Читать книгу Кольцо времён. Путь Упуата - Helga Wojik, Анна Сешт - Страница 7

Год 15ХХ до н. э., Нубт[12]

Смутные тягучие сны… Завораживающие песни пустыни… Тени прошлого, пугающие и манящие… Забытые легенды их народа…

В этом кристаллизованном мгновении всё, что он знал с её слов, всё, что видел в ней, слилось воедино. Она уходила в сердце Дешрет, и песок струился с её опущенных рук, заметал след.

«Доверься, доверься мне…» – шептала она, и всех его сил едва хватало на то, чтобы не устремиться за ней.

Догорающий закат обрисовывал её силуэт алой медью, и кровь оглушительно стучала в висках. В этом гуле Анх-Джесер слышал зов, которому она была не в силах противостоять. Воздух застыл в преддверии бури. Гнев Владыки Дешрет будет страшен, как всегда. Но познает ли она и милость древнего полузабытого Бога?

– Не хочу потерять тебя. Тебе не выжить в сердце бури…

– А ты? Как там выжить тебе?..

– Доверься мне. Дождись меня…

И он остался ждать в укрытии древних развалин, до рези в глазах вглядываясь в слепящий закат, поглотивший её. До боли вслушиваясь в нарастающий гул, яростную песнь Дешрет. До крови впиваясь пальцами в крошащуюся кладку сырцового кирпича.

Город, погребённый в пустыне, забытый, как и жизнь, вершившаяся здесь. Гробницы, давным-давно осыпавшиеся от времени. Кости, выбеленные ветрами и песком. Истории Нефертари об этом месте были больше похожи на сказки – первые ладьи, встававшие на воду. Первые дворцы. Первое противостояние…

Но сейчас, когда закат заливал руины расплавленным золотом, за завесой бури Анх-Джесер действительно видел очертания зданий, поднимавшихся из гробницы песков. Как это было возможно? Как всё могло быть таким реальным?

Ветер играл яркими стягами и доносил множество голосов. Погребальная пелена эпох, сдёрнутая изящной рукой царевны, обнажала лики приходивших прежде и лик самого Нубта.

Город Золота. Дом забытых Владык.

В мареве бури молодому жрецу казалось, что время и пространство истаяли, что его собственные тело и разум призрачны, лишь нетленное Ка способно шагнуть сюда. Воздух подёрнулся рябью, и явственнее свиста ветра он услышал гул бурлящей здесь жизни. Увидел людей, которым принадлежало это место, для которых сам он был не реальнее сна. Хотелось выйти им навстречу, смешаться с толпой, спешащей куда-то, но Анх-Джесер помнил наказ Нефертари.

«Слишком легко заблудиться в танце эпох… Время – хрупкое и жадное. Нырнув в поток, можно не увидеть свет нынешнего дня…»

Мысль о том, что заблудиться могла она, пронзала сердце навылет. Нет, он не мог позволить себе сомневаться. Он должен был ждать, должен был найти её, когда уймётся буря. Его царевна бродила по улицам из своих снов и знала их, как изгибы линий на своих ладонях. Она долго готовилась к этому путешествию – боялась и желала его. Она искала ответы, которых не было ни у мудрых жрецов Уасет, ни у царской четы.

О, царская чета никогда не дала бы благословения на это путешествие. Никогда не стала бы рисковать дочерью. Сочтёт ли Владыка его, Анх-Джесера, предателем за то, что не доложил сразу, а последовал за сердцем? Как же сложно было выбирать между абсолютной преданностью одному и другой.

Но он нужен был Таа-Нефертари. Разве мог он не откликнуться на её зов, отпустить её совсем одну? Не мог, так же как сама она не могла не прийти сюда. Не могла не сбега́ть в пески, раскинувшиеся за границами Уасет, в попытках успокоить свой дух. Не могла не слушать и не слышать.

Анх-Джесер знал, что такое зов Божества, что значит быть единым с Силами, превосходящими твоё понимание, и пропускать их сквозь себя. Когда твоя суть настроена в тонком резонансе, и ты не можешь отступить, потому что сама твоя природа, выплавленная в нетленной вечности, выбрала этот путь прежде, чем принял смертный разум.

