Читать книгу Мемуары Долли Мортон - Хьюго Ребелл - Страница 7

Я всё ещё продолжала развлекаться, разгуливая по утрам по округе. Но это было скучное пребывание в одиночестве, а мне часто хотелось, чтобы кто-нибудь поговорил со мной или составил мне компанию во время прогулок. Наконец-то мои желания исполнились. Однажды днем я прогуливалась по дороге, когда, завернув за угол, внезапно наткнулась на небольшое стадо коров во главе с бычком весьма диковатого вида, который, увидев меня, остановился и начал копать землю, опустив голову, приняв угрожающий вид и сердито поблёскивая глазами. Если бы я сама остановилась, то животное могло бы уйти. Но, так как я был напугана, то по собственной глупости повернулась и побежала прочь так быстро, как только могла. Бык, хрипло заревев, сразу же погнался за мной. Я слышала его дыхание позади себя, когда бежала от него с громким криком. Я ожидала, что в любой момент буду поднята на рога этого жуткого существа. Однако в самый последний момент какой-то мужчина верхом на лошади перепрыгнул через изгородь и, набросившись на быка, принялся бить его тяжелым хлыстом, пока зверь не свернул с дороги и не припустил назад – вверх по дороге. Затем мужчина спешился и подошел ко мне. Я весь дрожала, почти теряла сознание и, наверное, упала бы на землю, если бы он не обнял меня за талию и не поддержал меня. Затем он дал мне глоток вина из фляжки, которую достал из кармана, заставил меня сесть на траву на обочине дороги, а сам стоял передо мной с уздечкой на руке и с интересом смотрел мне в лицо.

– Не бойтесь. Опасность миновала, – сказал он. – Но вам повезло, что я случайно услышал ваши крики и смог добраться до вас вовремя.

Вскоре я пришла в себя и горячо поблагодарила его, в то же время внимательно оглядев его. Это был высокий красивый мужчина лет тридцати пяти, с очень темными волосами и глазами. Его лицо было чисто выбритым, за исключением длинных висячих усов, которые закрывали его рот. Он был одет в хорошо сидевший на нём костюм для верховой езды. Привязав узду своей лошади к стоявшему неподалёку дереву, он сел рядом со мной на траве и заговорил живо и весело, что меня успокоило. Вскоре я обнаружила, что болтаю с ним и смеюсь так же свободно, как если бы я знала его много лет. Приятно было поговорить с веселым собеседником. Мое настроение поднялось, и я почувствовала себя довольно бодро. Думаю, мы проболтали целый час. Он сказал мне, что его зовут Рэндольф. Я часто слышала о нём. Он был холостяком и владельцем одной из крупнейших плантаций в округе. Его поместье под названием Вудлендс1 находилось примерно в трех милях от нашего дома, и я знала некоторых из его рабов. Но этого я ему не сказала.

Он спросил меня, как меня зовут, и, когда я назвала ему своё имя, он улыбнулся.

– Я слышал о вас, а также о мисс Дин, – сказал он. – Фактически, я ваш хозяин; дом, в котором вы живёте, принадлежит мне.

Я была весьма удивлена, услышав это.

– О, это вы? – только и могла пролепетать я.

– Да, – ответил он, смеясь. – И каким-то образом мне пришло в голову, что моими квартиросъемщиками были две старые уродливые квакерские дамы.

Я не могла не улыбнуться этим словам.

– Мисс Дин – действительно квакерша, – сказала я, – но она не уродливая и не старая. Ей всего тридцать два года. Я – её компаньонка, но я не квакерша.

– Вы – очень обаятельная юная леди, и я рад был познакомиться с вами.

Я покраснела, чувствуя себя несколько сбитой с толку его смелыми взглядами; но тем не менее осталась довольна его комплиментом. Я не привыкла, чтобы мне делали комплименты. Те немногие молодые люди, которых я знала в Филадельфии, тоже были квакерами, и они не были приучены говорить женщинам комплименты. Рэндольф продолжил:

– Вам, двум дамам, должно быть, очень скучно жить в одиночестве, особенно по вечерам. Чем вы занимаетесь на досуге?

Это был неудобный вопрос.

– Читаем и шьём, – ответила я.

– Что ж, я должен доставить себе удовольствие зайти к вам однажды вечерком. Я полагаю, вы вечерами всегда дома? – заметил он.

Мое сердце слегка вздрогнуло, и мне стало жарко и неудобно.

