Читать книгу Сын Солнца - Хамит Толибов - Страница 4

Я чувствовал себя превосходно! Не испытывал даже лёгкого недомогания вот уже несколько дней. Я свободно передвигался по лаборатории, но покидать её пределы мне не позволяли. Лука давно уже не появлялся. Мне было скучно и я пытался как-то наладить контакт с сотрудниками лаборатории. Мой универсальный переводчик снова был отключен, а без него мы не понимали друг друга. Но что меня задевало, так это то, что эти квакающие люди даже не пытались со мной контактировать. Они просто не замечали меня, вспоминали обо мне лишь когда наступало время приёма препаратов или пищи. Когда я проявлял настойчивость и приставал к кому-нибудь конкретно, они лишь довольно мило, но при этом как-то глупо улыбались в ответ и продолжали заниматься своими делами, просто игнорируя моё присутствие. Сначала это меня злило, но довольно скоро я с этим смирился и решил поближе познакомиться с их технологиями самостоятельно. Совершенно незнакомая аппаратура стояла вокруг, на мониторах мелькали символы похожие на иероглифы, что ещё больше вводило меня в заблуждение. Трогать ничего мне здесь не разрешали, только смотреть. Да я и сам не хотел бы случайно что-то нажать и стать причиной катастрофы. Тем более я знал, что мы находимся на Марсе, а значит в случае какой экстремальной ситуации, не удастся спастись убежав на улицу. Целыми днями я разгуливал по довольно просторному помещению лаборатории, пытаясь вникнуть в работу менахелей, а каждый вечер перед сном старался как-то систематизировать увиденное. Это было единственное чем я мог себя занять, чтобы не умереть от скуки. Мне не удавалось понять даже хоть какие-то слова. Может потому, что со мной они не разговаривали вообще, а между собой только по делу. Попытки расшифровать их систему иероглифов также не увенчалась успехом. Потом я решил понаблюдать за работой их аппаратов, но и тут мои умозаключения не продвинулись далеко вперёд. Мне лишь стало понятно, что все их компьютеры и прочие технологии подключены к единой сети, хотя об этом не трудно было просто догадаться. Найти источник питания мне не удалось, поэтому я пришёл к выводу, что машины питаются либо через пол, либо по воздуху. Всё было настолько непривычно, за 300 лет технологии и люди изменились просто до неузнаваемости. Как будто я перенёсся на машине времени в другую эпоху, хотя по большому счёту так оно и было. Наверно, так себя чувствовал бы человек из средневековья, попади он в мой XXI век. Однако в одно прекрасное утро (хотя здесь каждое утро было одинаковым, впрочем, как и день, и вечер, и ночь) на одном из многочисленных мониторов я увидел знакомую картинку. Это была двойная спираль, в которой я признал молекулу ДНК. Этот факт меня невероятно обрадовал, ведь теперь я смогу хоть на что-то опираться строя в своей голове гипотезы. Учёный за монитором то ускорял, то замедлял вращение двойной спирали, то вовсе оставлял её неподвижной. Я стал внимательно наблюдать за его работой. Он менял крохотные участки спирали на другие цвета и сразу внизу экрана выскакивали какие-то иероглифы. Он всматривался в выскакивающие надписи и снова продолжал экспериментировать. Время от времени он возвращал первоначальную исходную картинку. К нему подошёл второй учёный. На экране вылезло огромное количество иероглифов и они, глядя на них, стали что-то обсуждать. Они меняли некоторые символы, вводили новые данные и снова обсуждали полученные результаты. Мне показалось, что это некие расчёты, а символы похожие на руны, скорее всего цифры. Ещё немного посовещавшись, первый учёный опять вывел на экран рисунок молекулы ДНК, а второй вернулся на своё рабочее место. Я проследовал за ним. У этого на экране были многоугольники, соединённые между собой линиями. Я вспомнил как в школьных учебниках химии рисовали структуры молекул органических веществ. На основе всего увиденного я пришёл, как мне казалось, к единственно правильному умозаключению. Здесь занимаются генной инженерией, генетическими модификациями. А учёные ведут себя так странно, как-то не по-людски, потому что сами, наверняка, являются генетически модифицированными. Либо они андроиды, как я подумал изначально. Всё это казалось увлекательным лишь какое-то время, но вскоре стало надоедать. Скудное однообразие изо дня в день жутко угнетало мой дух, жаждущий приключений или хоть каких-нибудь, пусть даже самых незначительных, событий. Самый скучный день сурка, который только можно себе представить. Я перестал чувствовать себя средневековым человеком, попавшим в новый неизведанный для него мир. Я перестал себя чувствовать путешественником во времени или чудом пережившим крушение космическим героем. Теперь я больше чувствовал себя каким-нибудь домашним питомцем. Скажем, котом. Меня кормили, не обижали, позволяли гулять по «квартире», но как менее развитому существу не разрешали ничего трогать. Жизнь кота меня совсем не устраивала, я начал открыто проявлять беспокойство и временами даже агрессию. Это понимали «хозяева» заточённого «кота» и тут же кололи меня какой-то дрянью, чтоб я был более покладистым и послушным. После таких уколов я испытывал какое-то не естественное блаженство и эйфорию. Я ходил довольно развесив рот до ушей, даже не пытаясь собрать свою идиотскую лыбу. Потом я лежал довольный всем и тихо засыпал. Проснувшись я чувствовал опустошённость и ненавидел себя за то, что вёл себя как безмозглое существо и при этом получал от этого дикое удовольствие. После двух таких уколов я старался больше не показывать своих эмоций и переживаний.

Уставившись в потолок пустым взглядом, я размышлял о побеге. Последнее время я только о нём и думал, но никак не мог всё чётко спланировать. Я не знаю какой физической силой обладают эти квакающие мутанты и вообще на что они способны. Тем более я не имел никакого представления о том, что же находится за дверью. В любом случае у меня было только два варианта развития дальнейших событий: либо оставаться котом, либо попытаться вырваться отсюда. Второй вариант нравился мне тем, что даже в случае фиаско я хоть на миг смогу почувствовать себя свободным человеком. Мне вспомнилась фраза из выступления Долорес Ибаррури, которую я как-то вычитал в одной из революционных книг Михаила: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Нужно только дождаться когда учёные менахели станут ходить на обед и как только откроется дверь, рвануть со всех сил наружу. А дальше будь что будет…

– Здравствуй, Аркаим! Не надоело ещё валяться без дела?

Неожиданно раздавшийся прямо у меня над головой властный голос Луки заставил меня вздрогнуть.

– Здравствуйте, Лука, – я стал неторопливо подниматься с кровати, спешно выстраивая у себя в голове диалог, с целью сбора информации, – Очень надоело – начал я лениво.

– Тогда пойдём со мной, – очень резко оборвал он меня, – Мне сообщили, что ты здесь больше не нужен.

