Читать книгу Лили и магия перемен - Холли Вебб, Tomasz Hipsz - Страница 3

С глухим свистом пуля врезалась в декорацию на заднем плане сцены.

Генриетта удивленно взвизгнула и, выпучив глаза, пригнулась к полу.

– Ты же говорил, что пули ненастоящие! – ахнула Лили, повернувшись к Даниилу Она так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони.

Все произошло слишком быстро. Если бы пуля попала в человека, Лили бы не успела его спасти.

Аргентум, до этого мирно дремавший на сцене, встрепенулся и вытянул крыло. Из его ноздрей вырвался завиток пара.

– Я плохо разбираюсь в оружии, но, по-моему, пули настоящие, – прорычал он.

Даниил ошарашенно разглядывал зажатый в руке пистолет.

– Терпеть не могу этот номер, – пробормотал Николас.

Несколько недель назад, сразу после побега из Дома Феллов, Николас и Мэри согласились стать ассистентами Даниила, но даже за такое короткое время мальчика дважды чуть не убили – он сам жаловался Лили. Лили же была уверена, что он преувеличивает, но быстро изменила свое мнение после инцидента с пулей. Худой юркий Николас – идеальный ассистент, правда, с памятью у него беда. А это часто грозило неприятностями: ведь если ты прячешься в шкафу, в который сейчас вонзятся несколько ножей, желательно помнить, куда именно они вонзятся, верно? Николас же решил обезопасить себя при помощи магии: он создал волшебный щит; все вокруг говорили, что это жульничество, но мальчик не соглашался. Все это сильно выводило Мэри из себя. Девочка не была волшебницей, поэтому не могла последовать примеру Николаса – ей приходилось полагаться на мастерство фокусников.

– Ты что, играл с пистолетом?! – с подозрением спросила Лили у Николаса.

– Я бы этому совсем не удивилась, – отрезала Мэри, сердито посмотрев на мальчика.

– Нет! – возмутился тот. – Я ничего не делал! Честно! Из-за того дурацкого зеленого кролика во всем теперь обвиняют меня!

Расстроенный Даниил сел на край сцены и положил рядом красивый блестящий пистолет с гравировкой.

– Николас, кролик так и остался зеленым. Он больше не ест морковь и постоянно норовит меня укусить, – вздохнув, сказал он. – Пуля должна была быть из воска. Что произошло?

Лили села рядом с Даниилом. Генриетта забралась ей на колени и вытянула лапку, чтобы касаться Даниила.

– Не нравится мне этот фокус, – прошептала Лили. – Знаю, сейчас всего лишь репетиция, но вдруг это повторится?

– Не повторится, – упрямо ответил Даниил. – Просто кто-то что-то перепутал.

Мэри присела рядом с друзьями.

– Даниил, я ведь тоже в тебя стреляла. А если бы пули оказались настоящими?! Я бы ни за что себе этого не простила! Не понимаю, почему этот номер так важен для тебя. Он же глупый! Вот кому надо зубами ловить пули?!

– Если бы только у нас получилось… – с тоской прошептал Даниил. – Фокус такой эффектный!

– Да, очень эффектный, особенно когда вся сцена будет в твоих мозгах, – заметила Генриетта.

Даниил встал и взял со шкафа маленькую коробку. Дрожащими пальцами он приподнял крышку и потрогал блестящие черные пули.

– Настоящие. Все, кроме одной. – Он вытащил одну пулю и покрутил ее в разные стороны, после чего лизнул палец. – Сладкая. И очень легкая. Это сахар. Такими должны были быть все пули, а не только одна!

– Вот все и прояснилось, – выпалила Генриетта. – Кто-то съел все сахарные пули. Кто-то из детей, – добавила она, посмотрев на Николаса.

Даниил нахмурился.

– Сахарная у них только оболочка – жженый сахар, чтобы нельзя было отличить от металла.

Аргентум взмахнул крыльями и осторожно шагнул вперед.

– Так… вы говорите о блестящих черных штучках? Странных конфетках с невкусной серединкой?

Все ошеломленно уставились на дракона. Тот смущенно отвел глаза.

– Я люблю конфеты, – пробормотал он. – Сто лет назад сладости были совсем другие: марципан да лакрица… А сейчас мятные конфеты, шоколадные… чего только нет! Пахнут так вкусно, так аппетитно! Я съел несколько конфеток из коробки, но на их место положил другие – нашел целый пакет…

– Да, – мрачно промычал Даниил. – В пакете были настоящие пули. Чтобы доказать публике, что все честно…

– Ой…

– И как только я не заметил, когда заряжал пистолет? – удрученно произнес Даниил. – Наверное, рановато еще для таких номеров. Жаль, конечно. Мы бы собрали целый зал.

