Читать книгу Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция - Хесус Уэрта де Сото, Эрнандо де Сото - Страница 32
Глава III. Социализм
1. Определение социализма
ОглавлениеМы называем «социализмом» любую систему институциональной агрессии против свободного проявления предпринимательства. Под агрессией или принуждением мы имеем в виду любое физическое насилие или угрозу физического насилия, которые инициирует или предпринимает против действующего субъекта иное лицо или группа лиц. В результате такого принуждения человек, который в ином случае свободно проявлял бы предпринимательство, вынужден, чтобы избежать худшего зла, действовать не так, как он действовал бы свободно в подобных обстоятельствах, и, следовательно, менять собственное поведение и приспосабливать его к целям лица или лиц, которые его принуждают[82]. Агрессию в указанном смысле можно рассматривать как в высшей степени античеловеческую деятельность. Причина в том, что принуждение (вмешательство, агрессия) не дает человеку свободно проявлять предпринимательство. Иными словами, если обратиться к определению из предыдущей главы, принуждение мешает человеку добиваться тех целей, которые он обнаруживает, и использовать для их достижения средства, которыми он, руководствуясь собственным мнением и основываясь на своих знаниях, располагает. Следовательно, агрессия – это зло, ведь оно не дает человеку заниматься самым главным, что делает его человеком, тем, что наиболее полно отвечает его сокровенной человеческой сути.
Агрессия бывает двух типов: систематическая, или институциональная, и несистематическая, или неинституциональная. Второй тип принуждения, рассредоточенный, произвольный и малопредсказуемый, воздействует на предпринимательство тогда, когда человек считает более или менее вероятным, что в ходе конкретной деятельности он будет подвергнут принуждению третьей стороной, которая даже, возможно, насильно отнимет у него продукт его предпринимательского творчества. В то время как в зависимости от обстоятельств результат несистематических вспышек агрессии по отношению к согласованному осуществлению человеческого взаимодействия может быть более или менее серьезен, институциональная или систематическая агрессия, которая является ядром нашего определения социализма, оказывает гораздо более вредное влияние, если такое возможно. Действительно, институциональное принуждение носит высокопредсказуемый, повторяющийся, методичный и организованный характер[83]. Главное последствие систематической агрессии против предпринимательства состоит в том, что она существенно мешает предпринимательской деятельности, а также извращает сущность предпринимательства во всех общественных сферах, где принуждение оказывает большое воздействие.
Рис. III-1
Предположим, что на рис. III-l свободной человеческой деятельности C по отношению к А и В в конкретной сфере социальной жизни систематически и организованно препятствуют путем принуждения. Мы обозначили это вертикальными линиями, отделяющими С от А и В. Систематическое принуждение представляет собой серьезную угрозу, и вследствие этого С больше не в состоянии обнаружить и использовать возможность прибыли – в отличие от того, что было бы, если бы он мог свободно взаимодействовать с В и А. Очень важно ясно понимать, что агрессия не только препятствует людям пользоваться прибыльными возможностями; она исключает даже саму возможность их обнаружить[84]. Как мы объяснили в предыдущей главе, вероятность получить прибыль стимулирует человека к поиску возможностей. Следовательно, если в какой-то сфере социальной жизни имеет место систематическое принуждение, то люди обычно приспосабливаются к этому, считают такое положение данностью, и, соответственно, в данной сфере в принципе не создают, не находят и не замечают возможностей получить прибыль. Чтобы показать это на нашей схеме, мы перечеркиваем лампочку, обозначающую творческий акт чистого предпринимательского открытия.
Чисто логически, если агрессия состоит в систематическом использовании насилия в какой-либо социальной сфере и если в результате люди не могут проявлять в ней предпринимательство, то не возникнет ни одного из изученных нами типичных последствий предпринимательского акта. Во-первых, новая информация не будет создана и передана от человека к человеку, а во-вторых, в случаях отсутствия социальной координации не будет происходить необходимое приспособление. (Второе из этих последствий гораздо опаснее первого.) Действительно, если у людей не будет возможности свободно использовать возможности для получения прибыли, у них не будет и стимула находить ситуации социальной рассогласованности или отсутствия координации. Короче говоря, информация не будет создаваться и не будет распространяться, а индивиды не будут учиться приспосабливать свое поведение к поведению других людей.