Лука направился к выходу, даже не оборачиваясь. Он был уверен, что я последую за ним. Разумеется, я поспешил за ним к заветной двери. Эта магическая дверь будоражила моё воображение всё это время. Что я только себе не представлял за ней увидеть: и боевых дроидов, и космический корабль, и всяких инопланетян, и просто поверхность Марса с его небом… Но шагнув за порог я несколько разочаровался. За дверью оказался длинный пустой коридор всё в тех же бело-голубых тонах. Мы прошли метров двадцать по этому коридору и вошли в лифт. Двери лифта бесшумно сомкнулись и мы поехали. Правда я абсолютно не чувствовал движения, как будто мы стояли на месте. И уж тем более не смог определить вверх мы движемся или вниз.

– А эти учёные в лаборатории. Они роботы или мутанты?

Мне показалось молчание затянувшимся и я решил задать вопрос над которым давно уже ломал голову. Лука никак не отреагировал на мою попытку завести разговор и дальше мы не говорили. Выйдя из лифта, я проследовал за главным менахелем в кабинет. Он был очень похож на лабораторию, которую я имел счастье только что покинуть. Отличался только гораздо меньшей площадью и был чуточку уютнее.

– Зайди и переоденься для начала, – повелел Лука и указал рукой на дверь справа.

Я оказался в тесноватой коморке, где висел небесного цвета классический костюм и белоснежная рубашка. Мне никогда раньше не доводилось носить классические костюмы, но сейчас выбирать не приходилось. К моей радости, эти пиджак и брюки идеально подошли мне по размеру. Приятно удивило и то, что я почувствовал себя весьма комфортно в новом для себя имидже. К костюму прилагались очень мягкие, лёгкие и удобные туфли. Переодевшись в новое, я постоял ещё несколько секунд, чтобы ощутить себя в новом обличии, поправил воротник рубашки и пиджака, и только после этого вышел к Луке.

– Удобно? – осведомился Лука как-то безразлично и даже отчуждённо.

– Весьма. Хоть и не привычно для меня, – честно признался я, занимая кресло напротив моего собеседника.

– Твоё появление здесь вызвало немало вопросов и слухов. Но всё это не существенно. Мы собрали всю информацию о тебе, и до слухов нет дела. Сейчас возник другой вопрос. Что делать дальше?

– Можно просто отпустить меня на все четыре стороны. Я взрослый здоровый мужчина, найду себе занятие.

Я ещё искренне надеялся погулять по улицам марсианских городов, посмотреть местные достопримечательности и природу, увидеть марсианское небо, познакомиться с людьми будущего, да и Землю будущего не терпелось поскорее увидеть.

– Всё совсем не так просто, – равнодушно заметил Лука, – Мир изменился, а ты в нашем мире непонятный элемент. И пока там наверху, – указательным пальцем правой руки он указал на потолок и я непроизвольно посмотрел наверх, – Решают твою судьбу, я взял на себя ответственность адаптировать тебя к нашей жизни.

– А кто там наверху решает? Боги? Вы ведь вроде как высшая раса, неужели и над вами есть высшие силы? – заметил я иронично.

– Давай я начну с самого начала и дальше по порядку.

Лука откинулся назад в своём кресле, скрестил на животе пальцы рук и уставился на меня своим пронизывающем самоуверенным взглядом. Я кивнул головой, соглашаясь с его предложением, которое показалось мне разумным, и тоже поудобнее устроился в кресле.

– Земля – это прошлое, а Марс – настоящее и будущее разумной формы жизни. Так что если у тебя были какие-то надежды по поводу возвращения на Землю, то можешь поскорее их забыть. Земли какой её ты знал больше нет. Люди уничтожили свою планету и себя вместе с ней. Глобальная катастрофа способствует либо вымиранию вида, либо его эволюции. Деятельность людей привела к техногенной катастрофе, которая уничтожила всё живое на планете. Но человеческий вид эволюционировал, только не на своей планете, а уже здесь на Марсе. Так появилась наша цивилизация более развитых существ. В кротчайшие сроки мы построили идеальное общество, о котором так мечтали люди на протяжении всей своей кровавой истории. Но люди ограничивались лишь словами, мы же создали то, что вы считали утопией. Войны, эпидемии, нищета, голод всё это пережитки вашей цивилизации. У нас ничего подобного просто не может случиться. Сама такая вероятность исключена. Сейчас на Марсе в мире и согласии сосуществуют четыре расы. Три биологические и одна механическая. Механическая – это андроиды, обладающие высокоразвитым искусственным интеллектом. Есть ещё роботы, но они не наделены таким мощным интеллектом и используются как инструмент. Биологические расы делятся на две низшие, это четаки и брюти, и одну высшую – раса менахелей. Менахели контролируют жизнедеятельность менее развитых рас. В двух словах не описать всего величия и великолепия, которого мы достигли. Поэтому я буду помогать тебе постепенно осваивать и понимать наш мир. Но только при условии, что и ты поможешь мне более глубже понять ваш мир.

– Но мой мир уже в далёком прошлом, – с сомнением в голосе начал я после небольшой паузы, – Вы же и так знаете всё о прошлом Земли, ну а о себе мне вообще рассказать нечего… – я никак не мог понять чего же он от меня хочет.

– Тебе не нужно будет ничего рассказывать. Просто мне как учёному интересен ваш вид, а тут такая возможность!

– Значит, все вы всё-таки не люди, так сказать, не homo sapiens?

– Один из ваших великих мыслителей Фридрих Ницше довольно тонко подметил что «Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком». Менахели и есть те самые сверхчеловеки, так сказать, следующая ступень эволюции.

Лука встал с кресла и чётким отточенным движением руки поправил себе пиджак и причёску. Меня не покидала мысль, что он и сам как робот. Неужели сверхчеловек – это биологический робот? Мой рассудок отказывался принимать подобный оксюморон. К тому же я совсем ничего о них не знал, чтобы делать какие-то чёткие выводы. Мои раздумья быстро прервались. Под гипнотическим взглядом сверхчеловека я невольно поднялся со своего места.

– Мы одели тебя в одежду менахелей. Каждая раса имеет свои отличительные цвета. Наши это белый и голубой, как ты уже должен был заметить. Никто кроме нас не имеет права носить эти цвета. Поэтому тебе следует вести себя подобающим образом. Не сутулься, веди себя уверенно, даже несколько надменно. И самое главное! Во избежание смуты и паники среди населения, тебе не следует разговаривать с брюти и четаками. Они не в курсе кто ты, да и незачем им это знать.

– То есть сейчас я всё увижу своими глазами? – обрадовался я.

В этот момент энтузиазм и любопытство взяли верх над сомнениями и страхом. Я поспешил за своим гидом в самую непредсказуемую экскурсию в моей жизни. Пройдя по коридору в противоположную от лифта сторону, мы вышли в великолепный зал. Огромное круглое помещение с высоченными потолками просто кишело всякими машинами и роботами, будто механический муравейник.

– Мы находимся в вестибюле главного здания нашего государства, – объяснял Лука на ходу, – Каждое здание – это по своей сути отдельный город. Наше здание мы называем столицей. Все эти роботы вокруг выполняют здесь функцию обслуги, охраны ну и тому подобное. Управляет всеми ими Айзек, – Лука указал пальцем на мужчину, который стоял на ресепшене посреди этого огромного зала, тот приветственно кивнул нам в ответ, – Айзек – андроид, поэтому одет в серый комбинезон. Серый – это цвет той самой единственной марсианской механической расы. Тебе следует запоминать цветовые отличия, это самый простой способ определить расовую принадлежность.

