Читать книгу Лось. Начало - Ice Walker - Страница 3

Уухххх… Эээээ… Мляааа… Я поднял лопающуюся от боли голову и огляделся одним глазом. Сперва кривым левым. Картина – говно. Потом правым. Уже лучше. Я дома, на диване. Ага, память медленно складывала паззл вчерашнего сабантуя. Вот мы обнимаемся с Коляном, делая мокрым телефоном селфи. Вот Пашка отплясывает со своей сколопендрой под древнюю попсу. “Седая ночь”, кажется. Вот бухает группа приятелей, не отрываясь втыкая в телефоны. Вот Николай с диким оскалом и хохотом гонится за одной из своих пассий и пытается укусить её за задницу. Задница, кстати, очень даже ничего. Кажется, я ещё и курил. Значит, напился в кашу. Так то я не курю, это бывает только с пьяну. Вот и растаращило – пиво, плюс водка и сверху никотин придавили меня, как удава пачка дуста. Тело оторвалось от мозга, а мозг от реальности.

Вот меня всовывают в штаны Маринка с блондой, друзья все хором залипли в экраны смартфонов. Ее волосы, которые она до этого сушила феном, светлой пушистой волной стекают по плечам, глаза смеются, а губы пухлые-пухлые. Не было бы у меня в животе столько водки, там бы точно запорхали бронебойные крупнокалиберные бабочки. А ещё я почему-то понимаю, что у неё не сиськи, а грудь. Понимаю вслух, получаю леща от Маринки, а Алёна смеётся, как колокольчик. Блин. Оказывается, она высокая, лишь немного меньше меня ростом. Пухлые губы и ямочки на щеках. Огонь девочка! И глаза большущие и голубые-голубые… “Спасите, тону!” Это я, кажется, тоже вслух сказал.

Новый приступ головной боли прервал эротические фантазии, завыл сиреной, и я сполз с дивана и побрел отлить. Свет в сортире не работал. Лампа, что ли, погорела? Как же не вовремя! Долго искал на джинсах ширинку, которая оказалась сзади. Эти дуры одели мне штаны задом наперёд, ширинкой на заднице! Подавив приступ раздражения головной болью, переодел и пошел на кухню, к холодильнику. Холодильник молчал, а привычное освещение камеры не заработало. Нашарив пиво, вскрыл бутылку и припал к горлышку. Пена хлынула изо рта и носа – пиво было не холодным, и меня чуть не стошнило. Твою мать, света нет? Пощелкал выключателем. Точно, нет. А и пофигу, пиво даже тёплым принесло некоторое облегчение, надо снова спать ложиться.

Снова я проснулся к обеду, уже немного больше похожим на человека. В пасти, конечно, было как у несвежего зомби, но в целом уже терпимо. В пьяном полубреду мне снились какие-то вопли, вой сирен и треск автоматов. Вспомнил и вчерашнего таксиста, какого-то нервного и бледного. Он всё время озирался и спрашивал: “Ты видел?! Ты ЭТО видел?! Нет, ты когда-нибудь видел ТАКОЕ?!” Я что-то даже отвечал, правда не помню что. Он рывком выдернул меня из машины, так как я вылезти сам не мог, прыгнул за руль и с пробуксовкой исчез в арке дома. Даже денег не взял. Точно не взял, в натуре? Я сунул руку в карман, где оставлял несколько сотен именно на такси. Деньги были на месте. Блин, нифига себе! Интересно, что у него такое случилось? Кстати, а где мой пакет с полотенцем? Неужели в такси остался?!

Потом, как на буксующей плёнке древнего видеомагнитофона, вспомнилась пожилая соседка с первого этажа с мерзкой маленькой собачкой. Я, кажется, стоял упёршись лбом в дверь и пытался попасть таблеткой в домофон, когда дверь открылась и мне под ноги выскочила эта маленькая пакость и залилась звонким лаем. “Фу, бля!” – сказал я. “Это не Фубля, это Микки!” – поджала губы соседка. Я поржал и поковылял наверх, цепляясь за перила и буксуя на ступеньках. А на дворе соседка и её мелкое недоразумение завопили такими дурными голосами, словно её “Фублю” склонил к сексу лохматый дворовый бродяга. Или даже целая похотливая стая. Кстати, хорошая бабка, надо будет извиниться при случае. На бывшую школьную учительницу похожа.