Таким образом, на рис. III-1 мы видим, что отсутствие у С условий для предпринимательства поддерживает систему в состоянии перманентной разбалансированности: А не может преследовать цель Y, потому что у него нет ресурса, который есть у B, но совсем ему не нужен; а В, не зная, что А существует и остро нуждается в ресурсе, тратит его впустую. На основании нашего анализа можно сделать вывод, что главное последствие социализма, как мы его определили, состоит в сдерживании действия координирующих сил, которые делают возможной жизнь в обществе. Означает ли это, что сторонники социализма борются за хаотическое и беспорядочное общество? Совсем наоборот. За редкими исключениями, защитники социалистического идеала отстаивают его потому, что они явно или неявно считают (или предполагают), что система социальной координации не только не будет повреждена институциональной, или систематической, агрессией, к которой они призывают, но, напротив, что эта система станет гораздо более эффективной, поскольку систематическое принуждение будет осуществляться органом власти, чьи оценки и знания (в отношении целей и средств) и в количественном, и в качественном отношении значительно превосходят те, на которые способны жертвы принуждения на индивидуальном уровне. Теперь мы можем дополнить определение социализма, сформулированное в начале раздела: Социализм – это любое систематическое или институциональное принуждение или агрессия, которое ограничивает свободное осуществление предпринимательства в какой-либо социальной сфере и осуществляется органом власти, отвечающим за обеспечение необходимой социальной координации в этой сфере. В следующем разделе мы выясним, в какой степени социализм в нашем понимании является (или не является) интеллектуальным заблуждением.
82
Словарь испанского языка Королевской Академии определяет слово «принуждение» (coaccion) как «силу или насилие, использующееся для того, чтобы заставить кого-либо что-либо сделать» [la fuerza o violencia que se hace a una persona para que ejecute alguna cosa]. Это слово восходит к латинскому cogere, заставлять, и к coactionis, которое относится к сбору налогов. О концепции принуждения и его воздействии на действующего субъекта см.: F. A. Hayek, The Constitution of Liberty (reprint, London: Routledge, 1990), esp. 20–21. В свою очередь, Мюррей Ротбард определяет «агрессию» следующим образом: «Агрессия определяется как инициирование физического насилия или выражение угрозы его применения против человека или чужой собственности» (Murray N. Rothbard, For a New Liberty [New York: Macmillan Publishing, 1973], 8). Существует три типа принуждения или агрессии: аутистическое, двустороннее и трехстороннее. Аутистическая агрессия означает, что приказ отдается только одному субъекту и меняет его поведение, но никак не влияет на взаимодействие между ним и другими людьми. В случаях двусторонней агрессии орган власти использует по отношению к действующему субъекту принуждение, чтобы получить от него что-то против его воли; то есть орган власти насильственно меняет в свою пользу условия обмена между собой и подвергающимся принуждению действующим субъектом. Трехстороннее принуждение происходит, когда целью приказа и принуждения со стороны органа власти является насильственный обмен между двумя разными действующими субъектами. Эта система классификации заимствована из книги Мюррея Ротбарда: Murray N. Rothbard, Power and Market: Government and the Economy, 2nd ed. (Menlo Park, California: Institute for Humane Studies, 1970), 9, 10 [Ротбард М. Власть и рынок: государство и экономика. Челябинск: Социум, 2008. С. 18].