– Ага, только представьте заголовок в газете: «Трагическая смерть глупого фокусника!» – вставила Генриетта.

– Простите меня, пожалуйста! – еле слышно прошептал дракон. – Это моя ошибка, признаю. К тому же если бы пуля в кого-то и попала, то только в меня, – добавил он и склонил голову, заглядывая в лицо юноши. – Прости! – повторил он. Из его ноздрей вырвалось блестящее облако магии. Оно тонкой нитью обвило плечи Даниила.

Тот вздохнул, потом сделал глубокий вдох и поежился: магическое облако прошло сквозь него, оставив на коже мерцающую серебристую пленку.

– Что ты сделал? – Даниил потряс головой, будто пытался смахнуть с глаз длинные темные волосы. – Я чувствую прилив сил!

– Ага, – ответил Аргентум. – Надеюсь, хватит надолго. Правда, мне очень стыдно, что я съел конфетки, но мне этот номер совсем не нравится. Королевская стража ни за что не поверит, что это просто фокус. Никто не поймает зубами пулю без помощи магии. Да тебя за такое в тюрьму отправят! Если, конечно, там уже навели порядок…

Дракон фыркнул. Лили, Джорджи и Аргентум разрушили один из залов Арчгейта, тюрьмы для волшебников, когда спасали отца девочек. Конечно же, они отправились туда не одни. К ним присоединилась Роуз – волшебница, заколдовавшая вход в тюрьму. Именно она провела их через все магические препятствия, что сама создала много лет назад. Еще с ними была принцесса Джейн – лишь она могла открыть дверь в тюрьму, так как заклинание отзывалось только на королевскую кровь. Девочкам повезло, что они познакомились с принцессой: на много лет ее заперли в Доме Феллов, потому что мисс Джейн не отказалась от магии публично. Ей внушали, что она сумасшедшая, и не выпускали из комнаты на чердаке. Именно там, в исправительной школе для детей волшебников, Лили и Джорджи и нашли принцессу. Они сбежали из Дома Феллов, улетев оттуда на драконе.

Хотя у девочек были такие помощницы, как Роуз и мисс Джейн, их все равно поймали. Как только сестры освободили отца из камеры, где он провел чуть ли не десять лет, в тюрьме появилась Королевская стража во главе со вдовствующей королевой Аделаидой. Возненавидев магию, когда один волшебник убил ее мужа, она запретила ее во всей стране. Королева Аделаида приказала стражникам убить незваных гостей, но тогда девочкам на помощь прилетел Аргентум. После этого Лили не могла спать: ей слышался хриплый голос королевы, радостно отдающей приказы стражникам – схватить и убить изменников.

Когда Аргентум почувствовал, что девочкам грозит опасность, он прилетел им на выручку. Дракон вломился в тюрьму, разрушив узкие коридоры и миновав все охранные заклинания. Лили даже показалось, они придали ему сил – скорее всего, дракон эти заклинания просто проглотил. «И хорошо, что съел, – подумала тогда Лили. – Даже знать не хочу, чем еще он может питаться».

Тюрьму охраняли плохо. Королевская стража представила все так, словно шайка волшебников-предателей попыталась захватить дворец. Так как вход в тюрьму находится в арке, что ведет во внутренний дворик дворца, никто не заметил подлога. Лили зачитала вслух статейку из газеты – Аргентум фыркал и комментировал каждую строчку, а под конец заметил, что Лили действительно волшебница, не согласная с мнением королевы, да и шайка своя у нее тоже есть – Роуз, отец, Джорджианна, Николас, хотя он еще не умеет управлять своей силой, и сам Аргентум. Так что в газете, в сущности, написали правду.

Лили такая мысль даже понравилась.

* * *

Лили заглянула в комнату, пытаясь в темноте различить очертания отца, спящего под одеялом. Если бы Лили не была уверена, что он тут, то подумала бы, что комната пуста.

Девочка удивленно отступила назад. В комнате действительно было пусто! Да и Лили не стоило сюда приходить. Не смотря под ноги, она развернулась и споткнулась о Генриетту – та, недовольно встряхивая головой, сидела посередине коридора. Похоже, у нее чесались уши.

