Читать книгу Лошадь, которая потеряла очки - Ханну Мякеля - Страница 3

Прошагав какое-то время, Лошадь остановилась. Она устала.

«Наверное, я уже довольно далеко ушла, – подумала она, – уже есть хочется». И Лошадь огляделась в поисках съестного.

Ветер шелестел в пустом лесу. И Лошадь почувствовала себя очень одиноко. Там и сям меж деревьями мелькало что-то зелёное, но, стоило Лошади приблизиться, это «что-то» оказывалось мхом. Лошадь уткнулась носом в мох и понюхала. Впустую – она ведь знала, что мох несъедобный. И подходящего кафе тоже не было видно. Ничего не оставалось, как продолжать идти вперёд.

Тропинка понемногу расширялась. Потом за деревьями показалось какое-то строение, и вскоре Лошадь вышла к избе. Она вздохнула с облегчением. Там наверняка есть кто-нибудь, кто даст ей перекусить. Или хотя бы продаст еду.

«Клок сена и брусничный йогурт», – мечтала Лошадь. От этих мыслей у неё слюнки потекли.

На крыльце стоял низенький человечек; он что-то злобно бурчал себе под нос. Янтунен был не в самом лучшем настроении, поэтому внезапное появление лошади действовало ему на нервы. В самом деле – настоящая лошадь, не какой-нибудь трактор. Хотя и малорослая, но, видать, резвая. И откуда она появилась – может, сбежала?

Лошадь осторожно приблизилась к человечку, остановилась перед ним и неуверенно спросила:

– Простите, вы не могли бы продать мне сена и овса? И йогурт? Я заплачу.

Янтунен уставился на лошадь, разинув рот:

– Сена… овса…

– И йогурт. Он очень полезный.

Человечек то открывал, то закрывал рот.

– Да… нет… сено… а йогурта нету… Однако…

Лошадь приободрилась. Здесь найдётся еда, а может, даже и ночлег. Облака становились всё чернее; надвигались сумерки. Как чудесно будет наконец-то растянуться в сухой конюшне, где пахнет сеном! И Лошадь с надеждой посмотрела на человечка:

– Я могла бы и за ночёвку заплатить. – Она подумала и прибавила: – Например, одну марку и двадцать семь пенни.

Янтунен издал что-то похожее на стон.

– Скажем, тридцать семь пенни, – поспешно поправилась Лошадь. – Я слыхала, что цены подскочили. Я ведь тоже читаю газеты.

Янтунен взмахнул руками и, не сказав ни слова, засеменил к постройке, похожей на конюшню. Лошадь, счастливая, следовала за ним.

«Как всё удачно устроилось, – думала она, – дела идут на лад, если умеешь терпеливо ждать. Это не мешает запомнить». И она рассмеялась.

Янтунену было совсем не до смеха. Лошадь вызывала в нём просто ужас. Но поне многу в его голове стали просыпаться безмолвные чёрные замыслы. Они всегда там дремали. Хотя разговор с лошадью и обескуражил Янтунена, но, с другой стороны, он чуть не прыгал от радости. Потому что больше всего на свете – кроме охоты и плевков в длину – Янтунен любил деньги.

«Говорящая лошадь! – думал Янтунен, окидывая Лошадь оценивающим взглядом. – А что, если отвести её в цирк? Только сначала связать надо. А потом можно арендовать передвижной домик, колесить с лошадью по всей Финляндии и показывать её людям. За билет брать по одной марке… нет, по две! И детей бесплатно не пускать ни в коем случае! Заработаю кучу денег».

Янтунен раззадоривался всё больше. Нужно было только хорошенько обмозговать, как поймать её.

Придя в конюшню, Янтунен завёл Лошадь в пустое стойло и принялся кидать ей охапки сена. Лошадь ела. Ну и ела же она! Янтунен аж вспотел, а на его ладонях от вил даже пузыри вздулись. Наконец Лошадь наелась до отвала. Очень довольная, она свесила голову и поглядела на Янтунена почти с нежностью. Янтунена лихорадило. Он торопливо буркнул:

– А теперь плати! Только наличными!

Янтунен сказал это как бы понарошку и просто обомлел, увидев, что Лошадь вытащила кошелёк. Она аккуратно выкладывала обещанную плату на маленький дощатый столик прямо перед его носом:

– Марка тридцать пять… тридцать шесть… тридцать семь пенни! Большое спасибо! А теперь, когда я расплатилась, где я смогу поспать? Ах да! Чуть не забыла. Вот ещё десять пенни – за сено.