Но почему же не Амон, защитник Уасет, позвал за собой Таа-Нефертари? Почему не Хор, блистательный сокол, оберегавший трон Владык? И даже не яростная Сехмет, хотя как похожа была его царевна на огненную львицу. Прекрасная воительница. Защитница.

Царевна чтила Богов Кемет и искала у них ответы. Но кто мог предположить, что отзовётся ей ярче прочих Божество, к которому она и не думала взывать?

Владыка Дешрет караулил тропы её сновидений, врывался к ней с шёпотом ветра, направлял её руку в каждом выстреле, благословлял каждый её шаг в пустыне, манил обещаниями древних таинств. Анх-Джесер знал – его бесстрашная царевна боялась… и все страхи её народа вторили этому.

Отверженный Бог. Покровитель захватчиков. Воплощённое безумие. Безжалостное дыхание пламени. Чудовище, охотившееся под небесами цвета кровавой меди. Безликая память о древнем ужасе.

Безликая память… Нет, у Него был лик, и этот лик однажды увидела Таа-Нефертари, когда упрямо пересилила страх и обернулась, встречаясь взглядом с древней тенью. Она отозвалась шёпоту песков и вою бури и узнала, куда ей надлежит отправиться за ответами.

Анх-Джесер был благодарен царевне за доверие. Не пожелав рисковать гневом отца, Нефертари никому не рассказала о своих планах, кроме него. Царевна ведь могла пойти навстречу памяти древних сама, без него. И отправилась бы всё равно, даже если бы Анх-Джесер не принял. Вот только ему ли было не знать, как нужна опора, когда веришь в свой путь, но не знаешь и не понимаешь до конца. Никогда бы он не оставил Нефертари одну, потому что помнил её ладонь на своём плече и вкус воды в тот день, когда более всего в этом нуждался. А потом, понемногу, незаметно верность и дружба переросли в необходимость. Ты не стремишься к драгоценной воде – ты просто не можешь существовать без неё.

Теперь Анх-Джесер ждал её здесь, на границе эпох между забытыми руинами и реальным, слишком живым Городом Золота, обителью древнего Бога.

Упуат, Проводник душ, тоже был родом из этой забытой эпохи. И его лик молодой жрец сейчас различал на реющих в неверном свете стягах – хороший знак. А ещё – лик песчаного зверя, о котором рассказывала его царевна. Пространство преломлялось, и время расслаивалось. Вспышками он видел зримое и незримое. Текучие силуэты скользили меж гробниц памяти – псы, люди, чудовища. Видела ли их Нефертари? Говорила ли с ними? Различала ли ответы, которые искала, в многоликом хоре бури?

В какой-то миг он понял вдруг, что нужен ей, что она вот-вот сделает шаг, и не будет возврата.

«Время – хрупкое и жадное…»

Осознание обожгло его, и он крикнул, позвал её. Там, в другой эпохе, никто даже не обернулся. Ночь опускалась на город, набрасывая длинные тени, расцвеченные яркими огнями факелов. Здесь же продолжал бесноваться ветер, и Анх-Джесер сам едва слышал себя. А когда он выбросил руку вперёд – казалось, буря слизала плоть с его костей, а сами кости стали хрупкими, вот-вот готовые рассыпаться в прах.

«Нырнув в поток, можно не увидеть свет нынешнего дня…»

Вскрикнув, он отпрянул. Страх был силён. Все его инстинкты восставали против того, чтобы сделать следующий шаг… Но страх потерять её был ещё сильнее. Отстроив своё восприятие, молодой жрец призвал Упуата. Если кто-то и мог провести его сквозь время и пространство – то только древний собачий Бог, которому он служил.

Отклик тронул сердце, точно невидимые чуткие пальцы прошлись по струнам. Чёрный пёс вынырнул из лабиринта древних улиц, скользя между фигурами, каждая из которых была реальнее Анх-Джесера. И путь вдруг стал ясен, прямой, как стрела, пронзившая удушливое марево. Жрец шёл за своим Божеством, и как ни хотелось ему увидеть чудеса древних – его взгляд был прикован к поджарому чёрному силуэту впереди. Анх-Джесер знал, что будет, если он потеряет Упуата из виду, – отчётливо видел перед внутренним взором, как там, в их времени, останутся лишь древние кости среди руин.

