Читать книгу Крошка Фатиха - Гюльназ Лежнева - Страница 2

С вокзала Хусаиновым нужно было сесть на 101 автобус, чтобы добраться до Южного автовокзала, о чём мама и сказала Айсылу, ведь та хорошо считала и читала. Она прекрасно могла прочесть на табличке номер автобуса. Папа стоял на остановке с ног до головы гружённый чемоданами и тюками, мама крепко держала в одной руке свою сумочку с деньгами и документами, а второй рукой она крепко держала Азата. Алия должна была крепко держать за руку Айсылу и сумку с продуктами. Но Айсылу руку свою отобрала и стояла возле Азата и мамы.

Вокзал гудел и галдел на все лады, но Айсылу с Азатом, несмотря на шум, умудрялись играть в слова.

– Давай теперь называть слова на К, – говорила в самое ухо Азата Айсылу.

– Давай! – согласился он.

– Курица, купе, клоун… теперь ты?

– Ка-ка, мяу, – сказал Азат.

– Правильно, братик – какашка и кошка на «К».

Тут подъехал автобус, и все бросились в него, бросилась в него и Айсылу следом за сестрой, но у неё развязался шнурок на ботинке, она наклонилась всунула его поскорее в ботинок и растерянно посмотрела на автобусы. Потому что там было именно два автобуса, в которые толпой загружались люди. Никого из своих в этих людях она не разглядела, поэтому прочла, что было написано на табличках. На одном была табличка №101, а на втором №110. После секунды сомнений, Айсылу решила, что это один и тот же маршрут. Ей показалось, что в одном из автобусов она увидела папу и она быстро влилась в толпу, которая текла в этот автобус. Это был 110 автобус.

В автобусе она подходила к каждому мужчине и к каждой женщине, дергала их за рукав и вглядывалась в лицо. Через несколько минут весь автобус понял, что сюда попал чей-то ребенок, чей-то, кого самого в этом автобусе не было. Поняла это и Айсылу, она горько и невыносимо громко взвыла на весь 110 автобус. Так что пассажиры поняли, нужно что-то предпринимать:

– Как зовут тебя, девочка? – спросили у неё.

– Ай-сыыыы-луууу! – выла Айсылу. В Башкирии пробудившихся татар было больше, чем где либо, поэтому тут же нашелся кто-то из них:

– Ничек ялгыз калдың, балам, әниләрең кая7!

– Мин татарча белмим8! – сказала Айсылу то самое единственное предложение, которое знала из троих детей она одна.

– Куда же ты ехала? И с кем? – снова спросили люди.

– К нәнәй ехала, с папой и мамооой!!!!

– А где живёт нәнәй9?

– Под высокой ёлкооооой!!!

– Ну адрес-то, адрес у неё какой?

– Под Южным автовокзалом, – Айсылу устала выть и теперь только икала.

В конце концов, пассажиры 110 автобуса решили, что этой девочке нечего делать в аэропорту, а именно туда шёл 110 автобус, а лучше бы передать её в руки служителей закона. Поэтому у ближайшей милицейской будки 110 автобус остановился и Айсылу высадили. Там её грустную историю поведали товарищу милиционеру, после чего сердобольные пассажиры вернулись на свои места и двери автобуса захлопнулись.

Айсылу снова начала всхлипывать, складывающаяся обстановка ей совершенно не нравилась.

– Ну рассказывай теперь, где живёт твоя нәнәй?

– Я не знаю, но могу показать, – заявила вдруг Айсылу, она уже поняла, что ответы типа «в доме под высокой ёлкой» и «около Южного автовокзала» никого не удовлетворяют и решила, что и сама прекрасно покажет дорогу. Милиционер смотрел на неё с большим сомнением, однако Айсылу он сказал:

– Значит, дорогу показать можешь? А когда ты в последний раз была у своей нәнәй?

– Не помню. Летом.

– Этим летом или каким-то другим?

– Я не помню.

– А ты уверена, что знаешь, как до неё добраться?

– Там всё просто! Вы меня до автовокзала Южного довезите, я дальше сама дойду!

– М-да, ты-то дойдёшь… Что же, сейчас мы поедем в управление, а там нам, глядишь, и выдадут машину, чтобы тебя отвезти к твоей нәнәй, – милиционер открыл дверцу машины и усадил Айсылу на заднее сиденье, а сам сел около водителя.

