Читать книгу Клуб справедливых сердец - Хелен Джонс - Страница 5

Энни не пришлось врать родителям о болезни, чтобы не ходить на учебу. Вечером того же дня, у нее разболелась голова и пропал аппетит, отчего миссис Ноанс сказала, чтобы Энни отдохнула дома пару дней и пришла в себя.

– Переживаешь из-за экзаменов? – спросила миссис Ноанс, придя к дочери в комнату. Она поставила кружку лимонного чая и небольшую тарелку куриного бульона на стол Энни, – отец думает, что это от стресса.

Девушка приподняла голову, и, устало улыбнувшись, взглянула на маму из-под пледа. Она накрутила волосы, подкрасилась и надела свое любимое темно-зеленое платье с перьями на рукавах. Миссис Ноанс всегда была при полном параде, когда они с отцом собирались провести вечер вместе в кафе, кино или театре. И Энни безумно нравилось, что родители установили в своей семье это правило: не меньше раза в месяц устраивать романтические вечера. К этому они пришли после посещения семейного психолога. Энни, порой, вспоминала те бесконечные ругани, которые устраивали ее родители абсолютно по любому поводу. Тогда девочка ходила во второй класс и жутко боялась вечера, потому что потом, когда родители возвращались с работы, она закрывалась в своей комнате и сквозь слезы читала книги, чтобы хоть как-то отстраниться от реальности. Это продолжалось четыре года. Энни до сих пор помнила тот разговор, когда мама и папа подошли к ней и рассказали о предстоящем разводе. Они говорили, что любят ее, и она ни в чем не виновата, что это проблемы взрослых, и она может по очереди гостить у родителей, но Энни не слушала их. Она рыдала взахлеб, затыкая лицо подушкой. А потом миссис Ноанс диагностировали рак легких. И после того случая все затихло. Энни не разговаривала с родителями, обиженно отворачиваясь каждый раз, когда они спрашивали: что с тобой? Словно они не знали этого. И Энни это еще больше злило. Но разговоров о разводе больше не было. Пожилая соседка раз в неделю начала приглядывать за девочкой, когда родители уезжали на сеанс. Она постоянно включала телевизор на всю громкость, и Энни приходилась затыкать уши наушниками слушать музыку или смотреть сериалы. А потом соседка стала приходить дважды в месяц, потом единожды, и Энни стала замечать улыбки на лицах родителей и их влюбленные взгляды. Мама начала снова наряжаться даже несмотря на то, что сильно похудела и после лечения выпали волосы. Миссис Ноанс купила несколько париков разной длины и цвета и радостно показывала дочери, спрашивая ее мнения, какой лучше подходит под вечерний наряд. Энни с трудом сдерживала слезы в такие моменты, но все они делали вид, словно ничего страшного не происходит, будто болезни и вовсе нет. Мистер Ноанс стал активно ухаживать за женой – надевать пальто и открывать двери. В доме все чаще начали появляться живые пионы (мать Энни их безумно любила), смех и тихие песни миссис Ноанс на кухне, когда та готовила ужин. Энни еще немного пообижалась на родителей за то, что заставили ее тогда почувствовать, однако долго держать обиду все равно не могла, потому что была искренне рада за них. И спустя год в дом Ноансов пришла прекрасная новость – ремиссия.

– Возможно, – кивнула Энни, – или, подхватила простуду, как Миринда.

Миссис Ноанс поджала губы.

– Ты уверена, что не нужно остаться с тобой сегодня? Я испеку твой любимый яблочный штрудель, если хочешь или закажем тайской еды.

– Нет, мам, все хорошо, правда, я просто устала и хочу поспать. Вам не нужно пропускать сегодняшний вечер только потому, что у меня разболелась голова, – Энни улыбнулась так, чтобы мама поверила, что дело лишь в усталости. И это сработало.

– Ну, хорошо, – миссис Ноанс поцеловала дочь в лоб и собралась уходить, как в дверь спальни постучали, и в открытую щель высунулась голова отца.

– Ну как ты?

– Все хорошо, пап. Езжайте уже, а то опоздаете.

– Ты уверена? – продолжил мистер Ноанс, но жена остановила его, сказав, что Энни просто устала и хочет лечь спать. И Энни была ей безумно благодарна. У девушки не было сил долго держать слезы в себе, и как только автомобиль отъехал от дома, Энни расплакалась.

Миринда сказала, что она выйдет на учебу на пару дней раньше, чтобы постараться уладить все до появления подруги, но Энни мало верила в то, что Миринда сможет всех заткнуть. У них не было никакого статуса да и обычные девчонки не были ни для кого авторитетом. Однако Энни была благодарна за предложение. Она знала, что когда бы она ни вышла – завтра, через неделю или бы явилась на экзамены, все равно нашлись бы те, кто снова начал выкидывать глупые фразы. К тому же, придя сегодня в колледж и начав разговор с Майклом, Энни сама для себя вырыла яму.

– Так, были бы просто фотки, но из-за Майкла теперь все считают, что я ш…, – Энни снова разрыдалась в трубку Миринде.

