Читать книгу Лили и запретная магия - Холли Вебб, Tomasz Hipsz - Страница 3

– Получилось! – воскликнула Лили, глядя на черную собачку. – У меня получилось!

Взгляд мопса был серьезен.

– Ты же настоящая, правда? – прошептала девочка и протянула руку.

Собака посмотрела на дрожащие пальцы и вдруг бросилась к Лили. Девочка вздрогнула, а потом громко засмеялась – мопсик ее лизнул. Его язык был такого же странного фиолетового оттенка, как и на картине, – он всегда казался Лили неправильным, ненастоящим.

– Интересно, у всех собак языки фиолетового цвета или только твой, потому что ты сошла с картины? – спросила она и нахмурилась. Как будто это важно! – Думаю, ты щенок, еще совсем маленькая. А ты навсегда останешься щенком?

Собака задумчиво повернула голову сначала в одну сторону, потом – в другую и закатила глаза. Очень ясный отрицательный ответ. Вдруг она увидела салфетку на подоконнике, подбежала к ней и осторожно обнюхала, потом разочарованно посмотрела на Лили.

– Здесь много мышей, – предложила девочка. – Хочешь толстенькую мышку?

Мопс с отвращением фыркнул. Лили нахмурилась – ясно, собака ее понимает. Наверное, это неудивительно. По крайней мере, не удивительнее того, что собака вышла из простого рисунка, сделанного девочкой.

– Кажется, не хочешь. Я тоже не хочу! В моей комнате есть печенье.

Мопс радостно подпрыгнул и побежал к двери оранжереи, которая ведет в один из сотни узких коридоров дома Меррисот. Собака кружилась на месте – ждала, когда Лили пойдет за ней.

– Да, да. Только тебе надо спрятаться, хорошо? – Лили присела около танцующего мопсика. – Послушай. Мне не разрешат тебя оставить, я уверена. Я даже спрашивать боюсь. Хотя это не так важно. Ты будешь моим секретом! Поняла? Потише, пожалуйста.

Собака важно кивнула, и Лили засмеялась. Какой же забавный песик! Но, увидев огромные сердитые черные глаза, она поняла, что задела самолюбие мопса, присела и примирительно стала объяснять:

– Прости, я не хотела смеяться. Просто все так странно! В смысле – я разговариваю с собакой. В моем случае это тем более странно, ведь я почти ни с кем не разговариваю. И у меня раньше не получалось колдовать… – Лили покачала головой. – Хотя и сейчас я не колдовала, это само получилось, я тут ни при чем! – Она наклонила голову и столкнулась носом с мопсом, чья шерсть блестела в вечерних лучах солнца. – Может, ты при чем?

Собака посмотрела на девочку и гавкнула – резко, требовательно, но в конце осеклась, будто вспомнив просьбу Лили вести себя тихо.

– Хочешь есть, да? – Девочка выпрямилась, мопс довольно закружился вокруг ее ног. – Тогда не отставай. И помни: если что – прячься!

Тонкой черной полоской собака прошмыгнула к окошку, схватила зубами пустую салфетку и, потащив ее за собой как развевающийся флаг, побежала обратно к девочке.

– Ого, отличная идея! – Лили наклонилась, подобрала салфетку и радостно улыбнулась: мопсик запрыгнул ей на руки и с любовью лизнул щеку.

Собачка устроилась на руках девочки, выпрямившись, будто королева – с таким же важным видом она сидела и на картине в коридоре. Лили осторожно положила салфетку на голову мопса.

– Если услышишь чьи-то шаги – просто пригнись, – тихо сказала она и выскользнула в коридор.

Лили быстро шла по дому – и никто не попадался ей на пути. Время послеобеденное – мать наверняка отдыхает, да и служанки с радостью воспользовались возможностью побездельничать – скорее всего, собрались сейчас на кухне и мешают миссис Портер.

