Читать книгу Шагай! - Хельга Петерсон - Страница 2

22 апреля.

Лондон.

Рассвет уже наступил и лучи с трудом пробивались сквозь серые облака. Эмма буквально вывалилась из такси на Виктория-стрит. Громадный рюкзак чуть не придавил её вслед. Она опаздывала. Еще не критично, но достаточно, чтобы произвести плохое впечатление с первых минут. Таксист почему-то привёз её к выходу со станции метро, хотя нужно было остановиться по другую сторону здания.

Эмма не стала выяснять отношения. Некогда. Она добежит быстрее, чем он будет искать место для разворота.

Оказавшись на тротуаре, она взгромоздила на плечи свою давно привычную, но не ставшую любимой ношу, и, покачнувшись, уверенно двинулась вперед. Улица была почти пустой и почти тихой. Эмма поправила на лбу тонкую зеленую шапку и, поднеся кулак ко рту, широко зевнула. Шесть утра, боже! К этим ранним подъемам невозможно привыкнуть.

Руки начинали замерзать, Эмма влезла в карманы непромокаемой зеленую куртки со светоотражателями, вытянула перчатки. И что, что апрель? От промозглости утра зябли пальцы. В одном из карманов зазвонил мобильник. Перехватив обе перчатки одной рукой, Эмма снова влезла в куртку и достала телефон.

Мама.

Она обещала лечь спать!

– Алло, – недовольно проговорила Эмма, нажав на ответ.

– Ты забыла термос, – сходу выпалила Элла Маршалл.

Чёрт! Эмма устало вздохнула. То-то рюкзак кажется на две пинты легче. Но нет, не кажется…

– Мам, я всё равно не вернусь за ним. Обойдусь без термоса или куплю в Дамбартоне. Поспи еще, пожалуйста.

– Ты же знаешь, что я не могу уснуть, когда ты уезжаешь…

Действительно. Не спит, волнуется. Будто это не обычная поездка в Шотландию, а подъем на Эверест.

– Может быстренько вернёшься за термосом? – продолжила Элла в трубку. – Я могу выйти навстречу…

Шагая вдоль закрытых кофеен и торговых точек, Эмма закатила глаза.

– Ма-ам, у меня выезд в шесть, ну какой термос?

– Извини, конечно… Я просто волнуюсь… Одевайся тепло, хорошо?

– Обязательно.

– И даже возле костра накидывай на плечи что-то тёплое. И прячь поясницу…

Это повторялось постоянно. Примерно на десятый поход Эмма перестала психовать из-за маминых напутствий.

– Хорошо, – спокойно ответила она, глядя под ноги. Рыжие носы ботинок быстро мелькали на тротуарной плитке.

– И звони мне каждый день.

– Как всегда. Вижу, что есть сеть – звоню тебе. Ложись спать.

– Я тебя люблю, – тихо сказала мама.

– Я тебя тоже.

Эмма прервала вызов и мягко улыбнулась погасшему экрану. Как бы сильно не раздражали повторяющиеся из раза в раз просьбы одеваться и звонить, Эмма стоически их переносила. Это было трогательно. Мама стремительно теряет зрение, вышла на пенсию, и когда Эмма уходит в поход – Элла на десять дней остаётся одна. Ей просто необходимо заставлять дочь одеваться. Это для неё важно. И это нужно терпеть.

Спрятав телефон в карман, Эмма принялась на ходу надевать перчатки и стремительно шагнула за угол. Она не смотрела, куда идёт. Один палец перчатки вывернулся наизнанку, и Эм стала по полдюйма проталкивать его назад. Периферическое зрение уловило что-то тёмное впереди на тротуаре, но отреагировать Эмма не успела. Сделав еще одни размашистый шаг, она ударилась о большую преграду, пошатнулась и упала на четвереньки на серую плитку.

– Осторожно! – воскликнула «преграда».

Одно колено неприятно заныло от встречи с бетоном. Рюкзак сверху придавил, как мемориальная плита. Сдержав рвущееся наружу ругательство, Эмма повернулась на звук.

Рядом с нею с тротуара уже поднимался мужчина, первыми в поле зрения попали ботинки. Тёмно-коричневые, шнурованные, с рифлёной подошвой… почти такие же, как на ногах самой Эммы. Подняв взгляд, она увидела серые грубые джинсы, непромокаемую синюю куртку и синюю шапку. Лица не разглядела. Зато заметила лежащий рядом огромный рюкзак.

– Ушиблись? – серьёзно спросил мужчина, стряхивая с джинсов пыль. – Давайте руку, – к лицу Эммы протянулась распахнутая ладонь.

Она пару долгих секунд смотрела на эту ладонь. Вышло очень неловко. Лицо запылало и скорее всего стало отвратительно-красным.

– Спасибо, – пробормотала Эмма и ухватилась за руку.

Мужчина резко дёрнул вверх и как куклу поставил её на ноги.