83
Конечно, мы не относим к институциональной агрессии (вмешательству) тот минимальный уровень институционального принуждения, который необходим для предотвращения и исправления последствий неинституциональной (несистематической), произвольной агрессии. Даже сам неинституциональный агрессор одобряет существование этого минимального уровня институционального принуждения – разумеется, не по отношению к его личной несистематической агрессии – и желает мирно пользоваться его преимуществами. Решение, в котором нуждается каждое общество, пытающееся избежать несистематической и неинституциональной агрессии и исправить ее последствия, требует развития этической теории прав собственности. Такая теория должна основываться на идее, что человек является законным собственником всех плодов своей предпринимательской активности, если он осуществлял ее, не прибегая к агрессии или принуждению по отношению к кому-либо другому. Мы рассматриваем как социализм любое расширение сферы систематического принуждения за пределы минимума, необходимого для защиты правовых институтов, определяющих и регулирующих права собственности. Наиболее типичной организацией, использующей систематическое, или институциональное, принуждение, является государство, и в этом смысле во всех случаях, когда минимальный уровень принуждения, необходимый для предотвращения и ликвидации несистематической агрессии, превышен, государство и социализм становятся непосредственно связанными понятиями. Здесь неподходящее место для изложения различных аргументов, высказанных в дискуссиях между либертарианцами разного толка: защитниками строго ограниченной роли государства, с одной стороны, и сторонниками анархокапитализма – с другой. Тем не менее следует отметить, что анархокапиталисты утверждают, что утопично ожидать от организации, обладающей монополией на насилие, успешного самоограничения, – и действительно, все исторические попытки ограничить государственную власть описанным выше минимумом провалились. (По этой причине теоретики анархокапитализма предлагают систему конкурирующих организаций с добровольным членством, которые взялись бы за задачу определения и защиты прав собственности, а также за дело предупреждения преступности и борьбы с ней.) Кроме того, если строго ограниченное государство принудительно финансируется за счет налогов, то есть за счет систематического насилия по отношению к гражданам и их свободе действий в том, что касается определения и защиты прав собственности, то и строго ограниченное государство можно назвать социалистическим в строгом значении этого термина. В свою очередь, защитники ограниченного государства утверждают, что различные частные охранные агентства будут вынуждены договариваться об общих принципах и общей организации, и, таким образом, де-факто государство неизбежно возникнет вновь, как результат процесса развития общества. О содержательной стороне этой стимулирующей дискуссии см., в частности: David Friedman, The Machinery of Freedom (Illinois: Open Court, 1989); Murray N. Rothbard, For a New Liberty (New York: Macmillan, 1973), The Ethics of Liberty (New Jersey: Humanities Press, 1982), chap. 23; Robert Nozick, Anarchy, State and Utopia (New York: Basic Books, 1974) [Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М.: ИРИСЭН, 2008]. Хайек не высказывался определенно о шансах на то, что в будущем возникнет анархокапиталистическая система. Он упоминает о том, что процесс социального развития еще ни разу не приводил к безгосударственному обществу. Затем он пишет, что, с другой стороны, эволюционный процесс социального развития еще не дошел до конца, и поэтому сегодня нельзя знать, что произойдет в будущем: исчезнет ли государство, став печальной и темной исторической реликвией, или же выживет, но в минимальной форме, и власть его будет строго ограничена. (Он исключает возможность долгосрочного выживания интервенционистского государства или государства реального социализма, в силу теоретической невозможности обеих этих моделей.) См.: The Fatal Conceit: The Errors of Socialism [Хайек. пагубная самонадеянность: Ошибки социализма]. В свою очередь, Иоанн Павел II (Centesimus Annus, chap. 5, section 48 [1991]), отмечает, что главная обязанность государства – гарантировать людям личную свободу и защиту собственности, «чтобы те, кто трудится, производит, могли пользоваться плодами своего труда, а потому вмешательство должно быть временным, и что следует уважать принцип субсидиарности в отношении гражданского общества. Наконец, необходимо упомянуть о том, что во многих обществах систематическая агрессия совершается не только непосредственно государством; во многих сферах, при сообщничестве и с согласия государства, агрессия такого типа осуществляется группами и ассоциациями, которые, как например, профсоюзы, на практике пользуются «привилегией» безнаказанного использования систематического насилия против остального населения.
84
«Ведь в самом деле, там, где интересы личности насильственно подавлены, их заменяет обременительная система бюрократического контроля, иссушающая источники инициативы и творческой деятельности» (John Paul II, Centesimus Annus, chap. 3, section 25, paragraph 3 [1991]).
