Читать книгу Наш мир надежд - Heavensawe - Страница 3

Надо быть совершенно странной личностью, чтобы не иметь желания заглядывать в чужие души.

Когда я впервые увидел ее, мне было около восемнадцати лет. Я только-только поступил в университет и стал ощущать себя несколько взрослее.

Жизнь была наполнена новыми людьми, событиями и мечтами. Ко снам отношение несколько изменилось, нет, самые выдающиеся и необычные моменты я все равно старался записывать, как и прежде. Но какого-то тотального и планомерного изучения как раньше – не предвиделось. Стоило потерять часть моего интереса к сновидениям, как мое подсознание в отместку практически лишило меня возможности лицезреть ночью нечто особенное и неординарное. Уж слишком редко мне приходилось браться за «тетрадь снов» и записывать новое впечатляющее видение…

Помнится, это был ничем не примечательный день. Утро – учеба, обед, домашние дела, Интернет. Лишь под вечер мы с другом созвонились, чтобы осуществить, ставшую на то время уже традиционной, прогулку по набережной. Там мы делились друг с другом впечатлениями от прошедшего дня, переживаниями по поводу родителей, предстоящей сессии и девушек.

Погуляв часа два и обсудив все интересующие нас темы, мы разошлись в разных направлениях, и уже в одиннадцать я был дома.

Около полуночи я понемногу засыпал, ни на что себя не настраивая….

Как мне показалось, сон пришел практически мгновенно…

Улица Тельмана. Одна из самых старинных в нашем городе, на которой буквально в метре друг от друга ютились богатые частные дома и старенькие постройки немецкого периода, где люди жили сразу по несколько семей – так называемые дуплексы и таунхаусы.

В этом мире улица немного видоизменилась: частный сектор стал гораздо больше, разнообразнее и красивее, дорога была более ухожена и напрочь отсутствовала примечательная для этого района «убитая» брусчатка. Бесхозные трамвайные пути, что портили красивый вид на входе в городской парк, заменил хороший тротуар с отдельно выделенной велосипедной дорожкой.

Полностью преобразившаяся улица все равно воспринималась как нечто родное, до боли знакомое, ведь те вечерние прогулки по набережной, что сейчас с теплом вспоминаются, проходили в непосредственной близости от нее.

Была весна, а именно тот ее период, когда листва на деревьях уже полностью раскрылась, трава позеленела, а по округе распространялся приятный цветочный аромат. Наверное, май, его первая половина.

Я не спеша двигался вдоль дороги. Беззаботно плавал в своих мыслях, наслаждался этим временем года, лучезарной погодой и теплом, которого на тот момент в реальной жизни и в помине не было.

Я думал о сне. О том, как же на самом деле интересно иметь собственный мир, в который никто не может даже заглянуть одним глазком…

«Никто не имеет ни права, ни возможности посмотреть на эту сторону твоей души. А насколько интимен вопрос сновидения каждого человека? Кто-нибудь задумывался?

Личные тайны, чувства, люди о которых мы что-то знаем, как много всего может нести в себе сон… Эта информация проявляется хаотично, чаще всего, подобный момент нельзя контролировать, но, если на секунду представить возможность, что другой человек способен «прочесть» чьи-то сны – это было бы идентично тому, что кто-то прокрался в чужую душу.

Как отнесется к этому сам человек? Что сделает его подсознание или сознание? Есть ли вообще какие-то степени защиты от внешнего «несанкционированного» воздействия или все, о чем я сейчас думаю, – всего лишь фантасмагория?

Существует множество людей, которые не приемлют лицезрение, допустим, своей квартиры незнакомцами. Кто-то, заказывая еду на дом, при оплате выходит из помещения и прикрывает дверь, а кто-то и вовсе не пускает своих знакомых. Большинство привыкли отгораживаться от глаз зевак: плотные шторы в пол, высокие заборы, тонировка и еще большее разнообразие различных приспособлений, дабы скрыть свою жизнь от остальных. Почему так?

Мы патологически скрыты и закрыты от всего, что могло бы причинить вред, от людей в частности, а они могут многое – начиная от физического или материального ущерба, заканчивая пагубным воздействием на душу, что нельзя восстановить так же просто, как, допустим, украденный кошелек.