В управлении заниматься маленькой потеряшкой было некому и некогда. Уже знакомого нам милиционера куда-то отослали, а Айсылу посадили в унылом конторском кабинете, где ей даже позволили печатать на настоящей пишущей машинке.

Прежде Айсылу никогда не видала такого чуда техники, и первые полчаса она с удовольствием тыкала пальчиками по круглым клавишам с выдавленными на них буквами. С ещё большим удовольствием она разглядывала, как рычаг отпечатывал на листе черные блестящие буквы.

Но скоро ей это надоело, и к тому же ей ужасно захотелось есть. Но в кабинет, в котором она сидела, никто не приходил. Айсылу подождала немного, разглядывая разводы на белённом потолке. Потом Айсылу встала на деревянные крашенные половицы и попрыгала на них, слушая их скрип. Айсылу подождала ещё чуть-чуть, раскачиваясь на половицах. Потом она подошла к окошку и легла на широкий подоконник, чтобы посмотреть, что там делается внизу.

Было уже совсем темно, на служебные машины накрапывал осенний дождик, капли светились, попадая в свет фонарей и блестели на стёклах большого окна кабинета. Айсылу ещё подождала немного, разглядывая сползающие по стеклу дождинки.

Часы на стене пробили 8 раз, если бы Айсылу немного умела определять время, то она бы поняла, что с того момента, как она сошла с поезда прошло два с лишним часа, но время она определять не умела, она только хорошенько понимала, что ей просто необходимо подкрепиться.

Она нерешительно подошла к двери и подождала там ещё чуть-чуть, потом взялась за ручку и высунула голову в коридор. Так она подождала ещё немного. Были слышны голоса в конце коридора и Айсылу пошла в ту сторону, откуда они доносились.

Оказалось, что голоса доносятся из другого кабинета. Айсылу заглянула туда, там сидел у телевизора толстый начальник участка и смотрел футбол. А ещё он что-то ел, то, что он пахло просто чудесно. Начальник участка ничуть не удивился, увидев голову Айсылу. Он пригласил её войти и даже дал один бутерброд со шпротами. Айсылу не раздумывая вцепилась в бутерброд, а когда разделалась с ним, встала у стола начальника, ожидая, что ей дадут ещё. Но ей больше ничего не дали, даже воды. Зато зазвонил телефон. Когда начальник участка поговорил и положил трубку, то очень обрадовал Айсылу:

– Ну вот и автобус вернулся, сейчас тебя отвезут!

Тут же, откуда ни возьмись, появился и милиционер, который Айсылу сюда привёз. Он взял её за руку и повел на первый этаж к выходу:

– Ну смотри, кроме как на тебя и твою память рассчитывать не на что. Будешь показывать нам дорогу.

– Хорошо, хорошо! – обрадовалась Айсылу.

Автобус, весело подпрыгивая доехал до Южного автовокзала. Айсылу хорошо помнила, что от него нужно было куда-то спуститься – но вот куда? Не то чтобы она специально обманывала милиционера, просто Айсылу казалось, что если она скажет, что не знает, куда ехать, то она проведёт остаток своей жизни в унылой конторе управления милиции.

– Ну, показывай, куда дальше? – спросил водитель у Айсылу на перекрёстке улиц Рихарде Зорге и Города Галле. Айсылу нерешительно ткнула пальчиком вправо в сторону Госцирка, что было совершенно не в ту сторону, но водитель этого, конечно, не знал, и они поехал направо.

Они ехали и ехали, пока милиционер, наконец, не сказал:

– Но здесь нет частных домов! Твоя нәнәй живёт под елкой в частном доме, ведь так?

– Угу, – согласилась Айсылу, совершенно не различая видов за окнами и не узнавая мест, которые они проезжали.

– Стой! – сказал милиционер водителю, – Вспоминай, где здесь есть частные сектора?

Водитель задумался ненадолго, а потом стукнул себя по лбу и совершенно счастливым голосом сказал:

– За Собачьей горой!

– Точно! – в голос сказали милиционер и Айсылу, которая и сама знала, что гору, на которой живёт её нәнәй, почему-то называют Собачьей.