Лили остановилась в коридоре между гостиной и библиотекой, с тревогой посмотрев на дверь библиотеки. Девочке казалось, мать – наверху, но никогда не знаешь наверняка… Ни звука. Чуть расслабившись, она подошла к позолоченной раме картины и заинтересованно на нее посмотрела. Собака тоже подняла глаза.

Девушка с картины осталась там же, а вот мопса в ее руках больше не было. Теперь девушка крепко сжимает стебель цветка. Кажется, она даже обвила его вокруг пальцев. Красивая нарисованная улыбка стала чуть напряженнее, а на розовом шелковом платье осталось темное пятнышко – след грязной лапки.

– Я не хотела тебя воровать… Кажется, она разозлилась! – виновато прошептала Лили, обращаясь к собаке.

Мопсик подался чуть вперед, поставил лапки на позолоченную раму и понюхал полотно. Потом осторожно его лизнул, заинтересованно склонив голову набок. Вдруг собака отпрянула от полотна – кажется, решила, что реальная жизнь намного лучше, нежели нарисованная картина.

Лили усмехнулась и прижала к себе песика. Она чувствовала, как под черной шерсткой двигаются мускулы. Собака не похожа ни на заклинание, ни на привидение, ни на выдумку. Она теплая, с ней уютно, она настоящая.

За дверью в библиотеку послышался легкий шорох, и Лили вздрогнула. Она резко развернулась, готовая в любую секунду броситься к лестнице. Но никто не вышел.

Девочка всматривалась в узкий коридор, размышляя, могла ли мать узнать, что она сделала, или нет. Кто-нибудь, наверное, заметит разозленную девушку на картине. Лили пошла к лестнице и громко вскрикнула, вжавшись в стенку, когда какая-то девочка пронеслась мимо нее. Собака, почуяв неладное, быстро юркнула под салфетку, но, не в силах скрыть интереса, высунула черный носик.

К счастью, девочка на лестнице совсем ничего не заметила. Она повернулась к Лили, бросила на нее мрачный взгляд и побежала дальше по коридору. Это была Джорджианна.

Разозленная Лили показала сестре язык и зашипела, от чего мопс сразу навострил уши. Джорджи могла хотя бы поздороваться! Наверное, она решила, что Лили не достойна ее внимания.

Джорджианна развернулась и посмотрела на сестру. В плохо освещенном коридоре, где лестница выкрашена в темные мрачные краски, лица сестры было почти не видно, но Лили показалось, что Джорджи похожа на привидение, и девочка от испуга чуть не упала. Светлые волосы висели как солома, бледная кожа отсвечивала болезненным серым оттенком. Темные круги под глазами сильно выделялись.

– Ты плачешь? – спросила Лили, чувствуя укол вины. Почему Джорджи плачет?

Та издала странный звук, похожий на икоту, и взбежала по лестнице, задев сестру и собаку пышной юбкой. Лили вслушивалась в быстрые шаги Джорджианны, за которыми последовал сильный хлопок дверью.

– Что с ней такое? – недовольно пробормотала Лили. Она давным-давно не видела сестру. Сейчас к обиде, что Джорджи перестала уделять ей внимание, добавилось еще и волнение за нее.

– Не знаю. А кто она? – раздался из-под салфетки тихий голос. Мопс встряхнулся и, радостный, вылез наружу. – От нее вкусно пахло! – Лили в ужасе посмотрела на собаку. Глаза девочки стали такими же огромными, как и у мопса. – Что? – спросила собака, раздраженно осматривая коридор. – Знаю, с салфеткой на голове я выгляжу странно, но ты сама попросила меня спрятаться! Я старалась. Думаю, та девочка меня даже не заметила. Она была не в настроении что-либо замечать… – Онемевшая Лили кивнула. Собака искоса на нее посмотрела: – А, ты не думала, что я умею говорить?

– Да… – прошептала Лили. – Я даже не думала, что ты вообще появишься…

– Но ты же сама меня вызвала! – возразил мопс. – Я, конечно, тебе очень благодарна – правда, я совсем не помню своей жизни на картине, но думаю, это было безумно скучно. Потом ты меня позвала… – Собака неуверенно посмотрела на Лили. – Ты же не отправишь меня обратно на холст?

