Читать книгу Бард. Том 2. Дети Дракона - И. Ю. Пермяков - Страница 4

Часть III Студент
Прогулка

Оглавление

– С самого начала все пошло совсем не так, как я себе это представлял. Совершенно не так.

Как я представлял? Ну вроде как увеселительную прогулку. Свое рода путешествие или, как Вы изволили как-то раз сказать, вояж.

Нет, Вы не подумайте ничего плохого, я и не собирался отклоняться от выбранного маршрута, просто дал себе немного пофантазировать, что я герольд, а, может, и даже тайный посланник, выполняющий важную и секретную миссию. А, может даже, и отважный рыцарь, спешащий по делам своего сюзерена.

Фантазер? Скажите лучше болван, так будет более справедливо, хотя, наверное, слишком мягко. Представляю, какими эпитетами наградил бы меня мой отец.

Эпитетами, надо же, а ведь еще полгода назад я даже и не знал значения этого слова. Да что там значения, я самого слова-то такого не знал.

Да, извините, господин Милл И’Усс, я несколько увлекся. Как я сказал, с самого начала все пошло не совсем так, как должно было. Прежде всего эти купцы. Ну ладно они были бы только скупы, при их-то профессии это неудивительно, но быть к тому же еще и такими глупцами и трусами?

Извольте объясню. Они изначально отказались от профессионального конвоя. Согласен, штука несколько дорогая, хотя если учесть, сколько они потеряли…

Далее они наняли в проводники людей, вид которых лично мне с первого взгляда показался подозрительным. И как бы Вы ни называли меня плохим физиономистом, я не удивлюсь, если узнаю, что они были заодно с напавшими на нас бандитами.

А что, неплохой бизнес – сдавать по пути глуповатых купцов. Я это придумал, когда сидел взаперти у этих самых разбойников. Думаете, я неправ? Ну Вам, конечно, виднее.

Ну и, наконец, сами они оказались самыми настоящими трусами. Я имею в виду купцов, конечно. К тому времени как разбойники повязали всю охрану и уложили меня, от наших купцов простыл и след.

Я помню, меня закинули на лошадь, словно какую-то тряпичную куклу, потом я несколько раз терял сознание, приходил в себя и видел только петляющую дорогу, снова терял сознание, пока это все, наконец, не кончилось.

Так я оказался в самом настоящем разбойничьем лагере. Не будь мое появление в нем столь экстремальным, мне бы это показалось даже забавным, но не в этот раз. Меня обобрали до нитки, сняли с меня сюртук, допросили и заперли в яме. Надо отдать должное, меня попытались накормить, но мне хотелось только пить. А от еды меня тошнило.

Они не настаивали, влили в меня какой-то гадости, от которой боль ушла, а взамен ей пришел сон без сновидений. Но по крайней мере я не чувствовал больше ни боли, ни тошноты.

А затем все как в старинных балладах, появились Вы и с величественным видом высвободили меня из этого плена. Ещё мгновение, и мне вернули все мои вещи, в карманах лежали письма, несколько помятые, но целехонькие. Мне бы стоило, конечно, показать их Вам, но голова еще не совсем хорошо соображала от удара, да к тому же события развивались довольно стремительно.

Вы вручили мне письмо для барона Гарди, небольшой сверток, дали провожатого, хлопнули по плечу, и я отправился в путь.

На самом выезде нас окликнула атаманша, которая напутствовала моему провожатому как лучше ехать и велела оберегать меня. Меня, который лет на пять старше него самого. Затем внимательно посмотрела мне в глаза и произнесла: «А ведь ты не совсем здоров, милок», взялась за мою голову своими холодными ладонями, посмотрела ласково в глаза, щелкнула по носу, и я вдруг понял, что так хорошо я никогда себя не чувствовал.

«Что, лучше? – засмеялась она. – Знаю, что лучше. Услуга за услугу, передай этот флакончик барону Гарди, скажи от девы, чей портрет висит в его спальне, и попроси за этот флакончик оградить от нескромных глаз этот самый портрет. А еще лучше вообще убрать его с глаз, если только он не может совсем его уничтожить».