Лили взвизгнула, пошатнулась и вытянула в стороны руки, пытаясь сохранить равновесие – падать на пыльный пол ей совсем не хотелось; вдруг кто-то схватил ее за локоть и помог устоять на ногах.

– Питер!

Мальчик, нахмурившись, держал Лили чуть повыше локтей. Вид у него был непонимающий.

– Я просто споткнулась, не заметила Генриетту, – медленно произнесла Лили и взглянула на Питера: ей надо было убедиться, что мальчик успел прочитать по ее губам. Потом перевела взгляд на дверь. Что-то тут не так. Откуда появился Питер? И почему так вовремя?

Двигаясь как в тумане, она подошла к двери и снова заглянула в темную комнату.

Пусто. Пусто. Пусто.

Нет! Не может быть! Медленно, словно пытаясь пройти сквозь золотистую липкую патоку, Лили приложила кулак ко рту и укусила костяшку пальца. Боль помогла обрести самообладание, и сознание девочки очистилось от патоки.

– Ты был там! – негодующе воскликнула она, повернувшись к Питеру, и подошла к нему как можно ближе, чтобы мальчик смог ее понять. – Что ты делал в папиной комнате?!

Питер отступил назад и вынул из кармана блокнотик. Занеся огрызок карандаша над бумагой, мальчик задумался – и так ничего и не написал. Питер не знал, что ответить. Наконец мелким аккуратным почерком, намного красивее, чем у Лили, он вывел фразу:

Он тоже не может говорить.

– Что он написал? – поинтересовалась Генриетта. – Где твой отец?

– Так ты был с ним? – спросила Лили, почувствовав ревность. Она и не думала, что Питер и ее папа смогут подружиться!

Лили с ним почти не разговаривала. С момента побега из Арчгейта прошло всего два дня. В тюрьме отец сильно ослаб, и Лили не хотела его лишний раз беспокоить. Ему выделили отдельную комнату, принесли стопку одеял, на которых он спал, а еще Лили приносила ему еду – самую дорогую, на какую только хватало денег. И газеты. Это была идея Генриетты – она предположила, отцу захочется узнать, что произошло в мире за те десять лет, которые он провел за решеткой.

Стараясь не тревожить отца, девочки заглядывали к нему, лишь чтобы сказать «доброе утро» или принести еды. Лили понимала, что если заговорит с ним – не сможет остановиться. У нее накопилась целая куча вопросов: о Меррисот, о маме, о заклинаниях, что убили ее старших сестер, о темной магии внутри Джорджи. Почему отец позволил матери сотворить такое с дочерью?! Чья это была идея?!

И избавит ли он Джорджи от этих смертельных заклинаний?

За последний час Лили несколько раз проходила мимо двери его комнаты, но не позволяла себе заглянут внутрь. Ей надо было принять, что отец болен и ослаблен годами, проведенными в темнице.

А теперь выясняется, что Питер тайно с ним общался!

Я забрал грязные тарелки, – написал Питер в блокноте. – Он не дал мне уйти. Хотел задать несколько вопросов.

– По-моему, на дверь наложено охранное заклинание… – Лили нахмурилась. Это означает – отец достаточно силен, чтобы воспользоваться магией, а Питер сумел пройти сквозь нее.

Да, он удивился, увидев меня, – через мгновение написал Питер. – Я не знал, что дверь заколдована.

Лили оглядела мальчика с ног до головы. Она знала его уже много лет, с тех самых пор, как Питера, одинокого и измотанного, нашли на каменистом пляже в Меррисот. Тогда мальчик был совсем маленьким. Лили воспринимала его как должное, как друга, который всегда будет рядом. Она ненавидела тот момент, когда им пришлось расстаться. Питер помог девочкам сбежать из Меррисот. Лили умоляла его уехать с ними, но он отказался. Он оттолкнул лодку с девочками от мола и, полностью промокший, спрятался под ним, в темноте прижавшись к сваям. Лили оборачивалась и высматривала его, пока хоть что-то различала.

Сейчас, в мрачно освещенном коридоре, ей вдруг показалось, что Питер выглядит старше. Возможно, это эффект от заклинаний, которыми его пичкали в Доме Феллов. Магия запрещена по всей стране Декретом королевы, но в нем есть свои исключения. Лили почти сразу догадалась, что в какао в Доме Феллов добавляли ослабляющие заклинания. Старые пары магии, которые должны были ослабить силы детей. С учетом, что многие ученики Дома Феллов попали туда по ошибке, эффект от такого вмешательства оказался очень сильным. Некоторые ребята не были волшебниками – их отправили в исправительную школу лишь потому, что они странно, необычно выглядели. Заклинания, наложенные на дом и огораживающие его стеной, и какао ослабляли детей до невозможности, но учителя, готовые подавить любой намек на неповиновение, всегда носили с собой синие стеклянные бутылки с порошкообразной магией.

