Читать книгу Бесценная награда - Ханна Хауэлл - Страница 3

– Мой муж был женат!

Катриона моргнула и осторожно прожевала хлеб, глядя на кузину. Спрашивая ее, почему та вдруг приехала погостить, она не ожидала подобного ответа. Не ожидала и всплеска эмоций, которые скрывались за этим заявлением. Она, конечно, обрадовалась, что Ариадна действительно замужем, но тут же родился страх перед разгневанным мужем, колотящим изо всех сил в ворота.

Ариадна, которую она помнила по детским годам, была всегда милой, спокойной, послушной и умела вести себя, как прекрасно воспитанная леди, во всяком случае перед старшими. Читая Катрионе нотации о приличном поведении, мать частенько ставила ей в пример Ариадну как образец безупречной леди. Однако, когда взрослых поблизости не было, Ариадна любила повеселиться, проявляла живость характера и даже в этом случае выглядела куда большей леди, чем Катриона. Катриона и не надеялась стать когда-нибудь похожей на нее и до сих пор иногда удивлялась, почему такой чопорный, правильный и благочестивый Бойд выбрал ее в жены. Вот Ариадна всегда казалась идеальным выбором в качестве жены для джентльмена.

Впрочем, сейчас в ней не было и следа от той милой, уравновешенной, благовоспитанной леди. Ариадна хмурилась, глядя на еду в своей тарелке, даже когда насаживала ее на вилку и отправляла в рот. За то время, что они не виделись, Ариадна сумела обуздать свой живой характер, который когда-то так старалась скрыть за утонченными манерами.

– Ариадна, если он уже был женат, как же он мог жениться на тебе? – спросила Катриона. – Ты пытаешься сказать, что на самом деле не замужем за этим мужчиной? – Трудно поверить, что родня Ариадны со стороны Марри спокойно проглотила бы подобное оскорбление или позволила нанесшему его мужчине прожить долго.

– Ой нет, мы с Брайаном по-настоящему женаты! Но мой муж, эта лживая свинья, не потрудился сообщить, что был женат раньше, что я – его вторая жена.

– Но почему это имеет для тебя какое-то значение? Многие мужчины женятся не по одному разу. И мой был до меня женат. К сожалению, многие теряют своих жен во время родов да и по другим причинам. И женщины, бывает, выходят замуж несколько раз. Ты же и сама была замужем до него, разве нет?

– Да, но я, по крайней мере, рассказала ему об этом и вспоминаю мой первый брак! И это для него слишком хорошо, как на мой вкус, – пробормотала Ариадна.

За этими едва слышными словами крылся такой глубокий смысл, что Катриона с трудом подавила желание спросить кузину, что та имеет в виду, и снова сосредоточилась на главном.

– Так почему для тебя важно, что сэр Брайан был раньше женат?

– Потому что он не сказал мне об этом! Ни словечка! Я узнала о его первой жене от других людей!

Катриона собралась было побранить Ариадну, сказать, что ни к чему вести себя так глупо, но торопливо затолкала в рот кусочек хлеба до того, как успела произнести хоть слово. Первое что пришло в голову, это, конечно, сообщить кузине, что она дурочка, и велеть возвращаться домой к мужу. Но чем больше она об этом думала, тем сильнее удивлялась, почему этот мужчина скрывает свой первый брак. Просто невозможно придумать для этого серьезную причину.

– Но почему он скрывает это? – спросила она наконец.

– Сказал, что забыл о нем, – ответила Ариадна и кивнула, заметив, что Катриона не сумела скрыть потрясение.

– Забыл, что у него была жена?!

Катриона просто не могла этого постичь, но, несмотря на то что они с кузиной давно не виделись, она по-прежнему доверяла ей настолько, чтобы поверить на слово. Ариадна всегда говорила правду, и пусть она сильно изменилась, Катриона сомневалась, чтобы изменения коснулись и этой черты ее характера. Одного взгляда в сторону сопровождавших Ариадну мужчин хватило, чтобы заметить – они едва сдерживают смех. То, что они находят подобные вещи забавными, можно либо приписать странному, извращенному мужскому чувству юмора, либо они знают о муже Ариадны что-то такое, чего не знает она.

