Читать книгу Герцог де Гарнье - Helene P. Scheglova - Страница 5

Почти в течение месяца Мариэль навещал Элен, каждый день спрашивал, не болит ли рука. Она отвечала, что всё хорошо и, смеясь, говорила, что очень забавно умывать лицо одной рукой и держать столовые приборы в левой руке, а не в правой, как она привыкла. Хоть Элен и смеялась, рассказывая всё это, но Мариэль знал, что на самом деле скрывается под её улыбкой: боль и беспомощность.

Больше всех была расстроена Рози, что Элен сильно порезала себе руку и ничего не может делать. «Ну, всё! – думала она, – не получу я на свой день рождения обещанный торт…» Но предположения Рози не оправдались, так как раны у Элен немного зажили через месяц. И когда в день своего рождения Рози открывала гостям дверь, то увидела, что Элен принесла с собой большую коробку, а когда её раскрыли, то удивлению маленькой девочки не было конца – в коробке стоял большой красивый торт, украшенный розочками из крема, орехами и шоколадом. Долго же смеялись Мариэль и Элен, наблюдая за тем, как Рози быстро уплетала его, а потом, усевшись в кресло и держа в руках, наверное, седьмой по счету кусок, хотела его откусить, но не донесла до открытого рта, а только сказала: «Не могу больше!» – и отложила этот кусок на тарелку. Брат просто умирал со смеху после этой сценки, жалея, что всего этого не видели отец и мать.

Несмотря на то, что день рождения Мариэля отмечался только семнадцатого апреля, он тоже получил подарок от Элен. Это был тот самый платок, который он ещё месяц назад видел наполовину вышитым. Впоследствии, Мариэль всегда носил его с собой и никогда с ним не расставался.

Однажды утром, в последнюю субботу сентября, Луиза поехала с детьми на прогулку, а заодно она решила сделать некоторые покупки.

Когда они, сидя в экипаже, проезжали по улицам, то в витрине того самого ателье на улице Фуэнсери Мариэль увидел красивое платье бирюзового цвета. Ему захотелось подарить Элен это платье, так как он вспомнил, что в день рождения Рози на Элен было хоть и шелковое, но простенькое, серенькое платье – «старания» госпожи де ла Роуз.

Вернувшись домой, Мариэль взял все деньги, которые у него были, оседлал лошадь и галопом помчался по улицам, чуть ли не сбивая с ног прохожих. Мариэль торопился, так как ателье вот-вот должно было закрыться. Когда он открывал двери, весь запыхавшийся и мокрый, портной сказал:

– Ещё десять минут, молодой человек, и мы бы закрылись. Ну-с, я к вашим услугам. Чем ещё могу быть вам полезен?

– Я бы хотел купить вон то платье, на витрине.

– Хм… не знаю, что на это скажет моя дочь. Она сшила его не для продажи, а для привлечения клиентов в наше ателье.

– Но я вас очень прошу продать его мне… Я заплачу любые деньги за этот наряд… Я хочу подарить это платье одной замечательной девушке…

При этом Мариэль слегка покраснел, а портной догадался, что к чему. Он улыбнулся и позвал свою дочь-модистку:

– Мелен, выйди-ка на минутку. Без тебя вопрос не решить.

Из противоположной двери вышла полная молодая женщина и с любопытством посмотрела на юношу, который с умоляющим взглядом смотрел на неё.

– Я очень прошу вас продать мне то платье, которое у вас на витрине.… Пожалуйста… – начал Мариэль, но запнулся. Он боялся, что модистка не согласится выполнить его просьбу.

Отец и дочь переглянулись, и Мелен сказала:

– Хорошо, молодой человек, я продам его вам, но вы точно уверены, что это платье подойдёт той, для кого вы его хотите приобрести?

– Да… – ответил юноша. – Вы однажды видели эту девушку, помните, две недели назад я приходил вместе с нею, и она покупала у вас ленты и ещё она сделала комплимент вашей работе.

