Читать книгу Любовь на всю жизнь - Харвилл Хендрикс - Страница 5

Понимание детских травм партнера – важнейший элемент Имаго-терапии. Но вам не придется неделями заниматься взаимным психоанализом и годами платить специалистам, чтобы разобраться, чего вы не знаете о своем подсознании. За годы помощи парам мы поняли, что очень полезно просто качественно разговаривать о прошлом. Мы видели эффективность этого приема на наших мастер-классах. Много лет назад мы выделяли половину занятия, чтобы помочь партнерам лучше узнать друг друга. Теперь мы отводим на это гораздо меньше времени, а результат тот же. Существует концепция (ее неформально называют «ранология»), согласно которой партнеры должны подолгу копаться в прошлом. С нашей точки зрения, чрезмерного копания следует избегать.

Однако отказываться от него вовсе тоже не следует: поделиться детским опытом очень важно. Это поможет лучше понять внутреннюю реальность партнера и перейти от оценочных суждений к любопытству и сопереживанию. В большинстве пар бывают периоды, когда один вообще не понимает другого. «Ты с ума сошла. Ты постоянно делаешь одно и то же. Это совершенно бессмысленно!», «Ты меня просто ставишь в тупик. Зачем ты так себя ведешь?», «Странно, что ты хочешь согласиться на это повышение. У тебя и без того дел по горло». Порой какое-то действие партнера становится триггером. Понимание собственного детства поможет во всем этом разобраться. Упражнение 2, упражнение 3, упражнение 4, упражнение 5, упражнение 6 и упражнение 7 в третьей части книги откроют перед вами некоторые полуосознанные проблемы прошлого, которыми вы затем сможете поделиться со своей половинкой. Лучше разобравшись во внутреннем мире друг друга, вы реже будете испытывать недопонимание, сможете находить логические объяснения поступкам партнера и начнете ему сопереживать. «А, теперь я знаю, почему ты после работы хочешь побыть наедине с собой: отец оставлял тебе мало свободного времени. В этом есть смысл, и я понимаю, почему ты нервничаешь, когда я тебя дергаю, и благодаришь, если не тревожу». Вы научитесь лучше понимать и себя, а значит, немного расслабитесь. «Когда ты не приходишь на встречу вовремя, я начинаю нервничать и злиться. Это потому, что мой отец никогда не держал слова, регулярно опаздывал и, по-моему, никогда об этом не жалел».

Кроме того, чем больше вы знаете о психологической истории партнера, тем меньше вероятность, что начнете видеть в нем противника. Вы будете понимать, что оба страдаете от незаживших ран и должны помогать друг другу создавать безопасные отношения и удовлетворять потребности, дабы ощутить полноту жизни и радостное единение. Вы – союзники, а не соперники на этом пути. Вы работаете над осознанным партнерством и поддерживаете друг друга[9]. Ниже мы поговорим об этом подробно.

Данный феномен мы описываем короткой фразой: «Энергия следует за вниманием». Другими словами, на чем вы сосредоточитесь – то и получите. Если зациклитесь на том, что партнер выводит вас из себя, то будете видеть в нем только это. Но если посмотрите на его поведение сквозь призму трудностей, которые пришлось пережить и ему, и вам, начнете больше ему сочувствовать и принимать его. Сопереживание (общность ощущений) – важный элемент любви. Взаимно принимать трудности прошлого – это предварительное условие отношений вашей мечты.

НЕНАСЫТНЫЕ СУЩЕСТВА

Какие распространенные проблемы «родом из детства»? Многие, впервые услышав о детских ранах, представляют серьезные психологические или физические травмы: насилие, потерю родителей, наркоманию и алкоголизм в семье. Для некоторых людей (и их немало) это трагическая реальность.

Однако даже если вы росли в сравнительно благополучной среде, у вас все равно могут остаться невидимые шрамы, способные помешать формированию прочных любовных отношений. Чтобы увидеть, какими бывают эти первые психологические удары, давайте отправимся в короткую экскурсию по прошлому.

Начнем с самого начала. Еще не родился чудесный младенец, который мог бы приподнять завесу тайны и рассказать о жизни до родов. Тем не менее кое-что о физическом развитии плода нам все же известно. Например, его биологические потребности удовлетворяются быстро и автоматически, благодаря обмену жидкостями с организмом матери. Плоду еще не нужно есть, дышать и защищаться от опасностей, и его постоянно убаюкивает ритмичное биение маминого сердца.