– Нет-нет, ни за что! – Лили отрицательно покачала головой и крепче прижала к себе это милое создание. – Пожалуйста, останься со мной. Я очень хотела, чтобы кто-нибудь ожил, но думала, что оживет твоя хозяйка – девушка в шелковом платье. Она интересная, а мне так хотелось с кем-нибудь поговорить! Не представляешь, как я удивлена. Понятия не имела, что магия сработает! – Лили нахмурилась. – А откуда ты пришла? В смысле, как это получилось?

Мопс потянулась:

– Это ты должна знать, а не я. Все получилось очень быстро. Я даже не могла сопротивляться – будто погналась за мячиком. Правда, мне кажется, что раньше я не могла говорить. Думаю, это твоя вина – ты же хотела с кем-нибудь поболтать!

– Но… кто ты?

Мопс уставилась на девочку с искренним удивлением:

– Эм. Собака.

– Да, но…

– Тебе придется с этим смириться. Это все, что я могу тебе сказать. Так что там с печеньем? И кто эта девочка? Похожая на грустную мышку?

Поднимаясь наверх, Лили вдруг споткнулась о ступеньку – она была слишком поглощена произошедшим и не видела, куда идет.

– Моя сестра Джорджианна. Мы теперь с ней редко видимся.

– А почему так? У Арабеллы – моей хозяйки, той девушки в розовом платье, – три сестры. Так от них было невозможно отделаться!

– Арабелла… – прошептала Лили. – Джорджи мне о ней рассказывала. Она сестра нашей прабабушки. Она была заклинательницей погоды и никогда в жизни не носила плащи. Вообще, все в семье Пауэров должны уметь управлять погодой, это наш дар…

Собака фыркнула:

– Вот еще, заклинания Арабеллы почти никогда не срабатывали. А почему ты перестала видеться с сестрой?

– Она очень занята. Учится. Джорджианна должна стать очень могущественной волшебницей, чтобы вернуть все, как было раньше.

– Раньше чего?

Лили остановилась на последней ступеньке.

– Верно, ты же не знаешь, что произошло. Декрет королевы… магия сейчас запрещена…

Собака с удивлением посмотрела на девочку, а потом недовольно проворчала:

– Что за ерунда?

– Это указ королевы Софии. Все произошло тридцать лет назад, после того, как маг по имени Мариус Гранже убил короля Альберта, отца королевы.

– И что, магия под запретом? Совсем-совсем? – недоверчиво спросила собака.

Лили кивнула:

– Совсем. Навсегда. Поэтому мама обучает Джорджи тайно, а папа в тюрьме. Вот почему мы никуда не выезжаем с острова.

Мопс вздрогнула и пошевелила усами.

– Вы больше не бываете в лондонском доме?

– У нас его больше нет. Семья потеряла много денег, а дом в Лондоне у нас отобрали. Как говорит Джорджи – его украли. Отец пытался добиться встречи с королевой, хотел сказать ей, что не все маги плохие. Но что-то пошло не так, и он попал за решетку. Нам помогает семья матери, но денег все равно мало. Мама жалуется, что мы превратились в нищих, но Марта, наша служанка, говорит, что это полнейшая чушь. Ведь у нищих, например, нет слуг! – Лили перевела дыхание и быстро спросила: – А как тебя зовут? Не могу же я звать тебя просто «собака».

Мопс застенчиво кивнула и посмотрела на девочку:

– Генриетта. Это имя выбрала для меня Арабелла.

Лили улыбнулась. Имя странное, вычурное, но подходит этому милому загадочному мопсику.

– Красивое! – сказала девочка и вздохнула. – Как думаешь, мне стоит поговорить с Джорджи?

Генриетта живо кивнула:

– Конечно! Мне интересно, почему она такая мрачная. Люблю знать, что происходит! Ты только представь, я столько лет была на полотне, совсем не знаю, что произошло за это время. Все так изменилось… И я бы не сказала, что в лучшую сторону! – добавила она, глядя на выцветшие обои, уже готовые вот-вот оторваться. – Хочу понять, что тут творится.

