя сам, соответствуя своему внутреннему миру и настрою. Мне, например, совершенно небезразлично и интересно, что на дворе глубокая осень. И пусть холодно, и по-осеннему сыро и слякотно. Но я не огорчаюсь. Лучше повспоминаю, порассуждаю, да и напишу что-нибудь.

– Голубушка моя, на то она и осень, – поправляя чьи-нибудь обронённые невзначай мысли, любила говорить моя добрая тётушка Настя (Анастасьюшка, ласково я называла её про себя). – У всякой поры своя радость и печаль своя, – и добавляла: – Ежели у человека душа есть. А без сердечности да без души нельзя. Такой человек нищим да бедным вырастает. Душа мягкости да благодушия требует. К себе – строгости, ежели по-Божьему. А как же без этого? – И в этот момент вопрошающе смотрела на меня.

Я слушала её рассудительную неторопливую русскую речь и, хотя мало в то время ещё понимала своим детским умом жизнь, утвердительно кивала головой. И сейчас, умудрённая опытом жизни, понимаю: всё сказанное, хотя и неосознанно, я уже тогда внимала. Всё осталось жить в душе помимо моей воли где-то в подсознании. Многолетний итог прожитой ею жизни, рассуждения и живые примеры, встретившиеся на пути, остались со мной навсегда.

А сегодня – радость! Под утро вдруг неожиданно выпал снег. Много-много снега. Выйдя на улицу, я увидела картину особой таинственности, величия, спокойствия. От белизны и чистоты на душе стало необыкновенно светло и приятно. Я долго рассматривала неописуемое явление и любовалась, и восхищалась прекрасным творением природы, словно видела и ощущала всё в первый раз. Белые шапки лежали на неподвижных ветвях деревьев, на крышах, соседнем заборе, на земле. О, какое волшебство и краса! Куда ни кинешь взор, настоящая завораживающая сказка обнимает душу! В миг ощущения величия, гармонии почувствовала невероятный взлёт, порыв души и невольно вспомнила нашего гения – великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, воспетые им дивные творения с волшебными завораживающими сюжетами картин русской природы и, конечно же, его добрые сказки с любимыми персонажами. О, какие это чудесные произведения: «Сказка о Золотом петушке», «…о рыбаке и рыбке», «…о царе Салтане», «…о мёртвой царевне и семи богатырях», «…о попе и работнике его балде». Его великолепная, полная силы, красоты, гармонии, музыкальности и таинственности, поэзия «У Лукоморья дуб зелёный», уводящая в бесконечно-сказочный, особый мир всего чистого, необычайно-возвышенного и прекрасного, на котором мы воспитывались с самой колыбели.

Когда-то эти завораживающие картинки сказочных сюжетов нам воспроизводили, пересказывая на свой лад с особенной душевностью, бабушки и дедушки. Читали, уводя в атмосферу таинственности и загадочности, родители. Преподносили уроки добра воспитатели на занятиях в детском саду и учителя на уроках в школе. А мы, затаив дыхание, доверчиво вслушивались в каждое слово и терпеливо ожидали доброго окончания, проживая вместе с положительными героями весь их путь, желая, чтобы непременно победило добро.

О, не передать, какую безмерную радость я испытывала, когда самостоятельно научилась читать! И много-много раз прочитывала, перечитывала и уже сама бежала в библиотеку за новой книгой. И этот процесс познания прекрасного мира продолжался всегда и явился важной связующей нитью и продолжением до бесконечности. Потому что на следующем этапе я знакомила со сказками уже своих подрастающих дочку Людмилу и сына Виктора. Затем настала долгожданная пора увлечь сказочным миром внука Андрея. А сейчас я испытываю искреннее чувство наслаждения, что снова могу окунуться в дивный мир волшебства и путешествовать, познавая мудрость сказок, вновь проживая волнующие моменты нежности, сердечности и любви вместе с внучкой Анастасией!