– Извините, – снова выдавила она, пригнулась и, как и мужчина, стряхнула пыль со своих чёрных походных штанов. – Я вас не заметила. Вы не ударились?

Она заглянула в худое гладковыбритое лицо с немного «орлиным» носом. Глаза мужчины, серые, с карими вкраплениями около зрачков, внимательно её изучали.

– Всё нормально, – уголки его полноватых губ изогнулись. – Я почти не упал.

Он наклонился, подхватил с тротуарной плитки свой рюкзак, забросил на плечо и двинулся в том направлении, откуда прибыла Эмма.

– Осторожнее на поворотах, – бросил он, прежде чем свернуть за угол.

Она ошарашено проследила, как серые джинсы скрылись из виду. То есть конечно, она могла бы и обойти сидящего на тротуаре человека, но ничего бы не произошло если бы он там не сидел! Что он делал? Завязывал шнурки? Нужно было послать его к чёрту. И его помощь тоже. Эмма недовольно фыркнула и посмотрела на электронные часы на запястье.

Без десяти шесть. Чёрт!

Она уже должна была познакомиться с туристами и усадить всех в микроавтобус. Слоган агентства «Шагай!» – «Пунктуальность и профессионализм». Эмма резко крутанулась на пятках чтобы броситься к пункту посадки, тянущая боль пронзила колено. Ну отлично. Первый день похода, впереди сто миль пешей прогулки… Остаётся надеяться, что это пройдёт за шесть часов поездки до Дамбартона.

Белый микроавтобус, оклеенный жёлтыми виниловыми наклейками с рекламой, уже стоял на остановке в двух сотнях футов. Рядом с транспортом шевелилась группка людей. Все в спортивных штанах, ботинках, и тёплых куртках с капюшонами. Рюкзаки возле каждой пары ног. Кто-то пританцовывал, кто-то поглядывал на время… Очевидно, туристы нервничали, не обнаружив своего инструктора. Эмма тоже нервничала бы, будь она на их месте. Поправив на плечах большой тюк, она постаралась придать своему шагу ускорения, и при этом не хромать.

– Привет, ребята! – жизнерадостно поздоровалась Эм, относительно быстро сократив расстояние.

Люди должны видеть улыбку и не должны знать, что коленная чашечка инструктора рискует сломаться. Группа нестройно загудела в ответ. Эмма в несколько шагов оказалась около открытой двери микроавтобуса, бросила быстрый взгляд на водителя. За рулём сидел хорошо знакомый усатый Айк. Он молча выставил большой палец и, скривившись, провёл им по горлу. Очень многообещающий жест.

– Извините, что задержалась, – громко продолжила Эмма. – Меня зовут Эмма Маршалл, можете называть меня просто Эмма.

– Хорошо, Просто Эмма, – прозвучал откуда-то из группы американский акцент.

Каждый раз. Каждый раз всё начинается одинаково. Почему эти шутники думают, что очень оригинальны? Эм не составило большого труда вычислить, кто подал голос. Из семи собравшихся здесь только один был настолько молод, чтобы не видеть границ. Эмма улыбнулась ему. Пусть думает, что прекрасен.

Сбросив с плеч рюкзак, она поставила его перед собой, расстегнула один из наружных карманов. Прямо за молнией прятались ручка и сложенный вчетверо лист.

– Давайте сейчас мы быстро отметимся, погрузимся и поедем, а уже в пути будем знакомиться ближе, – предложила Эмма, вытаскивая и разворачивая пронумерованный список имён. – Дженнифер Эван и Колин Фирс, – громко зачитала она.

Вперед выступил тот самый Юморист. На вид ему не больше двадцати лет, возможно, вчерашний школьник. Худой и высокий, с каштановыми волосами, торчащими из-под шапки с помпоном. За его руку цеплялась девушка-блондинка, такая же худая и такая же юная. Отлично. Эмме подбросили детей.

– Привет, прыгайте в автобус, – проговорила она, утыкаясь в листок и рисуя две галочки напротив фамилий. – Рюкзаки бросайте на задние сиденья, места хватит всем.

«Дети» дружно кивнули и, пригнув головы, скрылись в микроавтобусе. Молча, что странно. Хотя от Колина ожидалась какая-нибудь шуточка.

– Дальше, – снова заговорила Эмма, заглянув в список. И споткнулась о первые слоги. – Так, – она почесала ручкой кончик носа. – Поправьте меня, если я скажу что-то не так, ладно? Флоран Морел? Француз, правильно?

Из оставшихся пяти человек вперед выступил брюнет лет тридцати. Не слишком высокий, с длинным крупным носом, но обаятельный.

– Oui, – приятно улыбнулся он. – Можно просто «Фло».

Эмма ответила на улыбку и черканула ручкой по французскому имени в листе. Фло. Так проще.

– Отлично, Фло. Мари Морел?

– Морель, – отозвалась стоящая рядом с Флораном девушка. – Правильно будет «Морель».