Потом она кивнула моему провожатому, и мы тронулись в путь. Странная это была дорога, почти все время узкими тропами, молча. За все путешествие мы едва обмолвились парой десятков слов, я было думал, что мой напарник вообще немой. По крайней мере изъясняться он привык больше жестами. Я даже имя его не узнал. Только один раз за все время, что мы были в пути, нам удалось поспать на сеновале и поесть горячей пищи. Это когда мы заночевали в каком-то лесном домике, хозяин которого сам был похож на какое-то лесное существо, а не на человека. Там мы всласть выспались и наелись и снова отправились в путь.

Оставил он меня следующим вечером у трактира на землях барона Вольса со странным название «Единорог», на вывеске которого была изображена толстая корова с одним рогом. Пошептавшись о чем-то с трактирщиком, он объявил, что на этом его миссия окончена, а поутру мне следует направляться на запад в сторону замка, который и есть Вольс. Далее по тракту от замка я и попаду в Шуаси, ну а дальше найдутся добрые люди, которые подскажут дорогу.

Не говоря больше ни слова, он развернул лошадь и был таков.

Трактирщик заставил показать меня все мои бумаги и, прочитав их, объявил, что с ними я могу свободно перемещаться по графству, не опасаясь ничего, после отправил меня на кухню, где меня накормили и уложили спать.

Утром я направился к замку, памятуя, что где-то там находится искомое дерево. Дерево-то я нашел без труда, местность, благо, была уже знакома, а вот дупло я искал очень долго и когда спустился вниз, то оказалось, что там меня уже ожидает лейтенант личной охраны госпожи графини.

Когда он вежливо поинтересовался, что я делаю на дереве, я не нашел ничего лучшего как ляпнуть, что решил немного поразмяться и поискать птичьих гнезд.

Вот-вот, лейтенант тоже выразил сомнение, что я могу в это время найти что-нибудь в гнездах. Потом внимательно на меня посмотрел и неожиданно для меня спросил о Вашем здоровье. Я было обрадовался, что меня узнали, и вроде проблемы как бы решатся сами собой, помня, как Вас все уважали. Но не тут-то было. Прочитав предъявленные ему бумаги, лейтенант предложил мне следовать за ним, предупредив, что будет со мной, если я попытаюсь сбежать.

Дорога до замка не заняла много времени, и я, к своему удивлению, предстал перед светлыми очами госпожи графини. Она выразила свое удивление моим появлением, но знаете сударь, мне показалось, что она ничуть не удивлена. Я даже подумал, может, это ее трактирщик предупредил, опять же зачем это ему.

Когда я передал ей письмо от Вас, она очень долго его читала, поминутно меняясь в лице, вот тогда я по-настоящему испугался и вспомнил все те страшные вещи, какие про нее говорили.

Ну на вроде того, что в подземельях замка находятся страшные казематы, в которых томятся все неугодные ей люди. Ну там еще вроде как пыточная камера, короче всякие страсти.

Прочитав письмо, она пригласила лейтенанта, с которым очень долго о чем-то вполголоса разговаривала. Затем позвонила в колокольчик и прибежавшим слугам повелела меня отмыть, поскольку от меня, так сказать, неприятно пахнет. Можно подумать, я какой вельможа.

Меня действительно отмыли и одели в чистое, но при этом отобрали все вещи, которые у меня были. В том числе и Ваше письмо к господину Гарди и сверток, который я всегда носил за пазухой.

После этого меня привели в маленькую комнатку, где сидели два здоровенных дознавателя. Я их как увидел, так сразу от страха весь вспотел. Они стали по очереди на меня орать, угрожать всякими пытками и даже разложили на столе какие-то страшные предметы, которые, по их словам, неплохо развязывают языки даже у прожженных бандитов, а не только у таких сопляков, как я. Честно говоря, я так перепугался, что вообще перестал что-либо соображать, только икал и все время потел.

Нет-нет, меня не пытали. К счастью, дальше встряхивания за грудки дело не двинулось. Так ничего от меня и не добившись, они посадили меня на лавку, дали кувшин с водой, который я так весь и выпил.

Дождавшись, когда я успокоился, они вдруг начали со мной говорить нормальным тоном, называть ласково дружок, хлопать по плечу, говорить какой я крепкий малый. Не знаю, что они от меня хотели услышать в ответ, я единственно твердил, что путешествую по делам господина Милл И’Усса, о чем свидетельствуют отобранные у меня бумаги.