Вспоминая вчерашнюю пьянку залез в тапочки и отправился на кухню. Включил чайник и снова обломался. Света то нету. Совсем нету. Выкопал из тумбочки старый эмалированный чайник, сполоснул, поставил на газ. Потом раздернул занавески, закрытые ещё с позавчерашнего вечера, и выглянул в окно. И замер. Людей не было. Никого. Внизу, прямо на дороге, стояло несколько сгоревших машин, от одной ещё поднимался еле заметный дымок. Некоторые иномарки казались просто как попало брошенными на дороге, с открытыми дверцами. Часть окон дома напротив зияли выбитыми стеклопакетами. Многие были закрыты шторами, иногда в них маячили бледными пятнами чьи-то лица. Чуть в отдалении, у столба, с открытыми дверями раскорячилась машина ДПС. Рядом асфальт был в каких-то пятнах и разводах, рядом с какими-то лохмотьями валялось несколько… собак? Наверное, да… А чем это еще может быть?! А еще по дороге, газону и просто по пыли бежали животные: кошки, собаки, вереница крыс, и даже, кажется, енот. Все ломились в одну сторону, быстро, не обращая друг на друга внимания.

– Мля… Я что, войну пробухал? – от изумления сказал я сам себе в слух. Открывшаяся из окна картина ну никак не вписывалась в мою вселенную, похмельный мозг с трудом переваривал увиденное. Видимо, чтобы окончательно меня добить, где-то недалеко раздались заполошные автоматные очереди. Лупили не меньше чем десяток автоматов, не жалея патронов, до расплава стволов.

Вдруг какие-то тени появились на серой стене всё того же дома напротив. Быстрые и вёрткие, они бежали по стене, как по земле, огибая окна и запрыгивая на балконы. Бежали они по диагонали, с левого верхнего угла и вниз, к правому, в сторону выстрелов. Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать, зрелище было совершенно диким и фантастическим. Меня от нереальности происходящего просто ввергло в ступор. Задернув штору, я покрутится по кухне, не видя перед собой ничего, потом потопал в комнату. Сел на диван. Снова встал, покрутился по комнате. Схватившись за виски, в которых опять запульсировала похмельная боль, опять уселся на диван. В комнате царил сумрак, занавески я здесь тоже не открывал, поэтому сразу заметил черную тень, легшую на прямоугольник солнечного света на шторе. Я кажется даже дышать перестал от охватившего меня ужаса. Ноги ослабели, дыхание спёрло. Сразу вспомнились вчерашние видео, в которых непонятные твари прыгают прямо сквозь стекло в окна домов. Но тут где-то рядом раздался знакомый по видео инфернальный вой, быстрые выстрелы и человеческий крик за стеной кухни, у соседа по лестничной клетке. Тень на шторе дёрнулась, словно поведя головой и прыжком метнулась через окно. Она скрылась, а я стёк по сиденью дивана на пол и снова схватился за голову – боль в висках, в такт молотящемуся сердцу, стала невыносима. Потом, словно что-то сработало в тупой башке, я на карачках пополз к оружейному сейфу. Трясущимися руками выдернул железяки и сперва собрал отцовский «ИЖак», сунул туда картечные, рассыпав по полу часть пластиковых цилиндриков из пачки. Потом из шкафа в коридоре выкопал рюкзак с патронами к СКСу, с третьего раза дрожащими руками оттянул затвор и впихнул магазин, загнав патрон в патронник. Прислушался. Вроде тихо. Очень тихо. Я замер, боясь лишним звуком привлечь тварей.

