Читать книгу Приключения Альки Руднева - Идиллия Дедусенко - Страница 5

На исходе второй недели запахло скандалом. Лора, подсчитывая добычу, выговаривала:

– Дармоед! Совсем плакать перестал!

– У меня все слезы вытекли, – оправдывался Алька.

– Как хочешь, а выдавай слезу, за твое теперешнее нытье почти ничего не дают! Хоть луком глаза натирай!

Сначала Алька стыдливо опускал голову, а потом немного осмелел, считая упреки Лоры несправедливыми: ей одной и этого бы не дали, и она напрасно обзывает его дармоедом. Он с вызовом поднимал голову и молчал, что Лору еще больше злило. Теперь он уже точно знал, что участвует в мошенничестве, выжимая «сиротской» слезой деньги у доверчивых пассажиров. Временами стыд захлестывал его, и он опускал голову пониже, чтобы никто не заметил, как его лицо заливается краской. Лора сзади шпыняла мальчишку в спину, когда ей казалось, что он недостаточно жалобно плачет. Но Алька, действительно, выплакал уже все слезы и по маме, и по своей горькой судьбе, а притворяться он почти не умел, и его наигранный скулеж не вызывал жалости.

Спать Алька уходил рано, и однажды, закрыв глаза, но еще не уснув, услышал разговор «кожаной» парочки. Двери в обеих комнатах были открыты, да и говорили они достаточно громко.

– С таким «наваром» скоро на мель сядем, – нервничала Лора.

– Наперстки тоже почти ничего не дают, – признался Вовчик. – Все, кто хотел сыграть, уже сыграли.

– Еще немного, и сами лоханемся, – злилась Лора.

– Да, кажется, мы исчерпали здесь свою жилу, – констатировал Вовчик. – Пора дальше двигаться.

– Куда двигаться? Холодно уже, а здесь хоть крыша есть.

– Платить будем, такая крыша везде найдется, – парировал Вовчик.

– Что, опять в Краснодар?

– Нет, пожалуй, попытаем счастья в Ростове. Там у меня кореш есть, переночевать пустит, а потом устроимся. Город большой, что-нибудь найдем, да и кореш подскажет.

– Когда поедем?

– Да хоть завтра. Чего тянуть?

– А с этим что делать, ну, с «довеском»?

– Так он же твой «племянник», – засмеялся Вовчик, – сама и думай.

– На этого «племянника» уже никто не клюет, – проворчала Лора. – Он совсем плакать разучился. Зачем он нужен? Бросим его здесь.

При этих словах сердце у Альки екнуло: его хотят выбросить, как ненужный балласт. Две недели он «работал» на них, подвергаясь унизительной необходимости попрошайничать, а теперь, когда дела пошли хуже, стал не нужен, как, впрочем, и всем остальным. До сих пор он считал, что «кожаная» парочка неплохо к нему относится: пригрели, кормили, приодели… Вот только ни разу не спросили, как его зовут. Обращались к нему просто: пацан. Алька никогда не придавал этому значения и вдруг понял: да потому и не спрашивали, что им все равно, кто он такой, почему оказался на улице и как будет жить дальше. Вещь, которой попользовались и могут выбросить за ненадобностью. Алька понимал, что живет не так, как нужно, но перспектива оказаться снова на улице без денег пугала его.

– Умолкни, Лора, дай подумать, – сказал Вовчик. – Наверное, возьмем его с собой.

– За-а-чем?

– Ну, первое время попромышляете на вокзалах с прежним репертуаром, а потом… Потом у моего кореша науки пройдет – он отличный карманник.

– Да разве этот сопляк такое дело быстро освоит?

– Ты, Лора, всегда хочешь много и сразу. Так не бывает, а если и бывает, то не всегда.

– Ладно тебе каламбурить! Я серьезно говорю.

– И я серьезно, – в голосе Вовчика зазвучали металлические нотки. – Пора пацану профессию приобретать. По карманам лазить, может, сразу и не сумеет, а в форточку пролезет. Запросто!

– Ну, домушник – это другое дело. Во всяком случае, не такое тонкое, как карманник.

– Всему учатся, Лора.

Алька был в ужасе. Он даже глаза открыл, бессмысленно уставившись в темный потолок. Грабить людей, забирать у них последнее? Пусть даже не последнее, но воровство есть воровство. Из него хотят сделать воришку. Вот какую профессию выбрали для него эти двое, которые даже имени его не знают и знать не хотят. Да он у них просто раб безвестный, который должен слепо выполнять их волю.

Мучительные раздумья терзали Альку. Поедет с «кожаной» парочкой – станет вором, не поедет – окажется на улице. Денег у него почти нет. Он приберег десятку, которую Лора давала ему на мороженое, и забыл отдать четыре рубля, брошенные одной из пассажирок в карман его куртки. Обычно деньги собирала Лора, а эти оказались у него. Куртку, конечно, ему дала Лора, потому что в октябре стало уже довольно прохладно, но куртка старая, и он может со спокойной совестью оставить ее себе. Вместе с десяткой, которую Катя дала ему на хлеб, у него двадцать четыре рубля. Не богато. Куда с такой суммой? Домой не вернешься и до Ставрополя не доедешь.

При воспоминании о доме заныло сердце, накатила еще не забытая обида на сестру. Зачем возвращаться? Кому он там нужен? Катя его ненавидит, отцу не до него. Других родственников в Пятигорске нет. Нет, домой нельзя, вернее, незачем. А куда же? Неужто с «кожаной» парочкой людей грабить?

Нет, с ними он тоже не поедет. Это Алька твердо решил. Лучше на улицу, чем по карманам и в форточки лазить. А почему же на улицу? Кажется, есть выход. Недавно, когда Лора и Вовчик расставались около соседнего дома, Алька, ожидавший Лору, видел, как ко второму подъезду подошли два слесаря, он слышал их разговор.

– У них все трубы с чердака идут, – сказал один. – На пятом этаже есть люк, там и поднимешься. Посмотри, может, оттуда подтекает.

– А лестница? Как поднимусь?

– Там есть. Люк не заперт, только толкни.

– А код на входной двери?

– Сто двадцать восемь. Нажми одновременно. А я пошел в пятый подъезд.

Тогда Алька слушал их разговор без всякого интереса, дожидаясь, пока Лора с Вовчиком расстанутся. Теперь он его вспомнил. На чердаке есть отопительные трубы, значит, не будет холодно. Денег на несколько дней хватит. А там видно будет. Сам он еще не попрошайничал, только подыгрывал Лоре, но если придется… Все лучше, чем воровать. Да и надоела ему эта «кожаная» парочка! Как рабам хочется на волю, так и его вдруг захлестнуло желание освободиться от опеки Лоры и Вовчика. Он им устроит восстание раба!

В комнате запахло дымом – из кухни явилась тетя Люба с неизменной сигаретой в зубах. Она еще попыхтела, сидя на диване, потом сунула окурок в пол-литровую банку, стоящую на тумбочке вместо пепельницы, и вскоре захрапела. Алька при ее появлении предусмотрительно закрыл глаза. За две недели он немного научился хитрить и теперь обдумывал, как незаметно убраться из этого дома, чтобы его силой не потащили в воровское гнездо.