Читать книгу Нюрнбергский процесс глазами психолога - Гюстав Гильберт - Страница 14

Дух пруссачества в генерале-баварце Йодле проявился даже сильнее, чем в Кейтеле. Поначалу замкнуто-сдержанный Йодль по прошествии времени все же пожелал выразить свое отношение к обвинительному заключению.

1 ноября. Камера Йодля

– Это обвинение меня словно обухом по голове ударило. Первое: я на 90 % не имел представления, что содержалось в его пунктах. Преступления ужасают, если они действительно были совершены. Второе: я не понимаю, как можно взять да отбросить солдатский долг повиновения. Именно согласно этому кодексу я и прожил всю свою жизнь. Третье: вся ответственность за позорные деяния на Восточном фронте вдруг оказалась перевернутой с ног на голову. Как могут русские судить нас после своих собственных деяний но отношению к населению восточных земель? Далее, утверждается, что мы, дескать, обогатились за счет ограбления своих жертв. У меня просто язык отнялся после этого! Пожалуйста, обвиняйте меня за то, что отдавал приказы о начале кампаний в Голландии, Бельгии, Норвегии и Польши, но не надо обвинять меня в том, что я после проведения этих акций разбогател хотя бы на один-единственный несчастный пфенниг. Я и сам, поверьте, не мог взять в толк, как это нашим партийным бонзам удастся урвать себе выгоду от наших побед. Я же был и оставался генералом.

Когда мы в своей беседе вновь коснулись жестоких методов ведения войны, Йода поднял руки вверх:

– Эти ужасы – они совершенно непостижимы для меня! Я просто не в состоянии понять, что за чудовища отвечали за те лагеря и действительно совершили эти деяния.

– Разумеется, немцы; они ведь безоговорочно подчиняются приказам, – бросил я.

– Немцы, это верно, но… Скажите мне как мужчина мужчине, вам когда-либо приходилось слышать о кровожадности и бесчеловечности немцев? Я не могу в это поверить. Эти черты характера совершенно несвойственны немцам. Это типично азиатские свойства.

– Но ведь принял же немецкий народ такой активный антисемитизм, как «нюрнбергские законы» и штрейхеровский «Штюрмер», – заметил я.

– Уверяю вас, никто и представить себе не мог, что замышлялись именно такие меры. И этот помешанный на сенсационности порнограф-журналист Штрейхер у многих вызывал отвращение. Как вам известно, Геринг в конце концов отстранил его от дел. Нет, единственное, на что попался народ, так это на то, что антисемитизм приравняли к антикоммунизму, что в какой-то степени оправдывалось нашей революцией 1918 года. Но кто мог представить себе такие последствия? Это же просто ужас!