–Эй, Энни! Пусть считают, что им вздумается. Тебе ли не все равно? Главное, мы знаем правду. Даже придурок Майкл знает. И Джози. Кстати, может, попробуем уговорить Джози рассказать всем? Ну, что это Майкл фоткал тебя? – предложила Миринда и Энни почувствовала ее неуверенность в собственных словах. Она рассказала подруге о разговоре с Джози. Однако об ее предложении говорить не стала. Миринда знала лишь то, что после Майкла Джози сразу же зашла в спальню и увидела Энни в бессознательном состоянии, и никаких других людей с ней не было. Тогда Миринда задалась вопросом: а зачем Джози нужно было подходить к Энни и рассказывать все это? Вряд ли из-за душевной доброты. Но сослалась на то, что Шоупен слишком странная, чтобы нашлись для нее какие-то логичные объяснения.

– Во-первых, вряд ли Джози будет в это все впутываться. У нас нет ничего такого, что мы могли бы ей предложить взамен. Во-вторых, даже если Джози скажет правду, думаешь, все ей поверят? Майкл снова скажет, что мы все придумали, – Энни шумно высморкалась и сделала большой глоток остывшего лимонного чая.

– На счет второго я могла бы еще поспорить, но с первым будет проблема, ты права, – цокнула Миринда.

«Да и после сегодняшнего разговора», – подумала Энни после того, как положила трубку, – «Джози вряд ли захочет меня выслушать. Она явно хотела, что-то предложить, но я отказалась от этого, значит и Джози уже больше не захочет разговаривать».

Энни по разговорам в колледже еще с первых дней первого курса поняла, что Джози горделивая и самолюбивая девушка, к которой не так-то просто подойти. Она была больше сама по себе. Энни ни разу не видела Джози, идущую в компании подруг или друзей. Но что в ней нравилось Энни, так это умение постоять за себя. Девушка сама была свидетелем той ситуации, когда Джози врезала с ноги в пах парню, который распускал про нее слухи. Правда, потом Джози вызвали к директору, но после того случая Энни еще много раз представляла себя на месте Джози. Как она вместо тактики мистера Энкинса подходит к своему обидчику и…

Энни вскочила от стука мелких камней по своему окну. Послышалось? В комнате горел ночник, и Энни приглушила свет, словно так ей будет лучше слышно, что происходит за окном. Снова стук. Он становился все навязчивее, и Энни едва выглянула из-за штор, чтобы ее не было видно. Джози. Не так легко поначалу было узнать ее: худи на пару размером больше, накинутый на голову капюшон, широкие джинсы. Так она больше походила на парня. И Энни потерла глаза, пытаясь понять, снится ли ей это. И вообще что возле ее дома в половину двенадцатого делает Джози? Энни распахнула шторы и приподняла окно. Холодный ночной воздух ворвался в ее спальню, прогоняя сон и оставляя на теле девушки мурашки.

– Джози? – недоуменно спросила она, словно все еще не могла понять снится ли ей это.

– Ага, она самая, – ухмыльнулась девушка, осматриваясь по сторонам, – по этой трубе можно подняться? Она не отвалится?

Пару секунд Энни пережевывала вопрос Джози, но как только девушка прыгнула на водосточную трубу, тут же остановила ее:

– Нет-нет, подожди!

Джози послушно спрыгнула на землю.

– Я тебе открою входную дверь. Родителей нет дома.

– Окей.

Энни мигом скинула пижаму с кроликами, влезла в спортивные штаны и растянутую футболку с истертым названием любимой рок-группы – AC/DC. И побежала к двери. Джози уже стояла за ней, и как только Энни щелкнула замком, девушка тут же влетела в дом.

– Нельзя побыстрее? – озлобленно посмотрела она на Энни, – или хочешь, чтобы кто-то увидел, как какой-то парень ночью заходит к тебе в дом?

– Ой, – замялась Энни, почесав голову и закрыв дверь, – я об этом и не подумала.

– Ты о чем-нибудь вообще думаешь? Какого черта ты рассказала про меня Майклу? – Джози все еще злилась, но уже с интересом разглядывала гостиную, – и вообще поперлась сегодня в колледж?

– Я… просто хотела выяснить, почему Майкл это сделал. Он сказал, что не покажет никому фотографии, если я буду молчать о нашем общении.

– Окей. А потом? Зачем сама же и рассказала об этом, причем на весь колледж?

– Ты была там?

Лицо Джози резко поменялось, и она тихо засмеялась:

– Нет, мне видео показали. Но жалею, что пропустила твое выступление. Ты ведь понимаешь, что сама же все сделала хуже?

Энни молча кивнула.

– Я, конечно, знала, что ты тупая, но не думала, что на столько. Ты серьезно рассчитывала, что Майкл не потешит свое самолюбие, унизив тебя? Ты на это надеялась? – она скинула капюшон и, распустив тугой пучок, потерла затылок, с удовольствием закатив глаза.

– Не знаю я на что надеялась, – разочарованно проговорила Энни, садясь на спинку дивана в центре гостиной, – хотелось верить, что он сдержит свои слова…

Девушка запрокинула голову на пару секунд, обнажая беле ровные зубы. Громкий смех Джози заставил Энни шелохнуться.