Морель. Ударение на «е» и мягкая «л» на конце. Сестра или жена? Носы у них разные, девушке повезло родиться курносой, поэтому о родстве намекали только тёмные волосы.

– Да, точно. Морель, – исправилась Эмма. – Я запомню. Леа Бонне? Как я понимаю, вы приехали вместе?

Ещё одна француженка, стоящая по другую руку Флорана. Её выдающиеся формы не сглаживала даже объемная походная одежда. Девушка кивнула и переплела свои пальцы с пальцами Фло. Значит, Мари всё-таки сестра. Эмма снова занесла ручку над листом и поставила три галочки. Интересное трио. На первый взгляд – нормальные. Но в походе о людях можно узнать массу удивительных вещей.

– Проходите, рюкзаки сбрасывайте на задние сиденья. Дальше…

Выбора не осталось. Перед нею стояли двое. Светловолосый мужчина средних лет с голубыми глазами за стёклами очков; и худенькая брюнетка с короткой стрижкой.

– Фрэнсис Марлоу и Айлин Марлоу?

Мужчина коротко кивнул. Брюнетка выступила вперед и протянула к Эмме ладонь.

– Лин. Просто Лин.

Милая. Приятная. Эм не задумываясь пожала её руку.

– У вас шотландское имя.

– Я из Глазго.

– И идёте в поход?

– Идём, – рассмеялась Лин. – Фрэнку нужно проветриться. Его мозг иногда начинает давить на черепную коробку.

– Айлин, – тихо, но веско одёрнул её мужчина.

Неужели они женаты? Не похоже. Но и никаких родственных черт у них нет. Такие открытые люди, как Айлин, попадались не слишком часто. Возможно потому, что сами шотландцы редко оказывались в её походной группе, а шотландцы, между тем приятные и улыбчивые.

– Проходите… – начала Эмма свою обычную реплику.

– Мы поняли, – перебил Фрэнсис – Вещи на заднее сиденье.

Насколько Лин показалась милой, настолько её спутник милым не был.

Перед автобусом никого не осталось. Несмотря на заминку с таксистом, Эмма справилась, и даже вовремя. Можно выезжать. Порыв ветра подхватил край листа и стал безжалостно его трепать. Эмма согнула ногу, прижала к ней бумагу и расправила на бедре. Пробежала стержнем ручки по номерам, перечитала имена. Несколько раз непонимающе моргнула. Номеров было восемь. Группа состояла из восьми человек, а не из отмеченных семи. Как она сразу не заметила восьмой пункт?

Брент Рейнер.

Эмма подняла голову и беспомощно посмотрела по сторонам. По улице сновали прохожие, многие тащили за собой чемоданы или спортивные сумки, но никому не было дела до туристического микроавтобуса и растерянного гида рядом с ним. Где искать пропажу? И искать ли вообще? Эм еще раз заглянула в список. Рядом с именем восьмого туриста был прописан номер телефона. С британским кодом. Англичанин, слаба богу! Эмма достала мобильник из кармана, разблокировала экран, пальцы быстро пробежали по цифрам.

Гудки потекли медленно и безответно. Ну давай же!

– Эм, мы едем? – пробасил Айк со своего водительского кресла.

Эмма развернулась и с ощущением полного бессилия посмотрела на усатого доброго йоркширца. Еще один порыв ветра швырнул в лицо тёмную кудрявую прядь, она смахнула её тыльной стороной ладони. Что ей делать теперь? Уезжать без восьмого туриста? Гудки в трубке оборвались предложением робота оставить голосовое сообщение. Дельное предложение, очень дельное… Эмма открыла рот, чтобы громко чертыхнуться…

– Я здесь! – прозвучал знакомый голос откуда-то со стороны.

Эм снова развернулась на пятках.

По тротуару к микроавтобусу бежал мужчина. В серых грубых джинсах, синей непромокаемой куртке и синей шапке. На ногах – тёмно-коричневые шнурованные ботинки. Сама Эмма была обута в такие же, только рыжие. В руках мужчина зажимал мобильник и бутылку с водой. За плечами подпрыгивал огромный рюкзак.

О нет. Колено снова заныло, будто почувствовало приближение виновника своих страданий.

Брент Рейнер, значит.

Мужчина добежал до неё, остановился напротив, согнулся и упёр ладони в бёдра. Его дыхание напоминало шум воздушных поршней.

– Брент, – он тяжело вдохнул, – Рейнер, – громко выдохнул. – Искал… где… купить… воды, – рука с зажатой бутылкой поднялась вверх. – Почти всё закрыто, пришлось долго искать…

Он искал, где купить воды… Поэтому шёл в противоположную от остановки сторону, поэтому зачем-то присел на тротуаре, и поэтому Эмма о него споткнулась каких-то десять минут назад. Почему она сейчас чувствует себя такой неловкой тупицей?

– Шесть утра, мистер Рейнер, – пробормотала Эмма. – Многие только сейчас выезжают на работу.

