Читать книгу Попаданка по контракту, или Договор на обучение - Хелен Гуда - Страница 3

У меня болит все, кажется, даже волосы и ногти решили обзавестись нервными окончаниями. Одно радует: если болит, значит живая. Вот, я уже как эти приблажные, которые едят одну траву, радуюсь новому дню, что глаза открыть могу и вообще не подохла за ночь. Эта мысль вызывает усмешку, и я кривлю губы. А они болят, впрочем, как и все лицо, да и вообще все тело, даже кожа. Что ж со мной случилось-то?

С трудом открываю глаза и смотрю в потолок. Вернее не в потолок, а туда, где он должен быть. Потому что над головой у меня тряпка какая-то натянута. Пытаюсь скосить глаза и понимаю, что это не тряпка, а балдахин. И, наверно, он даже шикарный, только рассмотреть я его не могу, потому что не могу пошевелить головой от пронизывающей боли в мышцах и суставах. С губ срывается непроизвольный стон, и я слышу шевеление сбоку от себя.

– Очнулись? Давайте я вам обезболивающего дам, вам сразу станет легче,– голос принадлежал крупной, я бы даже сказала, очень крупной женщине, на которой был надет белый фартук с красным крестом на груди.

Я угодила в церковный лазарет? Не очень хотелось принимать у незнакомой дамы неизвестное обезболивающее, но терпеть эту муку было невыносимо. Настолько невыносимо, что я даже ответить ничего не могла. Больно шевелить языком.

Женщина в белом переднике с рюшами исчезла из поля моего зрения и появилась спустя мгновение. Заботливо поднесла к моим губам какой-то маленький стаканчик и влила тягучую жидкость в рот. По вкусу она напоминала сироп от кашля «пертусин», и меня знатно передернуло, а потом еще раз передернуло от болевых ощущений из-за вынужденного шевеления. Но спустя буквально минуту я испытала облегчение. Я могла уже вертеть головой и даже попробовала подняться повыше на подушки. Был дискомфорт, но не эта адская пытка.

– Что случилось? Вы кто? И где я?– чувствовала себя как в мыльной опере. Там героини с амнезией такие же дебильно-странные вопросы задают.

– Вы в Академии магии. Я сиделка из медицинского крыла. Ректор Харли попросил меня за вами присмотреть, пока вы не придете в себя и не переживете магический откат,– дама замолчала и внимательно на меня посмотрела. – Меня зовут мадам Вэлма Роуз. Что вы помните ?

Я зависла, а действительно, что я помню? Я медленно пересказала все события: и про придураша на улице, и про браслет. Посмотрела на руку – треклятый браслет на месте. Рассказала и про ректора, разбитое зеркало и потерю сознания. Снова смотрю на свою руку, что-то меня в ней смущает. Что-то с ней не так, но я не могу понять, что именно. Пытаюсь осмотреть себя. На мне натянута сорочка с длинными рукавами, явно не моя.

– А кто меня в это облачил?– я с подозрением смотрю на эту Вэлму.

Ну и имечко, у них что Кати, Маши, Саши и Марины закончились? Хотя да, теперь-то понятно, почему мое имя вызвало недоумение у этого метателя черных шаров.

– Я осмелилась переодеть вас в более подходящую сорочку для незамужней девушки,– дама строго на меня посмотрела.

А что, ей не понравилась моя кружевная пижамка? Вот же ханжа, а не Вэлма.

– Спасибо, конечно, что девушкой назвали. Но для нее я слишком старовата,– мне, конечно, приятно, но к чему эта лесть?

– Ректор сообщил, что вам не больше сорока,– нахмурилась и сверилась с записями сиделка.

– Ваш ректор – хам невоспитанный! Мне вообще-то тридцать пять,– гордо заявляю и спускаю ноги с кровати. Обезболивающее подействовало, и я готова порхать. Интересно, долго ли оно действует и не вернуться ли эти дьявольские муки, когда срок действия иссякнет?

– Студентке не следует так отзываться о ректоре,– сделали мне замечание менторским тоном. Я сверкнула глазами на даму, но ее ни капли не смутили мои взгляды.