Никак нельзя было допустить, чтобы он вдруг ни с того ни с сего заявился к нам в дом, поэтому я ломала голову, что бы сказать нечто такое, что помешало бы ему нанести нам визит.

– Я должна умолять вас не являться к нам без приглашения. Мисс Дин это может не понравится. Она своеобразна по-своему, и я должна ей потакать, – сказал я, вставая на ноги и думая что мне лучше вернуться домой как можно скорее, чтобы избежать дальнейших допросов с его стороны.

Он тоже встал.

– Если это так, то я не стану вторгаться в жилище мисс Дин, но надеюсь снова увидеть вас. Не сможем ли мы с вами встретиться здесь завтра в три часа?

Я подумал, что встретиться с ним не повредит. Кроме того, если бы я на это не согласилась, он, вероятно, зашел бы в наш дом, и этого следовало предотвратить, если возможно. Поэтому я пообещала встретиться с ним на следующий день в назначенный им час. Затем, пожав ему руку, я попрощалась с ним.

Он задержал мою руку в своей дольше, чем было необходимо, и он тоже сжал ее, в то же время пристально глядя на меня своими блестящими черными глазами, что снова заставило меня почувствовать себя довольно некомфортно.

– До свидания, мисс Мортон, до трех часов завтрашнего дня, – сказал он. Затем он сел на лошадь, коснулся её шпорами и помчался галопом, повернувшись в седле, чтобы помахать мне шляпой. Я с восхищением следила за ним, потому что он был грациозным наездником, а его лошадь – великолепным животным. Более того, я был благодарна этому человеку а то, что он, несомненно, спас меня от серьезных травм, если не от самой смерти.

Я медленно шла домой, обдумывая все произошедшее и чувствуя себя очень весело. Немного романтики вошло в мою до сих пор спокойную жизнь, и я была этим весьма довольна. В будущем мне будет с кем поговорить и с кем погулять. У меня появилась идея, что мы с мистером Рэндольфом будем часто встречаться, но я не думала о вредных последствиях этой затеи.

Подойдя к дому, я обнаружила, что мисс Дин, как всегда, милая и безмятежная, шьет рубашки для наших будущих беглецов. Нежно поцеловав меня, она сказала:

– Ты выглядишь очень цветущей, Дороти. Что сделало твои щеки такими румяными в этот вечер?

Я засмеялась и сказала ей, что меня напугал бык. Но я не сообщила ей об опасности, в которой я находилась, и не упомянула о встрече с мистером Рэндольфом. Я сочла за лучшее промолчать о нем, потому что мисс Дин была очень строгой в своих обычаях и никогда бы не позволила мне встречаться с ним.

Я сняла шляпку, и мы пошли обедать. Это был обильный обед, состоящий из жареной форели, жареной дикой индейки, кукурузного хлеба, гречневых лепешек и мёда. Вечер прошел в обычном режиме. Мы читали и шили, пока не пришло время ложиться спать.

На следующий день в назначенный час и в том же месте я встретил мистера Рэндольфа. Он, видимо, был рад меня видеть и, взяв меня за руки, поглядел с выражением восхищения на лице. (Женщина всегда знает, когда ею восхищаются.) Обменявшись приветствиями, он вежливо протянул руку, которую я взяла, и мы пошли по дороге, пока не оказались в уединенной лощине с мшистыми берегами в тени деревьев. В этом уголке мы сидели бок о бок на траве. Затем он спросил меня о моём детстве.

Я сказала ему, что я сирота и у меня нет никаких родственников. Я рассказала ему также, как стала компаньонкой мисс Дин. Но, конечно, я не намекнула на причины, по которым мы переехали жить в Вирджинию.

Его манера обращения со мной была совершенно уважительной, и я продолжала болтать с ним больше часа. Затем я пошла домой, пообещав снова встретиться с ним через три дня.

Спустя три дня я снова встретилась с ним, и с тех пор мы стали очень дружны, встречаясь друг с другом два или три раза в неделю. Я нисколько не была влюблена в него, но мне нравилось быть в его компании. Рэндольф сильно отличался от любого другого мужчины, которых я когда-либо знала. Он забавлял меня рассказами о своих приключениях – он объездил весь мир – и заинтересовал меня своими описаниями европейских стран, которые я всегда стремилась посетить.