– Да, – он последний раз глубоко вдохнул, разогнулся, и шумно-шумно выдохнул, сложив полноватые губы трубочкой. – Я знаю.

Серые глаза с карими вкраплениями смотрели без малейшего раскаяния. А с чего бы ему вообще раскаиваться? Он турист. Он заплатил деньги за то, чтобы его ждали. Эм тихо вздохнула, стараясь взять себя в руки. Профессионализм. Нужно сохранить профессионализм.

– Заходите. Занимайте любое место, рюкзак оставляйте на задних сидениях. Меня зовут Эмма Маршалл. Я ваш инструктор.

Микроавтобус завёлся и тронулся с места. В городе уже во всю кипела жизнь, оживлённые улицы стали проплывать за окном. Бренту досталось место прямо за водителем, наискось от девушки-инструктора. Точнее, места было два. Автобус предназначался для шестнадцати пассажиров, а ехали только девять. Видимо, у Майрона действительно проблемы, раз группа сформировалась в минимально допустимом количестве участников.

Брент разгладил на бедре надувную подушку, открыл клапан и поднёс к губам. Сделал первый выдох. Вообще-то ему повезло сидеть одному на двух креслах, можно на целых шесть часов развалиться на них, как на диване. Почему-то никто не захотел садиться прямо за водителем.

Как правило в группах есть хоть кто-то, кого укачивает в дороге, и он хочет сидеть впереди. Неужели, этой кудрявой темноволосой девчонке так повезло, что никого не стошнит в проход? Хотя опять же, группа собралась совсем маленькая. Это не автобус на сорок человек, в котором периодически кому-то жарко («Включите кондиционер!»), дует («Я заработаю простуду!»), хочется в туалет («Когда следующая остановка?»), а по телеку идёт не тот фильм («Выключите эту пошлость! Здесь же дети!»).

Так что вполне возможно, девчонке повезло с группой.

Подушка оказалась надутой. Брент стянул с головы шапку и взъерошил короткие волосы пальцами. Со своего места он хорошо видел курносый профиль в веснушках. Брент подложил подушку под шею и удобно откинулся в кресле, прикрыв глаза. Эмма Маршалл, значит. Когда девушка пнула его на тротуаре, Брент еще не знал, кто она такая. Рядом с одним из главных вокзалов могло ходить сколько угодно мужчин и женщин с рюкзаками и вещевыми мешками.

Для него встреча с мисс Маршалл около автобуса стала сюрпризом. Он просто не ожидал, что именно девушка поведет группу в Хэйлэнд. Даже и подумать не мог. При слове «инструктор» представлялся крепкий мужчина с обветренным лицом, а не глазастая девчонка с распущенными длинными кудряшками. Это же непрактично! Хоть кудряшки и прихлопнуты шапкой, но кто ходит в поход вот так?

У Амелии такие же волосы. Каштановые пружины. Бывшая вечно боролась со своей природой, скупала каждое новое средство для выпрямления волос, но тёмные пряди были неуязвимы. А Брент просто любил намотать их на палец, отпустить, и смотреть как они отскакивают… Раньше любил.

Спереди раздался шорох, Брент снова открыл глаза, взглянул на одинарное кресло наискось от своего. Эмма Маршалл поднялась на ноги, сделала неуверенный шаг и стала в проходе, повернувшись к туристам. На симпатичном лице расплылась доброжелательная улыбка, однако за секунду до того девушка чуть заметно поморщилась. Брент перевел взгляд на ноги в тёмных штанах.

Мисс Маршалл ударилась при падении. В отличие от самого Брента, она летела с высоты своего роста, сверху давил рюкзак, и, очевидно, встреча с тротуаром прошла не очень гладко. Но признаваться девушка, конечно, не собиралась. Это плюс или минус?

– Всем привет еще раз! – жизнерадостно провозгласила она, придерживаясь за кресло чтобы не упасть, если микроавтобус сделает поворот. – Как я уже говорила, меня зовут Эмма…

– Просто Эмма, мы помним, – громко заржал мальчишка с американским акцентом, сидящий как раз за спиной Брента.

Каждый раз. Каждый раз всё начинается одинаково. В каждой поездке есть такой очень веселый персонаж-кретин. Они действительно думают, что могут удивить чем-то человека, намотавшего бешеное количество миль с бешеным количеством людей на хвосте?

– Точно, – улыбка девушки стала чуть шире. – Просто Эмма. И пока мы еще в начале пути, хочу быстро пробежать по нашей программе, идёт? А потом мы дружно вырубимся до самого Глазго.

– Водитель тоже? – снова подал голос американец. – На автобус установлен автопилот?

Брент закатил глаза и на секунду спрятал лицо в ладони. В такие моменты он был рад, что его уволили.

– Нет, – безмятежно ответила «просто Эмма». – Водитель у нас классный, профессиональный, – она положила свободную руку на плечо грузного усатого мужчины за рулём. – И он будет неустанно следить за дорогой. Кстати, его зовут Айк. Так как нас не много, Айк будет делать остановки по требованию. Но всё-таки старайтесь как-то объединяться при походе в туалет, чтобы не приходилось тормозить на каждой заправке.