– Я уверена, здесь какое-то недоразумение, я не студентка. И мне надо домой. Мне завтра на работу. Окидываю взглядом комнату. О, дверь! Голову даю на отсечение – это клозет, а я в нем ужасно нуждаюсь. Выпитый накануне моего зеркального путешествия чай просится наружу. Женщина молчит и просто наблюдает за мной.

Нашариваю свои тапки. Ну хоть обувку мне мою оставили. Видимо, тапотули устроили мадам Вэлму и по ее взыскательному требованию являются приличными. Передразнила в голове у себя дамочку. Шмыгнула в уборную и, завидев фаянсового друга, сразу же уселась на него. Надо по-быстрому выяснять, как попасть домой, а то и выходной так закончиться. И валить подальше от этих психов. Мозг упорно не хотел верить в реальность происходящего.

Сделав свои дела, подхожу к раковине и включаю воду. У них в этой супер-пупер Академии все как у нормальный людей. Смотрю на себя в зеркало дежурным взглядом. Отворачиваюсь и замираю. Медленно поворачиваюсь к зеркалу и снова смотрю на себя. Набираю в легкие побольше воздуха и ору во всю свою луженую глотку.

– Вэ-э-э-л-м-а-а!– на мой крик услышала топом за дверью, и в уборную ворвалась сиделка.– Вы что со мной сделали?

Я с ужасом смотрю на своё отражение. Ко мне подходит женщина и тоже смотрит на меня в зеркале.

– Что это?– я указываю рукой на своё отражение. – Поэтому у меня даже ногти и волосы болели?

– А что вам не нравиться? По-моему, миленько,– сиделка критично смотрела на меня и будто не понимала, о чем я спрашиваю.

Кстати, на счёт ногтей. Я посмотрела на свои руки и отметила, что ногти в идеальном состоянии, без покрытия, светятся здоровьем. Помниться, я неделю назад предложила своему мастеру снять «шилак». Она послушно выполнила мою хотелку. Я ужаснулась состоянием ногтей и сразу же попросила вернуть все назад, как было. Я внимательно начала рассматривать своё отражение. Волосы моего натурального цвета, темно-каштановые, ни грамма седины. Густые и пышные, будто объема прибавилось. Кожа гладкая и чистая: ни прыщичка, ни шрамика, ни даже пятнышка. Чистейший алебастр, а не кожа. А губы – прям будто после перманентного макияжа. Хотя нет. Натуральные. Такое ни с чем не спутаешь. Реснички густые и длинные, немного закрученные на кончиках, придают глазам немного хитринки, но вот нос.

– Зачем вы исправили мне нос? Кто вас просил? – я смотрела на это убожество, и все то благодушное состояние, которое только что было при разглядывании положительных изменений, кануло в лету. – Я копила пять лет, во всем себе отказывала, жила впроголодь, чтобы скопить на пластику носа! А вы взяли и все мои труды отправили на помойку! – я хотела разреветься, но злость не давала мне этого сделать. Хотелось кого-нибудь огреть и посильнее. И я даже знаю кого. Созрел кровожадный план.

– Вам идёт этот нос. И вообще, мы не меняем внешность, мы просто возвращай ей то состояние, которое должно было быть,– Вэлма развела руками. – И вообще, ректор Харли…

Я не дала ей досказать, что там ректор Харли, перебила оскорбленную в лучших чувствах сиделку.

– Где он? – я постаралась придать своему голосу сталь.

– Кто? – опешила от моей наглости дама.

– Харли!!!– выплюнула имя или фамилию, черт их разберет.

– У себя, но не пойдёте же вы к нему в таком виде?– женщина ещё что-то говорила мне в спину, но я уже не слышала. Разъяренной фурией я выскочила из комнаты. И выход нашла быстро, вот что стресс со мной сделал.

По вчерашним воспоминаниям я знала, что меня поселили в каких-то гостевых покоях ректора, и думала, что быстро его найду. Но, выскочив в коридор, опешила от количества дверей. И куда мне? Прислушалась, за одной из них явно что-то происходит. Иду на звук и замираю перед дверью. Ещё раз прислушиваюсь. Точно, там какой-то скандал. Смело открываю дверь, не давая себе возможности передумать, и врываюсь в кабинет. А это именно он. Я замираю. Немая сцена из кино. Ректор стоит около своего стола и явно выговаривает компанию лоботрясов, которые, потупив глаза, смотрят в пол. Вернее, смотрели в пол, а с моим появлением все взгляды обратились на меня. Я игнорирую их, иначе смущение не даст предъявить ректору за мой нос.