– Да, – кивнула Ариадна. – Когда отец Брайана сказал что-то о его жене, причем определенно не обо мне, я потребовала объяснить, о чем идет речь. Он и рассказал, что пять лет назад Брайан обвенчался с одной девушкой. Я не поверила, но Макфингал, отец моего мужа, настаивал на своем. А потом его жена, Маб, заверила меня, что это правда, что у Брайана уже была до меня жена. Вроде бы мой муж сбежал с этой девушкой и обвенчался с ней, но через месяц или два она умерла.

– Может, поэтому он и забыл? Такой короткий брак легко мог выпасть из памяти мужчины по прошествии нескольких лет. – Катриона услышала, как спутники Ариадны посмеиваются над ее жалким объяснением. Впрочем, она и сама понимала, что оно смехотворно. – Должно быть, хороших воспоминаний было так мало, что они не задержались у него в памяти.

Трудно было не вздрогнуть под раздраженным взглядом Ариадны, только подчеркнувшим насмешливое хмыканье ее воинов. Даже короткий, скучный, лишенный любви брак должен был запомниться мужчине, пусть всего лишь как хорошо усвоенный урок. Должна быть какая-то причина, какое-то объяснение, которое ускользнуло от Ариадны или она просто еще не рассказала о нем. А иначе получается, что кузина вышла замуж за человека крайне бессердечного или весьма странного.

– Вряд ли можно забыть, что ты сбежал с невестой своего брата, – проговорила Ариадна.

– Он похитил невесту брата?

– Ага, похитил. Сбежал с ней под покровом ночи.

– И брат ничего не сделал?

– Нет. По правде сказать, Грегор даже обрадовался, что брак с Мейвис – больше не его забота. Он влюбился в мою кузину Алану и хотел жениться на ней. Так что побег Брайана с Мейвис устроил всех, включая ее отца, который всего лишь искал для нее хорошего сильного мужчину, чтобы тот подарил ему внука. Макфингалы в некотором роде знамениты тем, что рожают множество сыновей. Как ни печально, бедная Мейвис умерла через месяц или два после венчания, а Брайан от этого короткого брака не получил ни земель, ни денег и вернулся обратно в Скаргалс.

Катриона нахмурилась, услышав, как мужчины разразились хохотом на замечание Ариадны о способности Макфингалов рожать сыновей, но решила, что сейчас не время спрашивать, что в этом смешного.

– И быстро забыл о ней?

– Вот. Теперь и ты начинаешь понимать, как все это странно. Он не просто любил эту девушку так сильно, что отнял ее у брата, но она к тому же умерла совсем молоденькой, когда их совместная жизнь только начиналась. Разве можно о таком забыть?

Катриона не знала, что ответить. Как мог он об этом забыть? Сердце его должно было почернеть от горя из-за утраты. Никто не забывает о подобном с такой легкостью, да и не должен забывать. Пусть даже это не был союз по горячей любви, каким наверняка считает его Ариадна, но утрата человека, с которым ты обменялся обетами, должна навсегда запечатлеться в памяти. Оставалось только молиться, чтобы кузина не оказалась в ловушке супружества такого же холодного, как ее собственное.

– Может быть, он просто подумал, что это не имеет никакого значения, – произнесла Катриона наконец. – Все давно осталось в прошлом, не имеет никакого отношения к тебе, а их общая жизнь была такой короткой, что ему нечего тебе рассказать.

– Не уверена, что такое объяснение как-то исправит общую картину, – пробормотала Ариадна.

Катриона тоже так не думала, но не знала, что еще можно добавить. Трудно предлагать утешение и совет, если ты полностью согласна с тем, что кузине есть из-за чего расстраиваться. И все же она сомневалась, что Ариадна поступила мудро, просто сбежав. Видно же, что она не испытывает никаких трудностей, рассказывая им, почему так разозлилась на мужа. Так почему она не осталась и не высказала все это ему?

– Кузина, я согласна, что все это очень тяжело и требует объяснения и обсуждения, но почему ты не осталась дома и не поговорила с мужем открыто? – спросила она, наконец, решив, что лучше всего говорить с Ариадной напрямик. – Он единственный человек, который может ответить на все твои вопросы.

– Слишком разозлилась и обиделась. Брайан как раз был в отъезде, и я внезапно почувствовала, что тоже должна уехать. Не думаю, что мы с ним смогли бы побеседовать здраво. Боюсь, я так злилась, что могла бы наговорить ему гадостей, которых не забыть и не простить. Мне просто требовалось уехать куда-нибудь, подальше от всей его родни, и хорошенько все обдумать. Ты не против, если я немного у тебя поживу?