Они повернули обратно и поехали вниз по Затонскому Шоссе, объезжая Собачью гору. Но когда водитель заехал на улицу Саши Чекалина, то Айсылу сказала, что это совершенно другое, незнакомое ей место. Тогда они выехали оттуда и проехали весь частный сектор до самого моста, но и здесь Айсылу ничего не смогла узнать.

И водитель, и милиционер расстроенно и сердито поглядывали на Айсылу. Автобус стоял и моргал фарами около остановки «Улица Речная».

– Придётся возвращаться в управление, – устало сказал милиционер.

– Погоди, а может, это на самой горе? – вслух подумал водитель, которому ужасно хотелось вернуть потеряшку родным и поехать домой.

– А что, и на горе дома есть? – удивился милиционер, хотя минуту спустя и сам стал вспоминать, что дома там, конечно же есть. Автобус въехал на Собачью гору и ехал по ней долго и медленно. Все молча смотрели в окна, но вдруг Айсылу закричала:

– Здесь, здесь! Точно! Мы здесь с папой гуляли, сейчас нужно подняться наверх и там высокая ёлка, а под ней наш домик! Я дальше сама дойду, остановите!

Милиционер глянул на Айсылу очень сердито:

– Сиди уж! Сама она дойдёт! Я ещё с твоими родителями поговорю! Этот дом, что ли? – он показал на маленький домик, что стоял на краю Большой Гражданской улицы под огромной елью.

– Этот, – обрадовалась Айсылу и бросилась к двери, за ней поспешил и милиционер. Ни звонка, ни собаки у ворот не было, а потому они стояли за глухими высокими воротами и не знали, как обратить на себя внимание:

– Да как вы заходите-то к нәнәй своей, когда приезжаете из своего Казахстана?

– Камушек в окошко кидаем. Там, со стороны окошек, – Айсылу махнула ручкой в сторону фасада дома. Милиционер обошел дом и бросил камешек в одно из окошек. Рама тут же распахнулась:

– Вам чего? – недовольно спросила нәнәй Айсылу.

– Откройте дверь, я вашу Айсылу привёз.

Рама захлопнулась. Вскоре открылась калитка в воротах, а оттуда выглянула и сама нәнәй. Она без лишних разговоров потянула во двор свою внучку и собиралась было уже закрыть дверь за ней перед носом у милиционера, но он протиснулся наполовину в проём:

– Погодите-ка, погодите! Где родители девочки?

– Так в милицию уехали. Чемоданы бросили и поехали туда к вам. Разминулись вы, поди.

– Ну так вы передайте им тогда, что за детьми смотреть нужно! Маленького ребёнка вдвоём доглядеть не смогли!

– Ой, и не говорите, – согласилась нәнәй, – Всего то их трое, и с троими управиться сложно.

– Кого трое? – не понял милиционер.

– Детей у них трое. Я им передам. Спасибо большое. До свидания.

Нәнәй заперла-таки калитку и повела внучку в дом. Дома она её раздела и усадила за стол. Делала она всё это так, словно бы только вчера в последний раз видела свою Айсылу, а ведь это было совсем не так.

– Нәнәйка, а ты приготовила мне куклу в подарок?

– Какую ещё куклу? – испугалась нәнәй.

– Папа говорил, что ты мне подаришь куклу!

– Где ж теперь денег на куклы взять, – сокрушённо пробормотала нәнәй, – Ну ты поешь пока супу-то? А я сама тебе что-нибудь смастерю, лучше магазинной будет, вот увидишь!

Пока Айсылу ела суп, нәнәй мотала ей из лоскутов куклу.

– А как мне её назвать? – спросила Айсылу.

– Ну как-как? Как захочешь, так и назовёшь!

– Непременно нужно, чтобы имя было татарским, – заговорщицки сказала Айсылу. Нәнәй улыбнулась:

– Назови её Фатиха10!

– Фатиха? – переспросила Айсылу. Глаза у неё слипались и рот почти не мог шевелиться. В конце концов Айсылу уронила голову на руку, прямо с супом во рту. Суп, конечно, вытек, но Айсылу так намаялась, что даже не пошевелилась из-за утекающего изо рта супа, так сильно ей хотелось спать.

Нәнәй отложила свою мотанку, подняла Айсылу со стула и отнесла её в комнату на диван, где уже мирно сопели Алия с Азатом.