– Ты что со мной сделал, извращенец старый?!– я тычу пальцем в направлении ректора Харли, и он от неожиданности садится, если точнее, плюхается в кресло. Конечно, по поводу старого я погорячилась. Мужчина он в самом соку, но это уже дело десятое. Не до того сейчас.

Парни с любопытством переводят взгляд с меня на ректора и обратно. Им бы ещё попкорн и колу в руки. Видно, что у них тут дефицит в развлечениях, и они давно знатного скандала не видели.

– Вы что себе позволяете? – мужчина вроде очухался и решил возмутиться моим вопиющим поведением.

– Это что вы себе позволяете? Я копила на него пять лет. Я недоедала, недосыпала, пахала как Папа Карло, отказывала себе в развлечениях. В конце концов, я шмотки себе не покупала, в одних сапогах пять лет ходила, откладывала на операцию. А чего мне стоило решиться? А вы одним махом взяли и все. Чик и вернули шнобель! Как мне теперь жить с этим рубильником?– я задрала нос и прикоснулась указательным пальцем к его кончику.

– Это что, контрактница?– один из лоботрясов отмер и спрашивал у другого, второй же только плечами пожимал.

– А по мне, так нормальный нос,– профессор Харли внимательно смотрел на мой многострадальный.– Очень даже симпатичный.

– А так? – я повернулась в профиль, пропуская мимо ушей комплимент от мужчины. Ну как он не видит эту горбинку на носу? Он что, слепой в конец?

– Слушай, а ничего так контрактница. Они всегда такие дикие, радуются, что тело молодое получают. А эта вон недовольна, – кто-то в толпе парней высказал своё мнение, но я не рассмотрела, кто именно.

Что-то я не подумала, что у меня же и тело помолодело. Хочу заглянуть на свою грудь. Надеюсь, она-то хоть не сдулась до единички. Если я выгляжу на восемнадцатилетнюю соплячку, то и сиськи, пардон, грудь должна быть как у восемнадцатилетней. А она у меня в этом возрасте объемами не радовала. Я поздно созрела, и грудь, как и попа у меня оформились годам к двадцати пяти. Пуританская сорочка не дает возможности заглянуть за пазуху. Дурацкая шнуровка под горло завязана намертво. Точно, Вэлма постаралась, запаковала наглухо. Я с ожесточением дергаю за шнурки, пытаюсь развязать.

– Вы что делаете?– снова отмер ректор.

– А на что похоже? Стриптиз показывать сейчас буду,– сарказм подстегивает злость.

– Что показывать?– чуть ли не хором отозвались несколько голосов из присутствующих мужчин.

– Как что? Хочу грудь посмотреть. Если вы у меня там и ее свистнули, все, вам не жить!– я сверкаю глазами.

– ВОН!!!– мужчина вскакивает, белеет и тычет пальцем на дверь.– ВОН!!!– его крик срываться на визг и фальцет.

Парней как ветром сдуло. Я вообще-то тоже испугалась, но, видимо, шок сделал своё дело, и когда я отмерла, то просто заметалась по кабинету.

– А ты куда собралась? Ты же грудь хотела показать! Ну что ж, давай вместе посмотрим,– мужчина крадущейся походкой начал приближаться ко мне.

– Не показать, а посмотреть,– я еле слышно пищу.

Мамочка, я уже не хочу ни на что смотреть. Ни на грудь, ни на попу. Да я даже носом уже довольна. Но мужчина приближался все ближе и ближе. А я просто закрыла глаза и прикинулась ветошью. Авось пронесёт. А если не пронесёт, так хотя бы не так страшно.

Зажмуренная так и стою какое-то время, но ничего не происходит. Открываю один глаз, потом другой. Этот тормоз. А мужчину, который сначала орет на женщину, пугая ее, что разденет, а потом, как ни в чем не бывало, усаживается за свой стол и работает, иначе не назовешь.

– Ты что меня пугаешь так? – я вздохнула полной грудью, и ко мне вернулась моя природная напористость, хотя многие люди называли это наглостью.