Люди смеялись и говорили на древнем наречии, из которого он выхватывал знакомые слова. Здесь была их жизнь, и он был лишь смутным призраком, обретающим плоть с каждым следующим шагом.

Упуат ускорил шаг, и Анх-Джесер устремился за ним к святилищу в сердце города. Где-то там, впереди, Таа-Нефертари стала частью таинства, к которому стремилась, и жрецы приветствовали её как равную. Пламя вызолотило её чёрные волосы, и песок отшлифовал алебастр её кожи. Преклонив колени в самом сердце бури – или всё же в сердце Золотого Города? – она пропевала воззвание, которому никто был не в силах научить её в их эпоху.

В их эпоху… тогда как здесь и сейчас всё было возможно. Из рук жрецов Нефертари приняла сокровенные дары. Сам Владыка Дешрет озарил своим присутствием открытое святилище под куполом вечного неба, тёмного, как первозданные воды творения.

Чёрный пёс замер, прижавшись к Анх-Джесеру, защищая. Пространство размыкалось, и ответ Богов становился явственнее, чем голоса живущих. Что видела сейчас Таа-Нефертари? Анх-Джесер знал лишь, что она желает остаться, забывшись, погружённая в откровение, которое он сам не в силах был осознать. Это таинство было не для него, хоть он и видел, слышал то, для чего не было слов, – болезненную красоту, вынимавшую сердце из груди. Безликие чудовища?.. Нет, всего лишь то, для чего не было имён. То, что жрецы и мастера тщетно пытались запечатлеть в символах и древних текстах… Вот что потерял, забыл их народ. Вот что пыталась вернуть его царевна…

Огнегривые звери вынырнули из теней святилища, окружили Нефертари, и жрецы отступили. Царевна пела и смеялась, и слёзы, золотистые в огнях светильников, струились по её родному прекрасному лицу. Сейчас она принадлежала этому времени, и внутренним взором Анх-Джесер видел, как всё меньше её остаётся в настоящем… там, где всё ещё оставался он сам…

– Вернёмся, прошу! – воскликнул он, но его голос был не громче шелеста песка по древним камням.

Он чувствовал волю своего Бога, слитую с его собственной. Упуат настойчиво подтолкнул его вперёд. Здесь не было зла, но их жизни неумолимо менялись, и привычное таяло. Время, которого у них уже почти не было, отсчитывало песчинки.

Без страха Анх-Джесер шагнул в сердце святилища – в самое сердце бури, рождённой зовом Владыки Дешрет. Одна его рука покоилась на загривке чёрного пса, другая легла на плечо Нефертари. Миг – и казалось, что её плоть рассыпается, теряет осязаемость. Миг – и всё возвращалось.

– Ты желала вернуться. Желала вернуть забытое, – прошептал он, склоняясь к царевне, и закрыл глаза, чувствуя, как сила древнего ритуала охватывает его и принимает, утягивает так далеко…

Он очнулся в руинах какого-то здания из сырцового кирпича, наполовину засыпанных песками Дешрет. Чёрный силуэт остроухого пса, прорезавший ночь, склонился над ним. Зверь тронул носом лоб своего жреца, точно благословляя, и сгинул, растворился.

Буря унялась. В ясном небе луна серебрила кости древнего храма. Сердце оборвалось биением. Вскрикнув, Анх-Джесер устремился к фигуре в светлых одеждах, безвольно лежащей на песке, и опустился рядом с ней, прижимая к себе.

Она была осязаема. В следующий миг он услышал её хрупкое дыхание, и от облегчения перед глазами помутилось.

Нефертари чуть улыбнулась, открывая глаза, глядя на него сквозь дымку увиденного. Тонкие пальцы едва ощутимо коснулись его щеки.

– Анх-Джесер…

Он хотел отозваться, рассказать, что им удалось вернуться в «здесь-и-сейчас», что он видел то же, что видела она, – но слова никак не шли. Главное, что она была рядом.