Исходя из этих простых биологических фактов, можно предположить, что плод ведет спокойное существование. Он не осознает границ, не ощущает себя и не подозревает, что находится в похожей на мешок структуре внутри женщины. Распространено мнение, что в матке ребенок ощущает цельность, райскую свободу от желаний. Еврейский теолог Мартин Бубер выразил это следующим образом: «Во чреве матери мы были едины со Вселенной»[10]. Когда схватки выталкивают ребенка из матки, этому идиллическому существованию приходит конец. Малышу впервые нужно, чтобы кто-то его кормил, помогал срыгивать, успокаивал и менял ему подгузники.

Мы размышляли об этом, когда наша дочь Лия была в таком возрасте. Если все ее физические потребности были удовлетворены, она уютно устраивалась у нас на руках и смотрела по сторонам со спокойствием Будды.

Лия появилась на свет примерно через три часа после того, как подала первый сигнал, что готова присоединиться к человечеству. Я [Харвилл] имел честь помочь ей выбраться из лона, перерезал пуповину и примерно полчаса держал ее на руках. Я думал, что увижу сонное личико, несфокусированный взгляд, непроизвольную улыбку и другие инстинктивные реакции, например срыгивание и плач, но дочь опровергла все мои ожидания и примеры из учебников, которые я читал. Она внимательно посмотрела на меня, а когда я улыбнулся, улыбнулась в ответ. Это меня поразило. Я провел пальцами у нее перед глазами, и она проследила за ними. Я улыбнулся еще раз и снова встретил улыбку. Она повторяла за мной, когда я открывал и закрывал рот, прислушивалась к моему голосу. Несмотря на все научные представления о том, что младенец не ощущает своей отдельности, Лия, появившись на свет, сразу же начала взаимодействовать со мной и другими людьми. Чтобы проверить наши наблюдения и найти им какое-то объяснение, мы обратились к научным журналам и обнаружили недавно открытый малоизвестный факт психологии развития, который теперь знают все.

Вкратце, если ребенок находится под действием обезболивающих препаратов, которые вводили матери, он не отделяет себя от остального мира. Он ведет себя так, как будто он не отдельная реальность, а часть матери. Такое психическое состояние называют симбиозом. Но если химического вмешательства не было, ребенок бдителен, мыслит ясно, интересуется окружающим миром и немедленно начинает с ним взаимодействовать как социальное существо. Поскольку Лии не терпелось показаться на свет, мне [Хелен] не успели сделать анестезию. Дочь начала жизнь без лекарств и осознавала себя как отдельное существо. Сразу после рождения она стала взаимодействовать с нами. Будучи совсем крохотной, Лия всецело от нас зависела, но тем не менее она была живым, любознательным, общительным человечком. Эти первые мгновения создали между нами особую связь, которая сохраняется по сей день. Другие чувствуют это, когда мы вместе.

Теперь у нас уже появились внуки, и мы с радостью смотрим на их идиллическое существование. Одну из внучек – Клэр – мне [Харвиллу] довелось подержать в руках через несколько мгновений после рождения. У дочери были тяжелые роды, и ей нужно было поспать, поэтому я нянчил Клэр первые шесть часов ее жизни. Она в основном дремала, а я прижимал к сердцу ее головку. Все это время я четко осознавал, что в моих руках удивительное, полное жизни и радости существо. Когда она проснулась, мы с ней повторили «танец», который я много лет назад выполнил с Лией, и между нами установилась такая же тесная связь.

У взрослых, видимо, остаются мимолетные воспоминания об этом состоянии первоначальной цельности. По всей видимости, мы помним те далекие времена, когда были связаны с другими людьми и со Вселенной в целом: как говорил Бубер, первое способствует второму. И мы хотим испытать это чувство снова. Яркий, полный чудес и радости мир кажется прекрасным, и попадание туда становится для нас жизненной программой. Это нашло отражение в мифах многих культур по всей планете: люди как будто пытались с помощью слов сделать мечту былью. Это история первозданного блаженства в библейском райском саду, «золотой век» греческого поэта Гесиода, Пуруша в индуизме и шумерский рассказ о Дильмуне. Все эти легенды поражают своей захватывающей силой.

Блаженство новорожденного не длится вечно. Фрейд правильно называл людей «ненасытными существами». Ни одни родители, какими бы преданными они ни были, не способны идеально удовлетворить изменчивые потребности ребенка. Утром малыш просыпается и начинает взаимодействовать с миром. Он плачет, чтобы его покормили. Потом подгузник становится мокрым, и кроха плачем просит его поменять. Затем ребенка нужно подержать на руках. Это физическое желание не менее мощное, чем потребность в пище. Когда в животе скапливаются газы, кроха сообщает о недовольстве единственным известным ему способом – плачем.