– Вы поражаете меня своей наглостью,– вот и я о чем. Мужчина смотрит на меня, высокомерно изогнув бровь.

– Я рада, что внесла разнообразие в вашу скучную и серую жизнь, но мне пора домой,– я прошла и села в кресло.

– Вы это как себе представляете? – на лице ректора отразилось удивление.

– Я не сильна в вашим шаманских штуках, но мне пора домой. Мне завтра на работу,– складываю руки под грудью, заодно отмечаю, что, судя по ощущениям, троечка на месте. Кошу глаза вниз, вроде и зад мой родной тоже никуда не делся.

– Вы заключили магический контракт и пока его не выполните, не вернетесь домой,– мужчина положил передо мной несколько листов бумаги, исписанных убористым аккуратным почерком.

Молча беру эти письмена и начинаю читать. Если пересказать все своими словами, то я заключила контракт, по которому обязуюсь вступить в брак с тремя мужчинами по моему выбору и предпочтению, если они также изъявят желание стать моими мужьями. Там было куча сносок и уточнений, но я не стала читать дальше. Меня начало бомбить уже после первого абзаца.

– Что это?– с размаху швырнула бумаги на стол, они разлетелись, но ректор терпеливо собрал их снова вместе.

– Это контакт, который вы заключили,– терпеливо повторяет мужчина.

– Я ничего не заключала, что вы несете?– закипела как чайник на плите, только пар из ушей не валит. Ощущение такое, будто на меня кто-то кредит оформил, деньги свистнул, а платить мне приходится.

– Вот же ваша подпись,– мужчина порылся в документах и показал мне лист. Внизу действительно была моя подпись, и я опешила. Но как?

– Но я не подписывала,– продолжаю спорить. Я точно знаю, что этот контракт вижу впервые. Значит, подписать его я не могла. Я все документы читаю перед подписью. Жизнь научила быть осторожной.

– Ну как же вы не подписывали, если у вас на руке браслет? – или ректор реально не понимает, о чем я говорю, или он под дурака косит.

– Я же вам рассказала, как у меня появился этот браслет. Он никакого отношения не имеет к вашему контракту, – мне становиться душно, и я все же развязываю тугие тесемки на груди. Оттягиваю край сорочки и немного трепыхаю ткань, чтобы за пазуху попало хоть немного свежего воздуха.

Мужчина внимательно следил за каждым моим жестом и молчал. Когда же я многозначительно покашляла, он встрепенулся, перевел взгляд на мое лицо и начал рассказывать. А я обомлела и слушала, стараясь не пропустить ни слова.

– Мы в магическом мире, но магия здесь постепенно вырождается, и сильных магов осталось очень мало. Женщин же, наделенных магией, рождается и того меньше, в связи с чем Верховным Советом разосланы ищейки в немагические миры. В них они ищут девушек, наделенных магией, заключают с ними контракт на замужество и переправляют к нам, – мужчина набрал в легкие воздух, а я воспользовалась его заминкой, чтобы вставить свои пять копеек.

– Секундочку, у меня нет магии,– я победно улыбнулась, на что мужчина закатил глаза и как-то обреченно вздохнул.

– Это вы так думаете,– оборвал меня ректор и строго посмотрел, требуя помалкивать и слушать. Так я сама хотела объяснений.

Я изобразила закрывающуюся молнию у себя на губах, проведя по ним пальцами, а мужчина бросил на меня недоуменный взгляд.

– Не могу сказать, по какой причине, но ищейка, который вас нашел, не объяснил вам ничего. Как мне пишет помощник советника, этот ищейка уволился и больше у нас не работает. Это был его последний заказ. Он должен был направить нам контрактницу до начала учебного года, но, как видите, припозднился,– на лице мужчины появилось некое подобие раскаяния, но меня не пробрало показушными извинениями. – Когда вы приняли шкатулку, а потом примерили браслет, то автоматически подписали контракт.

– Теперь еще раз, что я должна сделать по вашему контракту?– я крутила в голове варианты дальнейшего развития событий. Если им так надо, да я хоть завтра женюсь на ком попало, и «давай до свиданья».

Ректор снова обреченно вздохнул, раскладывая передо мной листы этого пресловутого контракта, намекая, что неплохо бы мне его все же прочесть.

