Читать книгу Кондитерская дочери попаданки - Хелена Хайд, Рамона Стелс - Страница 4

Хоть ситуация вокруг маминой книги рецептов была странной и загадочной, кое-что оставалось бесспорным: напечатанные в ней рецепты должны быть очень вкусными. И сочные, яркие картинки к этим рецептам лишь усиливали мою уверенность. Так что желание приготовить что-нибудь из этой книги становилось непреодолимым.

Кроме того, было еще одно важное обстоятельство: деньги. Которых у меня, после всех трат и ремонта входной двери (как ни крути, а это тебе не молотком постучать – нужны профессионалы), оставались сущие гроши. Увы и ах, сережки мне отец тогда подарил в самом деле маленькие и простенькие, а не роскошные СЕРЬГИЩИ с кучей крупных драгоценных камней, каких у Матильды была целая шкатулка. Вот денег с ТАКИХ-ТО да, однозначно хватило бы на дольше. Ну а так – приходилось довольствоваться не такой уж и большой суммой. Которая даже при всех попытках экономить слишком быстро закончилась. Следовательно, снова остро встал вопрос: где же эти деньги теперь раздобыть?

Разобравшись с базовыми домашними проблемами, я теперь могла подумать и о поиске работы, чем нужно будет заняться на днях. Но зарплату мне там будут платить не каждый день, и хорошо, если получу первое жалование через неделю. А ведь могу же и через месяц! И что все это время кушать – вопрос актуальный. То есть, придумать, где взять денег, нужно уже здесь и сейчас.

Пораскинув немного мозгами, я решила совместить первое (интерес к поваренной книге) со вторым (необходимостью заработать). И выбрала из блюд на ее страницах простенький и не затратный рецепт, который можно было бы приготовить, чтобы результат кулинарных действий продать. Естественно, для этого нужно сделать все вкусно, а не испортить продукты! Ведь на вторую партию денег у меня, в случае провала, не будет.

Но я решила положиться на удачу и попробовать вспомнить времена, когда вовсю помогала маме в кондитерской. Так что, подготовив список покупок, прихватила с собой последние деньги и отправилась на рынок. При этом, естественно, чуть ли не сжимала рукой кошелек внутри старой маминой сумки все это время. Не то, чтобы меня когда-то обворовывали на рынке, но становиться жертвой гипотетических карманников сейчас однозначно не стоило!

Пробежавшись по торговым рядам, я купила самый вкусный и мягкий творог, несколько яиц, коробочку соды, немного молока, спред, сахар, муку, ванильный порошок, сливочное и подсолнечное масло, пару лимонов, несколько сочных листьев шпината и небольшую баночку густого вишневого варенья.

Придя домой, я расположилась на кухне со своими покупками и приступила к делу. Для начала поставила большую часть купленного молока нагреваться на плите с новенькими саламандровыми камнями. И когда оно начало закипать – засыпала в него полкило сахара, продолжая помешивать несколько минут, прежде чем оставила вариться себе дальше.

После этого я тщательно перетерла творог с сахаром, немного разбавляя его в процессе молоком, чтобы тот стал однородной кремовой массой. Затем долила еще стакан молока и хорошенько размешала. Вбила яйца и немного взбила все это венчиком, добавила еще сахара и ванили. Как раз к тому времени спред, который я оставила на водяной бане, полностью растаял, и я плавными движениями ввела его в тесто. А напоследок добавила немного соды.

Так, теперь самое интересное!

Мне захотелось сделать кексы необычного цвета. Поэтому получившуюся смесь я разделила на две части. В первую сразу же ввела муку до нужной консистенции и отставила в сторону. А во вторую добавила перетертые в кашицу листья шпината, которые окрасили получившуюся массу в насыщенный зеленый цвет! В чем была прелесть использования шпината в таких целях – он менял цвет, но никак не влиял на вкус, так что его смело можно было добавлять что в сладкое тесто, что в пресное, что в соленое.