И тут, повышая громкость, на плите засвистел чайник. Мляааа! Я рванул через коридорчик на кухню, и как в замедленной съёмке увидел, что занавеска на кухонном окне выдувается пузырём вовнутрь. Следом в брызгах стекла в кухню влетает чёрное лоснящееся тело, изгибаясь в невероятном и невозможном полёте. Твари не удалось затормозить в маленьком помещении. Она снесла кастрюли на столешнице и свистящий кипятком чайник на плите, и грохнулась под газовой плитой. Чайник упал на нее сверху, крышечка отлетела и покатилась под стол, и черную кожу зверя залило кипятком. Тварь взвыла и с пробуксовкой рванула ко мне, но половик на полу скатался под её когтями неровным комком, и тварь снова с грохотом занесло, теперь под стол. Я очнулся, бабахнул дверью и рванул в комнату. Зверь тяжело ударил в закрытую дверь и вынес тонкую современную картонку через несколько секунд. Но я уже влетел в комнату, захлопнул следующее недоразумение, выглядящее как дверь, и споткнулся о рюкзак с патронами. Упал. От удара о стену в голове опять что-то сработало в нужную сторону, и я ухватился за первый подвернувшийся под руку ствол. Верный батин «Ижак» не подвёл, и вломившаяся сквозь снесённую дверь черная тварь напоролась грудью на картечный дуплет. Осыпь шаров диаметром почти восемь миллиметров в контейнере в упор буквально разодрали ей грудь пополам, начисто оторвав левую лапу с огромными, как у медведя, когтями, а звук выстрела в маленьком помещении наотмашь ударил по ушам. На кухне снова раздался утробный рык, похожий на двигатель, я бросил ставшую бесполезной двудулку и ухватил карабин. Вовремя! Ещё две твари, мешая друг другу, уже лезли в искалеченную дверь, и я задергал пальцем, выпуская пули одну за другой в лоснящиеся тела даже не целясь. Верный Плакса затрепыхался в руках, вылетающие гильзы от стены и потолка застучали мне по плечам. Твари задергались от попаданий, но сдохли только на середине комнаты. А я, на секунду поймав кошмарное видение, в котором сзади меня лопается стекло и новая партия тварей наваливается мне на спину, заметался по комнате, ища безопасный угол. Но некоторое время ничего не происходило, и я немного успокоился. Выдохнул, сглотнул вязкую слюну в пересохшем горле и попробовал вспомнить, сколько раз я стрелял. Получалось, что десяток-полтора выстрелов. Надо сменить магазин, что на СКСе делать чертовски неудобно. Снимать магазин побоялся, поэтому оттянул затвор и напихал патроны сверху. Нашел на полу вылетевший патрон и сунул в карман.

Снова прислушался. Тишина. Ещё раз, уже внимательнее осмотрел тварей.

Это были рослые, размером с крупную азиатскую овчарку существа с черной в разводах, похожей на змеиную, совершенно безволосой кожей. Пасти, широкие и без губ, похожие на крокодильи или акульи, я не силен в ботанике. Треугольные зубы в несколько рядов, словно крупная чешуя, предназначенные рвать жертву. Широкая грудь, длинное тело, даже немного похожее по пропорциям на таксу. Задние лапы длиннее передних, видимо, приспособленные к прыжкам, спина немного изогнутая, как у гончей. Когти, как я уже упоминал, как у медведя или росомахи. Глаза абсолютно чёрные, как самое черное стекло, без деления на зрачок или белок. Ушей почти нет, лишь два отверстия с перепонкой по бокам головы. Кровь из раны текла черная, с синим отливом, мне даже на секунду показалось, что над ранами воздух слегка колышется в еле заметных завихрениях. Показалось, да, потому что как только я попытался разглядеть это явление, оно исчезло.

Где-то застрекотали автоматы, и я опомнился, обругал себя за то, что стою тут и пялюсь на дохлятину.

С карабином наперевес сходил на кухню. Жесть! Дверь в щепки, стол перевернут, на полу смятый коврик, битое стекло и лужа горячей воды. Надел кроссовки. Тут же родилась идея, и я, закинув Плаксу за спину через плечо, начал сдвигать холодильник к окну – всё равно не работает без электричества. Оторвал с мясом у шкафа дверцы и прикрутил их шуруповертом прямо к оконному профилю, всё равно стеклопакеты уже не поменять.