– А объединяться по симпатии или по половому признаку?

Чёрт возьми, да пацан в ударе! Брент проследил за реакцией девушки. Когда сам он опоздал на посадку, она проявила достаточную выдержку, однако сохранить лицо, когда тебе в автобус подбросили младенца, очень сложно. Улыбка «просто Эммы» перестала быть такой широкой. Девушка всё еще улыбалась, но глаза опасно сузились.

– Колин, – обратилась она, глядя поверх кресла Брента. – Объединяйся с тем, с кем тебе удобно. Но чтобы остановка не длилась дольше пяти минут. Ты как? Успеешь?

Хорошо отбила, молодец. Брент спрятал улыбку в кулак. Он потянулся к соседнему креслу, взял оставленный там блокнот в грубой «почтовой» обложке, и ручку. На их место забросил ноги, прямо в ботинках. Кого стесняться? Два кресла позволяют чувствовать себя королём.

Открыв блокнот, он сделал первую пометку. Замечание инструктора было смешное, но непрофессиональное. Будь на месте Колина кто-то старше и более матёрый – уже поставил бы жирный минус инструктору Эмме Маршалл. И еще её колено… Если травма серьезная, то девушка проявляет полный непрофессионализм, ввязываясь в эту поездку.

– Теперь что касается программы, – снова заговорила она. – У вас у всех есть буклеты, так что я не стану подробно пересказывать то, что все знают. Повторю основное, на всякий случай. Итак, сейчас мы едем в Дамбартон, в двадцати милях от Глазго, – мисс Маршал сжала кулак и сразу разогнула большой палец. – Там у нас обзорная экскурсия по скале Дамбартон. Потом мы прыгаем в автобус и едем еще шесть миль до замка Баллох, – указательный палец тоже разогнулся из кулака. – Замок небольшой, но вокруг красивый парк, девушки смогут сделать классные фотки для своего инстаграм. Всё это время Айк будет с нами. После Баллоха мы снова садимся в автобус, переезжаем в Драймен и останавливаемся там на ночлег, – теперь разогнулся средний палец. – Если остаётся время, – (безымянный палец), – идём смотреть на руины замка Бьюкэнен, делаем готичные фотки и возвращаемся спать. Пеший маршрут начинается завтра в Драймене, – мизинец открыл всю ладонь. – Кажется, ничего не упустила.

Все молчали. Всех всё устраивало или же было попросту всё равно. Никто не рвался задавать вопросы и делать какие-то уточнения. Жаль. Пришла пора Бренту примерить на себя маску типичного туриста. Он поднял вверх руку и как бы нерешительно оглянулся назад на остальных пассажиров.

– У вас вопрос, мистер Рейнер? – спокойно спросила «просто Эмма».

Лично ему она не улыбалась. Не пыталась приклеить ту доброжелательную улыбку к лицу. Но и раздражённой не выглядела… пока что. Брент поскрёб пальцами шею и снова обернулся назад.

– А почему вы не озвучили, куда мы пойдём и сколько миль нам нужно пройти? –спросил он, возвращаясь в прежнюю позу.

Девушка растеряно моргнула.

– У вас же есть буклет. И вы заказывали тур…

– Буклет? – вскинул брови Брент. – А-а, – протянул он, хлопнув себя по карманам куртки. – Букле-е-ет… Мне кажется, я его забыл. А тур мне заказывал старший брат. Решил сделать подарок, так сказать…

Хоть в чём-то врать не пришлось. Брент понимал, каким идиотом сейчас выглядит в глазах девушки. Но ведь Майрон просил адекватную оценку маршрута похода и то, как его преподносят… Нужно отдать должное мисс Маршалл, самообладания она не потеряла. В этот раз – нет.

– Что ж, – медленно проговорила она. – Ладно… Кхм… Мы выйдем из Драймена и пойдём в Форт-Уильям, преодолевая около десяти миль в день, – девушка вытянула из кармана куртки мобильник. – Хотите, я найду маршрут на карте?

Зеленые глаза с неподдельным интересом уставились на Брента.

– Да, – он интенсивно кивнул. – Пожалуйста.

Мимикрировать под придурка – так мимикрировать полностью.

Микроавтобус резко свернул влево, Эмма Маршалл покачнулась. Её рука на спинке кресла сильнее вцепилась в обивку, а между тёмных бровей пролегла складка.

– Прости, Эм, – раздался бас с водительского кресла.

– Ничего, – вяло возразила девушка, снова выпрямляясь в проходе. – Кому-то еще нужно показать маршрут на карте?

Салон нестройно загудел. Отрицательно. У всех нормальных людей был буклет. У Брента он тоже был, во внутреннем кармане куртки, рядом с паспортом и бумажником. Но это не важно. Мисс Маршалл пробежала взглядом по головам туристов и снова взглянула на Брента.