Из поколения в поколение, из каждой, даже самой доброй и открытой души, жизненно вышибали возможность и желание открываться миру. И в итоге, большинство приняло политику закрытости. Безусловно, у нее есть свои плюсы: ты в большей степени подготовлен к тому, что может произойти в нелегком жизненном пути, но минусы тоже есть, по крайней мере, один: гораздо сложнее находить общий язык со всеми, даже если это очень необходимо…

Я тоже такой. Мои шторы в комнате всегда закрыты, а на контакт со сверстниками я иду с опаской. Несмотря на относительно юный возраст, моя психика претерпела кардинальные изменения в плане взаимоотношений с обществом, и в плане открытости этому миру. Думаю, я был бы против вторжения в свой подсознательный мир…

Затем я заметил, что, выстроившись вровень со мной, идет девушка. Завороженный своими мыслями, я даже не испытал желания посмотреть в ее сторону. Лишь периферийным зрением частично увидел ее приятную внешность, а носом почувствовал аромат сладких духов.

Мы шли на протяжении десяти минут иллюзорного времени, рядом, молча. У меня не было никакого интереса к ее персоне, а у нее – ко мне. Казалось, мы могли не обмолвиться и словом целую вечность…

Но внезапно она заговорила. Ее голос, он был замечательный. Не такой, как у взрослой женщины, а будто детский, милый детский голос, в котором при этом ощущалась сила.

Девушка, не прибегая к каким-либо приветствиям или вопросам, сразу начала рассказывать какую-то историю, словно мы были знакомы всю жизнь…

«Некоторое время назад здесь жила семья, вон там, через несколько кварталов», – боковым зрением я заметил, что она указывает куда-то вперед.

Она стала описывать трехэтажный особняк – резиденцию этой семьи, его прекрасные стороны и предметы роскоши, что были снаружи: баню, бассейн, крытую, выложенную плиткой парковку.

Они довольно богаты, типичный образчик идеального семейства и изысканности.

Пока девушка обрисовывала мне этот дом, перед глазами стояло призрачное олицетворение всего, что я слышал. Помимо того, что я видел дорогу впереди, также, будто воочию лицезрел все, о чем она рассказывала.

«Детей в этой семье было двое: старшая дочь восемнадцати лет и сын шести лет.

В момент, когда произошла эта история, девушка только-только поступила в университет. С самого детства она была безумно обаятельна и красива, так что ни для кого не было удивительным то, что спустя несколько дней учебы, за ней бегали уже толпы ухажеров. От поклонников не было отбоя, каждый более-менее уверенный в себе парень считал своим долгом проявить симпатию по отношению к ней. С несколькими ей даже пришлось погулять, провести время, но никто толком так и не смог ее заинтересовать…

Она была странная. Выглядела счастливой и амбициозной, но это только с виду. На самом же деле, глубокая печаль жила в ее холодном сердце. По ней такого нельзя было сказать: девушка всегда была веселая, улыбчивая, будто хорошее настроение было ее жизненным кредо. Но если хоть каплю, хотя бы малую долю внимания, уделить глазам – становилось понятно, что ее мир – тлен. Душа этой девушки лила слезы вечной печали, а надежда, что по слухам умирает последней, давным-давно покинула ее.

Никто, ни один сверстник, общавшийся с ней, ни даже родители, не видели, что в ее жизни что-то не так. Никому не удавалось проникнуть в ее разум и рассмотреть ее душу».

На этом моменте истории я уже не сильно ориентировался в нашем пути. Мы двигались прямо, практически никуда не сворачивая и не останавливаясь.

Видение пришло вновь: перед моими глазами предстала эта загадочная девушка. Она сидела рядом с круглым окошком в спальне, хорошо обставленной и красивой. Наносила макияж, сидя напротив большого старинного зеркала, а ее длинные русые волосы были все еще мокрыми после душа. Аккуратно сложенная на стул форменная одежда, низкое, но уже яркое солнце, только набирающее силу, а также габаритная сумочка с тетрадями и учебными пособиями, стоящая неподалеку, ясно говорили мне о том, что девушка, судя по всему, собирается на учебу.

Подкрашивает глаза. Тонким слоем наносит почти прозрачную помаду. Я не вижу лица, вижу лишь то, что она делает…

Видение оборвалось, моя спутница продолжила говорить, но как-то нехотя, словно не желала отвлекать меня.

«Возможно, ей и вправду требовалась помощь: психологическая или какая-нибудь другая, в любом случае сделать это было некому, ведь никто никогда так и не узнал обо всем.

За две недели до окончания учебного года она, казалось бы, беспричинно покончила с собой – выбросилась с того самого окна. Учитывая размеры здешних домов, высота падения была соотносима с высотой четырёхэтажного дома. Девушка разбилась насмерть, не мучаясь, не сожалея.

Оставалось загадкой все: обстоятельства смерти, мотивы и причины. Вопросов в этом деле было гораздо больше, чем ответов.