Об этой хитрости в книге, конечно же, не было написано. Там указывались некие кондитерские красители, но я, если честно, даже не слышала, чтобы таковые где-нибудь продавались. Да и мама, сколько я помню, не говорила ни о чем таком. И создавая сладости, всегда пользовалась именно продуктами, которые просто покупала на рынке или собирала в лесу: шпинат и соки ягод. А чтобы последние оставались такими же яркими и не тускнели – подмешивала в крема и суфле с ними лимонный сок. Который, к тому же, добавлял сладости легкую нотку неповторимой кислинки.

 Закончив вводить муку в зеленую половину теста, я довольно отставила в сторону сито и расставила перемазанные подсолнечным маслом формы для кексов на листе для выпечки. А затем наполнила их тестом без шпинатного красителя – обычным, красиво-желтым благодаря ярким яичным желткам. При этом формируя маленькое углубление в тесте, куда после разложила по чайной ложечке вишневого варенья.

Ну а затем, ухмыльнувшись, заполнила формочки до краев уже другим тестом, зеленым. Таким образом, мои творожные маффины получались внизу желтые, сверху зеленые, а внутри находилась вишневая начинка!

Довольная результатом (и надеясь, что на вкус оно будет не хуже, чем в моих фантазиях) я поставила всю получившуюся партию в разогретый нагревательный шкаф для выпечки и засекла время.

Так, что у нас там дальше по плану?..

Неожиданный шум с улицы привлек мое внимание. Не то чтобы громкий, но достаточный, чтобы я, вздрогнув, выглянула в окно… И увидела рядом с калиткой какого-то человека.

Высокий, крепкого телосложения, смуглый шатен, в практичной одежде, которую обычно не носили обыкновенные горожане. Нет, этот тип скорее напоминал то ли солдата, прибывшего в отпуск домой, то ли наемника, то ли путешествующего воина. И жесткий, цепкий взгляд его глаз лишь подтверждал догадку о таком роде деятельности.

Пристальный взгляд, который встретился с моими глазами.

Поняв, что я заметила его, мужчина резко развернулся и ушел. Я же, задрожав, в панике задернула шторы и отошла от окна на пару шагов, зажав рот ладонью.

Что… что это вообще только что было?! Неужели за мной кто-то следил? Но зачем? Почему?

Очень маловероятно, что это пришел какой-нибудь дружок того пьяницы, которого из моего дома выгнала стража. Уж кто-кто, а тот тип явно не смахивал на тех, кто водится с чумазыми алкоголиками.

Вот только кому еще могло понадобиться следить за мной?

Каким-нибудь грабителям? Но ведь у меня и воровать-то, по сути, нечего, кроме старых кастрюль. Да и обнести дом было куда проще, пока здесь никого не было, кроме одного приблудного пьяницы.

Просто бандиты, которые приметили одинокую молодую девушку, и решили напасть на нее? Слишком рискованно, если речь только о забаве – вот так, просто в городе, еще и на улице, где столько людей живет, и отделение стражи рядом.

Но тогда кто и зачем?

А что, если…

Что, если этого человека прислала Амалия? Заплатила какому-нибудь приблудному наемнику, чтоб тот посмотрел, а не пошла ли я в самое вероятное место, куда могла пойти после побега из замка – в наш с мамой дом? И если так, то что же она будет делать теперь, когда получит подтверждение того, что я в самом деле здесь?

От этом было страшно думать. И еще страшнее от того, что я не представляла, как в таком случае вообще могу поступить.

Погрузившись в панический транс, я вынырнула из него, лишь услышав громкий звон таймера, сообщавшего мне, что время, на протяжении которого нужно было выпекать кексики, как раз подошло к концу.

Похлопав себя по щекам, я постаралась собраться, схватила прихватки, и открыв самонагревающийся шкаф, достала из него лист с формочками… Буквально моментально утонув в восхитительном аромате свежей выпечки!