Мы приближались к громадному окну. Я шёл на пол шага позади своего экскурсовода. И когда Лука должен был непременно врезаться в прозрачную стену, массивное стекло быстро и бесшумно отошло в сторону. Мы вышли из здания и очутились в месте очень напоминающем железнодорожный перрон. Я почувствовал лёгкое дуновение ветра. Приоткрыв рот, я стал жадно глотать воздух, как человек, которого много дней не выпускали на улицу из тесного помещения.

– Мы как-будто вышли на улицу, – поделился я своими ощущениями.

Я задрал голову вверх и увидел над собой чистое голубое небо и очень медленно плывущие по нему мягкие пушистые облака.

– Не думал, что на Марсе небо такое же красивое как и на Земле. А как же атмосфера?

– Это не небо, а потолок. Выполнен он в цветах менахелей, чтоб низшие расы даже на подсознательном уровне осознавали своё положение в нашем обществе.

– А выглядит как настоящее небо, даже облака движутся и ветерок как-будто… – я был заворожен увиденной картиной импровизированного неба.

– Верно! Всё и должно выглядеть именно так. Мы находимся на променаде. Место которое соединяет все шестнадцать городов южного полушария. Отсюда на поезде можно доехать до любого из наших городов.

Как-будто подтверждая слова Луки, словно чёрт из табакерки, из тёмного тоннеля выскочил поезд и остановился перед нами.

– Прокатимся! – любезно предложил Лука.

– Ещё бы! – не мог скрыть я своего восторга.

Я никак не мог отказаться предложения прокатиться на марсианском транспорте будущего! Чувство детского восторга переполняло меня. В последний раз я так радовался в далёком детстве, когда бабушка повела меня на выставку роботов. Предвкушение от того, что ты увидишь нечто невообразимое, прикоснёшься к тому, о существовании которого многие даже не подозревают, в эмоциональном плане как минимум не уступает самому событию. В такие моменты любознательность затмевает собой всё. Пытливость ума и небезразличие к окружающему миру заставляют забыть о страхе и даже элементарной осторожности. Но в данный момент мне не о чем было беспокоиться. Я мчался по красной планете на сверхскоростях, сидя в удобном кресле и совсем не ощущал движения. Мой экскурсовод, сверхчеловек Лука, знакомил меня с Марсом и чудо-технологиями, которые до сегодняшнего дня я мог видеть только лишь в фантастических фильмах. Поезд в очередной раз еле заметно остановился.

– Вот здесь мы, пожалуй, и выйдем, – решил Лука и мы сошли с поезда.

– А за счёт чего ездит этот сверхскоростной поезд? – полюбопытствовал я.

– Вы называли подобную технологию генератором Ван де Граафа. Мы не используем топливо или ядерные реакторы. Всё на Марсе питается исключительно от солнечных батарей и бестопливных генераторов. Давай пройдём туда, где нам не будут мешать.

На этой станции народу было гораздо больше, чем там где мы сели на поезд. И цвета одежды здешней массы были разнообразнее. Мы вошли внутрь здания и попали в большой вестибюль, совсем не похожий на предыдущий. Да, здесь тоже было много персонала-роботов, такая же стеклянная дверь на входе, такие же высоченные потолки. В центре зала так же на ресепшн стоял андроид. Это я определил по серой одежде, внешне же он никак не отличался от обычного человека. Вроде идентичный зал, но здесь не было того изящества, той роскоши и шика, что в первом.

– Здравствуйте, канцлер Лука, – поприветствовал андроид, едва мы приблизились к стойке, за которой он стоял.

– Мне нужен балкон с видом на променад и чтобы не очень высоко. Скажем, второй или третий этаж.

– Какие-нибудь ещё пожелания?

– Да. Обед на две персоны и чтобы никто не беспокоил, – распорядился сверхчеловек.

– Третий этаж, – подытожил представитель механической расы.

Андроид положил перед нами белый жетончик с надписью «С1». Лука взял жетончик, и мы проследовали к лифту.

– Канцлер? – спросил я уже в лифте.

– Государство управляется шестнадцатью канцлерами – главами шестнадцати городов.

– А что означает «С1» на жетончике? – продолжал я допытываться уже догоняя выходящего из лифта канцлера.

– Квадрат С1, где мы сейчас и находимся. Один город – один квадрат. Условно вся поверхность Марса поделена на 64 квадрата. 16 из них Южное государство, 16 – Северное. И ещё 32 квадрата между ними.

– Выходит, Вы глава одного из городов и член правительства?

Лука не торопился отвечать. Он приложил жетончик к двери, чтоб открыть её. Мы оказались на застеклённом балкончике, где стоял обеденный столик, накрытый на две персоны и два кресла. Отсюда открывался отличный вид на променад.

– Именно так. Я канцлер квадрата Е1, то есть столицы Юга, – Лука пригласил меня жестом к столу и мы заняли места напротив друг друга.

– А почему 16? Как вы принимаете решение, если голоса разделились поровну, скажем, 8 на 8?

– Голоса? – Лука вопросительно взглянул на меня – А! Ты, наверно, имеешь в виду голосование. Это такой же пережиток вашего несовершенного общества. Какой абсурд это ваше голосование! Почему, например, в вопросах строительства какой-нибудь юрист или спортсмен имеет равный голос с архитектором? Или в медицинских вопросах мнение инженера или актёра приравнивается мнению врача? Абсурд да и только! Как вообще можно было до такого додуматься. По-твоему, голос глупого четака и менахеля должен быть равноценен? У нас каждый занят своим делом, поэтому мы всегда приходим к единому, самому верному решению. Но не это должно заботить тебя. Угощайся обедом и понаблюдай за променадом.

– Здесь народ более разнообразно одет – отметил я, отправляя в рот кусок неизвестного мне блюда.

– Верно подмечено. Те что в синем и зелёном – это брюти. Воинственные и преданные! Вторая по численности раса на планете. В основном они служат в органах правопорядка, а также занимают мелкие и средние руководящие должности.

– Органы правопорядка это что-то вроде полиции? – уточнил я.

– Конечно, нет. У нас нет насилия и преступности, поэтому нет потребности в полиции и вообще в юриспруденции. Органы правопорядка следят за выполнением установленных норм и правил. Причём не только в общественной жизни, но и на производстве.

– Не совсем сейчас понял…

– Они следят за тем, чтобы заводы выполняли установленную норму производства, чтобы граждане придерживались предписанных правил, занимаются поиском повреждённых.

– В смысле, повреждённых?

Сверхчеловек снисходительно улыбнулся увидев меня говорящего с набитым ртом. Так улыбаются родители, когда их несмышлёное дитя делает что-то не правильно или задаёт глупые вопросы. Но меня это ничуть не смутило. Еда была очень вкусной. Чем-то напоминала копчённую курицу и сыр, а напиток по вкусу был очень похож на апельсиновый сок. Хотя после омерзительной каши, которой меня кормили всё это время, любое блюдо мне показалось бы изысканным.

– Кто такие повреждённые? – повторил я свой вопрос, так как мне показалось, что Лука не собирается мне отвечать.

