Читать книгу Заблудший ангел - Хавьер Сьерра - Страница 27

Окна комнатки отца Бенигно Форнеса выходили прямо на северный фасад собора. Она располагалась на балконе семинарии Сан-Мартин Пинарио. Оттуда открывался вид на сады дворца епископа Хельмиреса и площадь Непорочной Девы. Из-за своей балюстрады настоятель мог присматривать за храмом и первым узнавать о происшествиях в нем. Быть может, именно этот уникальный вид на собор и не позволил священнику сомкнуть глаза после перестрелки. Смут ные страхи одолевали его больше, чем когда-либо. Несмотря на царивший снаружи холод, он оставил окно открытым и не отключил мобильный телефон. Если чему-то суждено вновь смутить вековой покой храма, он хотел узнать об этом раньше других.

Старика одолевали дурные предчувствия. Он вырос у этих стен и прекрасно знал, когда грозила опасность. Каким-то неизъяснимым образом чувствовал ее всей кожей. Поэтому, когда под утро цепь незначительных событий нарушила его чуткий сон, он не слишком удивился.

Вначале два раза подряд падало напряжение электросети, что заставило его вылезти из постели. Встав, настоятель убедился, что яркий свет уличных фонарей потух, затем вернулся и снова исчез, и все это на протяжении считаных секунд. Снедаемый беспокойством, старик семидесяти одного года от роду, человек острого как бритва ума и лишенный розовых иллюзий, как и все представители его поколения, решил собираться в путь. Он всемерно соблюдал осторожность. Не производил ни малейшего шума. Ему не удавалось выкинуть из головы ложную пожарную тревогу в соборе, поэтому он оделся, взял пальто и фонарь и на цыпочках прокрался мимо дверей комнат, где спали каноники. Пройдя к храму по узкому переулку, пересекавшему улицу Асабачерия, он вознес молитву, чтобы старая проводка выдержала эти перепады напряжения.

«Господи, хоть бы я ошибался, – шептал он. – Хоть бы я ошибался».

У дверей собора Форнес набрал шестизначный код на электронной панели и отключил сигнализацию. Затем осенил себя крестным знамением, обмакнув костлявые пальцы в чашу со святой водой по левую руку от него и на ощупь отправился по первому проходу, сам точно не понимая, что именно ищет.

На первый взгляд все было спокойно.

Не осталось и следа от оранжевого свечения, так напугавшего окрестных жителей. Даже в темноте это место внушало благоговение. Мерцание последних догорающих поминальных свечей выхватывало из мрака отдельные святыни – то баптистерий, то капеллу Санта-Мария-де-Кортисела. При виде их душа настоятеля сжалась в тревожном предчувствии. В памяти старика Форнеса еще свежи были те годы, когда это святилище, площадью восемь тысяч квадратных метров, было открыто для верующих круглыми сутками. Да, конечно, это была совсем другая эпоха. Времена, когда паломники со всех концов христианского мира приходили сюда ради бдения у реликвий «Сына Грома», помня о том, что Сантьяго, апостол Иаков, был учеником, возглавившим после святого Петра христианскую церковь и присутствовавшим при его преображении и вознесении на небеса. К несчастью, новое время покончило с этой традицией. А эпизоды, подобные сегодняшней стрельбе, вряд ли будут способствовать исправлению ситуации.

Немного успокоившись, настоятель направил луч своего фонаря на врата Платериас, а затем вглубь главного нефа. Облако дыма, замеченное ранее, не оставило никаких следов копоти на стенах церкви.

– А если это было небесное знамение?

Вопрос, который настоятель задал своему архиепископу, предварительно собрав всю информацию о происшедшем событии у безбожника Фигейраса, выражал не просто сомнение. Он заключал в себе намек. Предупреждение. Но облеченное высшими полномочиями лицо – предстоятель Католической церкви в Сантьяго вновь разочаровал его. Этот молодой теолог, всего год назад прибывший в епископат, не был способен понять беспокойство старого священника. Как Форнес и опасался, архиепископа значительно больше заинтересовала стрельба, нежели ложный пожар. Настоятель в глубине души знал, что этого и следовало ожидать. Монсеньор Хуан Мартос был одним из пастырей новой формации, который без сутаны и кольца мог бы сойти за исполнительного директора любой крупной корпорации. Человек среднего возраста, с безликой внешностью, безупречный, холодный, более озабоченный, к вящему сожалению настоятеля, мирской суетой, нежели воспарением человеческого духа.

– Знамение, говорите? – переспросил архиепископ удивленно. – Что, собственно, вы конкретно имеете в виду, отец Бенигно?

– Вспомните, что этот храм был основан в девятом веке, когда отшельнику Пелайо явились волшебные огни, исходящие от некоего священного предмета неподалеку. Предание гласит, что именно он известил об этом своего пастыря, епископа Теодомира, и тот поспешил к этому месту и обнаружил одно из величайших сокровищ христианской веры.

– Ковчег с мощами апостола Иакова, – уточнил без особого энтузиазма его преосвященство Хуан Мартос.

– Именно так, ваше преосвященство. Подумайте, ведь порой подобный свет может явиться знаком божественного присутствия. Сигналом к тому, чтобы мы, люди, воспрянули ото сна.