Что ж, пусть за мной кто-нибудь и следил, но с этим я пока поделать ничего не могу. Кроме, разве что, того, чтоб запереть дверь покрепче, закрыть ставни на ночь, а в спальне придвинуть к двери комод. Прихватив с собой на ночь нож поострее. Увы, как ни крути, реальных оснований для заявления в стражу у меня пока нет. «Ну постоял человек возле моего дома, ну засмотрелся на красивую девушку в окне, это ведь не повод к вам стражу высылать!», – скорее всего, скажут мне.

Поэтому сейчас я могу только достать свежеиспеченные маффины из формочек, выложить их на соседнюю чисто вымытую столешницу, и пока они остывают – заняться приготовлением крема, чтобы их украсить.

За то время, что я возилась с выпечкой, купленное на рынке масло (которое я не стала относить в холодный погреб) как следует размякло в миске. А молоко с сахаром на плите, после более часа варки на самом маленьком их нагревательных камней, успешно превратилось в жидковатую, но отлично подходящую для моего дела сгущенку. Которую я перелила в миску с широким дном и отнесла ненадолго в погрею, чтоб оно скорее остыло. Пока же сладкая смесь охлаждалась – прибралась на кухне и перемыла посуду. Заодно подготовила вишневый сок, который предварительно сцедила с варенья, и выдавила немного лимонного сока.

Вскоре остывшее сгущенное молоко было перелито в сотейник и я, достав венчик, начала быстро взбивать мягкое масло, понемногу добавляя в него сгущенку. Благо моего крайне скромного магического дара хватало на то, чтобы венчик делал это дело сам, зависнув в воздухе – иначе моя рука просто бы отвалилась так долго махать им в том темпе, который был нужен для получения крема!

Закончив вводить сгущенку, я попробовала получившуюся смесь на сладость (Ох, какая вкуснятина!) и влила в него сначала вишневый сироп, а затем – немного лимонного сока. Когда же все это стало однородного розового цвета – наконец отправила венчик в раковину, а крем – на пять минут в погреб. Чтобы он не был слишком жидким, но и не схватился чрезмерно раньше времени.

Следующим шагом было создать основу для украшения. Поскольку я собиралась сделать кремовые розы, мне нужна была сердцевина, на которую я буду накручивать лепестки. Для этого я взяла кусочек теста, который оставался лишним, и который я запекла отдельно от кексов, растолкла его в крошку и перемешала с небольшим количеством масла со сгущенкой. Таким образом, у меня получилась кашица, из которой легко можно было слепить небольшую капельку на кончике деревянной палочки.

Ну что ж, момент истины!

Набрав крема в мамин кондитерский мешок с плоской насадкой, я начала старательно вымахивать ним вокруг сердцевины, выводя лепесток за лепестком…

Вот только в итоге, вместо розочки, у меня получилось уродливое, кривое розовое черти что!

Конечно-конечно, я понимала, что после стольких лет с первой попытки не получится. Но все равно от отчаяния застонала, и сбросив крем в мисочку, отложила кондитерский мешок.

…А затем, услышав стук возле окна, увидела за шторой массивный силует… но расслабилась, услышав знакомое конское ржание.

– О, ну добрый вечер! – весело улыбнулась я, открывая сначала шторку, а потом и окно. – Где ж ты пропадал-то? – поинтересовалась я у гнедого жеребца с белым пятнышком на лбу. Которого, к слову, не видела уже почти четыре дня!

В ответ конь, конечно же, не выдал ничего, кроме бодрого фырканья. А затем с интересом бросил взгляд на разложенные неподалеку кексы.