Получается, что сказки мы читаем, перечитываем и обращаемся к ним, совсем не замечая этого момента на протяжении всей жизни. Именно из сказок, как из волшебной музыкальной шкатулки, где хранятся переливающиеся драгоценности и бриллианты, в определённый миг мы бережно вынимаем что-то очень дорогое, ценно-необходимое и полезное, пригодившееся для жизни. Добрые сказки невольно уводят в мир прекрасного, далёкого-далёкого детства, возвращая к истокам, и бережно хранятся нашей памятью:

Оттого и памятью хранимы песни детства, речка и луга, белые ромашки, нежность мамы – всё тепло родного очага.

Там, в моём далёком-далёком детстве – незабываемая добрая сказка! Там искрящаяся и особенная сказка-быль, мой праздник! Он живёт со мною до сегодняшнего дня в тёплых воспоминаниях и картинках из милого и дорогого детства со сказкой реальной жизни. Думаю, именно там, где начинается становление, где начинается личное, начинается Александр Сергеевич Пушкин.

Может быть, кто-то очень удивится, но я помню себя трёхлетней. И именно с этого момента начинается моя память – яркая, зрительно запоминающая все впечатляющие моменты жизни, красоту природы, моё мировосприятие всей окружающей действительности с огромным чувством любви к родному Вятскому краю, к тем местам на Уржумской земле, где родилась, выросла и живу. Здесь моя благодатная колыбель… Родина! Вятская земля – маленькая частица нашей большой, могучей, необъятной, дорогой и любимой России! Здесь моя добрая сказка жизни!

Моё детство… Ах, какое же оно солнечное, доброе и ласковое среди неповторимой красы вятского раздолья! И совсем несправедливо умолчать: счастье мне подарили мои дорогие родители Михаил Никонович и Таисия Ефимовна, моя любимая тётя Анастасия Никоновна, простые вятские предки-крестьяне, мои милые дедушки и бабушки Никон Кузьмич и Матрёна Андреевна. Все из древнего рода Соболевых, проживавших в маленькой вятской деревеньке Мангашиха (ныне Русское Тимкино). Это и мои добрые предки (родители мамы) Ефим Харламович и Пелагея Егоровна Бабины из деревни Средняя Кизерь. Все они когда-то жили на Уржумской земле и оставили свой добрый след.

Я родилась 20 ноября 1955 года (в год 10-летия Победы) в живописной деревеньке Тюм-Тюм, расположенной на правом берегу реки Вятки на Уржумской земле в семье интеллигентов-медиков. Тюм-Тюм – историческое место Вятского края. За песни народа его ещё называют «певучий родник»! И это действительно так. Но сейчас я расскажу о другом. И немного предыстории.

Их, дипломированных специалистов, направлял на работу в деревни Райздравотдел, и туда, где больше всего требовалась медицинская помощь малограмотному населению. Вот так мои родители и оказались в Тюм-Тюме. Мама работала медицинской сестрой-акушеркой (с осени 1940 года), а папа – фельдшером (с июля 1941 года) в населённых пунктах Окунево и Синцово Лебяжского района. А начиная с 1942 года – в деревнях, сёлах и починках Уржумского района: Кисели, Николаевский, Александровский, Толгозино, Колмасы, Калиновский, Русский Турек, Тюм-Тюм, Батино, Рудники. Некоторые из этих населенных пунктов безвозвратно исчезли с карты Вятской земли. И чтобы помочь человеку выжить или благополучно появиться на свет, родителям приходилось добираться в основном пешком, зимой – на лыжах наперевес с ружьём и зажжённым факелом (защищаясь от волков), иногда (если повезёт) на лошади (до самого отдалённого Калиновского – семь километров), и днём, и ночью, и при любой погоде.