– Ах! Так это то милое дитя! Помню, помню… Да, думаю, платье будет как раз ей впору. И раз так обстоят дела, и вы так просите, я согласна выполнить вашу просьбу.

– Спасибо!

Мариэль благодарно посмотрел на модистку и поклонился в знак почтения. Заплатив нужную сумму, он снова оседлал свою лошадь и вернулся домой.

В этот день он не знал, какую роль в его судьбе сыграет это великолепное платье бирюзового цвета…

Завтра он увидит Элен снова. Они договорились о поездке на берег моря. Так как добираться нужно было больше часа, то такие поездки случались редко. А в этот раз так получилось, что отец уехал по делам, а мама осталась с сестрою дома.

Рано утром Мариэль ждал девушку у ворот; когда она вышла, он протянул ей картонку, перевязанную алой лентой, и сказал:

– Элен, я хочу подарить это вам…

– Что это? – с улыбкою спросила девушка.

– Прежде чем вы взглянете на подарок, я бы хотел вас попросить выполнить одну мою просьбу.

– Я вас внимательно слушаю.

– Оденьте это… Я вас подожду.

Элен развязала ленту и открыла картонку. Там оказалось великолепное дорогое платье. Когда она поближе к нему присмотрелась, то вспомнила, где она его видела.

– Спасибо… я даже не знаю, как вас отблагодарить. Оно просто замечательное! Но как… как вам удалось его купить? – удивилась она. – Госпожа Мелен его никому бы не продала.

– Я просто сказал, что оно для вас – и она не стала возражать.

Девушка вернулась в свою комнату и вышла оттуда через несколько минут. Элен была прекрасна в новом платье. Она шла по дорожке, а нежный атлас переливался на солнце, лишь только она делала лёгкое движение. Очарованный, Мариэль даже не смог ничего сказать. Он лишь подал ей руку и помог сесть в экипаж.

Всю дорогу юноша почти молчал. Он слушал её; слушал её голос; как она с восхищением о чём-то говорила. Ему не хотелось её перебивать – пусть говорит, пусть её голос будет той вечной благодатью, тем вечным спокойствием, которое не покинет его душу.

На берегу моря они тоже говорили мало. Элен с восхищением смотрела на гладь воды и слушала чаек, пролетавших вдалеке. А он всё это время смотрел лишь на неё.

Вдруг порыв ветра сорвал шляпку с головы девушки и унес ввысь. Мариэль едва успел её поймать.

Он держал в руках шляпку Элен, но не спешил вернуть девушке. Он сейчас любовался её развивающимися по ветру локонами волос.

– Мариэль…

Она позвала его, и это словно пробудило его то сна.

Когда он возвращал ей головной убор, то невзначай коснулся её щеки.

– Элен… – тихо сказал он, глядя ей в глаза и взяв за руки, – я не знаю, как вы сейчас воспримете мои слова, но знайте, что они искренни… Элен я люблю вас. Люблю, как никого больше не буду любить и сделаю всё, чтобы вы никогда больше не страдали…

Он наклонился и поцеловал девушку. Он был счастлив, потому что его чувства не остались безответны.

В семь вечера он был дома. Его сейчас переполняли самые светлые чувства. Расставаясь с Элен у ворот её дома, он был уверен, что увидит её завтра. И хотя он в глубине души чувствовал, что скоро настанет момент расставания, он пообещал самому себе, что непременно вернётся и заберёт Элен с собою в Лондон.

Возвратившись в свою комнату, он сел на подоконник у распахнутого настежь окна и стал смотреть в сторону дома девушки.

Вдруг в дверь постучали. Вошла Луиза.

– Мариэль, собирай вещи.

– Что? Разве мы уезжаем?