– Конечно, можешь жить сколько хочешь. Только должна предупредить, что здесь совсем не так мирно и спокойно, как кажется, так что вскоре ты вполне можешь передумать.

– Ну нет, сомневаюсь. В Скаргалсе тоже не часто бывает спокойно.

Прежде чем Катриона успела объяснить, что неладно в Банулте, она увидела, как в зал входят юная Пегги и нянька с Элисон. Катриона этому обрадовалась, потому что ей не очень хотелось выкладывать свои беды этим людям – во всяком случае не все. Она улыбнулась дочери, подбежавшей к ней. Элисон только что исполнилось пять, и она была такой хорошенькой, что Катриона частенько поражалась, как ей удалось произвести на свет такое сокровище. Со своими буйными темно-рыжими кудрями и большими голубыми глазами малышка была такой яркой, что рядом с ней Катриона особенно остро осознавала, насколько ее внешность тусклая, бесцветная. Она торопливо представила дочь гостям, с удовольствием отметив, что Элисон присела перед ними в реверансе и поздоровалась безупречно вежливо.

– Мама, я знала, что у тебя гости, но значит ли это, что ты не расскажешь мне сказку, когда я лягу спать? – тихонько спросила Элисон, прижавшись к боку матери и поглаживая ее длинную косу. – Я сплю лучше, когда ты что-нибудь рассказываешь.

Маленькая хитрюшка, ласково подумала Катриона.

– О, конечно, я очень скоро поднимусь к тебе и уложу в кроватку, – ответила она и посмотрела на Пегги. – Отказывалась ложиться, пока не увидит, кто приехал, да? – спросила она и улыбнулась, потому что Пегги засмеялась и кивнула.

– Я ей сказала, что мы можем спуститься всего на минутку, потому что вы заняты гостями.

– А я сказала, что должна посмотреть, кто приехал в мой дом, – воскликнула Элисон. – У нас еще никогда не было гостей, и я хотела глянуть хоть одним глазком.

– Ну ты уже глянула, детка, поэтому возвращайся в свою комнату, а я скоро приду. – Катриона поцеловала ее в щечку.

Элисон кивнула, пожелала всем спокойной ночи и позволила Пегги увести себя из большого зала. Катриона все еще улыбалась, вспоминая, как ее дочь сумела представить себя гостям, когда обернулась к Ариадне и заметила, что та задумалась. Ариадна ждала ребенка, и Катриона невольно заинтересовалась, о чем думает кузина, которой скоро будет даровано собственное дитя.

– Хочешь девочку? – негромко спросила Катриона.

– Я просто хочу красивого здорового ребенка, – ответила Ариадна. – Твоя дочь – красивая малышка, кузина. И очень яркая. Должно быть, отец холил и лелеял ее.

Катриона поморщилась.

– Хотела бы я сказать, что это так, но боюсь, что он ее едва замечал. Когда у нее отросли эти прелестные рыжие кудряшки и стало понятно, что в будущем она станет настоящей красавицей, он слегка заинтересовался дочерью, но тут на нас обрушилась лихорадка и унесла его. Видишь ли, Бойд хотел сына. Он был признателен за то, что у него родился ребенок, чтобы род его не прервался, но на самом деле хотел сына, который займет место лэрда, когда самого Бойда не станет.

– Ах, глупец. Она красивая и умная малышка, и он потерял так много, не любуясь ею и не наслаждаясь дочерью, пока мог.

– Я это знаю, но и она тоже, что еще печальнее. – Сполоснув пальцы в миске для ополаскивания, Катриона вытерла их салфеткой и встала. – Ешьте и пейте. Я покину вас ненадолго, потому что обязательно должна рассказать Элисон сказку, иначе она скоро снова явится сюда и начнет всем докучать.

– Ну так иди уложи девочку, – сказала Ариадна. – А мы посидим тут и когда вернешься, расскажем тебе все новости.

Этого Катриона ждала особенно сильно, так что она поспешила к дочери. Ей не терпелось услышать все, что Ариадна и остальные смогут рассказать. После замужества у них редко бывали гости, а когда все-таки приезжали, ей приходилось вести себя тише воды ниже травы. А с тех пор как лихорадка опустошила Банулт, сюда не приезжал никто, поэтому Катриона не чувствовала себя виноватой, рассказывая сказку очень быстро.

– Ну и почему вы все хмуритесь и выглядите такими серьезными? – спросила Ариадна своих людей, как только Катриона скрылась из виду.