Приказ свыше никогда не обсуждался. Так требовало время, и они всё успевали. И хозяйство домашнее вести, дом и сад в порядке содержать, и добрые сказки детям читать, и любимым увлечением душу порадовать, и праздники праздновать. И выжить в этих тяжёлых условиях деревенской вятской действительности им всегда помогал огромный оптимизм и особенный настрой. Долгими вечерами, когда уже вся семья была в сборе, родители и даже мы, младшие дети, пели под гитару, балалайку, мандолину. Папа виртуозно играл на разных струнных инструментах. Учась ранее в Ленинской школе Уржума, он был одним из организаторов и участников струнного оркестра. В подтверждение этому событию сохранилась фотография, датированная 5 января 1938 года.

Он хорошо играл на баяне. Красиво и мастерски пел, увлекая своей особой непринуждённостью исполнения. Мама подхватывала знакомые мелодии, и в многоголосии (мы с младшей сестрой Лидой тоже подпевали) лилась красивая песня… Это были незабываемые вечера. Мы на чудо-песнях воспитывались. Все эти лирические народные мелодии, частушки, наигрыши глубоко тревожили мою детскую и юную душу и с тех пор навсегда поселились в моём сердце.

Папа любил шутку, он на ходу сочинял строчки, шутливо говорил или пропевал частушку, и все от души смеялись. Всё было взято из жизни, из реальных событий, но при всей сложности жизни родители никогда не забывали о культуре. И культура была во всём! В воспитанности, в манерах, в благородности, в умелом подходе к людям, в бережном отношении к национальным традициям людей, населявших деревни (в основном жители марийской национальности). Культура родителей была важной ролью в общении, т. к. они в то время представляли категорию интеллигенции, на них смотрела вся деревня. От их культуры зависело многое в успешной работе, да и в жизни в целом. Наверное, поэтому о них до сих пор, спустя уже более полувека, в деревнях пожилые люди и их дети помнят Таисию Ефимовну и Михаила Никоновича Соболевых. Но самое главное, что их культура была прежде всего в своей семье!

Мама очень хорошо рисовала. И позднее, когда по долгу медицинской службы работала во втором отделении костно-туберкулёзного санатория «Русский Турек», где годами лежали малолетние дети, прикованные к кроваткам гипсом, её к новогоднему празднику попросили создать на бумаге, попросту – нарисовать по сказкам А. С. Пушкина сказочных персонажей и оформить детские палаты корпуса по мотивам сказочных сюжетов. Мама принесла эту работу домой. Несколько дней рисовала, а на большом формате бумаги возникали сюжеты и чудо-герои. Когда она разложила кисти, краски, бумагу, я с большим интересом принимала в этом участие: аккуратно открывала маленькую баночку с краской нужного цвета и осторожно подавала ей, терпеливо ожидая следующего момента. Следила за каждым мазком кисти, за каждым движением её руки, творящей настоящую сказку. Папа в это время, наблюдая за нашей работой, играл на балалайке русские народные мелодии. И сказочный сюжет, создаваемый в этот момент, словно оживал от льющейся музыки. Это было очень красиво! И, конечно, незабываемо. Когда детские палаты её корпуса и вестибюль оформили, подивиться маминой работой и сказочными пушкинскими сюжетами приходили врачи, медсёстры, санитарки и воспитатели из четырёх отделений санатория. Второму отделению по итогам праздничного конкурса присудили первое место.

Мне тоже очень-очень хотелось побывать в этой сказке. И однажды вечером, придя встречать маму со смены, мечта неожиданно осуществилась. Мне накинули на плечи белый медицинский халат и разрешили тихонько пройти в вестибюль, откуда было видно всё это диво! Я стояла и заворожённо рассматривала таинственный мир и его обитателей. Со стен смотрели, вплотную меня обступив, словно живые, огромных размеров вековой могучий зелёный дуб, как наши ивы в десять обхватов на речке Туреченке; железная толстая цепь, обвивающая ствол дуба, была самой настоящей, и казалось, вот-вот загремит. А большущий кот, сверкая жёлто-зелёными глазами, похожими на две луны, того и гляди спрыгнет и, довольный вниманием к своей персоне, заведёт свою песню и, мелодично мурлыкая, потрётся о мои ноги.