Они вроде как закивали, мол, понятно все. И вдруг выкладывают на стол Ваш сверток, разворачивают его, а там…

Честно говоря, я и не понял сначала, что там такое. Так они в два голоса разъяснили. Это, говорят, такая штука, которую в простонародье называют «амулет». И не просто амулет, а атрибут черной магии, за который меня при желании можно сжечь на костре или, по меньшей мере, затравить собаками.

Вот тогда я, сударь, испугался очень сильно. Вы уж простите, но я как рассуждал: никто меня не может осудить, если я выполнял волю своего господина, на то он мой господин и есть, даже если у меня в кармане лежит вольная. Но вот быть обвиненным в колдовстве… тут я смалодушничал. Чего уж там, мне бы молчать или сказать, что знать ничего про эту вещь не знаю, так нет, я признался, что вместе с письмом должен был передать эту штуку барону Гарди и флакончик с жидкостью тоже, он как раз взял его в руки, дознаватель в смысле.

Они переглянулись между собой, позадавали еще немного мне вопросы, для чего эти вещи были нужны барону, как он их собирался использовать. Я на это только пожал плечами. Я ведь и взаправду ничего этого не знал. Да они сильно и не настаивали, назвали меня курьером, закрыли в каком-то каменном сыром и очень холодном помещении, напоследок пообещав, если я ничего больше не вспомню, наутро подвесить меня на дыбу и вогнать раскаленный прут в… Ну, Вы понимаете куда.

Да нет, ничего этого они не сделали. Но ночь я провел не очень хорошо.

Утром меня отвели к графине, которая несколько рассердилась, что ночь я провел в этой камере, и холодно сказала дознавателям, что ее совершенно не интересует тот бред, который тут написан. А выяснить они были должны совершенно не это, а за чрезмерное усердие им самим придется пару ночей провести в этой камере. Короче, она их прогнала, но пригрозила мне, что сама во всем разберется, и потом уж всем несдобровать. После этого меня накормили и отвели в комнату, где была мягкая постель, в которую я и завалился.

Не берусь судить, сколько я проспал, помню, что ко мне несколько раз кто-то заходил, о чем-то спрашивал, я, похоже, что-то отвечал. Короче, когда я проснулся, было далеко за полдень, вот только не уверен, какого дня. Есть хотелось…

Только поесть и не пришлось, поскольку как только услышали, что я проснулся, так сразу ко мне в двери и потащили к графине, заждалась, говорят, а будить не велела. Ну так мы сразу и пошли, я только-только по нужде сходить поспел.

Графиня в тот раз со мной была гораздо ласковее, чем прежде, всё пыталась у меня прознать, кому было предназначено это письмо. Я ей честно и говорю, так, мол, Вам, ваше сиятельство, я ж для этого весь этот путь проделал, а уж потом я должен был в Лозию-то отправиться.

И тут она бац и выкладывает на стол то письмо, которое я сударь в дупло-то спрятал. Во, думаю, попал-то как я.

«А кому, голубчик, ты это письмо вез?» – спрашивает значит. И что я мог ответить? Сказать, что знать ничего не знаю про второе письмо? Так ведь знаете, сударь, буквы там очень уж похожи друг на друга, а мне как-то один писарь сказал, что по этим буквам знающий человек всегда может определить, что писал эти письма один человек. И даже угадать – который.

Вот-вот, по почерку, значит. Поэтому я юлить не стал и честно сказал, да, мол, я и положил это письмо в дупло того дерева, только кому оно предназначено мне неведомо, поскольку не моего ума это.

Графиня подумала тут еще немного, позвонила в колокольчик и вошедшему рыцарю сказала: «Забирайте этого проходимца, да головой мне ответите за его жизнь».

Рыцарь голову склонил, меня за плечо хвать, еще немного, и я уже в карете, а там в шкатулке все мои вещи, значится. Так в карете и поехал, как вельможа.

Рыцарь тот из личной гвардии её сиятельства оказался, а с ним еще двое всадников, особо они со мной не разговаривали, но когда приходилось, были кратки и корректны. Он объяснил мне, что графиня повелела доставить меня в Лозию, чтобы я выполнил все поручения господина барда, то есть Ваши, сударь, а поскольку мы поедем через графство Борн, то лучше мне лишний раз не высовываться. Поскольку Борн находится в состоянии войны с Лавией и очередным охлаждением отношений с Испой, то я могу сойти за шпиона.

Честно говоря, никакой логики в его словах я не услышал, но уточнять не стал, не высовываться, значит не высовываться, оно и к лучшему. Так без каких-либо проблем и доехали.