– Граждане с отклонениями, – пояснил Лука, хотя от этого мне не стало понятнее, – Необходимо понимать, что в основе порядка лежит дисциплина. Наши граждане знают, что путь к счастливой жизни – это чётко выстроенная, непоколебимая иерархия.

– Ну, тут я не соглашусь.

Я вытер рот салфеткой, приготовившись к интересной дискуссии, но Лука довольно грубо отбил у меня это желание.

– Потому что ты всего лишь промежуточное звено между мной и неразумным животным.

– Значит, брюти, андроиды, менахели… А остальные вот эти вот кто?

Я уставился в окно, пытаясь не показывать, что последняя фраза моего собеседника задела меня. Но канцлеру, по-моему, было просто глубоко наплевать на чувства других, он как ни в чём не бывало продолжил рассказывать:

– Четаки. Самая многочисленная раса. В одежде это тёмные, близкие к чёрному оттенки синего, красного, коричневого. Ну и, конечно же, сам чёрный. Их отличает высокая устойчивость к тяжёлому физическому труду, весьма низкий уровень интеллекта, послушание, исполнительность, терпеливость. Некоторые их качества вызывают у меня восхищение! Но они годятся только для физического труда, не требующего больших знаний.

– И все эти расы эволюционировали от человека?

– Искусственно эволюционировали, – подправил меня канцлер, – Кроме андроидов, разумеется.

– Это результат генной инженерии?

– Мы приехали сюда не просто поесть и посмотреть на променад. Я хочу показать тебе ещё кое-что. Ты закончил?

Теперь я был сыт и доволен, а от услышанного неугасающее любопытство разыгралось ещё сильнее.

– Да, да! Конечно! – поспешил я покинуть обеденный стол.

– Не спеши.

Лука приложил ладонь к уху и, подождав пару секунд, начал говорить.

– Да, мы здесь. Можем прийти сейчас? Хорошо, скоро будем.

– Это что телефон вживлён в руку? – я завороженно смотрел на его руку, в надежде, что он сейчас мне покажет как это работает.

– У тебя будет такой же. Пойдём! – повелел Лука, не разделяя моего энтузиазма.

Мы пришли в огромную лабораторию, гораздо больше чем та в которой держали меня. Несколько десятков менахелей в медицинских халатах и масках, словно пчелиный рой, носились с пробирками и шприцами. У дверей нас встретил мужчина, выдал нам такие же халаты и маски. Я подумал, что он собирается устроить нам здесь небольшую экскурсию. Но они с Лукой о чём-то поговорили в сторонке, и он оставил нас вдвоём.

– Это лаборатория по клонированию, – рассказывал Лука, ведя меня мимо стеллажей и столов полных всяких склянок и колб, – Здесь выводятся четаки и брюти.

– Так они клоны… А менахели?

– Менахели клонируются в другом здании.

– Значит, все кто нам попадался – клоны?

– Да!

– И Вы тоже?

– И я тоже. Пусть это не удивляет, в нашем мире это обычная практика.

– А чем же вам не угодил традиционный способ размножения?

– Много чем. Размножение половым путём – процесс долгий, болезненный, затратный и совсем не эффективный. К тому же рождаемость трудно контролировать. Плюс ещё огромные затраты времени, труда и ресурсов на то чтобы родившийся ребёнок стал полезной обществу рабочей единицей. Тогда как создание, выращивание и воспитание клона занимает всего от пяти до семи лет. Уже через пять лет брюти и четаки, зачатые сегодня, займут свои рабочие места. Такой подход сразу же избавляет от таких проблем как безработица, бедность, что в свою очередь порождает преступность. Для создания полноценно функционирующего менахеля требуется чуть больше, семь лет. Но и продолжительность жизни менахелей значительно больше. 70-90 лет против 15-20 лет жизни представителей рабочего класса. Поэтому клонирование низших рас требуется в гораздо большем объёме.

– И что вообще никто не рожает на Марсе?

– Клоны не способны к половому размножению.

– А как же отношения между мужчиной и женщиной?

– Клоны занимаются сексом, если ты об этом. Просто исключена вероятность зачатия.

Мы прошли в следующий зал. Тут стояли тысячи банок с зародышами. На каждую банку было накинуто что-то вроде наушников.

– Что это? – ужаснулся я.

Увиденное вселяло не только ужас, но и отвращение, мне захотелось поскорее покинуть это жуткое место.

– Нейро-лингвистическое программирование зародышей. Мы начинаем воспитание ещё на стадии создания.

Лука говорил спокойно чётко и хладнокровно, как будто читал лекцию студентам в аудитории. Его ничуть не смущала эта обстановка.

– А дальше что? – с трудом выдавил я из себя, сдерживая рвотный рефлекс.

– Дальше другие методы, сейчас всё увидишь.

– А можно не смотреть? Я вроде как уловил суть.

Лука посмотрел на моё перекошенное лицо. Представшая картина вызывала у меня омерзение и отвращение. Множество зародышей на разной стадии развития, помещённые в банки с жидким прозрачным раствором. К банкам по трубкам что-то поступало. Зловонье спирта вперемешку с химикатами усиливали неприятные ощущения. Я чувствовал, что если сейчас же не покину это помещение, то мой недавний обед вырвется наружу прямо здесь. По моему многострадальному лицу это понял и мой гид.

– Можно и не смотреть, – лаконично заключил Лука и вывел меня из этой кунсткамеры.

Немного отдышавшись и заставив себя забыть увиденный кошмар, я обратился к сверхчеловеку, который невозмутимо стоял рядом и наблюдал за моей реакцией.

– Зачем было показывать мне всё это безобразие?

– Человеческий вид был склонен к насилию, жестокости и самоуничтожению. Вы ставили жестокие опыты на людях и на животных. Не думал, что безобидные медицинские опыты над зародышами клонов вызовут у тебя такую реакцию.

– Не все люди одинаковые, – я злобно оскалился и повторил иронично, передразнивая его, – Безобидные…

– В этом и заключается слабость вашего вида. Сейчас мы работаем над созданием нового вида. Они будут обладать телепатией и коллективным разумом. Это будет следующая ступень эволюции.

– Ещё один сверхчеловек?

– Сверхменахель, я бы назвал.

– А давайте Вы мне просто расскажите про этих своих клонов где-нибудь в более приятном месте, где не воняет химикатами.

– Что бы ты хотел увидеть?

– Ну, я рассчитывал увидеть достижения науки и техники, а не опыты над не родившимися существами.

– Хорошо. Вернёмся в квадрат Е1, тем более там у нас есть ещё несколько запланированных на сегодня дел.

Мы вернулись в столицу, где Айзек тут же поприветствовал нас дружелюбной улыбкой. Даже в такой толпе и суматохе ни что не могло проскользнуть мимо его внимания.

– Он отдыхает когда-нибудь, – спросил я у Луки шёпотом, хоть Айзек и находился от нас достаточно далеко, но мало ли как устроен слух у этого андроида.

– Конечно, отдыхает. Когда нет дел. И можно не шептать, он всё равно всё слышит.

Я почувствовал некую неловкость перед Айзеком и даже немного покраснел, бросив взгляд в его сторону.