– Здесь как-то очень неладно, Ариадна, – сказал Бретт. – Мы все это видим.

– Да, я тоже заметила. И видела деревню, в которой всего полтора года назад бо́льшую часть жителей унесла свирепая лихорадка.

– Откуда ты знаешь?

– Горничная Мэри очень любит поболтать, и она такая милая. Похоже, она не очень-то умна, потому что готова рассказать все, что ты хочешь знать. Говорит, что почти половина всех здешних жителей, включая самого лэрда, умерли от лихорадки. Еще она говорит, что почти весь уцелевший гарнизон отправился во Францию, чтобы сражаться там за французов и привезти домой туго набитые кошели. Хотят помочь Банулту вернуть былую славу. И еще, кажется, у них возникли небольшие неприятности с лэрдом, живущим к западу, но Мэри сильно насторожилась, когда речь зашла о нем, и я подумала, что неприятности-то, наверное, серьезные, и все еще не закончились. Кстати, очень забавно было наблюдать за Мэри, пытающейся вести себя с осторожностью. Но, вероятно, именно из-за этого лэрда Катриона и предупредила, что здесь совсем не так мирно, как кажется. Я не стала давить на Мэри, но думаю, что со временем придется.

Бретт засмеялся и покрутил головой.

– Отлично сработано. И все-таки я думаю, что нам лучше все же выяснить, о каких неприятностях юная Мэри не желает говорить.

– Я тоже, – согласилась Ариадна и нахмурилась. – Когда я спросила, она сильно смутилась и начала бормотать что-то про выжженные поля и украденный скот.

– Может, лучше подыскать другое место, где ты сможешь дуться в свое удовльствие? – предложил Аркур, наполняя элем свою кружку.

– Дуться? – Ариадна гневно сверкнула на кузена глазами. – Я не дуюсь. Это праведный гнев.

– Ну, тогда это не самое подходящее место, чтобы пестовать твой праведный гнев, пока за тобой не явится муж.

Ариадна так посмотрела на Аркура, сжимая нож, что Бретт поспешил отвлечь ее внимание.

– Значит, ты считаешь, здесь кроется какая-то угроза?

– Не думаю, что угроза велика, – ответила Ариадна, бросив последний яростный взгляд на Аркура. – Мне не кажется, что люди тут всего боятся и готовятся к сражению, а тебе?

– Нет, – подумав, согласился Бретт. – Нет, у меня нет впечатления, что Банулт в осаде. Конечно, не могу сказать, насколько здешние люди плохо подготовились к обороне. Но одно вижу точно – здесь что-то не так, и я намерен выяснить, что именно. Если даже девушка, которая, по твоему мнению, недалекого ума и чересчур доверчива, начинает вдруг осторожничать, правду выяснить будет не так легко, как я думал. Да и предостережение леди Маки прозвучало весьма расплывчато.

– Если ты думаешь, что мне находиться тут небезопасно, есть одна вещь, которую ты можешь сделать.

– Что именно? – уточнил Бретт, не доверяя ее сладкой улыбке.

– Попытайся хоть немного обучить этих несчастных парнишек. Ясно же, что воины, уехавшие во Францию, не потрудились поднатаскать тех, кто занял их место.

– А ведь верно, – пробормотал Каллум. – Давненько мне не доводилось видеть таких неумех, по крайней мере среди тех, кто охраняет ворота.

Все замолчали, потому что Несса и две молоденькие девушки подошли, чтобы убрать со стола объедки и подать гостям фрукты и пироги. И опять же, в отличие от более старшей Нессы, эти девочки держались неуклюже и неуверенно. Бретт решил, что лихорадка, о которой говорила Ариадна, собрала свою дань и среди тех, кто служил в доме.

– Ты уверена, что лихорадки тут больше нет? – спросил он, едва гости снова остались одни.

– Да, – ответила Ариадна, разрезая яблоко. – Я сказала, что беспокоюсь за ребенка, и Мэри хоть и разволновалась, но заверила меня, что со времени последнего случая смерти от лихорадки ни у кого больше не было ни малейших признаков болезни. Судя по ее словам, она забирала людей быстро и жестоко. Пришла в деревню и замок, скосила кучу народа и через две недели ушла, оставив только больных и умирающих. Мэри говорит, лихорадка обрушилась еще и на Гормферах, землю к западу отсюда. Бедное дитя потеряло двух сестер и мать. Но все это случилось около двух лет назад.