Все школьные преподаватели были уверены, что Питер – темный маг, как Лили и Джорджи, а его немота лишь подкрепляла их убежденность. Даже после того, как Аргентум очистил сознание Питера от наложенных на него заклинаний, мальчик все равно казался отрешенным и не понимал, что происходит. Когда серебристый дракон с детьми на спине взмыл в небо, Питер, словно листок, соскользнул вниз. Его поймал другой дракон, поменьше. Но Лили до сих пор с содроганием вспоминала ту секунду, когда поняла, что ничем не может помочь другу, падающему вниз к разрушенному Дому Феллов.

– Может, магия тебя теперь просто не чувствует? После тех заклинаний? – предположила Лили. – Ой! – Она резко повернулась и схватила Питера за руку. Будто сумасшедшая, Генриетта бросилась в комнату, и Лили, не в силах противиться сладчайшему заклинанию, тоже зашла внутрь. Ей этого хотелось. Ей надо было это сделать. Иначе…

– Фу как грубо! – фыркнула мопс, устроившись на одеялах и строго посмотрев на отца Лили.

Лили облегченно вздохнула: как хорошо, что это сказала именно Генриетта, а не она, хотя ей тоже этого бы хотелось!

– Вы могли просто попросить, – добавила мопс, для острастки рыкнув.

Отец грустно улыбнулся и покачал головой.

– Или… нет, не могли. Что ж… – пробурчала Генриетта.

Питер шагнул к импровизированной кровати, не выпуская из рук блокнотик с карандашом, но отец снова улыбнулся и жестом попросил их убрать. На мгновение он закрыл глаза – Лили он показался бледнее, чем обычно, – а потом снова открыл и посмотрел на стену.

Девочка повернула голову в том же направлении и засмеялась. На стене был ребенок. Маленькая, пухлая девочка, тянувшая к ней ручки. На малышке было выцветшее желтое платье. Лили нахмурилась и попыталась пальцами дотронуться до ребенка, но вдруг поняла, что это всего лишь картинка. Она узнала это платье. В Меррисот никто никогда не выбрасывал одежду. Это желтое платье всегда лежало в деревянном сундуке около ее кровати.

– Это я? – спросила она, радостно посмотрев на отца.

Тот кивнул.

Дрожа, не сводя взгляда с улыбающейся девочки, Лили села на одеяла рядом с отцом. Он не забыл ее! Он все помнит! Он запомнил Лили счастливым ребенком, а не оружием, переполненным страшной магией для убийства королевы.

– Я боялась – ты нас не вспомнишь… – прошептала она.

За маленькой Лили появилась девочка постарше. Джорджи было всего три года, но даже тогда в ее взгляде читались беспокойство и испуг, и она все время кусала ногти. Мама уже начала давать ей уроки.

– Почему ты не помешал ей? – зло спросила Лили, посмотрев на отца. Зачем он позволил матери сотворить такое?! Он же наверняка все знал! Даже если он любил Нериссу до безумия, он не мог не видеть, что происходит!

Когда Лили родилась, Люси и Прюденс, ее старшие сестры, уже были мертвы. Девочки не выдержали отравляющих заклинаний, наложенных на них мамой. Люси и Прюденс слабели на глазах. Когда мама решила, что они бесполезны, то обратила внимание на Джорджианну. Лили маму никогда не интересовала, хотя, скорее всего, она считала младшую дочь запасным вариантом. Который в итоге не пригодился. Джорджи не показала себя талантливой волшебницей, но ей хотя бы удалось выжить.

У Лили остались воспоминания об играх с сестрой, но было это очень давно. Когда ей исполнилось четыре, а Джорджи – семь, старшая сестра стала все дни проводить в библиотеке вместе с мамой. Ее окружали огромные тома учебников и необычные магические предметы, и на игры у Джорджианны не осталось времени.

Тогда Лили хотелось, чтобы мама занималась и с ней тоже, но мать не видела в младшей дочери никакого таланта, к тому же у нее была Джорджи. Зачем обременять себя ненужным ребенком, который ничего не умеет?

