Читать книгу Наука в современном российском обществе - И. П. Цапенко - Страница 4

Интенсивный процесс формирования экономики знаний обусловливает возрастании роли нематериальных активов (знаний, квалификации, профессионального и социального опыта) в развитии общества (см., например: Инновационная экономика, 2004; На пороге экономики знаний, 2004; и др.). Расширение знаниеемких секторов экономики и технологические изменения в производственных процессах сопровождаются общемировой тенденцией к росту спроса на научно‐технические кадры, в том числе на исследователей.

В 1995–2004 гг. в развитых странах ЕС среднегодовые темпы прироста занятости научно‐технических специалистов составляли 2,7%, более чем вдвое превышая аналогичный индекс (1,1%) по всем категориям занятого населения, причем в Испании разрыв между соответствующими показателями (7,1% и 2,5%) был почти трехкратным. За указанный период в странах ОЭСР число исследователей на 1000 занятых выросло с 5,8 до 6,9 (OECD in Figures, р. 42– 43). Причем потребности в ученых повышаются в сфере бизнеса, на долю которого, например, в США приходится около 90% исследователей, занятых в стране. Наиболее динамичный рост численности исследователей в предпринимательском секторе, превышавший 15% в год, отмечался в 1995–2001 гг. в Португалии и Исландии (Science and Technology Statistical Compendium, 2004).

По прогнозам, подобные тенденции в занятости научно‐технических специалистов и спросе на них будут и впредь прогрессировать. В США к 2012 г. их число вырастет на 26%, тогда как занятых всеми остальными видами деятельности – всего на 15% (OECD Science, Technology and Industry Outlook, 2006, р. 92). Потребности в ученых экономики стран ЕС могут увеличиться к 2010 г. по сравнению с 2002 г. на 700 тыс. человек, что может еще более заострить проблему их нехватки в условиях наблюдающегося в целом ряде стран замедления роста и даже снижения численности выпускников вузов по естественнонаучным и инженерно‐техническим специальностям и старения научно‐преподавательских кадров2.

В отличие от развитых государств и ряда стран с переходной экономикой в России с начала 1990‐х годов наблюдается долгосрочный тренд к снижению общей и удельной численности ученых (таблица 7). Сохранению этой тенденции способствовало и выполнение постановления Правительства «О реализации в 2006–2008 годах пилотного проекта совершенствования системы оплаты труда научных работников и руководителей научных учреждений и научных работников научных центров Российской академии наук», которым предусмотрено одновременно с введением новой системы оплаты труда сокращение в течение 3 лет числа работников научных учреждений и научных центров Российской академии наук на 20%.

Таблица 7

Динамика численности ученых в рф, на конец года, 2000‐2006 гг.

Источники:Российский статистический ежегодник, 2007; OECD in Figures, 2007; расчеты авторов.

Указанная тенденция неизбежно ведет к ослаблению пока еще достойных позиций, занимаемых нашей страной по показателям численности ученых. По числу исследователей на 10000 человек населения (27,4) Россия пока опережает средний уровень ЕС, хотя и уже заметно отстает от целого ряда стран, в первую очередь от Финляндии, Швеции и Японии (рисунок 7).

Следует подчеркнуть огромную неоднородность российского научного пространства. На одном его полюсе находится Москва, в силу столичного статуса и роли главного научного центра страны привлекающая интеллектуальные ресурсы со всей России. При населении, составляющем немногим более 7% его общероссийской численности, в столице сосредоточено 35% ученых страны, в том числе 48% докторов наук и 43% кандидатов наук. В конце 2006 г. на 10000 жителей в городе приходилось 131,1 ученых. К числу регионов с развитой научной базой также относятся Санкт‐Петербург, Московская, Нижегородская, Калужская, Новосибирская и Томская области. Причем по удельной численности ученых обе российские столицы заметно опережают все развитые государства и другие страны с переходной экономикой, Московская и Нижегородская области находятся на уровне Японии и Швеции, Калужская и Новосибирская области сопоставимы с Норвегией.