– Получается, когда ты была на картине, то ничего не видела? Ты была вроде как… неживой? – заинтересованно спросила Лили.

Генриетта нахмурилась. Ее пушистая шерстка вздыбилась, и у Лили появилось ощущение, что там можно спрятать целый клад.

– Иногда видела… Думаю, это происходило, когда на нас смотрел – в нас вглядывался – настоящий маг. Тогда я тоже обретала зрение. – Холодным носом она ткнулась Лили в щеку. – Вот тебя я видела.

Девочка покраснела:

– Мне нравилось тебя рассматривать. И Арабеллу тоже. Мне безумно хотелось, чтобы вы сошли с картины, но у меня плохо получается колдовать, в отличие от Джорджи.

Генриетта успокоила ее:

– Все у тебя получается. Это ее комната?

Лили кивнула и постучала в дверь. Ответом ей была тяжелая, настороженная тишина. Девочка дернула ручку, но дверь оказалась закрыта – странно, ведь ключ потеряли давным-давно. Джорджи, наверное, он все равно больше не нужен – она сможет закрыть дверь и без ключа. Лили задумчиво стукнула по дереву – интересно, какое заклинание наложила Джорджианна? Еще час назад Лили бы просто понуро ушла и не стала бороться с волшебством, но сейчас она не одна, а с Генриеттой. Девочка не совсем понимала, что это все значит, но смысл во всем происходящем точно есть. Ее палец что-то кольнуло, когда она провела им по двери, или Лили это померещилось?

– Не получается открыть, – прошептала она. – Но у меня есть идея.

Лили побежала по коридору к своей комнате – они с Джорджи соседки – и проскользнула внутрь. Утром она оставила окно открытым – чистейшее голубое небо обещало, что день будет жарким. Девочка посадила Генриетту на стул у высокого окна, и та с неприкрытым интересом огляделась.

– Хорошая комната. Думаю, спальня Арабеллы была в другой части дома. А твои окна выходят на розовый сад, да? Мы над голубой гостиной? Хотя пыли тут предостаточно! – и собака чихнула.

Лили вздохнула:

– Мало кто соглашается жить и работать на острове. Служанки должны подписать много бумаг – большинство отказываются. Они понимают – здесь происходит что-то странное, что-то нехорошее, и не хотят тут работать…

Генриетта задумчиво кивнула:

– Получается, ваши слуги знают про магию?

Лили пожала плечами:

– Да знают-то все, но об этом никогда не упоминают вслух. При маме, по крайней мере. Никто не рискнет. Когда к нам приезжает Королевская стража, чтобы проверить, как выполняется Декрет королевы, мама всегда стоит за служанками. Она складывает руки и прожигает девушек взглядом. Конечно же, они молчат… – девочка улыбнулась. – Кстати, им хорошо платят. И это еще одна причина, почему у нас недостаточно прислуги, чтобы убирать мою комнату. – Лили огляделась. – Да, тут грязно, ты права. Иногда я сама тут убираюсь, но…

– Мне хочется еще раз взглянуть на твою сестру. – Черная собачка спрыгнула со стула и подошла к окну. – Говоришь, у тебя есть идея?

– Да. Вот, посмотри. Вот мой балкон, а вот балкон Джорджи. Они находятся рядом. – Лили ступила на подоконник и выглянула из окна. – Так, у Джорджи тоже окно открыто, – прошептала она.

Генриетта поставила лапки на подоконник и высунулась наружу.

– Для тебя они находятся близко, но, думаю, мне придется остаться тут. Мы, мопсы, не очень хорошо лазаем, я просто за тобой понаблюдаю. Уговори сестру открыть дверь – тогда ты сможешь впустить меня. – Вдруг она передернула ушами, и если раньше собака говорила как леди – приглушенно и мягко, то сейчас ее голос изменился, она почти шептала: – Я что-то слышу. Там, внизу.