Если взрослые достаточно чуткие, малыша накормят, переоденут, возьмут на руки, покачают, и он временно испытает удовлетворение. Но они не всегда догадываются, в чем причина плача, или специально не обращают на ребенка внимания, чтобы не избаловать, или заняты, или отвлеклись. В таких случаях маленький человек ощущает разрыв связи и начинает волноваться. Мир превращается в небезопасное место. На смену ярким краскам и радости приходит гнетущая серость. Поскольку кроха не в состоянии о себе позаботиться и не понимает, что иногда нужно просто подождать, для него жизненно важно сделать так, чтобы внешний мир его услышал. Возникает болезненное ощущение тревоги и одновременное желание вернуть утерянное чувство идеального единства.

Это стремление к цельности обозначают греческим словом «эрос». Сейчас его обычно употребляют в смысле романтической и плотской любви, но изначально оно имело более широкий смысл: «жизненная сила»[11]. Когда взрослый рядом и между ним и ребенком есть «резонанс», жизненная сила выходит за пределы этой связи и распространяется на братьев, сестер, других родственников, на весь мир. Но если главный взрослый психологически отсутствует, то связь с ним обрывается и эрос обращается вовнутрь. Даже если реакции нет всего несколько минут, малыш ощущает тревогу и одиночество, начинает паниковать, теряет и контроль над собой, и осознание единства с другими людьми и со Вселенной.

ЭКСПЕРИМЕНТ С НЕПОДВИЖНЫМ ЛИЦОМ

Мы четко осознали это, когда смотрели короткий видеоролик под названием «Неподвижное лицо», снятый специалистами по детскому развитию в одном крупном университете Массачусетса. В ролике рассказывалось об исследовании связи между родителем и ребенком, и нам показалось, что это образец трех стадий человеческой жизни. Сначала нам хорошо, потом становится плохо, и остаток дней мы пытаемся вернуться к тому, с чего начали.

Первая сцена фильма – первая стадия. На высоком стуле сидит маленькая девочка. Перед ней – мама: она улыбается и уделяет дочери все свое внимание. Мать наклоняется так, что между лицами примерно полметра. Когда дочка издает звук, мама повторяет. Когда она на что-то указывает, женщина поворачивается туда, чтобы посмотреть. Когда на что-то указывает мама, ребенок взглядом следует за ней. Это связь в первоначальной форме.

Далее показана вторая стадия человеческого пути. Ситуация начинает ухудшаться, как только ученые просят маму отвернуться – в прямом и переносном смысле. Ее лицо становится неподвижным и невыразительным. Она совершенно перестает реагировать на ребенка. Когда девочка замечает перемену, она сразу чувствует, что что-то не так, и пытается вернуть внимание к себе. Она улыбается, но мать не реагирует. Она показывает куда-то, но мать не смотрит в ту сторону. Она хватает маму и просится на руки, но та не движется. Малышка явно огорчена: она вжимается в стул и крутит головкой из стороны в сторону, а потом сильно вскрикивает и затыкает рот кулаком. Она делает все, что раньше, чтобы вновь привлечь мать, но та продолжает сидеть молча и неподвижно. И тогда начинается плач.

Переход от улыбок и интереса к расстройству и слезам занял меньше двух минут. Когда первоначальная связь потеряна, ребенка охватывают подавленность и тревога, и он отчаянно пытается вновь привлечь к себе внимание.

Третья стадия начинается, когда мама по указанию ученых откликается и начинает реагировать на дочь улыбкой и жестами. Ребенку требуется какое-то время, чтобы переключиться, но потом он снова начинает сиять. Все хорошо. Кризис миновал. Связь восстановлена, и радость вернулась. Но малыш будет помнить боль разрыва, и в будущем это на него повлияет. В данном случае потеря связи была минимальной и не оказала большого воздействия, однако память постоянна и негативные ожидания уже сформированы.

Неоднократные разрывы связи с родителями наносят ребенку психологический урон: он начинает понимать, что мир ненадежен и не всегда реагирует на его потребности. Если взрослые слишком заняты, непредсказуемо себя ведут или игнорируют малыша, это оставляет душевные шрамы, которые не проходят и во взрослой жизни.