– Хочешь? Ну ладно, один дам, – засмеялась я, и протянула коню сладость. От которой он, к слову, откусил половину (хоть и большую), а вторую оставил мне. Так что я тоже сразу попробовала результат своей работы…

Ох, не может быть! Столько выпечкой не занималась, и с первого раза получилось не просто съедобно, но еще и вкусно! По-настоящему вкусно! Причем коню, судя по довольно прищуренным глазам, лакомство тоже понравилось.

– Первый блин не комом! Значит, у меня есть шансы завтра немного заработать, продав их. Главное только теперь разобраться с этими розочками… потому что если не украшу их покрасивее, придется продавать куда дешевле. Людям, как известно, подавай не только чтоб вкусно, но еще и чтоб красиво, – проговорила я, поглаживая теплую конскую щеку.

Весело фыркнув что-то свое, мой четвероногий дружок развернулся и куда-то ускакал, оставляя меня одну. И я, с заметно улучшившимся настроением, снова взялась за кондитерский шприц, продолжая свои попытки сделать розочку.

Что ж, все же, практика решала! Потому что где-то на пятой попытке у меня уже даже начало понемногу получатся что-то, напоминавшее цветочек. А результат десятой и я вовсе гордо установила на зеленую лужайку шапочки кекса. Таким образом, мой первый маффин на продажу был полностью готов, ну а дальше дело пошло уже быстрее.

Закончив партию, я выложила кексы на двухъярусную подставку, которую накрыла специальным колпаком (чтоб крем не высох), и отнесла в погреб. Время к тому было уже совсем позднее, поэтому дабы прийти завтра на рынок пораньше, я должна была поскорее лечь спать. Так что, запирая за собой погреб, направилась к входной двери, желая как следует отдохнуть после тяжелого дня…

И испуганно вскрикнула, случайно бросив взгляд в сторону калитки. Возле которой, притаившись в тени кустов, стоял оборотень!

Огромный, лохматый, серый, с одним черным ухом.

Тот самый оборотень, которого я видела в лесу!

Ноги подкосило и я опустилась на землю, не в силах отвести взгляд от этого существа. Которое тоже смотрело на меня своими серыми глазами.

Что… что он здесь делает? Почему пришел ночью в город? Неужели живет где-то поблизости? Или же просто решил… забежать в гости к девушке, которую случайно встретил в лесу на днях?

Я не знала причины. Но все равно хотела плакать от страха и паники, глядя на него.

Даже если он – злобный отморозок и убийца… то он точно не станет нападать на меня прямо здесь и сейчас. Это ведь логично! Я же посреди жилого района, пусть и на окраине. Так ведь? Правда?

Прищурившись, оборотень немного подался в мою сторону, к калитке. Но почти сразу развернулся и убежал, быстро скрывшись в ночи. Я же еще где-то минуту сидела на земле и испуганно дрожала. А потом, вскочив с места, забежала в дом и заперла дверь на засов! В висках колотил пульс, дышать было трудно.

Сначала какой-то подозрительный незнакомец, следивший за мной. Теперь вот оборотень… Не многовато ли для одного дня?

Ставни. Нужно позапирать все ставни!

Оббежав дом, я заперла все, что вообще можно было запереть. А затем выбрала самый большой и острый нож, который отнесла в спальню и положила на тумбочку рядом с кроватью. Так, чтобы в случае чего могла его моментально схватить. И сразу же, заперев дверь спальни изнутри, подперла ее комодом. Хоть это и не гарантировало мою безопасность, реши и вправду напасть на меня профессиональный воин, а то и вовсе оборотень, но вот так все равно было немного спокойнее.

Больше я сделать ничего не могла. Кроме, разве что, как переодеться в старую мамину ночную сорочку, которую нашла здесь среди вещей, еще пригодных к использованию, и отстирала. И укрывшись простынями, закрыла глаза, всеми силами пытаясь заснуть.

Солнце давно село. Так что единственным источником света была масляная лампа, стоявшая на траве под деревом, и приманивающая ночных бабочек, которые кружились вокруг нее в легком танце. Освещенные теплым светом этой лампы, расположившиеся на траве мужчина и светловолосая девушка в легком платье казались какими-то нереальными, словно не от мира сего.