Онемевший Янтунен взял деньги и засунул их в карман, не пересчитав, что было совсем не в его обычае. Но скоро в глазах его опять зажёгся огонёк. Лошадь хотела спать… Конечно! Когда она заснёт, её легко будет связать. И когда она будет связана, можно без помех обдумать, что с ней делать. А теперь действовать – быстро!

– Вон там, в дальнем углу конюшни, – подходящее место. И… того, – добавил Янтунен после минутного раздумья, – меня зовут Янтунен!

Лошадь поскребла пол копытом и сказала:

– Лошадь! Хотя когда я была поменьше, меня звали Хильда. Но это запоминать не обязательно.

И она тут же прилегла, потому что очень устала. Но сначала сняла вязаную шапочку, шарф и сапоги и положила шарф под голову вместо подушки. Потом закрыла глаза и мгновенно уснула. Янтунен ликовал. Нужно только отыскать канат, и тогда… Перед взором Янтунена уже маячила куча денег высотой с лошадь.

Янтунен со всех ног помчался из конюшни к избе, припоминая, где у него припрятан канат. Он привяжет лошадь, как собаку. Нет – как лошадь! Янтунен ворвался в дом с такой скоростью, что ударился головой о притолоку. На мгновение он ослеп, но мысль о лошади прогнала боль. Янтунен даже ухмылялся своему везению. Если он обстряпает всё как надо, то скоро денег у него в кармане хватит на целую яхту. И тогда – горе тем, кто пинал Янтунена. Настанет его черёд пинаться.

Лошадь спала. Она спала глубоко и сладко – спала как каменный дом. И вдруг проснулась, потому что кто-то невыносимо щекотал её ухо.

Лошадь вскочила и замотала головой. Что-то маленькое и чёрное с писком метнулось из уха в кучу сена. Она наклонилась и увидела крохотную чёрную мышку. Мышка пропищала что-то и строго уставилась на Лошадь.

– Для чего ты забралась ко мне в ухо? – спросила Лошадь и наклонилась пониже.

– Убегай! – зашептала Мышь. – Янтунен задумал недоброе. Он собирается схватить тебя и отвести в цирк. Сейчас он в избе как раз ищет канат, чтобы тебя связать. Мне только что сообщили по телефону.

Лошадь испугалась. Беспокойно оглядываясь, она повернулась кругом. Там, где раньше виднелся проём, была закрытая дверь. Лошадь попробовала отворить её, но дверь не поддавалась. Этим путём не выбраться. Снаружи уже слышались шаги. С колотящимся сердцем Лошадь притаилась у косяка. Дверь приоткрылась.

– А сейчас… только медленно и тихо… – приговаривал сам себе Янтунен, сматывая канат. – Что такое? Её больше нет на месте! Только что она там спала!

Янтунен обернулся. Он вскрикнул и выронил канат – Лошадь стояла прямо перед ним, и в глазах её была угроза.

– Спасите… Брысь… Не подходи… Помогите! Зверь!

Лошадь, всхрапывая, медленно надвигалась на Янтунена. Он стремглав кинулся к сену и стал зарываться в него, точно крот.

Вскоре от Янтунена остался только голос, который становился всё громче и громче:

– Я больше не бу-у-у-у-ду-у-у-у-у-у-у!!!!

Лошадь в изумлении смотрела на сенную кучу, съевшую Янтунена. От такого противного ведь может и живот вспучить. «Ухожу! – решила Лошадь. – Пусть его!» Она сердито, длинно заржала и вышла вон. И задвинула тяжеленный засов. Пусть теперь Янтунен удивляется. Лошадь улыбнулась.

Но улыбка быстро угасла, потому что снаружи смеркалось.

«Куда мне теперь идти? – пригорюнилась Лошадь. – Здесь никак нельзя оставаться… Приближается полночь. Наверняка замёрзну».

Ей захотелось плакать. Она так долго была домашней лошадью, что забыла, каково это – стоять под деревом да дождь подпирать. Огромные слёзы текли по щекам Лошади и падали куда-то в темноту.