А рядом был берег. И у его подножия расстилалось бескрайнее синее море. На берегу моря перед возмущённой огромной волной стоял старик и держал невод с золотой рыбкой. Я всем своим детским существом погрузилась в мир сказки, мне слышался шум прибоя и повелительный голос старухи. А она всё приказывала и приказывала мужу исполнить её желания, называя покорного старика то дурачиной, то простофилей. Но жадность её погубила, и осталась она, как и прежде, ни с чем, у разбитого корыта. Мне было до слёз жаль бедного старика. И я всерьёз проживала эту сцену и переживала, а моя детская душа разрывалась.

Но вот я перевела свой взгляд на противоположную сторону и узнала князя Гвидона, а рядом – прекрасную Царевну Лебедь! Ещё дальше взгляд остановился на молодой девице с зеркальцем в руке. «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» – вопрошала она.

А дальше были ещё персонажи, приглашающие в чудесный мир сказки. Терем, прялка, сенная девушка Чернавка, жених – царевич Елисей, обращающийся за помощью к солнцу, месяцу, ветру, ещё рядом – собака Соколко.

Чуть дальше на меня смотрели другие сказочные герои: Зайчонок из «Сказки о попе и работнике его Балде», восседал величественный царь Дадон, перед ним – Звездочёт и Золотой петушок. В моей детской душе творилось что-то невообразимое. Я радовалась встрече с пушкинскими героями. Хотелось ещё больше узнать о каждом из них.

Когда я проходила мимо детской палаты, невольно увидела в одной из кроваток маленькую девочку, неподвижно лежащую в гипсе. Её чёрные, как бусины, глаза и бледное, совсем белое личико. Она вопросительно смотрела на меня, а я – на неё. И столько в её глазах было грусти! Мне захотелось подойти и спросить её о чём-нибудь, что-то рассказать, уделить хоть чуточку внимания. Но в этот момент из процедурной вышла медсестра, в руках был шприц с лекарством. Она направилась прямо к кроватке девочки, и я ничего не успела спросить.

По дороге домой я расспрашивала маму о больной девочке, хотелось о ней побольше узнать и чем-нибудь помочь. Но впоследствии мама меня успокоила, сообщив, что у Маши (так её звали) всё хорошо, скоро закончится курс лечения, и она поедет к родителям. Таких детей за долгие годы работы мамы на медицинском посту было тысячи. Но где-то в душе я тайно гордилась тем, что мама не отказала руководству и согласилась в свободное от работы время нарисовать сюжеты из пушкинских сказок, тем самым подарив больным лежачим детям радость! А так, думала я, если бы не моя мама, лежали бы больные дети и смотрели бы на голые стены и потолок. И в этом – благородный поступок моей мамы! В этом – её бескорыстие и добродушие! В этом – её участие в судьбах других!

Помню, когда мы с сестрёнкой Лидой были чуть постарше, ещё даже не учились в школе, в свободное время вместе с родителями сидели в комнате за большим столом и увлечённо играли в придуманную нашей семьёй игру в «Слова». Победителем был тот, кто больше слов назовёт за определённое время на какую-либо букву. Если же называлось слово, а мы, младшие дети, не знали его значение, родители подробно расшифровывали, откуда оно произошло и где употребляется. Также мы упражнялись и в знании произведений, прочитанных ранее: сказок, стихов А. С. Пушкина и других писателей и поэтов. Это было не только увлекательно и весело, но и помогало развитию речи, мышления, памяти и знакомило с географией. Мама знала наизусть много отрывков из произведений классиков. Декламировала, учила нас чётко и с выражением читать стихи и тексты. Поэтому в школе нам с сестрой Лидой в дальнейшем не сложно было участвовать в мероприятиях, выступая на сцене.