– Айзек обладает высочайшим интеллектом. Он не может обидеться, рассердиться или проявлять какие-либо другие эмоции. Он всегда принимает логически верные решения.

Этот Лука словно читал мои мысли и это меня отчасти раздрожало.

– Вы можете читать мои мысли? – поинтересовался я когда мы поднимались на лифте.

– В данный момент нет. Просто ты не умеешь контролировать свои эмоции. Твой голос, жесты, микромимика выдают твои мысли.

– Зато у тебя хорошо получается, – неожиданно для себя я впервые обратился к нему на «ты», хотя сам Лука обращался ко мне исключительно только так.

– Не правильно обращаться к канцлеру на ты, тем более ты даже не менахель, – хладнокровно поправил он меня.

– Простите, – язвительно отреагировал я на его высокомерие, в тот же момент открылись двери лифта.

– Приехали, – констатировал Лука и вышел из лифта.

– Куда мы сейчас идём?

– Изначально, когда я повёл тебя в лабораторию клонирования, я проигнорировал тот факт, что ваш вид предпочитает здравому смыслу иллюзорные развлечения. У нас тоже имеются развлечения. Тем более тебе необходимо снять напряжение. Мы идём в кино.

Мы вошли в комнату где царил полумрак. Стены целиком являлись мониторами, которые показывали трейлеры различных фильмов. Нас встретил ещё один андроид, только на этот раз это была девушка.

– Какое кино предпочитаешь? – поинтересовался у меня Лука, взял из рук девушки-андроида планшет и стал листать список фильмов.

– Мы что тупо будем сидеть и смотреть фильм? – возмутился я.

– Не мы, я займусь другими делами.

– Да не хочу я смотреть кино, – продолжал я негодовать.

– Не просто смотреть, ты будешь в нём участвовать.

– Как это? – вот теперь я был заинтригован.

– Выбираешь фильм, героя и участвуешь в фильме в роли этого героя. Ты будешь видеть его глазами и чувствовать то же, что и он.

– То есть если моему герою будет больно, то и мне тоже.

– Совершенно верно.

– А если он умирает?

– Почувствуешь смерть, но с тобой ничего не случится.

– Хмм… – задумался я, – Но как я могу тогда выбрать фильм? Я даже не знаю о чём они.

– А в чём смысл выбирать фильм с сюжетом и событиями которого ты уже знаком?

– Ну, хотелось бы хоть примерно знать, что меня ожидает. А вдруг меня там изнасилуют или будут пытать? Или вы включите какое-нибудь программирование, как для своих клонов. А у вас есть старые фильмы, которые я уже знаю?

– Например? – сухо поинтересовался Лука, видимо он ожидал от меня другой реакции.

– Давайте подумаем, – я стал судорожно перебирать в голове фильмы, где главному герою не придётся терпеть боль и унижения и тут мне в голову пришла сумасшедшая шутливая мысль, – А порно есть у вас?

– Есть, но не в нашем кинотеатре. Такое смотрят только брюти и четаки.

– Хорошо, тогда давайте посмотрим что-нибудь про Марс или путешествия во времени… Точно! – внезапно осенило меня, – «Машина времени» у вас есть?

– Какая именно?

– Та что по роману Герберта Уэллса, его правнуком вроде снятая. Там, по-моему, не так сильно достаётся главному герою.

– Этот?

Лука показал мне планшет. Надписей я, конечно, не разобрал, но полистав картинки, понял, что это тот самый фильм о котором я говорил.

– Да, это он. Мой герой пусть будет Александр Хартдеген.

Лука подтвердил выбор не планшете и передал его девушке-андроиду. Она улыбнулась и пригласила меня следовать за ней. Я проследовал за ней к двери в дальнем конце комнаты.

– Встретимся после фильма, – крикнул нам вслед Лука и удалился.

Девушка усадила меня в кресло внутри маленькой кабинки, положила мои руки на подлокотники, надела мне на голову шлем виртуальной реальности и, пожелав приятного времяпровождения, наглухо закрыла дверь кабинки. Я почувствовал как мягкие ремни обвивают мои руки, ноги и туловище. Теперь я оказался прикованным к этому креслу. Заиграла энергичная музыка, перед глазами замелькали разноцветные круги и я очутился в виртуальном мире. Пару минут я бродил по каким-то улицам, голос за кадром что-то весело рассказывал. Как я понял, это было вроде разминки перед просмотром. Затем начался сам фильм и я в образе Александра Хартдегена стал выводить мелом на доске ничего не говорящие мне формулы. Так я погрузился в мир современного марсианского кино. Я прекрасно был знаком с сюжетом одного из любимых моих фильмов, поэтому не ждал каких-либо сюрпризов и подвохов. В сюжете их и не было. Но то что я испытал в этой ничем непримечательной с виду кабинке превзошло все мои ожидания. Я почувствовал вкус губ прекрасной Эммы, мне обожгло руку когда я пытался удержать часы, вылетающие из машины. А когда началось землетрясение и из-за тряски Алекс ударяется головой и теряет сознание, то и я на какое-то время вырубился вместе с ним. Когда фильм закончился, администратор кинотеатра (та самая девушка-андроид) открыла дверцу кабинки и помогла мне снять шлем. Пару минут я не мог пошевелить руками и ногами, и только когда осознал, что я уже не в фильме, попытался встать. Пристёгивающие ремни незаметно для меня исчезли, но подняться с места всё равно оказалось сложно. Администратор помогла мне выйти из кабинки. У меня кружилась голова и я еле передвигал ноги, чтобы не упасть. Андроид под ручку вывела меня в коридор и усадила на диван. Тут меня уже поджидал Лука.

– Это с непривычки. Тем более ты не подготовлен к таким представлениям, – спокойно констатировал Лука.

Администратор принесла мне стакан с прозрачной жидкостью вроде воды.

– Выпейте, станет лучше – услышал я её приятный женский голос.

Не задавая лишних вопросов, я залпом опустошил стакан с соленоватой жидкостью. Через минуту стены уже не плыли и я хоть и с трудом и ненадолго, но уже мог фокусировать взгляд.

– Посидим минут пять и всё вернётся в норму, – невозмутимо говорил Лука, девушки рядом с ним уже не было, – Ну как ощущения?

– Очень реалистично, я в восторге, – говорить пока ещё было сложновато, – Вот уж действительно впечатлило! Не меньше поезда.

– Каждому чего-то не хватает в жизни, а кино помогает заполнить этот пробел. Это важный инструмент для сохранения психического здоровья общества.

– Ну, да, – согласился я, – Любые ощущения и без вреда для здоровья, – я бегло ощупывал свои руки и грудь, – Никаких травм! – с удивлением обнаружил я, – Хотя я чувствовал боль в груди, как ударился головой, – я резко схватился за голову, но не нашёл там даже крохотной шишки.

– Это же очевидно. Тело не знает, что ему больно. Это знает только мозг, достаточно перехитрить его. На это и рассчитано кино. Ну что продолжим экскурсию?

– Пожалуй. Я уже в полном порядке.