Царевна вдруг вздрогнула, приподнялась в кольце его рук, и он увидел, что девушка прижимала к груди сосуд из светлой глины.

В странных символах угадывались изображения, которые в их эпоху уже обрели совершенство отточенного мастерства, – ладьи, священные звери. Где она нашла сосуд – здесь же, в руинах? Или пронесла с собой сквозь эпохи дар древних жрецов?

Загадочно улыбнувшись, Нефертари перевернула сосуд и протянула ему небольшой самородок электрума. Самородок ещё не был амулетом, но Анх-Джесер чувствовал Силу, пульсирующую на ладони царевны.

– Я слышала Владыку Дешрет, – прошептала девушка. – Сет Нубти, владыка металлов, хозяин золотых копей. Даритель… Теперь я понимаю. Он – не Божество захватчиков, Анх-Джесер. Он – наш Бог.

Песок, шелестевший в развалинах Золотого Города, вторил её словам.

Год 15ХХ до н. э., Нехен[13]

Не сразу, но Анх-Джесер понял смысл её слов. Тогда он ещё не знал, что их путешествие было далеко от завершения, ибо Зов вёл Таа-Нефертари дальше. Вместе они отправились к развалинам Нехена, обители сокологолового Хора, и время снова расступалось перед ними, обнажая смутные истины былого, которые жрец не сумел понять и расшифровать до конца.

Он видел отголоски чужих битв и чужою же памятью помнил, как в пламени и крови выковывалось новое будущее их родной земли. Новая история, эхо которой сохранялось и теперь, когда так многое уже было забыто. Клич сокола в небесной лазури. Рёв зверя в мареве наступающей пустыни.

Ночью они сидели у маленького костерка, зажжённого там же, в полузабытых руинах. Ветер играл песком, заметающим давно отгремевшую здесь жизнь. Тихо потрескивало пламя, и вдалеке выли ночные хищники. Вечные звёзды, сиявшие для приходивших прежде так же, как светили сейчас Анх-Джесеру и его царевне, сегодня казались особенно близкими.

Привалившись к его плечу, Нефертари вычерчивала узоры на песке. Хмурилась, стирала, выводила снова. Жрец различал штандарты сепатов, священных зверей, среди которых видел и сокола, и ша, и волка – своего Бога, ныне забытого многими.

– Противостояние, – тихо проговорила девушка, разглядывая знаки. – Ты ведь видел его вместе со мной. Наши люди и наши Боги… А твой Бог, Открывающий Пути, великий воитель. Кто призывает его теперь, кроме тебя и немногих других? Эпохи меняются, меняемся мы. И меняются наши Боги… Но почему победители пишут историю подчас так неузнаваемо?

– Какую историю напишешь ты, когда мы победим? – тихо спросил Анх-Джесер вместо ответа. – Захочешь предать забвению? Или сохранить?

Она не нашла что сказать, снова посмотрела на знаки на песке, потом перерисовала два штандарта – сокола и ша – так, что они оказались вровень, словно спина к спине.

– Древние говорили мне о городе, откуда правили первые Владыки объединённой Кемет. Но путь к нему мне неведом, погребённый под песками. – Она вздохнула.

– Нубт и Нехен тоже были скрыты в гробнице песков, – заметил жрец. – Ты увидела мудрость зверя и ярость сокола. Возможно, не время смотреть дальше?.. Возможно, – осторожно добавил он, – пора вернуться домой. Ты ведь никого не предупредила.

– Нет, – она тряхнула головой. – Рано возвращаться. Я узнала ещё не всё. Я должна найти Чени[14].

– Ты говорила, что будет только Нубт, – беззлобно поддразнил её Анх-Джесер. – Но потом пожелала увидеть Нехен.

– Они связаны! – возмутилась Нефертари. – Одного не могло быть без другого.

– Да, конечно, – улыбнулся жрец. – И всё же. Древняя столица, о которой мы ничего не знаем… Давай хоть ненадолго заглянем в Уасет. Поговоришь с отцом.

– Чтобы он запер меня во дворце?