– Я слышал о подобном, но такая свирепая, быстрая и смертельная болезнь обычно случается в городах или в армии. Странно слышать о ней тут, где не так уж много народу собралось в одном месте.

– Мэри говорит, что Несса думает, будто ее принесли с собой перегонщики скота. Когда они ушли отсюда, в нескольких милях дальше на их пути еще несколько человек нашли свои могилы. Еще она припоминает, что один из них выглядел не очень здоровым, но перегонщики пришли и ушли так быстро, что никто про них и не вспоминал, пока в Банулте не началась болезнь.

– Должно быть, они останавливались в обоих замках.

– Или их заразил кто-нибудь из Банулта. Мэри говорит, эти два клана до недавнего времени были очень близки между собой.

– Ага, тут есть о чем подумать. Возможно, люди из Гормфераха просто винят в своей болезни жителей Банулта, а на самом деле за этим кроется что-то еще.

– Очень может быть, потому что я думаю, если бы все сводилось только к обвинению в заражении, Мэри сказала бы об этом прямо. В конце концов, запросто могло быть так, что кто-то из Гормфераха заразил перегонщиков скота или одного из тутошних жителей. – Ариадна взглянула на двери в большой зал и заулыбалась, увидев входящую Катриону. – А, кузина. Как раз вовремя к сладкому.

– Простите, что оставила вас одних, но Элисон не привыкла к гостям, и понадобится время, чтобы она поняла, что теперь не сможет получать все сразу, кое-чего придется дожидаться, – проговорила Катриона, усаживаясь рядом с Ариадной. – Я объяснила ей все это, но не уверена, что Элисон поняла, она еще недостаточно большая. А может быть, просто не захотела понять.

– Ну, мы не против, если ты будешь время от времени, покинув нас, заниматься своим ребенком. Не думай, что должна всецело быть в нашем распоряжении. Я навязала тебе свое общество, – она кивнула в сторону мужчин, – и их тоже, причем без приглашения. Прошу за это прощения.

– Нет нужды. Боюсь, после смерти мужа мне даже в голову не приходило пригласить кого-нибудь в гости, и, по правде говоря, он сам мало кого приглашал. Предпочитал ездить сам. – А еще он предпочитал, чтобы Катриона как можно меньше общалась со своей родней, но Ариадне об этом знать необязательно.

– Ну, позволь рассказать тебе новости; похоже, что сюда они доходят редко.

Катриона налила себе сидра и стала с жадностью слушать рассказы Ариадны про Францию и Скаргалс. Ее истории о Макфингалах, к которым мужчины то и дело добавляли что-то свое, одновременно веселили и поражали Катриону. Ариадна вышла замуж в большое и странное семейство, но в ее голосе слышались любовь и привязанность к ним.

Отчасти Катриона завидовала тому, что кузина успела повидать за свою жизнь, но еще сильнее она завидовала тому, что та сумела стать частью большой, любящей семьи. Катриона поймала себя на том, что завидует, но в этом вполне понятном чувстве не было ни капли злобы. Ей такого счастья в жизни не выпало, хотя всегда о нем мечтала, поэтому она все же радовалась за Ариадну. Несмотря на то что кузина сердилась на мужа, в каждом ее слове ясно слышалась любовь.

Когда Ариадна призналась, что устала и хочет отдохнуть, Катриона извинилась и попрощалась. Ей хотелось остаться и поговорить с гостями-мужчинами, она истосковалась по беседе, не имеющей отношения к племенному скоту или полям и посевам, но пока в их присутствии чувствовала некоторую неловкость и не могла остаться с ними наедине. Хоть Катриона и привыкла иметь дело с мужчинами, те были простыми воинами, фермерами и селянами. Приехавшие же с Ариадной были рыцари, люди светские, и в некотором смысле немного их страшилась, ведь они обладали большими знаниями о мире за пределами Банулта.

Катриона, оказавшись в спальне, переоделась на ночь и разожгла огонь. Где-то в глубине ее души пробудилась тоска по Бойду, но только потому, что теперь весь груз ответственности за Банулт лежал на ее плечах, а Бойд брал на себя малую часть этой ноши. Но то, что это единственная причина ее тоски, казалось печальным. Так быть не должно, и все же Катриона понимала, что если бы от лихорадки умерла она, Бойд не стал бы по ней горевать. Он тут же нашел бы другую жену с хорошим приданым, которое помогло ему и дальше укреплять Банулт, чтобы сделать из него неприступную крепость, а ведь когда-то здесь только и было, что дозорная башня да пастбище.