Мужчина лежал, его очевидно тяжело раненная нога была перемотана. Повязку можно было заметить и на голове. Темные волосы до плеч были спутаны, спящее лицо уставшим и беспокойным. Тем не менее, в нем все равно чувствовалась сила, мощь и внутренний стержень.

Девушка, сидя рядом с ним, держала его за руку в тот момент, когда мужчина открыл глаза.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – тут же прошептала она, глядя на него. – Я послала за помощью, так что скоро сюда из города придут врачи с носилками. Похоже, вы упали с лошади. Сама лошадь, судя по всему, убежала.

– Ясно, – проговорил мужчина после короткой паузы. И словно в тумане потянувшись рукой вперед…

Коснулся ладонью вздрогнувшей девичьей щеки.

А девушка не стала от него отстраняться.

– Отстань от меня! – выпалила она, резко отвернувшись от высокого, крепкого мужчины с короткими, растрепанными черными волосами, в которых виднелась одна седая прядь.

Вот только тот, вопреки ее словам, с силой схватил тонкое девичье запястье и заставил посмотреть себе в глаза.

– Даже не надейся на это, – прорычал он, прожигая ее взглядом своих темно-оранжевых глаз. – Я не тот мужчина, который примет отказ. Или ты еще этого не поняла?

– А мне плевать! – крикнула девушка и попыталась вырваться. Вот только он лишь сильнее сжал пальцы на ее руке. – Оставь меня в покое! Я никогда, слышишь? НИКОГДА не буду с тобой!

– Ошибаешься, Элла, – остервенело проговорил мужчина, притянув ее к себе, и приблизил свое лицо так, что она чувствовала его горячее дыхание на своей коже. – Я – Ральф Рейгер, альфа Полуночной стаи. И ты будешь принадлежать мне… либо не будешь принадлежать никому!

Я не сразу осознала, что проснулась. Что сижу в постели, а мое сердце колотится. И лишь когда ощущение реальности немного вернулось – потянулась рукой к включателю магической лампы, которая мягко осветила комнату.

Такую же, какой она была в тот момент, когда я засыпала.

Прислушалась – в доме никаких посторонних звуков. На часах – полшестого утра.

Ну что ж, я и так собиралась сегодня встать пораньше, так что чем не повод прямо сейчас приступить к сборам на рынок?

Мысли в голове путались и перебегали с места на место, словно тараканы. И чем больше я пыталась осмыслить, переварить увиденное, тем сильнее меня трясло.

Первый сон… там, рядом с мамой, однозначно лежал отец. Вот только за все годы, живя в его замке, я ни разу не видела на его лице такого теплого, счастливого выражения, как в тот момент, когда он, очнувшись, смотрел в моем сне на маму. При этом поймала себя на мысли, что не могу вспомнить, каким же он был до того, как ее не стало. Как будто все, связанное с ним, покрыто легким туманом.

Что же касается второго сна, то я попросту боялась вспоминать его, прокручивать в памяти и возвращаться к нему даже краем мысли.

Потому что если все это – не плод моего воображения, если я в самом деле каким-то непонятным образом начала видеть сны про реальное прошлое мамы…

То скорее всего, в том сне видела именно его: того оборотня, который вполне мог быть ее убийцей. Тем более что его имя и название стаи, произнесенные им в моем сне, фигурировали в тех деталях дела, которые мне тогда озвучивали следователи.

Вот только с тем же успехом это могло быть просто сном, в котором моя фантазия, раздутая вчерашними происшествиями, подставила эту информацию.

И с учетом всех обстоятельств, я понимала, что лучше бы это в самом деле было так. Не более чем разыгравшимся воображением.

Потому что мне было страшно задумываться о том, что это может значить, если все те сны – чистая правда.