Читать книгу Шаги беззвучные свободы. Поэзия XXI века - Гуннар Аршинов - Страница 3

Что такое свобода?

      Наверное, это раскованность

И возможность сказать или сделать,

      не чувствуя груз.

Что такое свобода?

      Наверное, это законность,

Защищённость от злой чьей – то воли,

      от пут и от уз.

А без вечности,

      а без будущего —

Обеспеченность

      обездушенности.

Заиграйте свободу

      внезапно и без репетиции.

Воспевайте свободу

      согласно замшелой традиции.

Напишите свободу

      на белой бумаге линованной.

Поднимите с дороги

      свободы кусочек отломанный.

А здесь нет

      среди стольких забав веры в чудеса?

Кто не с ней,

      тот наверное, прав,

            всё ж решает сам.

Сколько ради неё ты отдать можешь лет?

Я отдал.

Скольким из-за неё ты сказать можешь «нет»?

Я сказал.

Обвините меня и скажите,

      что это не ново,

Но наноса словесного лучше

      свободное слово.

Сколько шляться без толку?

      Лет много, а всё же не вечен.

Но я буду искать её долго,

      покуда не встречу.

Поищите свободу и вы,

      ну хотя бы из вредности!

Только что вам до этого —

      кроме неё есть потребности.

Путь к свободе единый,

      но он как объект неопознанный,

Только необходимость

      пусть будет серьёзно осознанной.

Ты свободу держал, как гранату,

      шагая над бездной,

По струне – по канату,

      но путь этот уж бесполезный.

Много снёс укоризн:

      всё шпыняют какие – то люди…

Вот испорчена жизнь,

      и она уже прежней не будет.

А потом перекроют дорогу,

      и рокот раздастся.

Проявляя сноровку,

      опять тебя вынудят сдаться.

Про свободу начнутся по-новой

      те старые песни:

«Воли трубные зовы»

      и слоган убойный: «Мы вместе!»

Закоулки объедут,

      барыш с восхищённых сбирая.

И, оставив объедки,

      умчится проворная стая.

Не купись ты на псевдо

     те лозунги их площадные.

Лишь Господь милосерден,

     а этим – лишь башли шальные.

Боже, взгляни сюда:

Здесь маета, вода,

Только седой туман

И молодой обман.

Трудно мне, Боже мой,

Споры вести с водой:

С мерзкою «правотой» —

Резкостью и прямотой.

Только птичий жаргон

Да двуличный закон.

Отодвигают заслон

И открывают загон.

Личики милые,

А мысли хилые.

Всепонимание

И moneyмания.

Что Ты хотел от нас,

Миродержатель Спас?

Мы ведь покладисты.

Спросишь: «Quo vadis?» Ты —

Да, я иду к Тебе:

Места уж нет в воде,

А лицемерье и ложь

Явно сильнее. Что ж…

Боже, прости меня:

Я не сберёг огня.

Я не разжёг пожар —

Струсил и убежал.

Дай мне свободы миг,

Чтоб я Тебя постиг.

В благостной тишине

Вспомни и Ты обо мне.

Заклинайте свободу под дудочку

      искорки Божьей,

Обивая пороги возможностей,

      жертвуя прошлым.

Пусть замочные скважины

      зреньем похабным моргают,

Их она будоражит,

      а только лишь нам помогает.

«Деньги – это свобода!» —

      собрат по «духовности» скажет,

Ну а после зайдётся слюной

      в потребительском раже…

Поучитесь свободе не у мясников,

      а у книжников.

Не отдайте свободу ни гопникам

      и ни айтишникам.

Разве это свобода,

      когда пожираешь глазами

Всё, что смачно и сдобно,

      жевательно и пармезанно?

Бездорожье затащит,

      себя объявляя дорогой.

Беспредельная алчность,

      свой зев разевая широкий,

Всем телегу задвинет,

      нахапав чужого без спроса,

Что свобода – лишь ноги раскинуть,

      на стол их забросив.

Что – то вдруг разрешают

      с ухмылкой кривой, снисходительной.

Только мышье шуршанье

      и писк комариный пронзительный…

Не услышите плач,

      и слезинкой ребёнка не паритесь.

«Да ты, детка – богач!» —

      снова топливом чёрным заправитесь.

«Что, свобода? Какая свобода?

      Ещё развернуться?»

Нет породы, народа, лишь те,

      кто хотели б прогнуться?

Обижайте свободу, глумитесь над ней,

      потешайтесь.

Свою коду не видя,

      лишь судьбы других

            порешайте.

Кто решала, кто решка, кто риш,

      вшивота, а кто шавка?

Знает только барыш,

      только белого шума шуршалка.

Обнадёжив, сольют,

      после хлопай – не хлопай глазами,

Сей секунд, в пять минут

      за наказом идёт наказанье.