– Владыка не запирает людей в клетки – он разбивает оковы, – серьёзно заметил Анх-Джесер.

– Ты боготворишь его.

– На это есть немало причин, и не у меня одного.

Царевна вздохнула и закусила губу, борясь с собой.

– Я ещё не готова уйти отсюда, пойми. Храмы Нехена, гробницы… отсюда я могу узнать путь в Чени. Боги, здесь я ещё столько могу узнать!

Шелест ветра в руинах вторил её словам. Древние жаждали поделиться своими тайнами, и как мало было нескольких ночей для сердца, стремящегося к утерянному Знанию. Анх-Джесер знал, что за каждый из этих дней придётся дорого заплатить. Возможно, он лишится доверия Владыки… Даже думать об этом было страшно, но подводить её – ещё страшнее.

В какой-то миг жрец понял, что в этих руинах они уже не одни. Нефертари была всё так же погружена в свои мысли, вычерчивала фигуры на песке и беззвучно что-то шептала. Но он отчётливо услышал звуки, чуждые для ночной тишины. Подхватив посох, Анх-Джесер резко поднялся и отступил от костра на несколько шагов. Полуразрушенная стена из сырцового кирпича давала какое-то укрытие, но отблески костра наверняка было видно издалека.

Что ж, иногда пустыня бывала не такой уж пустынной…

– Куда ты? – тихо окликнула девушка.

Жрец вскинул руку, велев ей затаиться, и прислушался.

Вдалеке коротко взлаял зверь, словно предупреждая. Анх-Джесер внял зову своего Бога – прыгнул, откатился… как раз вовремя – в место, где он только что стоял, вонзилась стрела.

Ночная темнота породила несколько фигур, вполне обычных, земных, принадлежавших их эпохе.

– Незваные гости на нашей земле, – задумчиво протянул один из них, поигрывая булавой.

Анх-Джесер отступил, закрывая собой царевну, стараясь держать в поле зрения всех пятерых. Мужчины были вооружены. Ни доспехов, ни опознавательных знаков. Разбойники, промышлявшие на путях караванов… Но ведь в этих развалинах не пролегал ни один торговый путь. Возможно, здесь они скрывались от правосудия?

Отвлечь, выиграть время… на этом сошлись все его мысли.

– Мы уйдём, – тихо заверил Анх-Джесер. – Прямо сейчас.

– И приведёте псов Владыки? – ухмыльнулся кто-то.

– О, да вы посмотрите – с ним женщина.

– Далековато забрались от уютных жилищ.

– Может, всё-таки пригласите к костру? Раз уж оказались у нас в гостях.

– Эй, красавица, скрасишь нам эту ночь песней? Или не только песней.

– Да ты хоть знаешь, с кем… – возмущённо начала Нефертари, но Анх-Джесер шикнул на неё, пока не выдала себя.

Он лихорадочно соображал, как быть. Отвлечь их внимание, чтобы царевна успела сбежать… Вот только Таа-Нефертари никогда не сбегала.

– Давай сюда свой посох, пока не ушибся, – осклабился первый, с булавой. – Повезло тебе, что пришёл с девчонкой – девчонки к нам захаживают редко. Может, даже отпустим, если понравится. Или отпустить тебя сразу?

– Да ты чего, Хебни, разболтает же всем о тайнике! – возмутился лучник и тут же получил зуботычину.

– Заткнись ты, сам знаю. Ну что ж. Придётся тебе тогда посмотреть, как мы развлекаемся…

От гнева перед глазами потемнело.

– Беги! – рявкнул Анх-Джесер и устремился на главаря, с силой ударил посохом под дых, прежде чем тот успел опомниться.

Лучник запоздало выстрелил, но промахнулся. Увернувшись от удара булавы, жрец сделал подсечку посохом, повалил мужчину на песок и ударил уже кулаком так, что хрустнула переносица.

Подоспели остальные, набросились, оттащили. Главарь поднялся, зажимая ладонью нос. Анх-Джесер дёрнулся, рывком попытался освободиться, но несколько ударов в грудь и живот заставили его обмякнуть. От удара кулаком в лицо в сознании помутилось. Упрямо он тряхнул головой, сплёвывая кровь. Главарь навис над ним, сжал пальцами подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза.