На балконе Лили перегнулась через железные перила, пытаясь заглянуть в комнату сестры. Девочка задержала дыхание.

– Это мама… в голубой гостиной! – прошептала она.

– Там еще кто-то есть. Она с кем-то разговаривает. Тихо, слушай! – Довольная Генриетта положила подбородок на передние лапы.

Внизу, в гостиной, мать подошла к распахнутым настежь окнам. Лили села на пол, прислонилась к перилам и стала вслушиваться в слова, что парили в вечернем летнем воздухе.

– Мадам, как у нее дела? Есть улучшения?

– Это Мартина, мамина служанка! – прошептала Лили.

– Нет, почти нет. Я так надеялась…

Послышалось шуршание плотного шелка – это мама прошлась по комнате, и юбки прошелестели вслед за ней. Лили вздрогнула.

– О ком они говорят? О твоей сестре? – спросила Генриетта.

– Наверное.

На мгновение внизу воцарилась тишина. Потом мать снова подошла к окну, и ее голос, на удивление отчетливый, достиг ушей Лили.

– Хотелось бы мне сделать все самой…

Девочка поежилась. Это было похоже на начало заклинания – мамины слова проникли в сознание Лили необычными цветами и заклубились, как дым. Пытаясь их отогнать, Лили встряхнула головой и крепче вцепилась в перила. Наконец-то ее сознание очистилось.

– Но в пророчестве ясно сказано, что это должен быть ребенок. Я была твердо уверена, что это она! Провидица клялась, что она – то самое дитя, которого мы все так долго ждали. Наверное, она солгала. Мы всегда успеем отправить девчонку по стопам других, но жалко потерянного времени! – Мама глубоко и демонстративно вздохнула. – У меня кончается время. И дети, – она издала грустный смешок.

Лили нахмурилась и посмотрела на Генриетту – та возмущенно передернула ушами.

– О чем это они? Слышишь – звонок? Кто-то позвонил, она уходит из комнаты. Наверное, идет ужинать.

– Посмотри! – прошептала мопс и кивнула в сторону балкона Джорджи. – Как думаешь, она давно там сидит?

Лили развернулась, схватилась за перила и заглянула в балкон сестры. Он оказался шире, чем ее собственный, поэтому, пытаясь рассмотреть что-нибудь в комнате Джорджи, Лили даже не заметила, что в углу балкона притаился комок – сестра собственной персоной. Сжавшись, она сидела у стены, и ее светлые волосы блестели в предгрозовом вечернем свете. Она подслушивала.

– Джорджи! Они ушли. Нам надо поговорить! Пожалуйста, открой дверь! Прости меня за грубость!

Но сестра даже не пошевелилась.

– Что ж, – недовольно прошептала Лили, – придется лезть самой. Попробую ее растормошить. Ей придется меня выслушать!

Девочка перекинула одну ногу через низкие перила.

– Осторожно! – Генриетта прижала уши. – Дом старый, трещит по швам, Лили, это небезопасно! И что ты собираешься делать дальше? Нет, ты не допрыгнешь. Стой!

Но Лили прыгнула. Раньше она прыгала только с яблонь в фруктовом саду. Правда, тогда она приземлялась в высокую траву, в которой лежали гнилые яблоки, а не на выложенный каменной плиткой пол балкона.

Одним локтем девочка зацепилась за перила и попыталась влезть на балкон, но пальцы предательски соскальзывали.

– Джорджи, помоги! – умоляюще звала сестру Лили, ее испуганный голос срывался на крик.

Но Джорджи, казалось, ее не видела и не слышала – взгляд устремлен в пустоту, глаза скрыты вуалью светлых волос.

Генриетта выпрыгнула из окна на балкон и теперь бегала по нему и в ужасе скулила, потом зашлась в громком злом лае, который будто поймал Лили за шею и царапнул ее. Девочка вздрогнула и сильнее схватилась за перила.

Вдруг Джорджи пошевелилась, взмахнула головой, стряхивая с глаз волосы, – казалось, она только что пробудилась от ночного кошмара.

– Лили!