Оглавление
Идрис Шах. Сто рассказов мудрости
Детство и юность Руми
Фигуры в зеленых плащах
Сеид Бурхануддин передает Руми сокровенное видение
Монахи Земель Сис
Появление таинственного Шамса Тебриза
Учение сеида Бахауддина
Видение Шамсуддина4
Пытующий сокровенные сокровища
Учитель из Тебриза исчезает
Явление шестерых и цветы
Духи и светильник
Тайный поход на битву
Богатый купец и дервиш с Запада
Горящие глаза
Книги и скрытый в книгах глубокий смысл
Мистический танец
Путь
Попугай и лысый
Ссора
Ученый педант и колодец
Дервиш и верблюд
Осел
Житейское несчастье
Почетное место
Чудо лекарств
Чудо крови
Почему мудрецы говорят о святых
Неуязвим для холода
Норовистое я
Принятие ученика
Низкое качество учеников
Телепатическое посещение
Богатые и бедные
Название города
Лестница и веревка
Монах и чудо
Усовершенствование внутреннего существа
Превращение камня в драгоценный рубин
Железные башмаки
Если Богу будет угодно…
Мистическое неистовство
Взывая к Мевляне
Таинственный полет
Часть большего целого
Встряски
Смирение
Учтивость
Милосердие
Внутреннее око
Базарные ряды
Самообман
Богатство и нищета
Сияние
Собаки-слушатели
Чудодейственный коль15
Чтение мыслей
Все человечество
Особая мистическая проекция
Притча о плодовых деревьях
Память и действие
То, что явно, и то, что скрыто
Чудо паломничества
Последнее слово Мевляны
Память о смерти
У горячих источников
Корова ищет спасения от мясников
Куда лежит путь
Мать-Земля
Сознайся в содеянном…
Чудо, явленное на свечах
Назначение имущества
Зрящее око
Видеть дурное в ученом муже
Собаки и люди
Золотые монеты
Скрытый дервиш
«Умри до своей смерти…»
Одинаковые следствия, как ожидается, имеют одинаковые причины
Давай мне целое, а не части
Царь и девушка-рабыня
Влюбленные…
Украденная змея
Иисус и Имя
Суфий и осел
Старуха и сокол
Мудрец и халва
Корова и лев
Суфий и слуга
Несостоятельный должник и верблюд
Жаждущий и вода
Сумасшедшее поведение Дхун-Нуна
Мудрец и спящий
Медведь
Садовник и трое
Дервиш, который женился на проститутке
Царский сокол и совы
Манипуляция ума
Любовные стихи
Царский раб
История образованного учителя
История искателя из Индии
Мевляна Джалаледдин Руми. Из книги «Суфии» Идриса Шаха
Мевляна Джалаледдин Руми
Отрывок из книги
Передают далее, что спустя два года после смерти отца Мевляна не замедлил перебраться в Сирию, чтобы завершить свое ученичество на духовном и материальном кругах знаний, и это было его первым путешествием в Алеппо, где он водворился в семинарии, известной под названием Халавия. Туда приходили к нему на поклон ученики его отца и пеклись обо всех его нуждах. В этом городе он оставался долго, Камалуддин Адим, бывший в то время главой города Алеппо, – муж благочестивый и знающий – стал последователем Мевляны и частенько к нему наведывался. Глава города имел особенную привязанность к Мевляне, потому что знал, что тот сын великого духовного светоча своего времени, и еще потому что Мевляна был достопримечателен в стяжании знания. Наставники Мевляны обычно уделяли отдельное внимание его урокам, так что другие соученики весьма завидовали успехам Мевляны в постижении божественных книг.
Как известно из другого повествования, глава школы часто жаловался правителю города Алеппо, что Мевляна нередко исчезал из своей комнаты в полночь. Градоправитель Камалуддин потерял покой из-за этих повторных известий о ночных исчезновениях Мевляны. И он твердо решился выяснить, что там было на самом деле. Однажды ночью, когда пробило полночь, заметили, как Мевляна выходит из школы, и Камалуддин крадучись пошел вслед за ним. Когда они добрались до городских ворот, ворота сами отворились, и Мевляна, выйдя за пределы города, беспечно зашагал по направлению к мечети Авраама Халилура Рахмана. И вот Камалуддин увидел перед Собой здание с белым куполом, полное странных человеческих фигур в зеленых плащах. Лицезреть сонм им подобных Камалуддину в жизни не доводилось. Он увидел, как эти странные нездешние люди творили земные поклоны Мевляне. Зрелище оказалось превыше его сил, и градоправитель пал без памяти и пролежал в бессознательном состоянии далеко за полдень этого дня. Когда он очнулся, то не обнаружил ни здания с куполом, ни собрания людей, бывших там ночью. В расстройстве ума скитался он по пустыне в течение всего дня, пока его не обволокла ночная тьма. В таком состоянии духа он оставался два дня и две ночи. Поскольку воины городской стражи не видели градоправителя целых два дня, они, конечно, встревожились о безопасности начальника. На его розыски пустился отряд, руководствуясь тем указанием, что несколькими днями раньше Камалуддин справлялся в школе насчет ночных хождений Мевляны и, вероятно, последовал за ним, когда тот направился к наружным городским воротам. Стремглав стражники полетели к воротам и рассеялись по пустыне за пределами города, и один из них за день исскакал всю пустыню в поисках Камалуддина. Случайно он заметил Мевляну, тоже бредущего окрестностями, а Мевляна, имея предузнание того, что они ищут, велел им идти к мечети Халила.
.....
По истечении времени вне себя от страха за здоровье Мевляны святой сеид с размаху распахнул дверь в затвор, Громко изъявляя свою тревогу. Тут святой увидел, как Мевляна появляется из своей кельи с улыбкой на устах и умиротворением на лице. Глаза его были как две «реки радости», и он произнес строки: «Узри в двух этих наших зрачках отраженье небесного Любимого нашего – узри же здесь и образ Господина нашего в танце».
Оценив непреложную ступень просветления, которой достиг Мевляна, святой обнял его и сказал: «Ты был мудрейшим из мудрых в помышленье о всех сводах нравственных правил жизни, как и о всех сферах духовного бытия; но ныне ты проникнул тайну того, что есть самая сердцевина сокровенной жизни, и достиг ступени постижения, которой вполне могли бы позавидовать святые и праведники прошлого; и я полон благодарности, что споспешествовал тебе в достижении этой стадии чистоты и добродетели». Вслед за этим он велел Мевляне взойти на поприще просвещения людей и возжечь огонь божественной любви в сердцах искателей истины. Вот так и случилось, что Мевляна направился в Конию и стал преподавать сокровенное мистическое учение. С той поры он повязывал свой тюрбан на арабский манер и носил свободное одеяние с широкими рукавами, на тот фасон, как было принято у ученых мужей древности.
.....