– Можно я присяду?

На её лице застыл вопрос. Брент на секунду завис, глядя в огромные, как блюдца, зеленые глаза. Вопроса он не понял. Действительно не понял. После секундной паузы, «просто Эмма» деликатно кашлянула, её ресницы опустились и Брент проследил за взглядом девчонки. Она смотрела на его ноги. Заброшенные на соседнее кресло.

– Чёрт! – очень искренне выругался он. – Конечно!

Брент быстро сбросил ноги с сиденья, коричневые ботинки чуть не ударили девушку в бедро. Она отшатнулась. А вот это он уже не специально.

– Садитесь. Конечно, садитесь, мисс Маршалл, – проговорил Брент, усаживаясь ровно на своём сиденье.

– Зовите меня Эммой, – попросила девушка, отцепляясь наконец от спинки своего кресла и падая рядом с Брентом, как раз в тот момент, когда автобус снова мотнуло в сторону. Вовремя. – Следующие десять дней мы постоянно будем рядом, «мисс Маршалл» не слишком удобно выговаривать. Итак, – она разблокировала экран, и её пальцы быстро забегали, печатая начальную и конечную точку маршрута. – Мы пройдём около восьмидесяти миль. Вот, – на дисплее смартфона развернулась карта Шотландии с пересекающей её синей изломленной линией. – Ваш брат большой молодец, раз подарил вам такое путешествие. Там безумно красиво.

Брент воодушевлённо уставился в экран смартфона. Да, действительно, Майрон молодец. Если бы только его младшему брату можно было просто отдыхать, а не становиться занозой в заднице для одного конкретного человека.

– Если нам повезет, мы попадём на празднование Белтейна, – продолжила говорить Эмма.

– Белтейна? Что такой Белтейн? – вклинился в разговор американский акцент. На этот раз в исполнении девушки, сидящей рядом с Колином.

Брент и Эмма одновременно оторвались от созерцания дисплея мобильника и посмотрели вверх. Со спинок их кресел свешивались две головы с любопытными выражениями на лицах. Дети. То есть физически уже нет, но лица абсолютно детские. Наверняка богатые родители разрешили им попутешествовать после школы, и они потащились аж в шотландский Хайлэнд.

– Белтейн – это праздник, – терпеливо ответила Эмма. – День плодородия и любви. Кое где его празднуют, последняя ночь похода придётся как раз на тридцатое апреля, мы будем ночевать в одном кемпинге… Там любят устраивать всякие такие развлечения. Разжигаются костры, молодёжь ходит в лес собирать растения…

– В лес? Ночью? – перебила девчонка.

Брент подавил рвущуюся наружу улыбку. Эмма тихо откашлялась.

– Да, Дженнифер. По поверьям молодые люди собирают растения ночью…

– Круто! – вырвалось у Колина.

Девушка Дженнифер толкнула его локтем, и парень тихо пискнул.

– Что? – возмутился он. – Не пойдёшь со мной собирать цветы?

Джен резко опустилась на своё место, скрывшись из виду.

– Ты придурок, – послышалось её шипение. – Я с тобой больше никуда не поеду.

Голова Колина тоже пропала из поля зрения.

– Ну, Дженни, – так же тихо заныл он. – Я больше не буду.

Они начали почти беззвучно переговариваться. Шипение Джен было ядовитым, в то время, как мальчишка самоуничижительно умолял. Эмме Маршалл определенно не повезло. Как хорошо, что эти дети – не проблема Брента.

– Что еще вы хотите узнать про маршрут? – голос Эммы вырвал его из размышлений и заставил отвлечься от подслушивания.

Брент не успел придумать других тупых вопросов. Чёрт. Он забросил руку за голову и почесал короткостриженый затылок.

– Э-э… Ничего, – он широко улыбнулся самой очаровательной из своих улыбок бывшего гида. – Пока ничего. Но я же могу в будущем задавать вам вопросы, да?

Он практически видел, как девушка закатывает глаза и закрывает лицо рукой. Но ничего такого она, конечно, не сделала.

– Естественно, мистер Рейнер, – спокойно согласилась Эмма. – В любое время. Я могу пересесть на своё кресло?

– Да, уже можно, – великодушно разрешил Брент.

Она молча встала и, пока микроавтобус снова не качнуло, перепрыгнула на одинарное место по диагонали от Брента. Откинулась на спинку, отвернулась к окну и тихо глубоко вздохнула, прикрыв глаза ладонью. Теперь Бренту можно было поспать. Свою роль на ближайшие шесть часов он исполнил.

***

22 апреля.

Драймен.

«Естественно, мистер Рейнер. В любое время»

Эта фраза была её ошибкой. Одной из самых больших ошибок в списке больших ошибок.