Хрустя подошвами кроссовок по осколкам стекла тот же маневр проделал и в комнате, только вместо холодильника подтащил к окну тяжеленный шкаф. Развернул его дверцами к окну, решив, что мебельный ламинат всё же лучше, чем ДВП задней стенки. А ДВП можно просто оторвать, и запихать за холодильник. Но небольшую щель между шкафом и откосом я оставил, чтобы можно было безопасно смотреть на улицу.

Отдышался и немного успокоился. Стараясь не шуметь, аккуратно вытянул из шкафа самодельный подсумок, нацепил на пояс и забил его магазинами. Магазины проверил, вроде всё чётко, все полные. Решил сходить к соседу, Михалычу, проверить что там да как. Вдруг ещё живой, всё же при оружии мужик был, даже стрелял. Охотник вроде заядлый, утятиной на площадке подъезда регулярно воняло, значит и навскидку умеет. И если жив, то надо будет весь этот трэш обсудить, глядишь и к чему дельному придём.

Ну а если соседу не свезло, то хоть патронами да стволом разжиться. Ствол у него был полуавтомат двенадцатого калибра, кажись МР-ка на пять выстрелов, я не особый знаток. Из своего только что полученного опыта я усвоил, что оболочечные пули 7,62х39 хороши, наверное, только на дистанции. А вблизи, как это произошло только что, двенадцатый калибр куда эффективнее. Быстрые пули СКСа в упор шьют тела, не останавливая и не нанося тканям жертвы необходимых контузий. После полутора десятков попаданий твари сдохли аж на середине комнаты, а картечь снесла первую сразу наповал, второй выстрел я бабахнул из-за нервяка. Вспотевший с перепуга палец просто соскользнул с первого спускового крючка и на автомате вжал второй. Монстру, повторюсь, даже лапу вместе с куском плеча оторвало.

Ухватив Плаксу поудобнее и внутренне матерясь, что длинный карабин с банкой на дульном срезе чертовски неудобен в помещении, выглянул в дверной глазок. Глазок снаружи был грязный и пыльный, ничего толком разглядеть не получалось. Несколько раз выдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и приоткрыл дверь. Тишина. Ещё чуть шире. Никого. Вышел на площадку, осмотрелся. Из-под двери квартиры виднелась кровь, дверь к соседу приоткрыта. Хотел было надавить кнопку звонка, но вспомнил, что света нет. Хотел культурно постучать в двери, но обругал себя матом – не шуми, дебил! Поэтому навел ствол в дверной проем и потянул дверь на себя, готовый отпрыгнуть назад, и каждое мгновение ожидая атаки. Нет, вроде тихо.

В коридоре квартиры был сумрак, но открывшаяся дверь высветила царивший в прихожей погром и тело, лежащее на пороге. Ага, тётя Галя, жена Михалыча. Видимо, пыталась убежать. Она лежала на животе, шея сзади была разорвана, торчащие из раны позвонки нелепо выпирали вверх. Точно, а скорее наверняка, она хотела убежать, даже дверь открыла, но не успела выскочить на площадку. Халат залит кровью, в крови же были обувь, тумбочка и свалившаяся с вешалки одежда. У стены, сбоку от тумбочки, лежала пристреленная в загривок тварь. Перешагнул через тела, стараясь не поскользнуться на скользком от крови линолеуме. Глянул на кухню. Стекло на полу и разгром на столе, битая посуда на полу. Ещё две твари с разбитыми выстрелами черепами. Михалыча не было. Таак, дальше. Пламегасителем пихнул дверь комнаты. Никого. Кровавые следы человека на полу и животного на стене вели дальше по коридору, видимо, в спальню. У дверей ещё один дохлый монстр, на стене чёрно – синий кратер от попадания картечи и крови монстра. Михалыч оказался там, без сознания и с бинтами, видимо, пытался себя перевязать. Крепкий всё-таки мужик. Я закрыл за собой двери комнаты и бросился к соседу. Жив, только без сознания. Левое плечо изорвано, много крови потерял, губы синюшные, сам белый весь и в поту. На секунду боковым зрением снова показалось, что от раны поднимается какой то не то пар, не то дым. Точно, блин, не знаю, опять что ли показалось, потому что когда начал осматривать рану, снова ничего такого не заметил. Зрение, что ли, совсем сдаёт? Или похмелье так действует? Или левый глаз барахлит?

