Читать книгу Наших бьют! Кровавый спорт, американская доктрина и водоворот тупости - Хантер Томпсон - Страница 3

Впервые я встретил Хантера в октябре 1973 года на Калифорния-стрит, в особняке Янна Уэннера, основателя журнала Rolling Stone, куда меня только что взяли в качестве заведующего редакции. Янн сразу сказал, что мы с Хантером обязательно сойдемся на почве любви к спорту. (Это было последнее точное предсказание Янна.) Когда я вошел в гостиную, Хантер как раз смотрел воскресный вечерний футбол. «Баффало Биллс» играли против «Питтсбург Стилерз». За 15 минут мы на пару изобрели новую азартную игру: Хантеру отводились левая сторона экрана, светлые футболки, форма с четными номерами и все белые игроки. Мне, соответственно, достались правая сторона, темные футболки, нечетные номера и все чернокожие парни. Мы суммировали очки, набранные каждой из наших «команд», а проигравший должен был купить победителю бутылку виски Wild Turkey, которое в тот день было у Хантера в фаворитах.

Случилось то, чего мы не предвидели: решающие очки, которые должны были определить итог нашего противостояния, набрал Франко Харрис. И, разумеется, возник вопрос, к какой команде отнести этого парня, родившегося в смешанном браке. Тут в комнату вошел Джордж Плимптон, всемирно известный спортивный журналист («Бумажный лев»[1]), интеллектуал с дипломом Гарварда и тонкий дипломат. Мы с Хантером сразу решили: кто как не он сумеет разрешить наш спор! Сказано – сделано. Мы изложили суть проблемы, и Джордж, как это умеет только он, растекся мыслию по древу: в его речи были упомянуты и Гиппократ, и Верховный суд, и рецессивные гены. Хантер слушал его очень внимательно и с некоторым даже изумлением ровно до тех пор, пока Джордж не объявил его проигравшим. Тогда Хантер в ярости вскочил, залпом ополовинил бутылку хозяйского Wild Turkey, схватил ключи от белого «мерседеса» – тоже уэннеровского, – и через секунду мы увидели его вылетающим с подъездной дорожки. Он давил на педаль газа, размахивал, высунув руку из окна, бутылкой виски и во все горло вопил: «Паразиты, ничтожества, крысоеды!»

Почему же Хантер и спорт неотделимы друг от друга? Да потому что он предпочитает не сдерживать себя, когда обстоятельства складываются против него.

Доктор Хантер «Спорт» Томпсон. Так мне удалось познакомиться с королем гонзо. Азартный игрок, спортсмен, стратег, ярый приверженец команд, на которые он ставит и выигрывает. Хантер? Спорт? Почему?

Да потому что спорт сносит ему крышу. Фирменное «Хо-хо!», глумливая улыбка и культ озорства – вот те черты литературного героя Хантера, что так органично сочетаются со спортом.

Потому что конечная цель Хантера в том, чтобы его окрестили премьер-министром веселухи, а спорт – это его автострада гордости.

Потому что Хантер любит анархию, превосходство, силу, богатство, преемственность, реванши и провалы. Перепады настроения – основа жизненного стиля гонзо.

Потому что спорт полон бунтарей и хулиганов, лучших друзей Хантера.

Потому что Хантер генетически предрасположен к неопределенности, приключениям, авантюрам и риску.

И, наконец, потому, что спорт для Хантера – неиссякаемый источник высшего наслаждения.

В самом конце 1978 года Хантер приехал в Вашингтон и пригласил меня на воскресное футбольное пиршество в его номер в отеле Hyatt Regency. Еще до начала матча он как радушный хозяин стал заказывать еду и напитки в номер. «Я хотел бы пять виски Chivas Regal, три упаковки по шесть штук Haineken, полдюжины «кровавых Мэри» и все шоколадное, что есть в меню». Я был его единственным гостем и сообщил хозяину, что сижу на диете, поэтому сладости и алкоголь – не для меня. Час спустя два официанта доставили заказ. Выражение лиц у них было такое, что их стоило бы заснять на камеру для истории. На подносе стояли ваза с шоколадным мороженым и блюдо шоколадных пирожных, лежали немецкий шоколадный торт, полдюжины шоколадных кексов, один шоколадный пломбир, два шоколадных пирога и целый набор других сладостей, включая необходимый после приема пищи десерт в виде шоколадных конфет. Вот теперь Хантер был готов к футбольному матчу.

Обычно он смотрел спортивные состязания, сидя на высоком вращающемся стуле на кухне ранчо «Сова» рядом с обитым кожей холодильником. Это был его командный пункт. Не сходя с места, Хантер переключал спутниковые каналы, отвечал на телефонные звонки и отдавал распоряжения домашним. Кроме того, он регулярно выдавал яркие эпитеты по поводу происходящего на телеэкрана и всю ночь поглощал всевозможную еду.

Но на что действительно стоило посмотреть, так это на то, как он беседовал – с присутствующими здесь же или по телефону. Это был нескончаемый, непрерывно бурлящий поток, перескакивающий со спорта на политику и с политики на спорт. От него буквально взрывался мозг.

Вот приступ бешенства – реакция на пресс-конференцию в Дубае и на неудачный бросок из-под кольца.