Катриона вдруг задумалась: а каково это, любить мужчину так, как любит своего мужа кузина? Судя по тому, что говорили Ариадна и ее спутники, чувство было взаимным, и этот мужчина скоро приедет за своей женой. Были намеки на то, что если сэр Брайан Макфингал позволил своей беглянке-жене потешить немного собственный гнев, клан заставит его отправиться на поиски. Никто не хотел, чтобы Брайан потерял ее. В этом Катриона завидовала кузине и надеялась, что та понимает, какая она счастливая.

Ее приводило в замешательство то, что Ариадна так близка со своими кузенами – когда они были моложе, Катриона всегда чувствовала, что родители Ариадны, хотя и любящие, старались как можно реже общаться с огромным кланом Марри, реже, чем родители самой Катрионы. Но при этом на Ариадну возлагались большие надежды; судя по тому, что говаривала ей бабушка, подобных надежд не возлагали ни на какую другую женщину Марри. Однако Ариадна никогда не жаловалась, и даже тогда Катриона понимала, что кузине куда больше повезло с семьей, чем ей.

Она вздохнула и уставилась в потолок. Она столько всего не имела, но при этом сознавала, что у многих и того нет. Нехорошо завидовать тому, что есть у других, в особенности если шансов на получение этого все равно нет. Этим можно лишь отравить душу и разум. Катриона понимала, что никогда не получит того, что есть у Ариадны, и примирилась с этой печальной истиной. Собственная семья отправила ее к пожилому мужу и даже ни разу не поинтересовалась, хочет ли она туда ехать или предпочтет остаться дома. Ее брак посчитали выгодным, как и те связи, которые помогут ее брату добиться должного влияния на людей, приближенных к королю. При этом она перестала быть обузой для семьи.

– У меня есть друзья, – прошептала Катриона. – Есть Элисон и Банулт. Мне есть за что быть благодарной. За еду, которая не дает нам голодать, за крышу над головой, за одежду, прикрывающую тело. За мягкую постель, где я могу свернуться калачиком, когда устану, за женщин, помогающих делать всю эту бесконечную работу. Я очень везучая женщина, и хватит уже тосковать по тому, чего нет и быть не может.

Катриона кивнула. Очень полезно напомнить себе обо всем, что у нее есть – о вещах, за обладание которыми другие женщины могли бы даже убить. Это всегда помогает. Жизнь несовершенна, и Катриона сильно сомневалась, что когда-нибудь перестанет желать хоть каких-нибудь изменений, но по большей части она была довольна своей жизнью. Во многих отношениях у нее теперь есть большая семья, о которой она всегда мечтала. У нее есть люди Банулта.

Тут героем ее мыслей вдруг стал мужчина с темно-зелеными глазами, и Катриона нахмурилась. Мне не нужен мужчина, сердито подумала она. Но это не прогнало прочь его образ, да и сердце забилось чаще, стоило вспомнить о сэре Бретте Марри. Он чересчур красив и знает об этом, но это не помешало ей любоваться им, как наверняка поступали и многие другие женщины. Не помогли и напоминание о том, что она сама далеко не красавица, да и подозрения, что он скорее всего слишком близко знаком со множеством красоток.

Тихо выругавшись, Катриона выбралась из кровати и пошла глотнуть сидра. Она уже стара, чтобы сходить с ума по мужчине только из-за его внешности. Да, он хорош собой, силен и обладает особой мужественной грацией, но впускать его в свои мысли и позволять нарушать ее покой – неприемлемо. Замужество научило ее, что наличие мужа не дает никаких особых преимуществ. Ее собственный муж точно не избавил от одиночества, не покидавшего ее в родительском доме, где она росла без любви.

Вернувшись в постель, Катриона закрыла глаза, твердо решив перестать размышлять о глупостях и поспать. Отдых ей необходим. Но тут в голову пришла неожиданная мысль, что сэр Бретт, наверное, сможет подарить женщине много детей, крепких и красивых. Катриона раздраженно заворчала. И конечно, женщине понравится делать с ним этих детей. Катриона перевернулась на спину и снова уставилась в потолок. Кажется, ее ожидает долгая ночь.

Но когда ей все-таки удалось расслабиться и задремать, зазвонил тревожный колокол, и в спальню ворвался Ангус, вопя:

– Пожар на синем поле!