– Прочесть не желаете?– мужчина даже подсовывает мне документы.

– Не желаю. Он уже и так подписан. Вы мне своими словами перескажите, – я не настроена читать, хотя контрактик заберу с собой, на досуге изучу вдоль и поперек, но не сейчас. В висках кровь стучит так, что я просто физически не смогу сконцентрироваться на чтении.

– Как вам угодно. По контракту вы должны найти трех мужей…

– А в чем сложность? У вас с мужиками дефицит?– перебиваю я ректора. Уж слишком он медленно и нудно все рассказывает.

– Нет у нас ни с кем дефицита, ни с мужиками, ни с бабами, в смысле – с женщинами. Слушайте же вы и не перебивайте! – раздраженно вспылил ректор Харли.

– Молчу-молчу,– выставила руки вперед с открытыми ладонями. Не надо его бесить, еще как начнет орать , а мне прошлого раза хватило.

– Вы не просто замуж должны выйти, а должны найти свою пару. Когда вы ее найдете, то вам об этом подскажет браслет.

– Как подскажет, – снова не выдержала я.

– Да откуда я знаю как. Это же ваша пара, не моя!– вспылил мужчина, но по лицу было видно, что действительно не знает.

– А где мне этих мужей искать? А если я не хочу замуж? Я просто хочу домой!– ощущаю приближающуюся истерику, в голосе появились истеричные нотки.

– Где хотите, там и ищите!– раздраженно отбрил меня ректор.

– Но вы мне должны помочь,– я возмущенно пыхчу и смотрю с обидой.

– Ничего я вам не должен! Свалились на мою голову!– мужчина уперся рогом, а я изображаю на лице раскаяние и стараюсь сделать глазки «котика».

– Ну, пожалуйста,– я сложила руки в умоляющем жесте и заглядываю мужчине в глаза.

– Хорошо-хорошо, хватит паясничать. Пока не нашли мужей, вы можете заключить договор на обучение. Пять лет будете учиться, а там и мужей найдете,– я удивленно смотрю на собеседника. – По договору на обучение вам будет предоставлено обеспечение и содержание на все время учебы, но после окончания вы должны будете отработать пять лет на благо Академии и королевства.

Сижу и соображаю. Явно за пару дней здесь не управишься. С моей степенью везения не факт, что я найду троих добровольцев на звание “муж на час”. Да и потом, с чего мужчина-то согласится подписаться на такую авантюру? У нас-то одного в ЗАГС не затащишь, а тут, пардон, троих надобно. Где-то здесь подводные камни, но я их не вижу пока. Хотя почему не вижу? Пять лет учишься, пять лет работаешь. Итого десять лет. Когда я освобожусь из этого мира, мне будет сорок пять. Работы я лишусь, квартиру банк за долги заберет. И вообще, за десять лет человек привыкнет и не захочет рыпаться обратно.

– А много у вас было случаев, когда контрактницы возвращались в свой мир?– пока я сидела и размышляла, мужчина занялся своими делами.

– Ни одного,– без раздумий ответил ректор.

– Спасибо, а никак нельзя аннулировать это «писюльку»?– я пренебрежительно поддеваю листы контракта пальцем.

– Никак. Я не понимаю, что вас не устраивает? У вас будет стипендия на все время обучения. Конечно, на нее не покутишь, но на жизнь вам хватит. Жильем тоже обеспечивают. Продолжительность жизни у нас значительно дольше, чем в вашем мире. После окончания Академии вы получите хорошую высокооплачиваемую работу в министерстве. Что вас не устраивает? За нос извините, конечно. Но с этим вам действительно лучше, чем с тем, что был. И горбинка вам очень идет,– ректор пытается описать все плюсы, и я уже расслабилась, но вот его это отступление про нос было лишним.

– За горбинку отдельное спасибо,– я зло сверкнула глазами и направилась на выход.

– Вы пока поживете у меня в гостевых покоях,– прокричал мне вслед ректор.

– А потом?– не поняла я, что значит «пока».

– После первой сессии обычно освобождаются места в общежитии,– многозначительно ответил мужчина, а я понятливо кивнула.

– Приходите в себя, жду вас завтра для подписания договора на обучение. Вот, возьмите,– мужчина протянул мне стопку бумаг.

