Читать книгу Сын счастья - Хербьёрг Вассму - Страница 15

Когда они вернулись домой, уже стояла добрая осень с ее привычными запахами. Вениамин бродил по усадьбе, заглядывал в лавку и рассказывал о Бергене и далеком мире.

Тогда он еще не знал, что будущей осенью поедет учиться в Тромсё. Узнал он об этом случайно, сидя в комнате матушки Карен. Дверь в гостиную была прикрыта неплотно. Он часто забывал закрыть ее.

Андерс читал Дине вслух газеты. Компания «Евер и сын» предлагает хороший старый портвейн, мускат, малиновый уксус и лампадное масло по сходной цене. Он помолчал, потом снова продолжал чтение. Главная почтовая дирекция сообщает о невостребованном письме на имя Дины Грёнэльв от пастора Юхана Грёнэльва, сумма выкупа – двенадцать скиллингов.

– Почему ты не выкупила письмо Юхана, Дина? – спросил Андерс.

В его голосе послышались странные нотки. Словно он хотел выучить эти слова наизусть и не мог их запомнить.

– А я и так знаю, что в нем написано, – невозмутимо ответила Дина, будто они говорили о направлении ветра.

– Знаешь, что в нем написано?

– Да.

– Господи боже мой!.. Ты сошла с ума?

– В нем написано то же самое, что и в предыдущем.

– Ах вон что! И что же было написано в предыдущем?

– Что Юхану нужно немного денег, чтобы снова поехать в Копенгаген и заняться богословием.

Андерс как будто растворился за газетой.

– Я ничего не знал об этом.

– А зачем тебе знать? Я не хотела тревожить тебя.

Слышалось тихое тиканье часов. Оно, словно клювом, долбило их дыхание и заполняло уши Вениамина нестерпимым шумом.

– Ты поможешь Юхану?

– Нет!

– Ты шутишь?

– Нисколько!

– Не может быть, Дина!

– За все эти годы Юхан получил больше, чем ему причиталось. При этом он никогда не работал, а только ходил по городу с книгами под мышкой. Теперь учиться должен другой. А это стоит недешево.

– Кто же этот другой?

– Вениамин.

Газете явно стало не по себе. Она зашелестела. И под столом задвигались большие ноги.

– А можно спросить, куда ты собираешься отправить Вениамина?

– В гимназию в Тромсё. Он будет изучать иностранные языки и готовиться к экзамену артиум[7]. Только за одно учение придется платить тридцать шесть талеров. А еще комната, питание…

– Тромсё! Комната, питание! Но, Дина, он же еще ребенок!

– Вениамин не может жить здесь вечно…

– А он знает об этом?

– Пока нет. Хотя мы с ним раньше говорили об этом.

– Он слишком мал. – Таким голосом Андерс отдавал приказ бросить якорь. Голос был не сердитый. Но остановить якорь не мог уже никто.

Дина остановила якорь:

– Чем раньше он начнет учиться, тем лучше.

– Но кандидат Ангелл хороший учитель.

– Я не хочу, чтобы Вениамин торчал в Рейнснесе. Через некоторое время он уже ничего, кроме Рейнснеса, и знать не захочет.

Кажется, Андерс смеется?

Кто это там смеется?

– Дина, к чему такая спешка? У Вениамина впереди много времени.

– Зачем ему годами сидеть на необитаемом острове?

– Ты чувствуешь себя здесь как на необитаемом острове?

Кто-то прошел по гостиной. Куда они собираются? Почему не сидят на месте?

– Дина, ему будет трудно.

– Я знаю. – Голос Дины.

От этих слов голова Вениамина сжалась и превратилась в ничто. Внутри этого ничто колотился орех. Он причинял боль и хотел вырваться наружу. Вениамин попытался встать и выйти к голосам. Но не смог. Об этом нечего было и думать.

– Как я понимаю, ты сама сообщишь Вениамину, что ему предстоит уехать из дому?

Голос Андерса звучал близко-близко.

– Да.

Нет, нечего было и думать о том, чтобы куда-то пойти.

– А мне доложишь, когда все будет уже решено?

– Ты неправильно к этому относишься, Андерс.

– А как я должен к этому относиться?

– Просто мне кажется, что я лучше понимаю, что Вениамину надо.

– Еще бы, ты же мать!

Послышалось смачное посапывание. Значит, Андерс набил трубку. Набил трубку! Странно иногда ведут себя люди.

Некоторое время пахло трубкой. Потом Дина сказала:

– Почему ты рассердился?

– Я не рассердился. Просто я чувствую себя дураком, с которым никто не считается. Ты нас всех подавила, Дина. Ничего хорошего из этого не получится, вот увидишь. Я знаю, ты привыкла решать все одна. Но если уж ты выбрала меня в мужья, тебе придется смириться с тем, что я захочу принимать участие в твоих решениях.

– Ты и принимаешь в них участие, – мягко сказала Дина. Слишком мягко.

– Нет. Ты даже словом не обмолвилась, что собираешься отправить мальчика учиться. И не спросила, как я к этому отнесусь.

– Я бы непременно спросила. Просто я еще не привыкла к тому, что у меня есть муж.

Вениамин так и видел, как она то прячется, то появляется в мыслях Андерса. Верткая, точно ласка. Она, как ласка, могла скрыться в любой, даже самой узкой щели, прежде чем успевали заметить кончик ее хвоста.

– Дина, а его ночные кошмары?

– Это болезнь, она пройдет, когда он уедет из Рейнснеса.

Она сказала «болезнь». Но ведь он-то знает, что это неправда. Болен был не он, а русский. И его болезнь была смертельна. У него была пробита голова. Зачем Дина лжет? Чтобы спастись? Неужели и она лжет, как все остальные?

Стоя посреди комнаты матушки Карен, Вениамин вытянул вперед руки. Ему хотелось погасить зеленый стеклянный купол керосиновой лампы, сделанной в виде херувима. Это хоть немного утешило бы его. Он растопырил пальцы. Но он был никому не нужен, даже лампе матушки Карен. Лампа отомстила ему. Зеленые осколки впились ему в голень. Под запах керосина русский вытекал из него маленькими красными каплями.

Вениамин продолжал стоять не двигаясь, даже когда все сбежались к нему и заговорили разом, перебивая друг друга.