Не зовите свободу —

      она ваш язык не поймёт.

Лишь слезинка ребёнка

      по нежной щеке потечёт…

Мария, милая Мария,

Мария кроткая моя,

Взгляни в глаза мои пустые.

Я болен, болен,

      болен я.

Стекает время ртутной массой,

Схватить его я не могу.

Здесь в классе – масса,

      база – касса,

«Ни-ни!», и «цыц!», и «ни гу-гу!»

Артисты – яркою картинкой,

Потёмкинской деревни круг…

Жуёт послушная скотинка:

Уж кормят за тяжёлый труд.

Мечты, мечты, где ваша сладость?

Иных уж нет, а эти есть.

Где лёгкость, ветреная младость?

Любить иных – тяжёлый крест.

Они прекрасны без извилин,

Повсюду толпами в кафе.

Подкат откату равносилен,

Игнор как аутодафе.

Мария, посмотри: я плачу,

Я на коленях, встав с колен.

Когда-то верил я в удачу,

Теперь попал в реестр цен.

Поднять глаза уж недостоин:

Уткнулся взор в червонный туз.

Побыв и Иовом, и Ноем,

Теперь я просто жалкий трус.

Мария, силы дай, Мария,

От морока освободи!

Но лишь очистившись, я змия

Опять прижму к своей груди.

Объявите свободу нон-грата

      и дайте амнистию.

Поманите вручением гранта,

      создайте комиссию

И скажите, что слово «свобода»

      уже не талантливо,

Это опиум для народа,

      это враг его.

Поливайте свободу,

      в лицо из стакана плеская,

Замочите свободу,

      когда она выйдет сухая.

Не поймите превратно,

      когда она выйти захочет.

Не пускайте обратно.

      Она не вернётся, короче.

Александр Александрович,

      может быть,

Не увижу я лика Её,

Растревоженный и стреноженный,

Недостойный впасть в забытьё.

И Прекрасной Дамы походкою,

Чуть качаясь, пройдёт она

Не кокоткою,

      а находкою,

Как свобода,

      моя страна.

И двенадцать суровых товарищей

Вдруг потребуют мой аусвайс,

Фонарём мирового пожарища

Осветив атакующий фас.

Жолты окна в соседнем доме,

Упоительны вечера…

Между прочим, в соседнем районе

Вор у вора дубинку украл.

И идут без имени святого

Все двенадцать краль.

Ко всему готова

Ханской сабли сталь.

Помогите ближнему,

Обманите нижнего.

Началась охота —

Выпускай свободу.

В белом венчике из роз

Впереди – нефтенасос.

В красном венчике из роз

Вечный Гамлета вопрос.

Александр Александрович,

      где Вы?

Неужели не докричусь?

Дивом Dio – дорогой к Деве —

Проведите меня

      по лучу.

Объявите свободе,

      что срок её вышел вчера.

Укажите свободе

      на дверь и скажите: «Пора!»

Нарисуйте свободу,

      как граффити,

            на заборе.

Сами смоете вскоре,

      и больше – ни слова о воре.

Покажите свободу

      в кино

            и устройте премьеру.

Удалите любовь,

      а потом ампутируйте веру.

Уже тонны попкорна

      те челюсти перемололи…

Белла донна бездонна,

      мечта её – съездить на море.

Объявите себя

      как свободы уставшую жрицу.

Векселя веселят,

      и наследство – вершина амбиций.

Напишите легенду

      и миф о себе сочините,

И свободу в аренду,

      когда будет можно, возьмите.

Пой колыбельную, пой.

Здесь я, сыночек твой.

Пой, слезы не тая,

Милая мама моя.

Мама, а я устал.

Был человеком, а стал…

Мама, что делать мне?

Брезжит закат в окне.

Это свобода —

      любя,

Видеть и слышать тебя.

Полюбите свободу

      безумно,

            безмерно и страстно.

Прокричите свободу

      в лицо атакующей касте

И по пыльным дорогам

      в котомке души пронесите,

И о цели пути лишь её,

      а не встречных спросите.

– А зачем тебе свобода,

А зачем тебе жена?

А зачем тебе работа,

А зачем тебе страна?

А зачем тебе квартира,

А зачем тебе Москва?

– А зачем тебе, проныра,

Непечатные слова?

– Ничего ведь не докажешь,

Не изменишь никого.

Только ложа, только лажа,

Только лужа – естество.

Быть – не быть? Живи покуда,

Не мешай и не встревай.

Ждёшь всё чуда? Сам ты чудо.

Шёл по краю? Край меняй.

– Край земли – дорога к раю.

Но далече от земли

Всё летят – зачем не знаю —

Стройным клином журавли.