– Ты будешь умирать медленно, тварь, – пообещал он. – Не раз пожелаешь, чтобы падальщики уже пожрали твои внутренности.

– Отпустите его! – прозвенел властный голос.

Анх-Джесер прикрыл глаза, понимая, что всё кончено. Как он и ожидал – Таа-Нефертари не послушала его приказа.

– О-о, девчонка умеет управляться с луком? – рассмеялся кто-то.

Свистнула стрела, и один из разбойников взвыл, повалившись на песок с простреленной ногой. Анх-Джесер тихо вздохнул, собираясь с силами для нового рывка. Оружие было бесполезно. Отстроить сознание, призвать тени некрополя… если успеет… если хватит сил…

Холод лезвия у самого горла отрезвил его.

– Если хочешь, чтобы твой друг ещё провёл с нами некоторое время – брось оружие, – почти ласково посоветовал главарь. – Оно тебе совсем не идёт. Порадуешь меня – и я вспомню, что значит быть милосердным.

Не дожидаясь развязки, Анх-Джесер зашептал призыв Упуату. Тени у костра сгущались. Ночь оживала эхом древних мёртвых.

Кто-то встревоженно вскрикнул.

Лезвие вскрыло кожу, и тёплая струйка крови побежала по шее. Жрец повторял речитатив. Он должен был успеть…

– Хорошо, твоя взяла! Я опускаю оружие, видишь? Не трогай его. – Голос Нефертари звучал твёрдо, но Анх-Джесер различал в нём нотки тревоги. – Подойди. Посмотри, я безоружна.

– Нет, беги! – крикнул жрец, не сдержавшись, прервав речитатив.

Главарь, отведя нож, ударил его наотмашь так, что клацнули зубы.

– Заткнись. Твоя девчонка поумнее тебя будет.

Вдалеке тоскливо завыли шакалы. Разбойники, державшие Анх-Джесера, встревоженно переговаривались, чуя силы, которые он разбудил. В нескольких шагах от них сыпал проклятиями их товарищ, раненный стрелой царевны.

Главарь, поигрывая ножом, двинулся к костру. К Нефертари.

– Вот умница. И хорошенькая к тому же…

– Хорошенькая, – тихо согласилась царевна. – Моей красоты хватит на вас всех.

– О, даже так? – хохотнул мужчина.

– Конечно. Просто иногда красота… ослепляет, как ярость солнца…

Что произошло в следующий миг – Анх-Джесер не успел понять. Ночь полыхнула ярким заревом тысячи костров, словно сама Сехмет обрушила гнев на землю, как в старинных легендах. Он слышал дикие крики, которые, казалось, не в силах было исторгнуть человеческое горло. От удушливого запаха палёной плоти стало тяжело дышать. Жар стал нестерпимым, похищая дыхание, и от боли он почти потерял ощущение реальности… а потом вдруг понял, что больше его никто не держал. С усилием Анх-Джесер опёрся на руки и поднялся на колени, озираясь. По крайней мере, у него всё ещё были глаза, и он разглядел то, что осталось от костра, – алые угли, дотлевавшие в нескольких шагах.

И пять мёртвых тел – оплавленная плоть на почерневших костях.

И хрупкий светлый силуэт, застывший над ними.

– Я просто… хотела защитить… – Её голос надломился. Нефертари смотрела на него расширившимися от ужаса глазами, ожидая, что он сбежит отсюда. От всего, что случилось здесь. От неё.

Пошатываясь, Анх-Джесер поднялся – на это потребовались едва ли не все его силы. Он очень надеялся, что ободряющая улыбка сейчас не походила на оскал. Сократив расстояние между ними, он обнял свою царевну и тихо заверил:

– Ты и защитила.

– Ты не боишься меня? – прошептала она, заглядывая ему в глаза.

Анх-Джесер погладил её по волосам.

– Никогда.

Им обоим ещё только предстояло понять, какой Силой она была наделена теперь. Но в его сердце не было и не могло быть страха.