Эмма поставила рюкзак на пол, подошла к узкой кровати у окна, села на одеяло и упала лицом в подушку. Раздеваться было лень. Идти в душ – тем более. Минуту назад она пожелала Бренту Рейнеру доброй ночи, не переставая улыбаться и источать жизнерадостность, но как только дверь его номера закрылась, Эмме захотелось осесть прямо на ковровую дорожку в коридоре. Но нет, она добрела до своего номера, открыла дверь, вошла, и даже дотащилась до кровати.

В маленькое решетчатое окошко ударила первая дождевая капля. Эмма с тихим стоном перевернулась на спину и уставилась в темноту за стеклом.

Всё начиналось нормально. Когда спустя шесть с половиной часов после посадки микроавтобус въехал в Дамбартон, туристы уже успели выспаться, отдохнуть, и приготовиться к прогулке. Они хорошо себя вели. Даже американские дети послушно топтались рядом с Эммой и внимали всему, что она рассказывала. Эмма знала историю замка Дамбартон лучше, чем свою собственную. Она пересказывала её много-много раз, и никогда не возникало проблем. Никогда… до этого дня.

После ознакомления с историей Эмма распустила группу и дала полтора часа на прогулку по скалам. Первыми же от всех отделились Фрэнсис и шотландка Лин, чувствующая себя в Дамбарнтоне, как дома. За ними последовали Джен и Колин, и мгновенно скрылись где-то за деревьями. Потом осмелели французы, выбрав для прогулки одну из дорожек, и бегло заговорили о чём-то на своём языке. Рядом с Эммой остался мистер Рейнер. Она ждала, что он тоже воспользуется выделенным временем и уйдёт по своим делам, но нет, он не уходил.

При первой встрече он показался Эмме вполне адекватным человеком. Грубоватым, но адекватным. Даже симпатичным, если забыть про его реплику «Осторожнее на поворотах». Достаточно высокий, с хорошо развитыми плечами, русоволосый, и орлиный нос совсем не портил его лицо. Как же обманчиво бывает первое впечатление! На деле оказалось, что Брент Рейнер – взрослый ребенок с памятью короче, чем у аквариумной рыбки. Симпатичный, да, но безнадежно тупой.

– Когда было сделано первое упоминание о поселении? – сдвинув светлые брови, спросил мужчина, когда все остальные разбежались по скалам.

Эмма подумала, что ослышалась. Она непонимающе заглянула в серые с карими вкраплениями глаза.

– Что? – недоверчиво переспросила она.

– Когда было сделано первое упоминание о поселении? – слово в слово повторил мистер Рейнер.

Будто Эмма не рассказала всю историю и этот конкретный факт буквально пять минут назад. Выражение лица туриста было такое сосредоточенное, какое бывает у детей, когда они делают поделку из глины или учатся держать ручку. Он не шутил. Он действительно не запомнил.

Эмма, как профессиональный гид, подавила вздох и терпеливо ответила на вопрос.

И это было только начало…

Эмма нехотя повернулась на бок, уперлась ладонями в кровать и подняла своё отяжелевшее тело с одеяла. Всё-таки душ необходим. Следующая ночевка в гостинице будет через несколько дней и возможность почувствовать себя человеком, соответственно, тоже. Эмма расстегнула зеленую куртку, вытянула руки из рукавов, и та упала на постель. Стащив с головы шапку, Эм бросила её на подушку, поднялась и поплелась к маленькой ванной. Она знала, что ванная маленькая. Она останавливалась в этом номере десятки раз. Единственный одноместный во всей гостинице, напоминает кладовку, и оборудован, наверное, специально для гидов-одиночек, которым нежелательно делить комнату с кем-то из группы.

Эмма нащупала выключатель, и в тесном помещении ванной загорелся свет. Она вошла, остановилась напротив зеркала, уставилась в отражение. Оттуда на неё смотрела уставшее лицо с намечающимися мешками под глазами.

Мистер Рейнер не отстал от неё после первого вопроса. Вместо того, чтобы гулять по красивому месту и делать красивые фотографии, он ходил за Эммой, как милый щенок на поводке. Только щенки не разговаривают, а люди – да.

«Сколько-сколько здесь ступенек?»

«Извините, я кажется забыл, кто был третьим смотрителем замка»

«А в каком веке была построена арка?»

И так до бесконечности.

Эмма глубоко вздохнула и прочесала волосы пальцами. В душ и спать. Быстрее. Она сняла флисовую байку, расстегнула штаны и спустила их с ног. Впервые за день смогла посмотреть на пострадавшее колено. На нём виднелся небольшой след от удара, но в целом – обычное повседневное колено. Оно перестало сильно беспокоить еще днём, после поездки в автобусе, и только иногда, при неудачном шаге, напоминало о себе. Такие травмы легко забываются. В отличие от неприятных впечатлений о человеке, с которым такие события обычно связаны.