Семья девушки в такой горький момент повела себя чересчур необычно и неожиданно для всех. Они собрали самые необходимые вещи: паспорта, деньги и пару сумок с одеждой, а затем испарились. Уехали из города со своим сыном, оставив настежь открытый дом, со всей мебелью, богатствами и включенными бытовыми приборами. Даже шок от потери не мог быть оправданием столь глупому поведению…».

Мы шли уже довольно долго, улица должна была закончиться через метров сто, когда я увидел его. Дом из моих видений, тот дом, о котором мне только что рассказывала идущая рядом девушка. Он действительно был величественным. Огромные окна струились ярким светом ламп, его было видно даже несмотря на то, что на улице царило солнце. Подойдя вплотную к ограде, спутница изъявила желание зайти внутрь, а мне было не важно, куда идти, просто хотелось плыть за ней.

Мы, не торопясь, прошли сквозь настежь открытые ворота и двинулись к входной двери. Она была округлая, большая, углядывалась изысканная ручная выделка дерева, разнообразные узоры и непрозрачное стекло посередине.

Девушка попросила дернуть ручку. Она легко поддалась, и тяжелая дверь без характерного скрипа начала медленно распахиваться. Мы прошли внутрь…

Изнутри дом выглядел еще богаче, чем снаружи. Огромный холл встретил нас богатым золотистым сиянием античного стиля интерьера. Большие колонны с красивыми подсвечниками грозно возвышались над нашими головами, а от различных подвесных панно и картин, создавалось ощущение, что ты находишься в настоящем дворце. Мраморные полы, дорогая мебель из чистого дерева, безупречные люстры – все это действительно свидетельствовало о нескудном достатке этого семейства. Как только они могли оставить всю эту красоту на «съедение» местным алкашам?

Перестав восхищаться красотами парадной, мы молча стали подниматься по винтовой лестнице на второй этаж. Оттуда уже доносились звуки включенного телевизора и ропот работающих кондиционеров. Абсолютно весь дом жил, хотя в нем уже никто не обитал. Вопросы о том, почему все осталось таким, почему следствие, которое вело это дело, ничего не опечатало и так просто отпустило родных девушки, жившей здесь, меня не мучили. Это сон, я прекрасно понимал: тут все происходит совсем иначе, и, если в этом особняке все осталось таким, значит так и должно быть.

Мы прошли по длинному коридору в одну из больших зал, вероятно, в ней и принимали всех гостей. Именно здесь и была включена большая плазма, но я не обратил на нее особого внимания. Весь мой интерес сосредоточился на одном очень странном явлении: прямо посередине потолка этой комнаты была расположена огромная дыра, но не такая, словно ее проломили силой или она появилась сама по себе, она выглядела нереальной, будто неведомая фантомная энергия позволяла мне увидеть помещение на третьем этаже. Сквозь отверстие в потолке было видно комнату этой самой девушки, я сразу это понял. Вот то зеркало, в которое она смотрелась каждое утро перед учебой, вот большая кровать в нежно розовом цвете, мебель, книжные полки и стол: все было именно таким, как в видении, а вот и то самое окно, из которого выбросилась героиня истории.

Наблюдая и воображая, я оказался поражен внезапной идеей. Меня осенило! Что за история? Почему ее рассказали мне? Кто все это время шел вровень со мной? Кто привел меня в этот дом? Сонная пелена вмиг спала, трезвый рассудок возобладал над призмой сновидения и я, словно никогда не забывал навыки контроля, повернулся…

Передо мной стояла безумной красоты девушка: светлые длинные волосы равномерно лежали по обе стороны плеч, лицо олицетворяло безудержное сияние, а глаза были устремлены прямо на меня, разноцветные глаза.

Господи! Да это же и есть она! Та девушка, историю про которую я слушал на протяжении всего сна. Та, что в конце покончила с собой!

В моей голове все сразу стало как-то сумбурно, мысль падала на мысль, сколько же их много! Я застыл как вкопанный, не мог вымолвить ни одного слова, а на лице отразилось лишь недоумение и тень невысказанных вопросов.

Спустя несколько мгновений я немного пришел в себя, но продолжал стоять, не отрываясь глядя на нее. Неожиданно меня озарило.

«Эта девушка не из моего мира! Она не из сна!»

В момент, когда я осознал смысл сказанного, призрак, именно так я нарек ее в своей голове, искренне улыбнулась. Улыбка была замечательная, такой я еще не видел в жизни – сколько чувственности и эмоций девушка передала мне только через несколько мимических мышц…

– Здравствуй – она произнесла это, все так же открыто смотря мне в глаза и улыбаясь. Она не говорила губами, я услышал все в своей голове!

Как только разноглазка «произнесла» эту короткую фразу, сон в мгновение свернулся. У меня не было возможности даже ответить ей, теперь я вновь оказался в своей кровати, за окном была глубокая ночь…