Вдруг снизу донёсся сердитый писк, Лошадь нагнулась и увидела Мышь, которая верещала изо всех сил:

– Кто это смеет поливать меня! Я тебя! Как дам по морде!

Мышь ещё много чего наговорила.

Лошадь постаралась её успокоить. Она ласково обратилась к Мыши и рассказала ей о своих горестях. Когда Мышь услышала, каким образом Лошадь попала в эти края, она немедля принялась что-то обдумывать. Потом велела подождать и пропала – будто её и не было. Лошадь слушала, как шумит лес, и ей становилось всё страшнее.

Но в тот миг, когда совсем стемнело, большущая луна выплыла из-за туч – круглая и жёлтая, как грейпфрут. Лошадь облегчённо вздохнула. Теперь хоть что-то видно. И тут вернулась Мышь.

Она принесла большущий лист бумаги, его помогали тащить четыре мышки. Вслед за ними появилась ещё одна, она правила тележкой, в которую была запряжена кошка. А в тележке лежала трубка, напоминавшая карманный фонарик, и ещё штуковина, похожая на часы.

Процессия остановилась; чёрная Мышь подкатилась под самые ноги Лошади и завопила во всю мочь, чтобы Лошадь расслышала:

– Мы хотим тебе помочь! Янтунен давно нас изводил, и сегодня мы первую ночь сможем спать спокойно. Вот тебе карта – с её помощью ты доберёшься в безопасное место. И фонарик. И компас – на случай, если собьёшься с тропинки. Спасибо! Счастливого пути!

Лошадь растрогалась. Она наклонилась, взяла фонарик, карту и компас и очень вежливо поблагодарила. А потом чихнула. Прохладный ночной ветер уже давно щекотал пёрышком её нос.

Этот чих опрокинул Мышь на землю. Она вскочила, возмущённая:

– Просто скандал! Так-то платят за добрые дела? Убирайся отсюда сейчас же, дылда, уродина противная!

Лошадь повесила повинную голову:

– Я ведь не нарочно! Это нечаянно так вышло! – И опять чихнула.

Чёрная Мышь упала на колени, придерживая обеими руками шляпу.

– Я больше не выдержу, – стонала она. – Прочь. Исчезни. Прощай. И никогда больше не приходи. И зачем я только взялась тебе помогать?!

Лошадь была смиренница. Она послушно повернулась, чтобы уйти, взмахнула хвостом – и повалила остальных мышей. Заметив это, Лошадь не стала медлить, а опрометью кинулась прочь. Успокоилась она только в лесу. Остановилась под большой елью, включила фонарик и начала изучать карту. Сперва нашла тропинку. «Потом должно быть болото, за болотом большой валун, а сразу за ним – сенной сарай. Там, наверное, можно заночевать, – размышляла Лошадь, – а утром опять в дорогу. Может быть, всё ещё обернётся к лучшему».

Лошадь попыталась определить направление по компасу, она долго с ним провозилась, но ничегошеньки не поняла. С тем и отправилась дальше по тропинке, – в конце концов, сеновал сам найдётся. Луна время от времени появлялась над лесом, но потом скользнула за тучу и исчезла совсем. Мир потемнел. Карманный фонарик не слишком-то ярко его освещал. И тут тропинка стала медленно проваливаться.

«Это, наверное, болото», – догадалась Лошадь; её душу и сердце охватил томительный страх. Она решила преодолеть себя и продолжала идти вперёд, но каждый шаг уводил всё глубже в чёрный засасывающий мрак.

«А вдруг я заблудилась и иду прямо к погибели? Скоро мне будет не вытащить ног из этой жижи!» Она остановилась. И подумала о маме.

Луна объявилась из-за тучи, облила всё вокруг мягким сиянием, и Лошадь увидела невдалеке огромный валун.

– Вперёд! – приказала она ногам и напрягла все силы. – Там должна быть сухая земля!

Тропинка постепенно подымалась, копыта уже ступали по твёрдой земле, и наконец Лошадь оказалась возле валуна. Она выдыхала пар в холодный ночной воздух. Спасена! Не может быть!

Она не верила своим глазам: из-за валуна виднелось что-то вроде сарая. В точности как обещала карта.

Лошадь дотащилась до сарая и заглянула внутрь. Там витал волнующий чудесный запах клевера и тимофеевки. Лошадь легла на бок в сенный ворох, глубоко вздохнула – и заснула, как младенец.