– Что это?

– Договор на обучение, и вам лучше его как следует прочесть, чтобы некоторые вещи вам не казались дикостью,– мне показалось в голосе мужчины проскользнула тень злорадства, но я отогнала эти мысли.

Я направилась в отведенную мне комнату, а сама задумалась. А что будет, если меня отчислят из этой Академии? Надо хоть этот договор почитать до подписания, а не как вышло с контрактом.

Захожу в комнату, а там Вэлма уже разбирает невесть откуда взявшийся сундук.

– Это что?– с любопытством заглядываю в сундук.

– Вашу форму доставили,– женщина любовно поглаживает ужасное мешковатое платье. Мда, в таком наряде я мужей себе точно не найду.

Вэлма держит и с любовью поглаживает убожество, которое она назвала академической формой. Это что, шутка такая ?!

Серая юбка в пол удивительно мерзкого оттенка. Блуза с нелепыми рюшами под горлом. Наглухо закрывает все женское тело. Я будто снова в МФЦ попала и должна ходить в уродской форме цвета детской неожиданности. Спасибо, второй раз я на эту ерунду не подпишусь. Интересно, в договоре на обучение, есть хоть слово что меня отчислят, если я не буду ее носить или модернизирую???

Та-а-ак, к ректору на разборки я больше не пойду, хватит. Только что была, толку от него, как от козла молока. Только чуть барабанные перепонки не лопнули от его истеричных воплей. Хотя, не завидую я его жене. Иметь дома истеричку визгливую – то ещё удовольствие. Интересно, а он женат? Ой, что-то я не о том думаю. Надо возвращаться к своим баранам, вернее к своей униформе.

– И все студенты в «этом» ходят?– я задумчиво стучу пальцем по подбородку.

– Конечно, очень красивая форма. Не правда ли?– Вэлма будто кукухой двинулась, как «это» можно считать красивым.

– А все контрактницы мужей-то находят?– если девушки вынуждены ходить в такой форме, то меня терзают смутные сомнения.

– К сожалению, нет. Браслет подсказывает, но нужно, чтобы возникло притяжение. С Истинными парами не все так просто, как кажется,– я настроилась на режим «слушать» и навострила ушки. Вечер перестаёт быть томным, как говориться, что-то ректор об этих нюансах рассказать не удосужился.

Вот они, эти пресловутые подводные камни. Хотя какие камни, это валуны. Нарядить девиц в бабушкины лохмотья, а потом удивляться, что на них мужики не смотрят и в мужья никто не рвётся.

– И что это за притяжение?– хоть из сиделки вытяну нужную мне информацию.

– О-о-о, душа тянется к душе, находит свою вторую половинку. Мужчина сразу понимает, что девушка его Истинная. На груди у такого мужчины появляется рисунок. Рисунок отражает суть его второй половинки.

– Рисунок? В смысле тату?

– Да. И мужчине больше никто не нужен, кроме его половинки души. Он не сможет жить без неё, – женщина с улыбкой маньяка смотрела в пустоту.

– А если без этих розовых воздыханий какие-то ещё признаки есть? – не буду же я всех в Академии раздевать и на грудь пялиться. Хотя, если есть на что посмотреть, отчего же не раздеть.

– Нет, но если у мужчины появится рисунок, он сам вас найдёт. Он просто не сможет противостоять своим чувствам, будет желать быть всегда рядом,– повторяет Волма, как заезженная пластинка

– А женщина? Что чувствует она?

– Не знаю, у меня не было Истинного,– смутилась пышная дама.

– А откуда тогда такие познания про чувства мужчин? – я с сомнением покосилась на Вэлму. Неужто мужиком была в прошлом? А что? Чем черт не шутит.

– Ой, у меня брат встретил свою Истинную, это он мне все рассказал. А девушке подскажет браслет. Но как он подсказывает, никто не знает. Но я знаю, что девушка может не принять своего Истинного. Ну, а вот чтоб мужчина не принял, я ещё такого не слышала,– задумчиво протянула дама, а я облегченно выдохнула.

Ну, это им, наверно, нормальные Истинные попадались. А вот свалится такая, как я, и сбежит мужик с рисунком на груди, придерживая тапки.