Нет, останавливать нас останавливали, и в Борне, и в Лозии, но все переговоры вел сей рыцарь, и ему всегда удавалось договориться. Так и добрались до Лозии, где нас немедленно принял барон Гарди.

Он обменялся приветствиями с господами рыцарями, повелел разместить их в лучших комнатах замка, а сам увел меня в свой кабинет и стал расспрашивать про Вас, сударь.

Выглядел? Очень плохо выглядел, если честно. Похудел очень сильно, щеки словно ввалились внутрь, а глаза, глаза как у старца. Бледный весь. Он ведь почти совсем не выходил из дома, как мне потом сказали на кухне, все больше лежал, поскольку раны не заживали, а только гнили. А я еще думал, что за запах от него странный идет.

Рассказал я вкратце про Вас, передал письмо, амулет тот злосчастный и пузырек от атаманши. Он письмо прочитал, сверток развернул хмыкнул и удивленно так у меня спросил: «Господин Милл И’Усс уверен, что это решение проблем?

Я было хотел ответить, что я знать ничего не знаю, да только и не успел, барон сам ответил на свой вопрос. «Да, наверное, он человек крайне благоразумный и попусту советовать не будет». После этого он надел амулет на себя и взял в руки флакончик. Тут я ему и объяснил все, как мне госпожа атаманша приказала. Вы бы видели, как он на меня посмотрел. Заставил все в подробностях рассказать, как я к ней попал, как Вы меня вызволили. Заставил описать ее как можно подробнее. Потом задумался, долго так молчал, а затем и говорит: «Ну что ж, хуже мне уже точно не будет, хуже, я скажу тебе, мне просто не может быть, а если это она, а я склоняюсь к этой мысли, то к тому же есть шанс ее найти».

После этого он положил сей флакончик к себе в карман, а меня по моей просьбе отправил проведать родных.

Это были замечательные три дня. Мама была так рада моему возвращению.

Да, спасибо, все замечательно, господин барон сделал все как обещал, даже больше. Можете себе представить, на меня сбегались посмотреть все жители деревни. Еще бы, ведь я в их понимании настоящий путешественник. Я своим приездом затмил всех местных знаменитостей…

Нет, с бароном всё в полном порядке, после того как я погостил дома, он снова принял меня в своем кабинете. Я и сейчас в полном изумлении. Представляете, сударь, когда я увидел его во второй раз, от его болезни осталось только его давнишняя бледность ну и, может, худоба, хотя в последнем не поручусь, мне показалось, что за то короткое время, что я его не видел, он несколько прибавил в теле.

Уж не знаю, чему можно это приписать, колдовству или магии, но факт остается фактом.

По-видимому, барон заметил мое удивление, потому что громко и даже, мне показалось, как-то особенно жизнерадостно захохотал, хлопнул меня по плечу и произнес: «Ты сам все видишь, так и передай своему господину. А я выберу время и отпишу ему письмо».

После этого была официальная церемония прощания с моими спутниками. Барон передал послание госпоже графини, затем они отобедали.

Нет, на обед меня не пригласили, да оно и правильно, негоже мне сидеть с господами рыцарями. Но не беспокойтесь, я своего не упустил на кухне, где мне были предложены все блюда, которые были у барона на столе. Мне даже прислуживали два лакея, роскошь, от которой я рад был бы отказаться, но на то были строгие приказания господина барона.

Наутро мы уехали и без особых приключений добрались до Вольса. Господин барон даже выделил мне лошадь, чтобы я временами мог размяться, а не сидел бы сиднем в карете. У меня была мысль как-нибудь бросить ее в галоп и скрыться от моей охраны, но, честно говоря, я не рискнул.

Да, может, и правильно, Вам виднее.

Да нет, ничего, только уж сильно взяла меня в оборот госпожа графиня, говорит: «Я сделаю из тебя настоящего слугу». Я, было, попробовал сказать, что господина Милл И’Усса вроде как и устраивает моя служба, на что она задала мне затрещину «за глупость и пререкание».

За эту неделю, что мы неспешно путешествовали с госпожой графиней, каких только наук она и ее камергер мне не преподали. Что я только не делал. «Эй, как там тебя, туда, несносный мальчишка, сюда».

Да я не ворчу, это я так.