В Баллохе Брент Рейнер продолжил свой допрос. В то время, как все разбрелись по парку с видом на Ломонд, взрослый ребенок продолжал задавать вопросы, только теперь уже об усадьбе. При этом на гладковыбритом лице было столько любопытства, сколько не проявлял ни один турист за все походы Эммы. Уникальный человек. Просто уникальный. Он одной фразой мог ввести Эмму в такой ступор, что она начинала чувствовать себя необразованной идиоткой.

– А вы ничего не путаете? Разве первыми владельцами были Ленноксы? Мне кажется, я слышал другую историю… плохо запомнил, наверное.

Когда мужчина всё-таки отвлекался на то, чтобы законспектировать информацию в свой блокнот в «почтовой» обложке, Эмма уличала момент и влезала в Википедию. Просто чтобы удостовериться, что не несет чушь. Еще никто не доводил её настолько, чтобы она проверяла себя через Википедию. Этот случай вошёл в историю, как первый.

Эмма открыла краны и стала настраивать воду в душевой. Размяла уставшие плечи, закрыла глаза и медленно повернула голову сначала в одну сторону, потом во вторую. Первый день похода никогда не бывал сложным. Сначала езда, потом прогулка без рюкзаков, потом отель, и еще одна прогулка, от которой в половине случаев отказываются из-за переизбытка впечатлений.

Вот и в этот раз туристы не захотели идти к руинам Бьюкенена. Почти все. На предложение бросить вещи и прогуляться к развалинам замка семь человек начали устало возмущаться. Семь человек с энтузиазмом разбежались по номерам, едва им выдали ключи.

– Конечно! Что может быть лучше хорошей прогулки! – лучезарно улыбнулся мистер Рейнер, оставшись в холле. Кольцо с ключом повисло на его указательном пальце. – Когда выходим?

В то время, как вся группа развалилась на кроватях в своих номерах, Эмма и самый-лучший-турист совершали вечерний моцион. Прогулка, которую со стороны вполне можно было бы назвать романтической. Мужчина медленно шёл, спрятав руки в карманы, периодически останавливаясь, глядя по сторонам и восклицая «Как же здесь хорошо!». Эмма в это время без воодушевления поглядывала в небо. Там собирались тучи, дождь обещал пойти в любой момент, и до развалин замка хотелось добежать как можно быстрее. А потом так же быстро вернуться. Но взрослый ребенок не замечал непогоды. Ему нравилось абсолютно всё.

По руинам он ходил час. Щупал камни, фотографировался, просил Эмму сделать снимки с разных ракурсов, задавал вопросы и снова конспектировал всё в свой блокнот. Пока сумерки не сгустились настолько, что даже вспышка не делала фотографии различимыми. Только тогда мистер Рейнер захотел вернуться в гостиницу. К тому моменту Эмма была готова ударить его по голове булыжником от Бьюкенена и оставить лежать на холодной апрельской земле…

Эмма выключила воду, выступила из душевой кабины и завернулась в полотенце. Тёплые струи расслабили уставшие мышцы, но не смыли раздражение. Где-то в глубине номера тихо зазвонил мобильник. Эмма выскочила из ванной, оставляя мокрые отпечатки ног на полу, подбежала к кровати и встряхнула валяющуюся на ней куртку. Мобильник выпал из кармана.

Мама.

Она совсем забыла позвонить маме.

– Привет, – радостно пропела Эмма в трубку, нажав на ответ.

– Привет милая, – проговорила мама. – Ты же обещала звонить.

Эмма села на кровать, вытянула ноги и пошевелила пальцами.

– Да, прости, – она устало потёрла лоб ладонь. – День был сложным. Как твои дела?

– Почему день был сложный, – насторожилась Элла, проигнорировав вопрос. – Первый день всегда лёгкий, ты сама говорила.

– Да-а… Только в этот раз попался один назойливый турист.

– Мужчина? – в голосе мамы послышалась заинтересованность. Такая бывает только у женщины, сплетничающей с другой женщиной. Эмма закатила глаза.

– Мужчина.

– Одинокий?

– Ма-ам! Понятия не имею.

– Симпатичный?

Начинается. Мама хочет внуков. Настаивает, что в двадцать восемь уже достаточно бегать по горам, пора найти хорошего человека и завести с ним семью. Настаивает, правда, не слишком активно. Она никогда ни на кого не давила.

– Очень симпатичный, – честно призналась Эмма. – Но он какой-то… недалёкий что ли…

– Ты поняла это за один только день?

– Мне хватило пяти минут.

Элла вздохнула на том конце мобильной связи.

– Вечно ты так. Ставишь крест на человеке, даже не присмотревшись хорошенько, – она замолчала, ожидая ответа, но Эмме было нечего сказать на этот выпад. – Ладно… Расскажи мне еще что-нибудь. Я уже скучаю по тебе.

Эмма улыбнулась пустоте комнаты. Встала с кровати, сбросила на пол куртку и шапку, и прямо в полотенце влезла под одеяло.

– Всё, как всегда, мам, – тихо проговорила она, натягивая одеяло на уши. – Самый обычный поход. Я рассказывала тебе о нём много раз.