Читать книгу Русская литература с древнейших времен до начала XX века - Родин И. О., И. О. Родин - Страница 40

В период татаро-моногольского ига литература продолжала развиваться, несмотря на то, что нашествие нанесло жесточайший урон русской культуре и затормозило процесс культурного развития страны. Захватчики уничтожили многие города Северо-Восточной и Южной Руси, были разрушены ценнейшие архитектурные памятники, под развалинами и в огне пожарищ гибли произведения ремесленников, памятники изобразительного искусства, книги. Как отмечает академик Б. А. Рыбаков, «русское городское ремесло было совершенно уничтожено, Русь была отброшена назад на несколько столетий, и в века, когда цеховая промышленность Запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был проделан до Батыя».

Тем не менее на Руси продолжают создаваться лиературные произведения, в частности, это касается летописей. Характерно, что в русском летописании на много веков (с XI по XVI вв.) прочно закрепляется консервативная летописная форма: летопись – это рассказ о многовековой истории всей Русской земли. И в годы золотоордынского господства, в период феодальной раздробленности русских земель и междоусобных распрей на Руси, по существу, ведется единая летопись. В этом резкое отличие русских летописей от сходных явлений на западе: там ведутся разные, независимые друг от друга хроники и анналы, которые не соединяются воедино, не переплетаются друг с другом. Рассредоточение летописания на Руси по областям не привело к самоограничению летописи интересами только данной области, данной земли, не превратила летописи в узкообластные произведения.

В городах, разгромленных монголо-татарами, летописание прерывается, в какой-то степени замирает и в тех летописных центрах, которые не подверглись непосредственному разорению. Однако полностью летописание не прерывается никогда – из разрушенных центров оно переносится в другие города (напр., из разгромленного Владимира – в Ростов). Не прерывается летописание в Галицко-Волынской Руси, в Новгороде. Характерные примеры: Галицко-Волынская летопись, летописи Ростова, Рязани, Новгорода. Основной темой летописания этого времени становится борьба с иноземными захватчиками.

Необходимость сильной княжеской власти, как необходимого условия для борьбы с внешними врагами и преодоления внутренних противоречий, стоит, в частности, в центре одного из известнейших произведений древнерусской литературы – «Молении Даниила Заточника». Относительно точной датировки произведения единой точки зрения нет. Многие сходятся во мнении, что «Моление» было написано во времена сыновей Владимира Мономаха (Юрий Долгорукий, Андрей Добрый), т. е. 40-50 гг. XII в., но есть и иные точки зрения. Столь же неопределенен вопрос о том, кто такой Даниил Заточник. Мало того, исследователи не могут утверждать, что такой человек вообще реально существовал, попав, соответственно, в немилость у своего князя. Неясно и само слово «заточник» – оно может иметь значение и «заключенный» и «заложившийся» (закуп – человек, отрабатывающий свой долг). Единственное, что можно достоверно узнать из самого произведения об авторе, это что он не принадлежал к господствующему классу, а относился к категории княжеских «милостников», происходивших из самых различных категорий зависимых людей.

Сюжета в сочинении Даниила Заточника по существу нет. Это собранные воедино афоризмы по поводу самых различных обстоятельств человеческой жизни. Каждый из этих афоризмов, сам по себе или их группа (объединенная единством затронутой в них темы), могут рассматриваться как самостоятельный текст. Так, например, взвешивая один из возможных вариантов освобождения от бедности – женитьбу на богатой невесте, Даниил предается пространным рассуждениям о женской злобе. Рассуждая о возможности уйти в монастырь для спасения от житейских невзгод, Даниил говорит, что лучше «скончати живот (т. е. жизнь)», чем лицемерно постричься в монахи. Приводя примеры такого лицемерия, автор рисует яркую картину монашеских нравов.

Произведение изобилует риторическими оборотами и вместе с тем бытовой терминологией. Словарь Даниила насыщен обыденной и даже сниженной лексикой. По этому поводу Д. С. Лихачев высказывал мнение (в кн. «Социальные основы стиля "Моления" Даниила Заточника»), что нарочитая грубость Даниила и его балагурство восходят к скоморошеским традициям, весьма сильным на Руси того времени.

Говоря об идейном содержании «Моления» и его авторе, еще В. Г. Белинский (в статье «Русская народная поэзия») отмечал: «Кто бы ни был Даниил Заточник, – можно заключить не без основания, что это была одна из тех личностей, которые, на беду себе, слишком умны, слишком даровиты, слишком много знают, и, не умея прятать от людей своего превосходства, оскорбляют самолюбивую посредственность; которых сердце болит, снедается ревностью по делам, чуждым им, которые говорят там, где лучше было бы молчать, и молчат там, где выгодно говорить; словом, одна из тех личностей, которых люди сперва хвалят и холят, потом сживают со свету и, наконец, уморивши, снова начинают хвалить».

Другое известнейшее произведение этого периода – «Слово о погибели Русской земли». Этот памятник дошел до нас в двух списках, при этом не как самостоятельный текст, а как введение к первой редакции «Жития Александра Невского». Незавершенность текста Слова, то обстоятельство, что смыслу заглавия отвечает лишь начало последней фразы дошедшего текста, дают основание видеть в нем отрывок более обширного произведения, посвещенного описанию тяжелых бедствий, обрушившихся на Русскую землю.

Вероятнее всего, Слово было написано между 1238 – 1246 гг. и является горячим откликом неизвестного нам автора на монголо-татарское нашествие. Дошедший до нас текст – либо вступление, либо первая часть произведения, в котором повествовалось о «погибели Русской земли» – об ужасах батыевщины, о разгроме русских княжеств полчищами татаро-монголов. В этой сохранившейся части автор дает восторженное описание красот и богатства Русской земли, ее политического могущества.

«Слово о погибели Русской земли» по теме и по стилю перекликается со «Словом о полку Игореве». Эти памятники имеют много общего: патриотизм, проявление национального самосознания, воспевание силы и воинской доблести князя-воина, лирическое восприятие природы, ритмический строй текста.

«Житие Александра Невского», в составе которого до нас дошло «Слово о погибели…», в первоначальной редакции было написано в Рождественском монастыре о Владимире, где был погребен князь (ум. в 1263 г.), вероятнее всего до 1280 г., года смерти митрополита Кирилла, так как целый ряд данных говорит о его участии в создании этого жития. В силу того, что к созданию жития имели отношение церковные деятели, в облике Александра Невского, наряду с воинскими, особо подчеркиваются «церковные» добродетели. Основная идея написания «Жития» заключалась в том, что оно должно было показать, что и после нашествия Батыя и разгрома русских княжеств на Руси все же остались сильные и грозные князья, которые могут постоять за русские земли в борьбе с врагом и воинская доблесть которых внушает страх и уважение окружающим Русь народам.