Мы пошли дальше по коридору. Не знаю чем именно напоила меня девушка администратор, но это помогло, головокружение и дезориентацию как рукой сняло. Я перебирал в уме какие бы ещё фильмы посмотреть в их волшебном кинотеатре. Ведь теперь я мог стать хоть Нео, хоть магистром Йода и даже Гендальфом! Я вообще готов был стать завсегдатаем их кинотеатра. Тем более и администратор там довольно милая девушка, хоть и андроид. По правде говоря, если бы не её серая форма, я бы никогда не догадался, что она не человек и возможно даже пригласил бы её на свидание.

– Андроиды тоже различаются по половым признакам? – задал я давно уже назревший вопрос.

– Андроиды созданы по нашему подобию. Соответственно есть мужчины и есть женщины. Отличаются они только внешними половыми признаками, внутри они практически идентичны и на их способностях эти отличия никак не отражаются. Правда, есть ещё отличие в пакете базовых программ, чтоб одни вели себя как мужчины, а другие как женщины. Не уверен, что от этого андроиды испытывают сексуальное влечение к противоположному полу своей особи. Скорее это сделано для наших сексуальных утех.

– То есть роботы друг с другом не спят, а вы с ними полным ходом?

– Мы пришли.

Лука отворил дверь и мы попали в комнату похожую на приёмную кинотеатра, только здесь стены украшали анимированные картинки, которые довольно часто сменялись. Вот тигр подкрадывается к своей жертве, а вот уже медведь уплетает малину с куста, а вот дельфины выпрыгивают из воды…

– Насколько мне известно, андроиды практикуют секс между собой, хоть у них и нет природной потребности в соитии, – продолжил разговор Лука, – Но она есть у других жителей Марса. Четаки, брюти и даже некоторые менахели охотно вступают в половую связь с андроидами. И вообще робосексуализм у нас считается нормальным явлением.

– Робосексуализм?! – усмехнулся я, – Надо же, вы и название этому придумали. А я то думал, что это мы поколение извращенцев. Да-а, многому мне ещё предстоит привыкнуть.

Сама мысль заняться сексом с роботом казалось мне дикой и противоестественной. Да, у людей XXI века тоже было не мало механических секс-игрушек и кукол. Мы даже придумали роботов-проституток, правда, они не обладали интеллектом как марсианские андроиды. Но я никак не ожидал услышать что-то подобное от марсианского канцлера. А ведь они ещё считают себя высшей развитой расой!

– В наших публичных домах так же работают и андроиды. Можешь попробовать попозже, – спокойно продолжал Лука.

– Нет уж, спасибо – улыбнулся я канцлеру, с трудом сдерживая смех, – А Вы уже пробовали? Ну и как?

– Снова теряешь субординацию, – сердито заметил канцлер.

Мне представилось, как он рассказывает о субординации и своей принадлежности к высшей расе проституткам-андроидам в процессе совокупления и не смог сдержать смеха. Я дико хохотал, согнувшись пополам. Лука терпеливо ждал окончания моего неконтролируемого смеха. Я пытался остановиться, но от этого смех пробирал ещё сильнее. Минут через пять мне, наконец, удалось совладать собой.

– Извините, Лука, – всё ещё всхлипывая от припадка смеха, я вытер прослезившиеся глаза, – Давайте лучше на зверей посмотрим. Мы же в зоопарке, я правильно понял?

– Правильно. Что выберем?

Словно ничего и не было, лишенный эмоций сверхчеловек подошёл к небольшому монитору на стене.

– А что есть?

– Здесь представлена практически вся земная флора и фауна за всё известное нам время существования вашей планеты.

– Мы и динозавров можем посмотреть? – спросил я, заметив в углу экрана изображение динозавров.

– Конечно! Выбираем динозавров.

Лука ткнул пальцем на то самое изображение с динозаврами, которое бросилось мне в глаза.

– В чём подвох? – несколько засомневался я, – Это виртуальная симуляция? Или же по найденным останкам вы воспроизвели их по ДНК и сейчас они в клетках?

– Они в своей естественной среде обитания. Ну что выбираем динозавров?

– Да, всё равно. Лишь бы они там не трахали роботов. Пусть будут динозавры.

Лука выбрал на экране Юрский период и мы вошли в дверь, что находилась в дальнем углу приёмной. Только мы шагнули за порог, перед нами предстала густая растительность. Папоротники, хвощи, хвойные и лиственные деревья простирались вдаль до бесконечности. Некоторые из них были настолько высоченны, что, казалось, протыкают небо насквозь. Я сделал шаг и в густой пышной траве остался отпечаток моего ботинка. Раскрыв рот от изумления, я подставил лицо под палящие лучи яркого солнца. Но тут раздался пронзительный крик, и что-то огромное пролетело над головой, на секунду накрыв нас своей тенью.

– Что это? – от страха я присел, прикрыв голову обеими руками.

– Птеродактиль, – спокойно констатировал Лука, ничто не могло вывести его из равновесия, – А посмотри вон туда.

Я встал рядом с бесстрашным сверхчеловеком и посмотрел куда он указывал. Несколько нереально гигантских ящеров вытянув свои длиннющие шеи ели папоротник, а их огромный массивный хвост, словно геометрический луч, казалось, не имеет конца. Лука объяснил мне, что это диплодоки и они травоядны. Хотя их названия меня не особо волновали. Я всё никак не мог прийти в себя от увиденного чуда. Несколько минут я неподвижно таращился на диплодоков. За это время над нами пролетело ещё пара птеродактилей. Но вот раздались тяжёлые шаги, я даже почувствовал как от каждого шага трясётся земля под ногами. Я перестал дышать и, выпучив изумлённые глаза, смотрел в ту сторону откуда приближались шаги. Из-за деревьев выскочило огромное чудовище и, схватив кого-то гораздо меньших размеров, умчался вдаль. По сравнению с меланхолично жующими листья диплодоками этот не казался таким уж большим, но всё равно был огромен. А как он был свиреп и проворен. Я даже не успел разглядеть его несчастную жертву. Острые, загнутые внутрь зубы несущегося на двух ногах чудовища вселяли первобытный ужас.

– А нам точно ничего не угрожает? – я с трудом выдавливал слова из пересохшего рта.

– Это очередная глупая шутка? Аллозавр не тронет нас, как и все остальные.

– Я конечно понимаю, что это какой-то фокус, просто иллюзия, но… – я зачерпнул немного воды из ручейка, что протекал рядышком – Смотри! Рука намокла, вода настоящая! – я протянул мокрую руку, демонстрируя чудеса иллюзии своему гиду, – Согласен, вы величайшие фокусники. Я впечатлён! Но может хватит уже на сегодня экскурсий?

Я резко развернулся в ту сторону откуда как мне казалось мы вошли в Юрский период. Но вместо двери я увидел метрах в пяти от себя длинного ящера из спины которого торчали здоровенные острые камни, а из хвоста острые шипы. Он лениво жевал траву, не обращая на нас никакого внимания.

– А вот и стегозавр. Прекрасен, не правда ли?

– Очень, – ответил я с сарказмом.

– Выключить голограмму, – скомандовал Лука.

В тот же миг всё исчезло, и мы остались стоять посреди пустой комнаты.

