Читать книгу ДЕТСКОЕ СЕРДЦЕ. Премия им. А. А. Блока - Гуннар Аршинов - Страница 3

Храня свой дар, почти утраченный,

Темней, чем невская вода,

Он шёл, Любови предназначенный,

Из ниоткуда в никуда.

Текла дорога бесконечная,

И ночь на лик бросала тень.

Бессонница, подруга встречная,

Встречала бесполезный день.

Входя под храмовые своды,

Приникнув к мрамору челом,

Шаги беззвучные свободы

Он слышал, обретая дом.

Туман сознанья помрачённого

Спускался тяжкой пеленой.

И ночь своей крылаткой чёрною

Вновь укрывала город свой.

Пред ним – стена тумана ватная,

За ним – нежданная весна,

Недостижимо непонятная,

Над ним – холодная Луна.

Мечтами тянется и грёзами

К тому, чего в сем мире нет.

Меж его вечными вопросами

Неясно брезжит странный свет.

Луна осклабится надменная,

Вода темна меж двух огней.

Лишь изредка мигнёт Вселенная

Огнями бледных фонарей.

Её неясное предчувствие,

Томленье духа и души.

Её незримое присутствие,

Её невольный вздох: дыши!

В бездушной бездне безымянной

Изыска бесполезен иск.

А в безвоздушности обманной

Бессмысленно кривится диск.

Его сознанье слышит музыку,

Её сознанье видит сны.

Поэту не хватает воздуха,

И дни поэта сочтены…

…Опять Луна на Солнце пятнами,

И вечер выключает свет.

Опять влечёт тоска невнятная

К тому, чего на свете нет…

Даль туманна и обманна,

Словно крик вдали,

Как в бескрайнем океане

Краешек земли.

Даль приблизилась как будто

К уголку окна.

Даль и вечна, и минутна,

Как Любви страна.

Даль нарисовал художник,

Только и всего.

Лист окно завесил. Боже,

Прыгнуть бы в окно!

Прыгнет Арлекин ногами

В мертвенную даль,

Сбросив груз земной печали,

Как цыганка шаль.

Что художник – оформитель

Видит на листе,

Вы за истину примите.

Не поверите

В то, что даль не на бумаге,

Манит миражом…

Хмелем – ядом терпкой влаги

Мы себя сожжём.

Сизым ядом, быстрым ядом

Вечность уничтожь.

И пронзительнейшим взглядом

Ввергни душу в дрожь.

Снова с пьяною тоскою

Сгинет Ренессанс.

И темна вода, что скроет

Свет и небеса.

Это цепь событий мелких,

Слабое звено,

Словно сговор, словно сделка

С тем, кто пьян давно.

Дама, мертвенна и бледна,

В льда чертог взойдёт.

А за нею кто – то следом

Рот ухмылкой рвёт.

Скрипнет панцирем железным

Лёд твоей судьбы.

Гулко прозвучит над бездной

Дальний зов трубы.

Арлекин вдруг ноги свесит

В бездну далека.

Мощный занавес навесят

Тучи – облака.

Дождь соединит с тобою

Стрелы серебра.

Опусти забрало. К бою

За венец добра.

Пою я грустную песню

О милой Мэри моей —

Из той тишины неизвестной,

Кормчей моих кораблей.

О Мэри, о lumen coeli,

Неслышен твой быстрый шаг.

Как прекращенье боли,

Всевидящая душа.

Когда прикажут: «Пора!»,

Наступит девять утра,

И Мэри уйдёт в закат.

Никто не придёт назад.

Её одежды легки,

Её надежды тихи.

Лиловой ризой Своей

Укроет милых детей.

Они призывно глядят,

Они неизбывно скорбят.

Как алая роза Бертрана,

Её нерушима охрана.

И разом копья тяжкие взметнутся!

Закат вдали.

И неутешно о родную землю бьются

Степные ковыли.