Вскоре я обнаружила, что он довольно циничен и весьма низкого мнения о женщинах, и, судя по тому, как он иногда выражался, у меня создалось впечатление, что его отношение к ним было жестоким. Однако ко мне он, казалось, проявлял некое расположение, поэтому я неизменно встречалась с ним, когда он меня приглашал.

До этого момента он обращался со мной вежливо, но снисходительно, и я была достаточно сообразительна, чтобы понять, что он считал мой уровень развития намного ниже своего. Он был богатым плантатором, выходцем из южной аристократии и членом одного из «FFV», как они себя называли, что означало «Первые семьи Вирджинии», в то время как я была всего лишь дочерью бедного клерка, не имевшего особо серьёзной должности. Вполне заурядная личность, зарабатывающая на жизнь компаньонкой одинокой квакерши. Со временем он мне понравился немного больше, и, следовательно, я стала более близко знакома с ним, в то время как он стал теплее по отношению ко мне. Но пока он не попытался позволить себе хоть немного вольности со мной. (Я и не подозревала, что он ждал только благоприятной возможности.) Он передал мне книги стихов, которые стали для меня источником большой радости, и сам часто читал мне вслух отрывки из Байрона, Шелли или Китса. Однажды днем мы сидели бок о бок в нашем любимом уголке, и он читал мне стихи. Не знаю, кто был автором, но помню, что одно стихотворение было о любви. У Рэндольфа был музыкальный голос, и он читал с энтузиазмом, то и дело глядя на мне в глаза. Я был глубоко тронута сладким, но довольно теплым стихотворением, мои щеки вспыхнули, мое сердце начало биться чаще, а грудь моя вздымалась. Странное чувство, подобного которому я никогда ранее не испытывала, овладело мной. Я закрыла глаза и погрузилась в мягкий сон наяву. Вскоре Рэндольф перестал читать, и всё было совершенно неподвижно, кроме далекой песни пересмешника.

Вскоре я почувствовала, как его рука обвивает мою талию, затем он посадил меня к себе на колени и прижался своими губами к моим в долгом поцелуе. Это был первый раз, когда меня поцеловал мужчина, и я почувствовала, как дрожь прошла через меня с головы до ног. Но я не пыталась уйти. Поцелуй, казалось, заворожил меня. Прижав меня к своей груди, Рэндольф покрыл мое лицо поцелуями, он называл меня разными ласковыми именами и говорил, что любит меня. Я спокойно лежала в его объятиях, чувствуя себя неспособной пошевелиться, и мое спокойствие придало ему смелости. Через мгновение-другое он просунул руку под мою нижнюю юбку и ощупал мой зад через прорезь моих панталон. Только тогда чувства вернулись ко мне. Прикосновение руки мужчины к такой части моего тела подействовало на меня, как гальванический разряд. Мое естественное чувство мгновенно сменилось чувством возмущенной скромности… Я осознала всю опасность, которой подвергалась, и начала яростно бороться в его объятиях, в то же время крича ему, чтобы он отпустил меня. Но он не обращал ни малейшего внимания на мои крики, и я всё никак не могла освободиться от его мощной хватки. Уложив меня на спину, он поднял мои юбки и, разрывая мои панталоны, попытался раздвинуть мои бедра, которые я инстинктивно продолжала крепко прижимать друг к другу. Я сопротивлялась изо всех сил, крича и ударяя его по лицу обеими руками, но вскоре он схватил мои запястья и прижал руки к бокам. Затем, прижав свою грудь к моей, он буквально раздавил меня своим весом. Засунув колени между моими ногами, он раздвинул мои бедра, несмотря на все мои попытки помешать ему. Потом я почувствовала, как его жесткий член касается моего живота в разных местах, как он пытался проникнуть в меня. Но он не мог сделать этого; ибо, хотя я была преисполнена ужасом и вся пылала от стыда, я не потеряла головы и видела, что он не может осуществить своей цели, пока я продолжаю двигать чреслами. Я не изнуряла себя яростной борьбой, а просто продолжала вертеться под ним, и каждый раз, когда я чувствовала, как его «штука» касается моего «места», я дергала бедрами в сторону. Тем самым я мешала ему попасть в меня. Снова и снова он пытался вложить своё орудие в «ножны», но не мог. Я была сильна, здорова и в хорошей физической форме, поэтому продолжала упорно бороться, защищая свою девственность, и одновременно издавая серию громких воплей. Это был ужасный бой! Все мышцы мои болели от напряжения. Каждый нерв в моем теле был натянут до предела. Вес моего насильника выжимал из меня дыхание. Моя грудь вздымалась, словно вот-вот лопнет, глаза вылезли из орбит, и всю меня охватило ужасное чувство отвращения. Но я продолжала упорно сопротивляться, пока, наконец, опасаясь, я полагаю, что мои крики будут услышаны, он прекратил свои попытки изнасиловать меня и, произнеся горькое проклятие, отпустил меня. Затем, встав на ноги, он застегнул брюки. Я вскочила на ноги, тяжело дыша и дрожа всем телом. По моим щекам текли слезы. Я охрипла от крика. Моя одежда была разорвана. Мои волосы распустились и беспорядочно развевались, частично скрывая моё побагровевшее лицо. Вся ошалевшая от стыда, я уже собиралась бежать, когда он схватил меня за руку и, глядя на меня с жестокой яростью в глазах, свирепо прошипел:

– Ты, маленькая дура! Почему ты сопротивлялась мне?

– Отпусти меня, мерзкий негодяй! – яростно воскликнула я. – Как ты посмел смотреть мне в лицо после того, что со мной сделал? О! Ты зверь! Но я накажу тебя! Я отдам тебя под суд. Я пойду в полицию, и тебя посадят в тюрьму.

Он злобно улыбнулся и метнул зловещий взгляд на меня:

– О нет, моя маленькая девочка; ты не пойдешь в полицию, когда услышишь то, что я тебе скажу, – сказал он, ущипнув меня за руку. – Теперь тебе не нужна борьба. Я закончил с тобой на данный момент, и через секунду отпущу тебя. Но сначала ты должна выслушать то, что я хочу сказать. Я знаю, что вы с мисс Дин здесь делаете. У вас здесь «станция подземной железной дороги». Я с самого начала подозревал вас обеих, и поэтому несколько раз наблюдал за вашим домом ночью и вскоре узнал, что за игра вами ведется. По некоторым причинам, о которых, я полагаю, вы можете догадаться, я не предоставил информацию о вас в полицию. Но вы и мисс Дин в моей власти, и если я сейчас решу сообщить властям, чем вы здесь занимаетесь, то через очень короткое время вы обе окажетесь в государственной тюрьме, а затем и на каторге.

Я был поражена и напугана этими словами, поскольку сразу поняла, что мы оказались полностью в его власти. Но в то же время я была настолько расстроена пережитым, что не могла найти слов, чтобы что-то сказать. Я могла только плакать.

Изменив тон, он продолжил:

– Но я не хочу сообщать на вас в полицию. Я хочу быть вашим другом. Я люблю вас, и, когда вы только что впервые позволили мне поцеловать вас так тихо, я подумал, что вы будете готовы позволить мне пойти дальше. Мне жаль, что я так грубо обошёлся с вами, и я прошу у вас за это прощения. Но я хочу вас. Оставьте мисс Дин и живите со мной. У вас будет всё, что только может пожелать женщина, а я буду платить вам тысячу долларов год – и так в течение всей жизни. И ещё я обещаю вам не распространять информацию против мисс Дин и не вмешиваться в её дела каким-либо образом.

Как оказалось, для меня было бы намного лучше, если бы я тогда приняла его предложение. Но в тот момент я был полна стыда и гнева. Более того, будучи совершенно чистой девушкой, я была ужасно возмущена тем хладнокровием, с которым он предложил купить мою добродетель. Хотя я боялась тюрьмы, я сказала себе, что лучше пойду туда, чем сдамся этому человеку.

– Нет-нет! – воскликнула я. – Я не оставлю мисс Дин. Если ты настолько жестокое животное, то можешь донести на нас в полицию! Я сяду в тюрьму, но не буду жить с тобой! Я ненавижу тебя до глубины души! О! Уходи и оставь меня, подлый негодяй!

Снова на его лице появилось жестокое выражение, и он грубо оттолкнул меня, сказав тоном едва сдерживаемого гнева:

– Хорошо, мисс Дороти Мортон, сейчас я ухожу. Но однажды мы снова встретимся, и я думаю, что вы всё же это сделаете. И попросите у меня прощения за то, что отказались от моего предложения.

Затем, поклонившись мне с притворной вежливостью, он повернулся на каблуках и быстро пошел прочь, оставив меня рыдающей и растрепанной.