Страсть – доводы в пользу Джона Керри и проклятия в адрес Эла Дэвиса[2].

Краткая передышка – информация о политических и экологических проблемах Вуди Крик и срочная новость о травме колена, полученной Шаком[3] перед решающей игрой.

Страшный суд – действия бен Ладена и предчувствие очередной договорной игры (вспомните договорные матчи с баскетбольной командой «Бостон колледж», которые устраивала мафия).

Публицистический пафос – свободу Лисл Оман и слава горячо любимым «Индианаполис Колтс», победившим в Суперкубке.

Ругань – в адрес дураков, которые не скрывают своих политических симпатий и спортивных пристрастий. Они сразу становятся жертвами гонзо-стилета.

Ликование – Хантер провозглашает тосты за победителей, стучит кулаком по столу и восхваляет мудрость, кричит «ура!» в честь выигранных пари, справедливости и веселья. Славные времена!

Беседа длилась, пока для Хантера не наступало время идти писать – иногда это бывало около двух или трех часов ночи. О спорте и политике высказывались Николсон, Дуглас Бринкли, Депп, Дель Торо, Ирсей[4], Эд Брэдли[5], шериф и др. Входным билетом служили знание, опыт и нестандартное мышление. Заходи на свой страх и риск! И это не вопрос выбора. Это политика и спорт. Хантер быстро напомнит тебе, что бокс – это спорт, но очень похожий на политику.

В 1983 году, с началом «Мартовского безумия»[6], Хантер вновь оказался на Манхэттене среди «дураков и турнирных таблиц», в сердце зарождающейся культуры «спортивной глупости». Чемпионат Национальной ассоциации студенческого спорта был в разгаре. Поздно вечером в пятницу команда Университета Пеппердайн добивала скромную команду Северной Каролины. Но последние вдруг начали упираться и сократили разрыв в счете, и тогда Хантер пробормотал: «Держу пари, что Северная Каролина выиграет этот чертов чемпионат! Мне нравится Вальвано[7]. Похоже, он знает, что делает».

Словом, когда в 2000 году espn.com запустила авантюрный проект под названием Page 2[8], я естественно позвонил именно Хантеру и спросил его, не хочет ли он вернуться к прошлому и снова стать спортивным журналистом. Так появилась его еженедельная колонка «Наших бьют!», которая бросила вызов многим из правил, принятых в мире спорта, Интернета, писательства и журналистики.

Джон Уолш

ШТАБ ИСПЫТАТЕЛЬНОГО АВИАЦИОННОГО ПОЛИГОНА ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ США База военно-воздушных сил Эглин, Флорида

В ответ на ваш запрос

ВНИМАНИЕ: сотруднику управления личным составом

Личная характеристика:

рядовой авиации 2-го класса Хантер Томпсон

23 августа 1957 г.

1. Рядовой авиации 2-го класса Хантер Томпсон, ВВС 15546879, работал в Отделе внутренней информации УИС (Учрежденческой информационной системы) в течение одного неполного года. За это время написал несколько выдающихся спортивных репортажей и статей, но при этом игнорировал информационную политику УИС.

2. У рядового авиации Томпсона заметный литературный талант. Томпсон обладает воображением, прекрасно владеет английским языком и умеет выражать свои мысли так, чтобы заинтересовать читателя.

3. Однако, несмотря на неоднократные консультации и разъяснения по поводу консервативной политики издания базы ВВС, рядовой авиации Томпсон систематически писал спорные, провокационные материалы и уклонялся от редакторской правки, так что пришлось потребовать, чтобы все его статьи в обязательном порядке тщательно редактировались перед выходом в печать.

4. В первой статье, которая привлекла внимание к его текстам, высказывалось критическое отношение к Службе особого назначения. В других статьях, не допущенных к печати, содержались фрагменты с критикой в адрес Артура Годфри и Тэда Уильямса. Эти фрагменты рядовой авиации Томпсон отобрал из выпусков средств массовой информации и добавил к ним свои примечания, содержащие порочащие намеки, инсинуации и преувеличения.

5. Также рядовой авиации проявил недальновидность, разместив информацию о военно-воздушных силах в Playground News. При этом он не стал рассматривать какие-либо другие печатные издания в округе и проигнорировал тот факт, что к публикации могут допускаться только официальные материалы, тщательно отцензурированные компетентными сотрудниками УИС.

6. Суммируя факты, можно сделать вывод, что рядовой авиации Томпсон, несомненно обладая талантом, не подчиняется ни внутренней политике, ни личным указаниям, ни письменным инструкциям. Его крайне вызывающее, бунтарское поведение негативно влияет на других солдат военно-воздушных сил. Он игнорирует военную выправку и форму и, похоже, полностью разуверился в военной службе, желая завершить ее как можно скорее.

7. Соответственно, рядовому авиации Томпсону требуется немедленно поручить выполнение других обязанностей. Также настоятельно рекомендуется включить его кандидатуру в программу досрочного увольнения с военной службы.

8. Также необходимо официально предупредить рядового авиации Томпсона о том, что ему запрещается публиковать во внутренних и внешних средствах массовой информации материалы, не отредактированные представителями УИС, и сотрудничать с внешними изданиями в качестве наемного работника.

У. Эванс, полковник, руководитель Службы информационного обеспечения ВВС США