– Голограмма, конечно же! – наконец дошло до меня, – Но какая она правдоподобная!

– На Марсе нет животных, – как всегда спокойно и доходчиво объяснял Лука, – Это не эффективно и проблематично. Но каждый может завести себе абсолютно любого голографического питомца или приходить вот в такие зоопарки.

– Завораживает! – не скрывал я своего изумления и восхищения, – То есть как домашнего питомца можно завести голографическое животное?

– Да, но оно будет жить только в пределах голографической комнаты.

– Получается, можно завести себе даже ручного динозавра?

– Конечно, абсолютно любое животное, даже мифическое или созданное своим воображением.

– Ты говорил, что люди ставили иллюзорные развлечения на первый план, но вы достигли в этом компоненте просто невообразимого уровня!

– По-моему, это вполне логично. Твой разум никак не может принять один простой факт. Как бы это тебе объяснить помягче и в то же время доходчиво, – начал рассуждать Лука и умолк, видимо, подбирая нужные слова.

В это время мы вернулись в комнату с анимированными картинками на стенах. Здоровый рыжий орангутанг грыз то ли ветку, то ли кору дерева.

– Вот обезьяна! Ваш эволюционный предок, – картинка подсказала ему как лучше донести до меня мысль, – Ты же понимаешь, что ты и этот «лесной человек» это совершенно разные ступени эволюции. Ну, вот и между нами примерно такая же разница.

– Ах, да! Я и позабыл, что я всего лишь канат между орангутангом и тобой.

– Сарказм и ирония здесь ни к чему. Это просто очевидный факт. Предлагаю сейчас поужинать, обсудить вопросы, которые у тебя наверняка за сегодня накопились.

На самом верхнем этаже здания располагался красавец ресторан. Безусловно, это был самый роскошный, самый элегантный, самый богатый и самый люксовый ресторан из всех которые я когда-либо видел. Как я узнал позже, это был самый элитный ресторан в южном полушарии и носил гордое название «Белый король». Стены ресторана были стеклянные, чтобы посетители могли наслаждаться не только изысканными блюдами, но и великолепным видом на планету. Для нас был забронирован столик. Едва мы заняли свои места, официанты-андроиды забегали как трудолюбивые муравьи, заставляя стол разными марсианскими яствами.

– Столица – лучший город южного полушария, – в своей привычной властной, но в то же время спокойной манере заговорил Лука за столом, – Этот ресторан лучшее место в столице, здесь бывают только менахели. И то не все. А наш столик – это лучшее место в этом ресторане. Отсюда самый красивый вид из окна. Почти каждый день здесь ужинаю, наслаждаясь умиротворяющим видом из окна.

– Привилегия канцлера! – попытался я его подколоть, но канцлер никак не отреагировал.

Сейчас под лучами заходящего Солнца, он действительно был похож на сверхчеловека. Умный, сильный, властный, уверенный в себе… Но он совсем не казался мне счастливым. Может поэтому я до сих пор не воспринимал его как сверхчеловека.

– Посмотри в окно, – Лука мечтательно вглядывался вдаль, я последовал его примеру, – Видишь башню слева, чуть пониже нашей. Это второй город менахелей. На его крыше тоже расположен похожий ресторан, только называется «Белая королева». Прямо перед нами один из городов-заводов. А вон внизу тянется бесконечная белая полоса. Это променад. Мы сейчас находимся на самой высокой башне в государстве. Прекрасное место!

– И название такое не скромное. «Белый король»! Мой друг Михаил назвал бы наверно «Король на белом коне», – воспоминания о лучшем друге и его любимой легендарной панк-группе заставили меня улыбнутся.

– Белые кони справа и слева от нас.

– В смысле? – не понял я сверхчеловеческого юмора.

– Я уже говорил, что поверхность Марса разделена на 64 условных квадрата. Как шахматная доска. Такая вот архитектурная задумка. Южное полушарие – это белые фигуры. Каждый город символизирует одну из шахматных фигур. Мы находимся в квадрате Е1 – место белого короля.

– А Северное государство, получается, точно такое же. Так сказать, чёрные фигуры.

– Да, вот так вот всё просто. Разумеется, это разделение весьма условно. Все квадраты разного размера и сверху это совсем не похоже на шахматную доску. Да и города не выстроены точно в ряд как фигуры на доске. Это вполне логично, места под города выбирались исходя из оптимального расчёта. А вот формы городов действительно напоминают шахматные фигуры.

Так в любезной непринуждённой беседе проходил наш ужин. Хотя, говоря по правде, в основном мы молчали, любуясь из окна видом ночного Марса. Желудок переваривал пищу, а ум информацию, полученную за сегодняшний весьма насыщенный день.

– Да, здорово у вас тут, – нарушил я затянувшееся молчание уже доедая десерт, – Сверхскоростные поезда, голограммы, искусственный интеллект, вживлённые телефоны, виртуальное кино… Всё о чём только могли мечтать наши фантасты. Роботов трахаете! Это тоже, наверно, в какой-то степени показатель прогресса. Всё это очень интересно, но, видимо, даже сверхчеловек не лишен пороков.

– О каких пороках ты говоришь? – Лука продолжал смотреть в пустоту ночи, попивая чай.

– Взять к примеру этот ресторан. Почему четаки не могут здесь поужинать? – я решил больше не поднимать вопрос их половой жизни и обратил внимание на другое.

– Это низшая раса, им не место среди менахелей, – холодно отвечал канцлер.

– Получается это ваши рабы. Вы клонируете себе рабов и при этом считаете себя высокоразвитой расой.

– На Марсе нет рабов. Каждый брюти , каждый четака, каждый менахель и даже андроид прекрасно понимают своё предназначение в жизни с самого своего появления на этот свет. Мы не тратим пол жизни на поиски себя, не впадаем из-за этого в депрессию. Все граждане нашего общества довольствуются своим положением и все счастливы.

– Они довольны своим положением лишь потому, что вы их так запрограммировали ещё до их рождения.

– В этом и заключается суть порядка. Если каждый захочет быть канцлером, то кто же тогда будет работать на заводах? В отличие от вашей демократии, где каждый занят не своим делом, у нас все на своих местах. Врач занят медициной, инженер технологиями, а канцлер управлением страной. У нас самое справедливое общество! Каждый получает работу соответствующую его квалификации и способностям. Каждый задействован там, где может принести максимум пользы.

– И как вы это определяете?

– Мы не определяем, а делаем. Например, мы знаем, что через пять лет нам потребуется 200 шахтёров. Мы просто берём и выводим чуть более двухсот шахтёров, учитывая процент брака и повреждённых.

– То есть вы зомбируете клонов быть шахтёрами. У них даже нет выбора!

– Зато у вас был выбор и все знают к чему это привело. Полное вымирание вида и непригодность планеты для жизни. Правом выбора должны обладать только те, кто может предвидеть последствия своего выбора. Опасно предоставлять выбор не разумным существам. И даже иллюзия выбора, как это было в вашем обществе, не может обеспечить стабильность на длительное время. Мы учли ошибки людей.

– По сути четаки – это всего лишь биологические механизмы, созданные для конкретной работы.

– И брюти тоже.