Рис. 7. Число исследователей (по списочному составу) на 10 000 человек населения в России, 2006 г., и в зарубежных странах, 2005 г. (человек)

Источники: Российский статистический ежегодник, 2007; Main Science and Technology Indicators, 2007, Human Development Report, 2007.

Вместе с тем в подавляющей части регионов России удельная численность исследователей крайне мала, а в Республике Ингушетии на 10 000 жителей приходится менее 1 исследователя (рисунок 8), что соответствует уровню наименее развитых африканских стран, таких как Мадагаскар, Буркина Фасо и Мьянма, где соответствующий показатель составляет 0,15–0,17.

При осуществлении международных сопоставлений следует учитывать, что в странах ОЭСР и ЕС статистика численности ученых ведется не только по списочному составу (head count), но и в эквиваленте полной занятости с учетом совместителей и лиц, работавших по договорам гражданско‐правового характера (full time equivalent). Согласно данным ОЭСР, в 2005 г. численность российских ученых в эквиваленте полной занятости составляла 464,6 тыс. чел., тогда как по списочному составу их насчитывалось всего 391,1 тыс. Весьма широкое распространение работы по совместительству и трудовым договорам в среде отечественных исследователей в сравнении с учеными стран ОЭСР, где существуют более жесткие ограничения в отношении дополнительной занятости ученых, повышает позиции России по индикатору удельной численности ученых в эквиваленте полной занятости (рисунок 9).

Рис. 8. Число исследователей (по списочному составу) на 10 000 человек населения в регионах РФ на конец 2006 г. (человек)

Источник: Регионы России, 2007.

Рис. 9. Число исследователей на 1000 занятых (в эквиваленте полной занятости) в России, 2006 г., и зарубежных странах, 2005 г. (человеко‐лет)

Источники: OECD in Figures, 2007; расчеты авторов.

Сокращению численности ученых сопутствует и снижение численности докторантов, которое стало отмечаться в последние годы: с 4567 в 2003 г. до 4109 в 2007 г. (Россия в цифрах, 2008). Наблюдаются и тенденции к постепенной деградации кадрового потенциала российской науки, которые обусловлены ослаблением притока молодежи в сферу НИОКР и старением научного персонала, а также и его феминизацией. Как свидетельствуют данные опросов, все меньше студентов и аспирантов ориентируется на научную карьеру: хотя 27% студентов ориентированы на обучение в аспирантуре, из них только 22% собираются заниматься наукой (6% от общего числа студентов) и только 14% – преподаванием (4% от числа студентов) (Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации, 2004, с.135–136).

В целом по стране средний возраст исследователя составляет 48 лет, в том числе кандидата наук – 53 года, доктора наук – 61, тогда как во всем народном хозяйстве средний возраст занятых не превышает 40 лет (О тенденциях в области развития науки в России, 2005, с. 68).

Согласно данным Росстата за 2006 г., 51% российских ученых старше 50 лет, в том числе 23% старше 60 лет, причем в московской науке эти показатели еще выше: 52% и 26% соответственно (Наука Москвы, 2004).

Как свидетельствуют данные обследования ЦИСН, среди кадровых проблем российских научных организаций наиболее остро стоит проблема нехватки молодых специалистов, с которой сталкиваются 82% обследованных учреждений и предприятий. Эти организации также сталкиваются с серьезным дефицитом руководителей проектов и вспомогательного персонала (Научные организации в условиях реформирования…, 2007).

Тревожным симптомом является сокращение доли исследователей мужского пола, более интенсивно по сравнению с учеными‐женщинами «вымываемых» из науки ввиду низкого уровня заработной платы. Доля исследователей мужского пола сократилась в 2006 г. до 58%. Для сравнения этот показатель варьируется в странах ЕС от 66% в государственном секторе НИОКР до 82% в предпринимательском.