Определенно, Вэлма была мне полезнее этого примороженного ректора. И почему он мне столько интересно не рассказал?

– Это,– я указываю рукой на одежду,– надо подогнать для меня, – а в голове зреет коварный план.

– Да, я сейчас принесу все принадлежности и помогу вам,– сиделка полна решимости организовать подгон одежды, но она мне будет только мешать.

– Ты принеси, пожалуйста, а я сама все сделаю. Ты устала, наверно,– я бы хотела выпроводить Вэлму поскорее.

– Ой, что ты, я совершенно не устала,– или она реально глупа как пробка, или великолепно прикидывается дурочкой. Ну ничего, подгоняй и ушивай, я все равно потом сделаю по-своему.

Пока Вэлма ходит за швейными принадлежностями, я вчитываюсь в договор. В нем просто сказано, что я должна соблюдать правила по ношению формы академии, указанные в уставе. К этому моменту возвращается сиделка и с воодушевлением садится за шитьё.

– А где я могу почитать устав Академии?– я отвлекаю даму от ее занятия, а женщина кивает на книгу, лежащую на прикроватной тумбочке.

Вот же черти полосатые, подготовились «от и до»! Беру книгу и ищу раздел «про форму одежды», а сиделка с одобрением посматривает на меня, видимо, думает, что я прям рвусь ознакомиться с правилами Академии. В уставе чёрным по белому, вернее, темно-синим по серому написано, что студенты женского пола носят юбку серого цвета и блузку белого цвета. Ни фасоны, ни длина не указаны. О, так это не хило развязывает мне руки.

– А форма в единственном экземпляре? – снова отвлекаю Вэлму от шитья.

– Нет, что ты. Три юбки, три блузки и спортивная форма,– дама указывает на сундук, – Здесь все, что понадобится тебе для учебы.

Я только сейчас сообразила сунуть нос в сундук. Там были свитки, книги, что-то наподобие тетрадей, то есть просто листы, прошитые сбоку, баночки с чернилами и перья. Мамочки, как я писать-то этим всем буду? Из одежды мне причиталось: пять панталон, два корсета, пять нижних блуз, что-то типа комбинаций, три сорочки чудесного фасона, как на мне сейчас. Ещё лежало две блузки, такого же белого застиранного цвета, как и та, что была сейчас в руках у Вэлма, и две юбки. «На тебе, Боже, шо нам негоже» – вот как можно назвать этот набор монашки-развратницы. Почему монашки? Потому что упаковано все и закрыто, прям как монашеская ряса. Почему развратницы? Потому что: что ж надо выдать этакое, чтобы в этом убожестве привлечь мало-мальски приличного мужика.

Я полезла дальше в сундук. Из обуви были представлены ботинки на толстой подошве, домашние туфли и балетки. А и ещё странные тапки. Типа тех, что в гроб кладут, на резиновой подошве, но сверху в тонкую сеточку. И самым большим шиком была спортивная одежда. Посмотрев на эти штаны, а они выглядели хуже советских треников с вытянутыми коленками, я поняла, что мужика мне не видать как своих ушей и моего прекрасного носа после пластики. Потому что на такое чучело никто не посмотрит, не то что, пардон, решится заглянуть, что же за сокровище прячется под этим тряпьем.

– Давайте примерим,– Вэлма, светясь от счастья, протягивала мне блузку. – Я помогу. И корсет наденем, и нижнюю сорочку.

Наверно, на моем лице был написан ужас, потому что сиделка перестала напирать на меня с блузой наперевес, а удивленно приподняла брови, отчего ее глаза стали ещё больше.

– Давайте завтра, а-а-а?– я не хотела обижать женщину, но и трясти своими телесами перед ней не хотела. Хотя она, наверно, все уже видела, когда облачала меня в сорочку-футляр. – Вы оставьте бабушкин сундук здесь, а завтра мы со всем разберёмся. Спать хочу, не могу,– врала просто, как могла. Ну, хотя не совсем врала, на тело наваливалась усталость и начали возвращаться болевые ощущения.