И хмурый лик Спасителя со стяга

Посмотрит вслед.

Расправит крылья сердце под сермягой:

Назад дороги нет.

День ясный выдался, и Солнце освещает

Степную даль.

Он первый вызвался, и сердце предвкушает

Чужую сталь.

Душа крылатой птицею взметнётся

До облаков.

И кобылица в русский стан вернётся,

Прибудет с седоком.

Останется в седле после удара

Он как живой.

И войско русичей стремительно и яро

Рванётся в смертный бой.

Смежил глаза под схимою – шеломом,

Копьём пронзён.

А всюду над Непрядвою и Доном

Мечей и сабель звон.

Кому охота солнечной порою

Лезть на рожон?

Темир Мурза предстал перед ордою,

С седла в ковыль снесён.

Сапог запутан в стремени, и тело

Влачит скакун.

А в небе вдруг виденье: оголтелый

Без седоков табун!

И ниц падет игумен пред Пречистой

В тени креста.

Закат багров над степью серебристой

И ханской сабли сталь.

Но вечен род. И – вечная молитва,

И вечный пост.

И снова инок начинает битву.

И многих ждёт погост.

И мать умоется горючими слезами.

И скорбен лик.

И чернецы в мольбе пред образами.

И лютый враг возник.

Уюта нет, покоя нет. Но что же

Сегодня есть?

Одежды чёрные бронёй укроют кожу,

На схиме белый крест.

И сердце во мгновение взорвётся!

Броня крепка…

Но кобылица в княжий стан несётся

Вернуть им всадника.

Бродить по улицам, ловить

Всех незнакомых слов обрывки.

И лицам подставным открыть

Путь в душу, словно верх бутылки.

Там видеть много женских лиц:

Их сотни глаз, больших, глубоких.

Желать их, но не падать ниц

И не менять своей дороги.

И среди этого огня,

Средь вихря разноцветных взоров

Увидит вдруг она меня.

Прекрасный лик уймёт раздоры.

Под снегом голубым цветёт

Одно лицо, той Незнакомки.

На шляпе перьями качнёт,

Рукою платье сдержит тонкой.

Мечтатель, оттого и пьёшь.

Все мы мечтатели, жить грустно.

Ты, очарован ей, уснёшь,

И сон свернёт в иное русло.

Кто в тонких пальцах держит жезл,

Кто миром правит, нами, снами?

Она объемлет мир чудес,

Подвластны мы очарованию.

И всем пора идти домой…

Танцует снег, и мы танцуем.

Прощай, прощай, желанный мой,

Забудь отраду поцелуя.

Кружится мягко синий снег,

Густа вуаль, и очи сини.

Открылось небо, пуст ночлег,

И медленны шаги богини.

Ночь полнозвёздная светла,

Но бледный взор бескрыл, в тумане…

Она была, она прошла

Беззвучной поступью над нами.

Восходит новая звезда,

На глади тёмной отражаясь.

Зови туда. Лети сюда,

Как пламя, тихо колыхаясь.

Мы долго ждали на земле

Хотя бы отблеска, мерцанья.

Но взора не поднять уж мне.

И снова ускользает тайна.

Царскосельскою школяркой

Та весна

Шла на встречу в старом парке —

Влюблена.

Солнце, мостик и скамейка,

Гладь прудов.

Яркий лучик шалой змейкой

На ладонь.

Рань, рассвет и расставанье,

Рябь реки.

Розы, радуги сиянье

И стихи.

…Жизни жуть жеманной жестью

Жмёт и жжёт.

Ласка липнет лживой лестью,

Ливнем льёт.

Нет ключа в заветной дверке,

Ты один.

Выпрыгнет из табакерки

Арлекин.

И закружит в снежном танце

Круговерть.

И поманит в новобранцы

Дама – Смерть.

Маской снежной улыбнётся

Вновь Луна.

Только больше не вернётся

Та весна.