Сейчас Лили осознавала, что ее спасло именно отсутствие таланта. Мама не обращала на нее внимания, и девочке удалось узнать, что происходит, подслушав разговор матери и ее горничной. Тогда они с Генриеттой убедили Джорджи, что дома оставаться нельзя. Они сбежали от мамы, уплыв из Меррисот на лодке, но темные заклинания все равно остались внутри Джорджианны. Они ждали подходящего момента, чтобы вырваться наружу, и с каждым днем становились все сильнее. Лили была уверена, что скоро они себя проявят – и тогда что-нибудь… произойдет. Положение усугублялось тем, что Джорджи понятия не имела, что это за заклинания и на что они способны. Она лишь знала, что это магия темная, ужасная и должна изменить ход истории.

Джорджи должна была стать волшебницей, которая восстановит магию в правах. Ей предрекали великое будущее – ведь так было предначертано. Ее задача казалась благородной, красивой и такой… правильной! Но ни Лили, ни Джорджи не понимали, что именно должно произойти, чтобы ситуация в стране переменилась, пока не наткнулись на список заклинаний в фотоальбоме. Там лежали выцветшие фотографии их старших сестер. Лишь прочитав заклинания, девочки все поняли. Жестокая, беспощадная магия губительна, а сгубить она должна была, судя по маминым запискам, кого-то определенного.

Когда сестры дочитали список до конца, им открылась страшная правда.

Единственный способ восстановить магию в правах – уничтожить человека, ее запретившего. У Лили не было никаких доказательств, но что-то ей подсказывало: Джорджи должна убить королеву.

Мама девочек и другие волшебники планировали уничтожить всю королевскую семью и захватить власть, тем самым вернув стране магию, запрещенную тридцать лет назад. Нерисса была так предана этому заговору, что согласилась использовать как оружие собственную дочь. Всех своих дочерей, одну за другой.

Смертельные заклинания очень сложны и почти не поддаются контролю. Мама обучала им Люси и Прюденс, но заклятия убили их, либо же сделала это сама, разочаровавшись в их способностях, – в этом Лили и Джорджи не совсем уверены. Успехи Джорджи тоже не радовали маму. Она собиралась «отправить Джорджи по стопам других», а после этого заняться обучением следующей дочери.

Лили.

У девочек не было выбора, кроме как сбежать из дома.

Лили посмотрела на заклинание, танцующее на стене. Теперь за девочками стоял молодой Пэйтон Пауэр. Рука его лежала на плече Джорджианны. Лили вгляделась в его доброе лицо, обрамленное каштановыми волосами, и глубоко вздохнула. Вся злость мгновенно испарилась.

После побега из Арчгейта отец не приближался к зеркалу и не видел себя. Интересно, он думает, что совсем не изменился за десять лет? Его кудри поседели, лицо покрылось морщинами, а под глазами темнели круги. Конечно, его было легко узнать, но годы, проведенные в темнице, оставили свой отпечаток.

– Я любил ее, – грустно прошептал молодой Пэйтон Пауэр. – Не понимал, что она задумала. Прости меня, Лили, прости. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь твоей сестре.

– Она не просто моя сестра – она твоя дочь! – Лили сжала кулаки. – Почему ты не заботился о ней?!

Отец вздрогнул, и на его глаза навернулись слезы.

– Знаю. Нельзя было оставлять вас одних! И как я только не понял, что задумала Нерисса?! Как не заметил, что она сотворила с Люси и Прюденс?! – Казалось, ему было трудно говорить – голос отца дрожал, хотя это было всего лишь заклинание. Он протянул Лили руку но, смутившись, замешкался и не коснулся дочери. – Я вел себя глупо, строил из себя героя. Не отказался от магии и из-за этого покинул вас на десять лет…

– Да. – Лили вздохнула. – Но, боюсь, я поступила бы так же, – призналась она.

– Ты даже не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы ты выросла тут, в Лондоне, – грустно улыбнувшись, добавил отец. – Тебе бы здесь понравилось.

– Магия была повсюду, да? – поинтересовалась девочка.

– Нет, – ответил он, покачав головой. – И это было нашей ошибкой. Мы были слишком горды и просили за заклинания много денег. Мало кто мог себе это позволить, магия была развлечением лишь для богатых. Понятно, почему за нас никто не вступился, когда убили короля. Мы ведь не подпускали к себе людей, поэтому не успели завоевать их любовь и доверие. – Мужчина в изображении на стене нахмурился, а постаревший отец Лили глубоко вздохнул. – Но, Лили, ты бы все равно была окружена магией с самого рождения. Ты бы училась волшебству вместе с друзьями-волшебниками. – Он грустно улыбнулся. – Я как-то чуть пожар не устроил, пытаясь сотворить огненный салют.