Монсеньор Мартос без всякой охоты обдумал услышанное. Архиепископ был слишком молод, слишком далек от Сантьяго и его тысячелетней истории, чтобы воспринять то, что пытался донести до него настоятель. Тогда Форнесу стало окончательно ясно, что архиепископ и понятия не имеет о тайной роли собора Сантьяго. Он не был человеком «традиции». В противном случае он не приказал бы закрыть храм и никого не пускать туда до окончания полицейского расследования.

Возможно, поэтому, ревностно относясь к своим обязанностям хранителя секретов храма и в некотором смысле нарушая инструкции своего начальства, настоятель решил собственными глазами оценить обстановку. В конце концов это был дом Господень, который ему поручено охранять Божественным Провидением. Ничто и никто не может ему в этом препятствовать. Даже его собственный архиепископ.

В храме царил покой.

Мрак сгущался более всего там, где находился Портик Славы, так что Форнес решил начать свой обход именно оттуда. Значительная часть фасада была скрыта под строительными лесами и защитной пластиковой пленкой, а у подножия теснились столики с компьютерами и химическими реактивами. Но казалось, святыня оставалась нетронутой, пребывая в том самом виде, в каком, уходя, ее оставила Хулия Альварес, подопечная настоятеля.

Хулия была необычной девушкой. Священник это понял с первого взгляда. Не только благодаря своему послужному списку – надо отметить, блистательному, – но и по своему решительному характеру и открытому уму, которые она демонстрировала на совещаниях с руководителями реставрационных работ. Сама того не зная, связывая причины недавних разрушений стен и скульптур с некими теллурическими влияниями, а также с невидимыми подземными силами, она невольно вплотную приближалась к тайне Компостелы, которую ему, отцу Форнесу, доверено было охранять.

Когда луч фонаря выхватил из темноты портика белое пятно средника, священник отвлекся от невеселых дум. Он должен продолжить свой обход. Мало кому было известно, что именно здесь скрывалась главная суть собора Компостелы. Речь шла об исторической колонне, резьба которой изображала человеческие существа, карабкающиеся вверх по генеалогическому древу Иисуса. У подножия колонны, откуда они начинали свое восхождение, можно было увидеть загадочного бородатого человека, который удерживал двух львов, положив им руки на шею. Как вьющееся растение, колонна тянулась вверх, напоминая спираль ДНК avant-la-lettre[10], к апостолу Иакову и дальше вверх, до фигуры воскресшего Христа.

Все оставалось на своих местах. Слава богу, выстрелы не нанесли ущерба этому чуду света.

Немного успокоившись, настоятель преодолел расстояние до поперечного нефа и направился к месту перестрелки. Полиция огородила периметр лентой, но отца Форнеса это не смутило. Он поднырнул под заграждение и начал бродить по рядам между деревянными скамейками. Фонарь безжалостно осветил следы погрома. Подлокотники пострадали от пуль, усеяв пол множеством щепок. Некоторые из них были пронумерованы, цифры стояли также на еще не убранных гильзах, а на скамейках оставалось лежать оборудование для сбора отпечатков пальцев и других улик – планировалось завершить эту работу на следующий день. Настоятель, насколько мог аккуратно, не дотрагиваясь, осмотрел площадку и направился туда, где был сосредоточен его главный интерес.

И тогда он заметил кое-что еще.

Периметр меньшего размера, чем предыдущий, огораживал участок около врат Платериас, прямо под монументом Campus stellae. Это была – отец Форнес знал лучше, чем кто-либо другой, – самая древняя часть собора. Мало кто из высоколобых эрудитов помнил, что именно на этом месте был основан важнейший христианский храм в мире, второй по значимости после базилики Святого Петра в Ватикане, и еще меньше людей было в курсе того, что эти камни явились свидетелями бессчетного множества чудес. Но помимо всего прочего, именно здесь Бернард Старый, magister admirabilis, в 1075 году заложил краеугольный камень всей постройки, руководствуясь указаниями – как гласит легенда – самих ангелов Господних.

Поэтому сердце старого священника, когда он увидел полицейское ограждение в этом месте, вновь лихорадочно заколотилось.

– Ради всего святого!..

Из стены выступала одна из попавших в нее пуль.

От выстрела в каменном блоке образовалась трещина, и поверхность его вспучилась, словно горка муки. Увидев это, Форнес перекрестился. «Надо сообщить реставраторам», – подумал он. Но это было не все. Часть камня выпала, повредив напольные плиты и обнажив странную тень. Она казалась надписью, фрагментом древней фрески. Или, быть может, клеймом каменотеса. Так или иначе, сердце старика Форнеса заныло еще сильнее.

Знак выглядел так:

Настоятель подошел ближе, сгорая от любопытства. Посветил фонарем и погладил иероглиф кончиками пальцев. Он казался совсем свежим. И хотя он был вырезан довольно глубоко, его контур выделялся на древнем граните собора, излучая переливающийся свет с золотыми искрами. Впечатлительному священнику показалось, что он еще горячий.

«Господи Иисусе! – подумал он. – Надо как можно быстрее предупредить монсеньора!»