Мы считаем, что психологические шрамы играют активную роль в любовных отношениях и постоянно дают о себе знать, когда партнер в ответ на попытки привлечь внимание отворачивается или делает безучастное лицо. В наших отношениях тоже произошел такой случай. Мы были в гостинице, в номере с видом на флоридское побережье. Я [Хелен] встала раньше, выглянула в окно, полюбовалась на поднимающееся над сияющей поверхностью воды солнце и занялась работой. Потом проснулся Харвилл. Он посмотрел на ту же самую сцену и издал одобрительный возглас. Меня подмывало сказать, что я уже насладилась пейзажем и теперь работаю над важным письмом, но потом я вспомнила то видео, подошла к окну и вместе с ним порадовалась восходу солнца и сияющей воде. Я не осталась безучастной. Если бы я к нему не присоединилась, восторг не нашел бы отклика. Мощь этого принципа побудила нас превратить его в психотерапевтическую методику. Во время мастер-классов и сеансов мы рекомендуем парам поддерживать любознательность и удивление, повторять радость (и грусть) своих партнеров.

ОПАСНОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО

Когда ребенок выходит из младенческого возраста, у него появляются новые потребности и, соответственно, новые возможности получить травму. Например, малыш проявляет все больший интерес к изучению пространства за пределами своего дома. Там его ждет чудесный, будоражащий любопытство большой мир незнакомых людей, предметов и взаимодействий. Мы называем это стадией исследования. Если бы малыш владел языком на уровне взрослого, он сказал бы нечто вроде: «Я уже готов отойти от вас и побыть некоторое время один. Мне будет немного не по себе, но я через несколько минут вернусь, чтобы убедиться, что вы никуда не ушли». Но словарный запас у ребенка небольшой, поэтому он просто слезает с маминых колен, поворачивается спиной и выползает из комнаты.

В идеале родитель просто улыбнется и скажет что-то вроде: «Пока-пока! До встречи!» А когда малыш вернется, внезапно осознав, насколько он зависим, его встретят словами: «Привет! Тебе там понравилось?» Мама с папой дадут ребенку понять, что он вполне может уходить и путешествовать самостоятельно, и при этом они будут на месте всегда, когда ему потребуются. Мальчик усвоит надежное присутствие старших и узнает, что мир – захватывающее место, которое можно безопасно изучать. Взаимодействовать с другими реально и интересно, когда есть своя «база».

Но некоторых детей на этом этапе развития ждет отчаяние. Когда ребенок пропадает из виду, опасность начинает чувствовать не он, а мать с отцом. По какой-то причине – которая коренится в их собственном детстве – некоторые родители нуждаются в том, чтобы ребенок был от них зависим. Когда маленькая девочка уходит из комнаты, ей вслед могут взволнованно крикнуть: «Не ходи туда! Я тебя не вижу!» И она покорно возвращается. Если такая чрезмерная защита в младшем возрасте продолжится, девочка станет сердитой и тревожной. Ее внутреннее стремление к исследованию и независимости не признают, и она начинает бояться, что, если оставаться слишком близко к взрослому, тот ее «поглотит». Ловушка симбиотического союза захлопнется навсегда.

На протяжении всего развития – от младенчества до начала взрослого периода жизни – у ребенка появляются новые потребности, а у родителей расширяются возможности поддерживать и разрывать связь. Воспитание никогда не бывает идеальным: в конце концов, наши мамы и папы тоже продукт подобного отношения. За годы работы с парами мы пришли к выводу, что опека в целом бывает двух видов: навязчивая и пренебрегающая. Взрослые либо излишне вовлечены и говорят ребенку, что делать, думать и чувствовать, либо вовлечены недостаточно и отсутствуют физически и психически. Проблемы варьируются от едва заметных до тяжелых и приводят к тому, что человек становится тревожным и поглощенным собой, теряет способность сопереживать. Мы бредем по полю боя со своими ранами среди других раненых солдат.

Дети, которых родители навязчиво опекали, во взрослом возрасте становятся дистанцирующимися – неосознанно отталкивают других. Они нуждаются в «пространстве» вокруг себя и поэтому держат окружающих на расстоянии. Такие люди хотят приходить и уходить по своему желанию, думают независимо, говорят свободно, не дают эмоциям выйти наружу и гордо демонстрируют, что полагаются только на себя. А в глубине, под этой холодной оболочкой, живет двухлетний малыш, которому не дали удовлетворить естественную потребность в независимости. Если дистанцирующаяся женщина выйдет замуж, потребность сохранить отдельное «я» будет одним из важнейших пунктов ее невыраженной программы.