Лили кивнула.

– Да, это было бы замечательно, – согласилась она. – Понимаю. Я бы ни за что не отказалась от магии, никогда. А вот Джорджи – с легкостью…

Отец удивленно сморщил нос, и Лили засмеялась. Джорджи тоже так часто делает.

– Знаю, это странно. Ей больше нравится вышивать, нежели колдовать. – Лили покачала головой. – Даже если бы не этот заговор против королевы, Джорджи все равно отказалась бы от своей силы. Ей это никогда не нравилось, она сама так говорит.

– А тебе нравится? – с надеждой спросил отец и наконец взял девочку за руку.

– Да, безумно, – закивала Лили. – Не представляю себе жизни без волшебства. Как же я хочу, чтобы им снова разрешили пользоваться когда угодно!

– А ты им разве не пользуешься? – спросил отец, помрачнев и нахмурившись. – Лили, как вы попали в театр? Я слышал, что работники сцены разговаривали о… заклинаниях. О магии на сцене. Я не понял, о чем они. В театрах магия разрешена? Это безопасно?

– Здесь ненастоящая магия! – воскликнула Лили. – Это просто фокусы – очень красивые, продуманные, хитроумные фокусы. Даниил – фокусник, это он их придумывает. Он называет их иллюзиями. Мы с Джорджи помогали ему, пока нас не нашла Мартина, мамина горничная. Ты знал, что она соткана из магии?

– Неужели Нерисса все-таки ее создала?!

Отец – настоящий – побледнел. А отец, созданный заклинанием, наклонился вперед, будто хотел сойти со стены. Маленькая Джорджи ухватила его за край пальто, не желая оставаться одной. Лили же только улыбнулась и засунула в рот пухлый пальчик.

– Не думал, что у нее получится… – пробормотал он.

Лили кивнула.

– Наверное, она сотворила ее, когда тебя уже… забрали. Сначала она создала Мартину, а потом – ужасного попугая, с которым поплыла в Нью-Йорк. Мама собиралась найти в Америке сообщников, – добавила Лили, заметив, как сильно удивлен ее отец. – На корабле все терпеть не могли этого попугая! Но никто не сомневался, что он настоящий.

– Она стала могущественнее. Она не раз пыталась сотворить магическое создание. Мне все это никогда не нравилось, но она не сдавалась. Это очень старая, сложная магия. – Он вздохнул. – Лили, ты от меня ничего не скрываешь? Это просто фокусы и никакого волшебства? Правда? Пообещай мне, что не будешь пользоваться магией! – Его щеки заалели. – Знаю, у меня нет никакого права о чем-либо тебя просить, меня слишком долго не было рядом, но я даже думать боюсь, что произойдет, если тебя запрут в Арчгейте!

Он говорил серьезно. Очень серьезно. Лили видела – отец дрожит. Он так сильно сжал ее руку, что девочке стало больно.

– Обещаю. Это трюки, ловкость рук, вот и все. Даниил машет руками, отвлекает внимание людей, и они смотрят не туда, куда надо!

– Еще очень важно правильно выбрать время, – самодовольно добавила Генриетта. – Это уже по моей части. Я незаменима. Вы знали, что о нас написали в газете?

Лили взяла в руки худую ладонь отца.

– Думаю, ты мог бы подкинуть Даниилу интересные идеи. Придумали бы новые фокусы. Поговоришь с ним? – Она искоса посмотрела на Питера и поспешно добавила: – И с Питером тоже.

Немой мальчик посмотрел на Лили радостными, блестящими глазами, и девочка улыбнулась. Она заметила в блокноте Питера аккуратные зарисовки новых шкафчиков и электрических приспособлений для фокусов. Лили они напоминали смертельные ловушки, хотя она никогда в этом не призналась бы. К тому же уж лучше прятаться в шкафу, чем ловить зубами пули.

Заинтригованный отец улыбнулся. Лили взяла у Питера блокнот и протянула его папе. Она пролистала страницы, открыв блокнот в самом конце, на зарисовках Питера. Мальчик, испугавшись, замычал, но Пэйтон Пауэр восторженно посмотрел на рисунки и кивнул. Странная, слишком молодая фигура отца на стене сказала:

– Да!

Лили показалось, отец тоже прошептал:

– Да-а-а-а…