– А зачем тебе свобода,

Что ты будешь делать с ней?

Ангел – кода, бес у входа,

Есть друзья, и нет друзей.

А Союз сменили юзом,

Поменяли панк на пранк.

Сбросишь грузы, кликнешь музу,

Приглядишься – это танк.

Есть ли у тебя талант?

Напиши-ка фолиант.

Вязких слов твоих навар

Пусть оформится в товар.

Кто не ведая броду

      в ту реку полез,

            не вините вы,

Но не верьте, когда про свободу

      вещают вам сытые.

Только кто – от сохи,

      и не велеречивы, не модны…

Посвятите свободе стихи,

      только будьте свободны.

Слова объясните,

      крылатыми ставшие, модными:

«Познаете истину —

      сделает вас свободными.»

В познанье поможет продвинутый лектор,

      назначенный,

Правдивый, свободный,

      прошаренный ну и проплаченный.

Доходчиво он объяснит

      на примерах из жизни,

Что вот он один на сегодня

      является истиной.

Пардон, ну а может быть, лекторша

      очаровательная

Вопрос прояснит занимательно,

      но назидательно?

Весьма просветит,

      и ты словно очнёшься от сна,

Со зренья внезапно как будто

      слетит пелена,

Вдруг рухнет невежества мрака

      глухая стена.

Не смей сомневаться,

      что истина – это она.

Истина свободным сделает,

Ну а может быть, шутом?

Длани к небесам возденет

И – в карманы их потом.

Пуст карман, и полну чашу

Поднесут тебе к губам.

Заливай свободу вашу:

Тут сто грамм и там сто грамм.

И реальность, расплываясь,

Как у клоуна лицо,

Подменяет эту данность.

И смыкается кольцо.

А разве не странно,

      что жив лишь, пока покупатель?

У них свои планы,

      и ты в них не входишь, приятель.

Кто в прошлое плюнет, тот хам,

      и слова его – сажа.

Ищите свободу не там,

      где вам кто-то укажет.

Свобода – предлог,

      поводок вам на шею накинуть,

Потом электрический ток

      по колючке раскинуть.

Внимательно слушайте,

      что вам они обещают.

Потом обирают,

      возникнешь – умело стращают.

На них не надейтесь,

      на всю их посулов окрошку:

Для них мы индейцы,

      и даже покуда хорошие.

А что они сами умеют?

      Лишь это, не больше.

Но массы бледнеют, немеют

      всё дальше и дольше.

Затянут химерами, мороком,

      сором сатрапов,

Обманут Сиренами

      чьих-то сиропных стартапов.

Замрите: свобода здесь рядом,

      её не спугните.

Молчите —

      она пустозвонства не любит —

            молчите.

До чего же нас всё – таки старит

Эта странная маета.

Для кого-то рассвет настанет,

А кому-то – вновь темнота.

Сердце малость однажды дрогнет,

И губерния станет писать.

А осталась одна дорога.

Уж недолго по ней ковылять.

Говори о свободе с любым,

      подвернувшимся под руку.

Только этот любой вдруг заявит,

      что всё ему побоку.

Для кого-то свобода —

      по новой чего-то возглавить,

Для кого-то возможность

      немножечко

            крылья расправить.

Только сломаны крылья:

      расправить уже не получится.

Только чувство бессилья,

      И – лучше, конечно, помучиться.

Залатайте свободу вы

      языковыми заплатками.

Забазлайте свободу

      своими словчонками гадкими.

Научите свободу

      опять по провинциям прятаться.

Помолчите немного,

      и снова придёт она каяться.

Не снимайте,

      как только свобода падёт,

            обесчещена,

Но и не поднимайте.

      Сама она – было завещано.

Отличайте свободу от чувства вины

      и от страсти.

Отделите свободу от липкого

      привкуса власти.

Власть, власть, власть —

Непобедима напасть.

Тянется стар и млад

К сонму её услад.

Раньше встарь

Был один царь.

Теперь

      в современности нашей

Царём

      является каждый.

Тираны домашние,

      тираны уличные.

Тираны страшные,

      тираны сумрачные.

Тираны таранами

      влетают в жизнь,

Тираны забирают,

      что тебе принадлежит.

Тираны солнечные,

      тираны задорные.

Тираны совести,

      тираны порно.

Ни зги не видно

      в тумане порядка.

Мозги промыты,

      как взятки, гладки.

Везде всезнайки

      забили сущности

И зрят все знаки,

      чушь несущие.

Всё обволакивают

      своим обманом:

Байки балакают

      больным болванам.

Каким бы прыщом

      на ровном месте ни стал,

Тут же мостит

      себе пъедестал.

Тиран так горд:

      остальные подданные,

А мы наоборот

      реально попробовали.