– Почему бабушкин сундук? Это ваш сундук. Ох, я ж совсем забыла…,– и Вэлма метнулась к склянкам, неся мне новую порцию обезболивающего. – Вам на адаптацию даётся от трех до пяти дней, но вы и так много пропустили, вам надо скорее вливаться в учебный процесс. Тем более у нас будет бал через три дня, – и сиделка прижала к груди руки, забыв, что в них находится моя блузка.

– А на бал в чем ходят? – я с замиранием сердца и дурным предчувствием ждала ответ.

– Как в чем? В форме, конечно!– Вэлма снова пучила на меня удивленно глаза. Мое дурное предчувствие меня не подвело. Моя одежда и в пир, и в мир, и в добрые люди.

– А в честь чего бал-то намечается?– я разложила юбку на кровати и прикидывала, что из неё можно приличное соорудить.

– Приедет принц для проверки Академии, он пробудет с инспекцией неделю, но все-то знают, что он ищет Истинную,– женщина вздохнула и закатила глаза к потолку. Я тоже посмотрела на потолок, может там что интересное. Но нет, потолок как потолок. А Вэлма все смотрит. Но, как мне подсказывает интуиция, она, скорее всего, представляет себя на балу, танцующей вальс с принцем. Где она, как гусеница в танце с майским жуком из сказки Дюймовочка, кричит «Кружжите меня, кружжите». Я спрятала улыбку в кулак, представив эту картину, и вернулась к разглядыванию юбки.

– А принц – это сын короля? – понимаю, вопрос дурацкий, но мало ли.

– Нет, младший брат,– Вэлма отвлеклась от своих фантазий и горестно вздохнула.

– А-а-а, мальчишка,– произнесла вслух свои мысли.

– Отчего же? Взрослый мужчина. Они с королем близнецы. Только Его Величество родился на пару минут раньше,– в голосе женщины были слышны нотки оскорбленной невинности. О-о-о, да у нас тут фанатки принца подъехали.

– А он хорош собой?– решила проверить я свою догадку.

– Да, самый красивый мужчина на свете!– ну точно, Вэлма влюблена в принца. Вот это поворот. Я сперва, конечно, предположила, что такая дама, как Вэлма, должна быть без ума от ректора, но, видимо, принц на самом деле выдающийся мужчина, раз он переплюнул в рейтинге Харли.

– А мне ужин полагается? – я понимала, что ночка у меня будет длинная. За час тут из этих обносков приличное ничего не соорудить. Ну что, будем вспоминать уроки домоводства.

– Да, конечно, сейчас принесу. А с подгонкой одежды можно и завтра продолжить, вы правы,– женщина удалилась, а я прикинула, как бы так сделать, чтобы Вэлма не полезла в бабушкин сундук эти три дня до бала.

Ужин был вкусным, но незамысловатым. Густая мясная похлёбка с куском хлеба, овощной салат и компот странного сиреневого цвета. Может, у них тут фрукты-овощи иначе выглядят? Надо завтра уточнить, любопытно же. Женщина пожелала доброй ночи и ушла. А я прикинула, как можно перешить первый набор формы. Сперва я скинула с себя рубаху сорокалетней девственницы. Придирчиво осмотрела тело, отметила, что округлые формы остались со мной и теперь это добро прятать категорически нельзя.

Надела то, что должно было быть комбинацией. И отметила, что она неплохо смотрится как топ. Только надо внести небольшие штрихи, чтобы не было понятно, что это белье. Рюши с горловины двух блуз отпарываем и пускаем их на украшение декольте. Чуток ушиваем по бокам и укорачиваем. Делаем из комбинации топ под пиджак. У искалеченной блузы отпарываем манжеты и вместо наглухо закрытой горловины делаем подобие классического пиджака. Топорно, конечно, но завтра облагорожу. Отрежу кусок подола юбки и пущу серое по краю ткани и на рукава. Обошью, так сказать, края изделия. Юбку укорачиваю и делаю ее чуток повыше колена, еще сильнее делаю сборки на талии. И она выглядит как юбка-солнце. Ноги у меня что надо, и будет грех их скрывать. Прикидываю, как это будет на мне сидеть, и довольная выдыхаю. Устала с непривычки и решила, что утро вечера мудренее, завалилась спать. Отметив, что из сорочки надо тоже сотворить приличную одежду, в которой можно если и не соблазнить кого-нибудь, то хотя бы не спугнуть потенциального мужа.