Лука так спокойно говорил об этом, словно это в порядке вещей, что приводило меня в бешенство.

– Почему тебя это так беспокоит? Большинство людей в ваше время жили точно так же. Только они не были счастливы, поэтому эмоциональные вспышки приводили к неприемлемым последствиям. Власти прошлого пытались с этим бороться, придумывали всяческие способы поддержания эмоциональной стабильности в народных массах. Мы же просто искоренили эту проблему. Лучший способ решения проблемы – это не создавать её. Не делай поспешных выводов, у тебя будет возможность поближе познакомиться с устройством нашего общества.

– Допустим, – неохотно согласился я, – А что вы делаете с повреждёнными? И вообще что это значит повреждённые? Не все клоны поддаются зомбированию?

– У некоторых клонов наблюдаются отклонения. Если отклонения выявляются на стадии зародыша, то его просто уничтожают. Но бывает, что отклонения начинают проявляться уже у взрослой особи. Такие случаи очень редки, в последние годы нам удалось свести процент повреждённых практически к нулю. И всё же он есть, поиском и выявлением таких особей занимаются органы правопорядка.

– И что их тоже уничтожают?

– Продолжительность жизни повреждённых особей, как правило, гораздо короче, уничтожать их нет необходимости. Когда таковые выявляются, мы изолируем их от общества, изучаем, пытаемся исправить ошибки.

– А если отклонения выявляются у менахеля? Их тоже изолируют органы правопорядка?

– Органы правопорядка занимаются повреждёнными среди брюти и четаков. Менахели не в компетенции низших рас. Процент отклонений среди менахелей ничтожно мал, таких случаев практически не бывает. Но если даже случаются повреждения у взрослых менахелей, это обнаружить крайне сложно, так как они могут это весьма умело скрывать. Повреждённый не значит ущербный, внешне зачастую это никак не отражается. Если и случаются отклонения у взрослых клонов, то это умственные либо психические. Выявлением повреждённых менахелей мы занимаемся сами.

– Даже не буду спрашивать, что вы с ними делаете.

– Ничего особенного, – едва заметно улыбнулся Лука.

Мы допили чай и молча смотрели в окно. Я пытался разглядеть другие города, но видел лишь их слабые огоньки вдалеке.

– Уже поздно, а у нас остались ещё кое-какие дела, – выдохнув, отвлёкся от ночного вида канцлер.

Лука не спеша приподнялся со своего места и направился к выходу, я поспешил последовать за ним.

– А платить за ужин канцлеру не надо? – прошептал я ему под ухо, догоняя сзади.

– Платить? – Лука, видимо, не сразу понял о чём я, – Ах, ты про денежный расчёт! – дошло до него, – У нас не используются деньги. Нам они не нужны, нам нужны ресурсы.

– Ресурсы… – повторил я за ним, не совсем понимая, что он имеет в виду.

Но канцлер не стал дальше объяснять, наверно, посчитав, что дал исчерпывающий ответ, а я не стал дальше допытываться. После ресторана мы спустились на лифте. Теперь я точно знал, что мы спускаемся, ведь выше было уже некуда. Но мне никак не удавалось определить количество этажей. На сколько этажей мы поднимаемся, опускаемся, даже само движение лифта было не ощутимым.

– Это будет твоей комнатой на какое-то время.

Лука привёл меня в небольшую, но достаточно уютную комнату. На минимальной площади в моём новом жилище располагалось всё самое необходимое: кровать, маленький письменный столик, стул и тумбочка.

– Здесь ты можешь отдохнуть. Дверь справа, – Лука прикоснулся к еле заметной на фоне стены дверце, которую я до этого даже не заметил, и она бесшумно ушла внутрь стены, – Это гигиеническая комната. Там на столике каждое утро будет лежать чистая одежда и обувь, грязную бросай в урну под столиком.

Я проследовал в гигиеническую комнату. Вот столик о котором говорит Лука, вот урна под ним, вот душевая кабинка, а вот унитаз… Всё достаточно понятно, легко разобраться. Я вернулся в спальную комнату. Канцлер стоял возле кровати и в руках держал металлический пистолет с тонкой острой иглой на конце.

– Садись на кровать и сними верх, не бойся, – повелел канцлер.

Естественно, в подобной ситуации мной овладели сомнения и даже страх, но сопротивляться в данном случае было бы бесполезно и глупо. Поэтому я собрал всю свою волю в кулак. Стараясь казаться спокойным, я снял рубашку и сел на краешек кровати. Своим шприцом-пистолетом он больно уколол меня в правое плечо.

– Немного больно, – констатировал Лука, вытаскивая иглу из моей руки, – Я ввёл сразу два чипа. Коммуникационный и кодированный нейрочип. Коммуникационный чип это то, что ты назвал вживлённым телефоном. А кодированный нейрочип поможет тебе передвигаться по Марсу. Этот код определяет доступные тебе ресурсы. Не буду рассказывать как это всё работает, завтра сам разберёшься. Сейчас я хотел бы заняться другими, более важными делами.

Лука достал из карманов две металлические присоски и белую продолговатую пилюлю.

– Что это?

– Я показал тебе наш мир, теперь ты мне покажешь свой. Эта пилюля введёт тебя в состояние похожее на гипнотический сон. Ты погрузишься в свои воспоминания, увидишь всё как сон. В отличие от гипноза ты будешь помнить всё, что увидишь во время такого сна. Эти присоски я закреплю у тебя на висках. Это ретрансляторы. Так я смогу видеть то, что видишь ты.

– Как бы читаете мои мысли?

– Не совсем верная формулировка, но суть ты уловил правильно.

– А если я не хочу раскрывать свои мысли? Мало ли что у меня в голове! – возмутился я от такого предложения, не приятно когда кто-то изъявляет желание покопаться у тебя в душе.

– Во-первых, у тебя просто нет выбора. А во-вторых, я просто хочу увидеть твои воспоминания, прежде всего меня интересует детство.

Лука протянул мне таблетку, и я вынужден был её проглотить. После этого он прицепил мне на виски холодные металлические присоски– ретрансляторы.

– Ложись спать. Думай о своём детстве. Как проснёшься, можешь снять ретрансляторы.

Канцлер вышел из комнаты. За всё время проведённое на Марсе я, наконец, остался в одиночестве, о котором так мечтал. Растянувшись на кровати, я закрыл глаза и пытался ни о чём не думать. Не хотел, чтобы кто-то видел мои мысли. Я чувствовал на висках металлический холод от присосок. Холодок постепенно распространялся, и вот уже мой череп сдавило ледяным кольцом. Веки становились свинцовыми. Я попытался открыть глаза, но у меня ничего не вышло. «Думай о детстве…» я услышал словно из потустороннего мира. Я вспомнил бабушку, наш маленький деревянный домик в деревне, речку, что текла неподалёку от дома, зелёные луга… Приятные детские воспоминания уносили меня отсюда, словно быстрый весенний ручеёк уносит бумажный кораблик. Моё сознание, подобно тем корабликам, что я так любил пускать будучи ребёнком, стремительно понеслось по течению времени, то притормаживая, цепляясь за веточки реальности, то ускоряясь под порывом ветра воспоминаний.