Кубок с ядом – деловито:

– За невест!

И – комедии финита,

Занавес.

Всё не вечно, всё не ново,

Всё старо.

Убывающей Луною

Рот Пьеро.

И свеча бескровной жертвой

На канун.

И парад планет из мертвых

Бледных лун.

…Кто-то с розовою краской

Всё смешал!

Сонмы звёзд в блестящих масках —

Карнавал.

Только новою весною

Та Звезда

Позовёт вдруг за Собою

Навсегда.

Сколько ни дай – не хватит досыта…

Всякое дыхание да хвалит Господа.

Катись, колобок, ждёт судьба – лиса…

Ты еси Бог – творяй чудеса.

Признанье с призванием не совпадает…

На Тя Единого все уповают.

Рука рукой признана, дубинки украдены…

Блаженны изгнанные правды ради.

Не уцелел? Цепок плен души?

Да не неисцелен отыдеши.

Куда бы ни шёл – от себя не уйти.

Не гнушайся мене, прости, прости…

Прошлое – зола, догорит мечта…

Испола ети деспота.

Смерть – пробуждение, жизнь есть сон…

Кирие, елей ми, елеисон.

Право – пассажирский, расправа – скорый.

Огради честным Своим омофором.

Выходит, содержанье ничто без формы?

Покрый честным Своим омофором.

Иди на зелёный, поклонись светофору!

Верни к честному Своему омофору.

Иди наугад – и встретишься с Ним.

Скрой невидимым омофором Твоим.

Пророчат кровь всем лишённым крова.

Сбереги сильным Своим Покровом.

Свобода есть, но она – лишь слово.

Защити её молчанья покровом.

Подрыты корни, меняет цвет крона —

В прорыв, контры, под знамя Покрова!

Сплошь возня мышиная, и ничто не ново…

Я отчётливо слышу тишину Покрова.

…Опадёт шёпот лживый с шелестящих крон.

Мы всё ещё живы: над нами Покров.

Мой взгляд угрюм, на сердце милосердья

Тяжёлый груз.

Темно от дум, ненужное усердье —

Трудов союз.

Мой путь далёк, дорога убегает.

Как тайна – даль.

И вот итог: мне чашу предлагает

На дне печаль.

В земле зарыт, запрятан и схоронен

Мой скудный клад.

Мой храм закрыт от взглядов посторонних

Среди оград.

Зевнув, продаст, не ощущая грусти,

Шеф за пятак.

В ночь Пасхи сквозь людскую стену впустит

Сюда земляк.

И если призовут пред Судиёю

Держать ответ,

То скажет: «Не cтрашись, иди за мною…»

Мой Пересвет.

Моя струна оборвана внезапно

Моей тоской.

Моя страна обобрана стократно

Чужой рукой.

Моя душа измучена, больная;

В томленье дух.

Но всё равно гармониям внимает

Мой чуткий слух.

Моя мечта хмельная смехотворна,

И всё обман.

Обязанностей список переполнен

И пуст карман.

Нещадна тяжесть, часто непосильна —

Мой тонок стан.

Все думают: раз выжил, так двужильный,

Но я устал.

Не понимают, как в подобном теле

Живёт душа.

А я шепчу, что жизнь на самом деле

Так хороша.

Все визави, как в зеркало, глядятся

В моё лицо.

Заставят через силу улыбаться

В конце концов.

Все мои ночи, как всегда, бессонны,

Хоть ночь тиха.

Лишь четверо немного благосклонны

К моим стихам.

Тяжёлой дланью сдавливает сердце

Мне боль потерь.

Тяжёлой данью облагают дверцы.

Куда теперь?

Сегодня наступило. Ну а завтра?

Вот в чём вопрос.

Чья сила тебя выдернет внезапно

Из-под колёс?

Кого твоя судьба обеспокоит

В последний миг?

…В тот день ты был Той взгляда удостоен,

Чей светел лик.