– Серьезно? – она вытерла несуществующие слезы, – стоп, стоп! Ты серьезно сейчас говоришь? – Джози подошла к Энни, рассматривая девушку с головы до ног, и от этого взгляда Энни стало не по себе. Но даже сейчас, в такой мешковатой одежде и влажными волосами (не до конца высохли после душа), Джози все еще была с излюбленными черными стрелками и от нее приятно пахло. Энни снова молча кивнула и опустила голову, словно провинившийся щенок.

– Так, ты пришла, чтобы сказать мне, какая я глупая? Или… зачем?

Джози вздохнула и, принялась медленно расхаживать по залу.

– Хочу, чтобы ты просто знала, Энджи…

– Энни, – поправила Джози девушка.

– Плевать, – отмахнулась Джози, – твой Майкл не такой уж и святоша. Вчера я сама лично случайно подслушала его разговор с дружками возле супермаркета. И, можешь предположить, о чем они говорили?

– О моих фотках? – неуверенно произнесла Энни.

– Бинго! – Джози резко крутанулась на пятках и вскинула руки. Теперь она снова стояла лицом к Энни, – они обсуждали, что с ними делать и мерзко шутили, – она поморщилась, – Майкл сначала отнекивался, говорил, что выкладывать их не стоит, в этом я врать не буду. Но в итоге вышло то, что вышло. А ты думаешь, вчера я к тебе просто так подходила?

– Почему ты мне сразу об этом не сказала? – разозлилась Энни.

– А что бы это изменило? Может, и рассказала, если бы увидела в тебе хоть каплю гордости. Но нет, ты решила молчать в тряпочку и свято верила, что любимый Майкл не покажет никому ничего, и тогда я решила не говорить тебе вообще, может, когда тебя сунули лицом в грязь, ты стала хоть капельку умнее. Я лишь хотела помочь, – Джози на секунду помолчала, – мне просто стало тебя жаль тогда, на вечеринке, вот и все.

– Вот только не надо меня жалеть, – продолжала злиться Энни, – все вечно меня жалеют: ой, бедная простушка Энни, как с ней жестоко обошлись, – она скривила лицо и ее голос стал тоньше,– знаешь, Джози, меня уже тошнит от этой жалости!

– Ну, вот, уже что-то, – улыбнулась девушка, – слушай, Энджи…

– Энни.

– Плевать. В младших классах я была точно такой же, как ты. Тогда мой папаша не был таким влиятельным, а я была серой мышкой. И точно также жалела себя, когда мой розовенький рюкзачок с феями пинали по всему классу. У меня забирали обед и крали принадлежности. А когда мне поставили брекеты, то начался мой личный ад. И я жалела себя, точно также как и ты сейчас. Но у меня хватило гордости, чтобы ответить всем ублюдкам.

– И что же ты сделала? – без интереса спросила Энни.

– Подсыпала в бутылку с колой слабительного и демонстративно принялась ее открывать на перемене. Естественно, эти придурки отняли у меня ее и выпили сами. Ты бы видела их лица, когда они узнали, что все это было подстроено, – Джози по-детски рассмеялась, – и каждый раз после их шалостей, я давала отпор: подсовывала червей и дохлых мышей в рюкзаки, один раз даже принесла собачье дерьмо и измазала куртку Грегори. Потом, когда наше финансовое положение стало расти, я попросила отдать меня на курсы самообороны. После этого ни один ублюдок больше ко мне не подошел.

Энни встала, разминая затекшую спину.

– Вряд ли я смогу отомстить Майклу, думаю, дохлых червей и собачьего дерьма будет мало для такого.

– Не-е-ет, – улыбнулась Джози, – у меня есть предложение повеселее. Тебе не нужно ничего делать с Майклом, за тебя все сделают.

– Кто? – тут же спросила Энни, – и что сделают?

– Расскажу, если сделаешь кофе.

Энни хотела было спросить Джози о ее отце, что с убийцами, как чувствует себя ее мать, как она сама себя чувствует, хотя бы ради приличия, но тут же передумала. Они не настолько близки, чтобы говорить о таком, хоть Джози и внушала к себе доверие. В любом случае, она не выглядела убитой горем, может, потому, что умела отлично скрывать свои истинные чувства. И. как считала Энни, если человек не говорит об этом, значит, он не хочет поднимать эту тему. А лишний раз вторгаться в пространство другого было жестоко, к тому же после такого горя. В любом случае, Энни решила, что ее расспросы будут выглядеть не как сочувствие (хотя Джози явно дала понять, что ненавидит жалость), а как вынюхивание новых сплетен, а потому решила не говорить об ее отце вообще ничего.

– Твои предки когда вернутся? – Джози без приглашения прошла на кухню, открывая ящики.

– К двум. Так что у тебя есть время рассказать все в подробностях, – Энни проследовала за девушкой и поставила чайник греться.

– Тогда с тебя еще и во-о-он то печенье, – кивнула Джози на верхнюю полку.