– Да. Отцу удалось продать дом, он только что вернулся и уже успел купить билеты на пароход. Завтра рано утром мы должны быть в порту. А ещё пришла телеграмма от тётушки Флоренцы… она плохо себя чувствует, – при этом лицо Луизы стало очень грустным, – ещё одна причина для срочности. Я не переживу, если она умрёт…

– Но…

– Мариэль, поторопись, осталось не так много времени. Мы отплываем в пять утра. Ты собирайся, а я пока схожу к Андреа и попрощаюсь. И помоги, пожалуйста, Жаннет сложить фарфор.

Вся эта неожиданность и спешка, свалившиеся на голову бедного юноши, поставили его в ступор. Сейчас он ощутил, как его хрустальный замок мечты дал трещину и с каждой секундой разрушался с молниеносной силой. Словно в полузабытьи он стал ходить по комнате, не понимая, что происходит. Этот скорый отъезд как снег на голову ему свалился. Но время шло, нужно было выполнять просьбу матери, да ещё ко всему собрать свои вещи.

Пока Мариэль со всем управился, стрелка часов была на отметке полночь.

«Не успел!» – с досадой подумал он, посмотрев из окна гостиной на окна спальни Элен, в которых давно не было света.

Он вернулся в свою комнату, написал небольшое письмо, положил его в конверт и, открыв дверь в коридор, посмотрел, где его родители. Он оказались в гостиной. Дверь туда была открыта и выходила как раз на ступеньки.

– Дети, наверное, уже спят, – послышался голос Луизы.

– Может, лучше разбудить их? – спросил Жан.

– Не нужно: они устали. Пусть хоть часок отдохнут. Ах, бедный Мариэль, он даже не успел попрощаться с Элен…

– Что поделаешь, может, когда-нибудь они снова встретятся. И всё будет хорошо.

– Пойду посмотреть, как он там…

Мариэль, как только услышал, что мать направляется в сторону его комнаты, тихо прикрыл дверь и мигом плюхнулся на кровать. И когда Луиза вошла в спальню сына, то застала его мирно спящим, но стоило её шагам затихнуть в коридоре, как он тут же вскочил, не думая и на минуту засыпать.

Выбрался он из дому другим путём: с помощью веревки, привязанной к перилам балкона его комнаты. Когда он очутился на земле, он стал тихими шагами направляться к дому девушки.

Одним прыжком он очутился у дверей балкона Элен; потом открыл одну половинку двери и тихо вошёл в комнату. Она спала и, как показалось Мариэлю, улыбалась во сне. Он осторожно положил конверт на тумбочку и на мгновение остановил взгляд на девушке.

– До свидания, моя милая Элен, – шёпотом проговорил он. – Я обещаю, что вернусь и заберу тебя, где бы я ни был, куда бы меня ни занесла судьба. Я люблю тебя… – Он наклонился к её лицу и нежно поцеловал. – До свиданья, милая… – со слезами проговорил он и ушёл…

Утром Элен проснулась и, открыв глаза, увидела на тумбочке рядом с кроватью запечатанный конверт.

– Что это? – беря его в руки, сказала она. – Она раскрыла его и начала читать:

«Милая, Элен, извини, что не попрощался с тобой, так как отец сообщил об отъезде внезапно, буквально за несколько часов до отплытия парохода.

Я не говорю тебе «прощай», я скажу тебе «до свидания». Жди меня, так как где бы я ни был, я вернусь за тобой, даже если за это мне придётся отдать половину своей жизни.

Мариэль.»

Когда Элен дочитывала письмо, то слёзы застилали ей глаза, всё вдруг стало мрачным и невесёлым. Она посмотрела на своё бирюзовое платье, но оно показалось ей чёрным, и даже розы в вазе тоже из красных стали чёрными и вялыми. Она упала на кровать и зарыдала.

– Мариэль!..

А в это время на палубе теплохода стоял юноша. Ветер развивал его чёрные кудри и полы тёмного плаща. Он стоял… и плакал, вглядываясь туда, где давно за горизонтом скрылся берег Франции.

– Что с ним? – задавали пассажиры один другому вопрос. А если кто из них отваживался спросить это у молодого человека, то тот ничего не отвечал, а только шевелил губами, словно шептал чьё-то имя…