Вытащил из кармана телефон, чтобы вызвать скорую. Связи не было. Тогда схватил бинты и начал туго заматывать ему плечо, постоянно озираясь то на дверь, то на окно. Михалыч застонал, вздрогнул и приоткрыл глаза.

– Аааа… Тёмка… Ты што-ль… брось, не мотай… бесполезно… в груди всё сдавило, огнём жжёт… инфаркт небось… и в глазах плывёт… – голос соседа и правда, был едва слышен. В горле клокотало.

– Не бухти, сейчас всё починим, – просипел я упрямо, мотая липкими окровавленными пальцами узлы и путаясь в бинте. – Сердечные твои где? Колеса где, говорю, – я похлопал по бледным холодным щекам соседа, измазав их кровью.

– В аптечке, на кухне… На холодильнике коробка… – нашел в себе силы ответить он. Я дернулся было на кухню, но тормознул и схватил Плаксу. Высунул нос и ствол за дверь. Вроде тихо, ни в коридоре, ни на стене никакой враждебной дряни не наблюдалось. И то сало. На цыпочках зашёл на кухню и до рези в единственном глазе осмотрел не только кухню, но и окно – не мельтешит ли там кто? Нашел коробку с лекарствами на полу, сгреб рассыпавшиеся таблетки вместе с битым стеклом и поспешил к Михалычу. Под его руководством вскрыл блистер и впихнул несколько пилюль в синие губы. Минут через десять губы хоть и не стали розового, нормального цвета – видимо, кровопотеря сказывалась – но голос немного окреп. Тащить к себе Михалыча я не мог – он кабан здоровый, на ручки не поднимешь, а в его транспортабельности другим способом я сильно сомневался. Поэтому я так же как и у себя в квартире спихнул шкаф к окну, закрыв проем наглухо. Налил ему воды в полторашку, приволок хлеба.

Спросил про ружьё и патроны. Он разрешил взять, мол, ему уже не нужно. На этом мы с ним распрощались, чуть позже зайду, проверю как он там. Ну а что с ним сидеть, я ж не медик. Да и не священник ни разу.

Дома развил бурную деятельность. Выволок со всеми предосторожностями туши зверей из квартиры, протер по ходу жизни дверной глазок. Набрал холодной воды в ванну, вскипятил чайник и заварил бичпакет. Примотал паракордом шкаф в комнате к батарее, как сумел. Верх – к трубе отопления. Отрегулировал щель, чтобы смотреть в окно. А посмотреть было на что. Снова начали метаться машины, пытаясь, видимо, убраться подальше. Одной не удалось, она решила объехать затор из битых тачек около магазина, когда тварь прыгнула со стены и вместе с лобовым стеклом влетела в салон. Машина в клубах пыли слетела с дороги и замерла на столбе. Пассажиры не вылезли, в отличие от колченогой, но подвижной скотины, ухромавшей по стене дома в одну из квартир на втором этаже.

Потом на улице появилась бронетехника, несколько каких-то бронемашин на колесах, похожих на БТРы с картинок, медленно прокатились посредине улицы, и распихали завал из сгоревших авто. Десантные люки были распахнуты, рядом шли бойцы в броне и сферах. Видимо, чтобы быстро запрыгнуть внутрь, если будет такая необходимость. От этой картины меня накрыл приступ ликования. Наши! Скоро этих тварей под асфальт закатают, надо лишь немного подождать! Побегав в радостном возбуждении по комнате, я угомонился и пошел пожрать. Заодно и навести порядок на кухне, чтобы не порезаться осколками стекла.

К вечеру появился свет, а ночью пришел Ужас.