Да, конечно, заметил, сударь. Носит он его, я его сразу увидел под камзолом. Только запах у него какой-то странный, у амулета-то, я, когда вез, не замечал, а как у барона его увидел, так сразу почувствовал. Это даже господа рыцари заметили, они как-то даже на привале стали это обсуждать, пока их старший, который меня от госпожи графини уводил, не посоветовал им языки поприкусить.

Нет, имен их я, к сожалению, не спрашивал, а когда он представлялся господину барону, то назвался не то Бироном, не то Мироном, я особо не расслышал, поскольку меня поначалу у дверей оставили, пока господа знакомились.

Вот такая вот история у меня вышла, сударь. Может, я где и неправ был, Вы уж меня извиняйте.


На некоторое время в комнате повисла тишина, затем Мил поднялся, потянулся, звучно затрещав суставами.

– Все нормально, Рон, я и сам, похоже, наделал немало ошибок, так что воспримем все случившееся как должное и в будущем будем умнее. Договорились?

– Да, конечно, как скажете, – кивнул Рон. Он помолчал и неуверенно спросил: – Сударь, а разве бывают такие лекарства, которые могут из немощного больного за пару дней сделать здорового человека?

– Ты и сам был этому свидетелем, – пожал плечами Мил, – на самом деле на свете есть много чего удивительного и на первый взгляд загадочного, но при ближайшем рассмотрении имеющего вполне простое объяснение.

– Может быть, – задумчиво произнес Рон, – хотя мне кажется в этом случае…

– Не бери в голову, – улыбнулся Мил, – кстати, ты вполне можешь расположиться на диване. Он очень удобен, а я вижу, ты устал от той размеренной жизни, которой окружила себя госпожа Шуаси.

– Ну не то что бы устал, просто служба у Вас, сударь, гораздо, как бы это сказать, комфортнее, что ли.

– Еще бы, – усмехнулся Мил, – мне кажется, я самый непритязательный и благожелательный господин. Хорошо, – кивнул Мил, – увидев, что Рон послушно устроился на диване, положив голову на мягкий широкий валик. – Теперь пару минут молчания, мне надо дописать колыбельную, которою я пообещал спеть одному хорошему человеку.

Мил взял в руки лютню, задумчиво поперебирал струны и, по-видимому, добившись нужного звучания, вполголоса запел:

Спи, мой котенок, сладостных снов.

Я, как ребенка, баюкать готов.

Спи, мой котенок, пусть снятся тебе,

Что наяву пожелала б себе.


Пусть тебе снится чистое поле,

Пусть тебе снится счастье и воля,

Пусть успокоит ветер ночей,

Пусть прилетит к тебе сладкий Морфей.


Снятся пусть залы прекрасных дворцов,

Арки великих волшебных мостов,

Пусть прилетит к тебе сказочный джинн

Или король, что тобой «одержим».


Пусть утекут ручейком все печали,

Станут чуть ближе далекие дали,

Радость и счастье кружит хоровод,

И, словно сказка, спешит Новый год.


Спи, мой котенок, сладостных снов,

Рядом с тобой оставаться готов.

Спи, мой котенок, я рядом с тобой —

Милый, любимый, единственно твой.


Звуки лютни умолкли, он слегка задумался, тряхнул головой и чуть слышно произнес:

– Слова бы, конечно, еще доработать, но, с другой стороны, нет предела совершенству, я, наверное, многого хочу от колыбельной. Это, в конце концов не ода. Да и времени, собственно, больше нет. А ты как думаешь? – обратился он к Рону.

В ответ донеслось мирное посапывание.

– Что и требовалось доказать, – пожал плечами Мил. – Ладно, овации будут чуть позже, а пока мне надо сделать пару визитов, и к тому же безотлагательно. Думаю, графиня не шутила, говоря, что не потерпит моих шалостей. Не удивлюсь, если она приказала следить за мной. Ну да на это у меня есть одна полезная вещица

Проговорив всё это себе под нос, Мил достал из шкафа старый потертый плащ и накинул его себе на плечи.

– Надо бы его как-нибудь отреставрировать, а то он не соответствует имиджу известного барда, – передразнивая графиню, произнес он. – Ну уж нет, милая, я обыкновенный студент, и эта роль мне ужасно нравится.

С этими словами Мил закутался в плащ и выскользнул за двери.

Бард. Том 2. Дети Дракона

Подняться наверх