А ещё мама была настоящей рукодельницей и вышивала узоры на скатертях, подушках-думках, салфетках. На стене у нас висел коврик с вышитыми на нём крупных размеров цветами. И на других стенах висели вышитые изделия в рамочках под стеклом (рамочки изготовлял папа). На одной из подушек-думок мама вышила сказочного Золотого петушка. И, находясь в комнате, казалось, что ты попала на художественную выставку.

Мама вязала крючком и на спицах, стежила[1] одеяла, выкраивала и шила одежду, занималась разведением цветов. Сад и дом родителей, где бы они ни жили, всегда были образцом новизны, комфорта, чистоты и уюта, где любили принимать гостей.

Радушный приём всегда был с самоваром и чаепитием: летом и зимой чай заваривали из ароматных, непременно с душистой мятой и смородиной, трав. И каким-то необыкновенно сладковато-приятным и особенным был витаминный чай из сушёной моркови. Вместо сахара на нашем столе зачастую была высушенная дольками свёкла. А когда уже сахар не был дефицитом, чай пили с рябиновым янтарным вареньем, приготовленным мамой по её особому рецепту. И сопровождалось чаепитие мелодиями и наигрышами папы под балалайку, мандолину, гитару – слышались то грустные лирические строки («О, голубка моя, как тебя я люблю», «Расцвела сирень-черёмуха в саду»), то старинные русские народные мелодии («На зорьке утренней / над речкой быстрою / умылась яблонька / росою чистою. / Цветы нарядные / едва колышутся, / вдали знакомая мне / песня слышится» (и это очень любимая песня папы). А ещё пели «В низенькой светёлке огонёк горит, молодая пряха у окна сидит». Когда лилась песня, перед моими глазами возникал образ молодой девицы за прялкой, опять же по мотивам сказки А. С. Пушкина.

Мама пела очень красивую старинную местную песню – «На речке, на быстрой, на том бережочке, где мыла Марусенька белое платье». Её сменял красивый романс под гитару – «Очи чёрные, очи жгучие», пелись задорные под балалайку – «Располным-полна моя коробочка», «В роще калина», «Загудели, заиграли провода», и снова под гитару медленные и душевные – «Мой костёр в тумане светит», «Милая роща».

Весёлые искромётные частушки папа тоже сочинял на ходу. Нескончаемым потоком по два, а то и три часа лилась песня, и продолжались эти трогательные и любимые нашей дружной семьёй вечера с разговорами, песнями за чаепитием. И в нашем доме была атмосфера особенного тепла. Мы с самого раннего детства были окружены красивыми русскими пейзажами и старинными песнями, воспевающими глубокий патриотизм, любовь к природе с её раздольем и привольем, с весенней пробуждающейся зеленью листвы, с буйным цветением и неповторимым пьянящим ароматом черёмух, сиреней, с соловьиными трелями, с цветением белых ромашек и сладким земляничным ароматом лужаек. С незабываемыми осенними пейзажами и багряно-золотистыми красками! Зимой – с искрящимися в лучах солнца снегами. С неповторимыми и постоянно льющимися в пространство мелодиями и их тайнами. И всё это богатство красоты – рядом, для нас, живущих на земле. И как только окинешь взглядом всё это великолепие, тут же возникает глубокое чувство любви, волнения, радости, обнимающей душу.

В деревнях люди во все времена пели, жили с песней. Долгие осенние и зимние вечера в тусклом свете от лучины или керосиновой лампы за пряжей, вязанием или вышиванием – всегда с песней. И на покосе с песней, и в поле шли с песней. И особенно в праздник Святой Троицы песня лилась по всей округе, когда водили хороводы и задорно отплясывали вокруг украшенной шёлковыми атласными лентами берёзки. И это уже не какой-нибудь надуманный сценарий, а настоящий природный, народный фольклор. Такие моменты незабываемы. Они живут в общей памяти и передаются по традиции от родителей детям.