Читать книгу Папская булла - Игорь Афонский - Страница 2

Князь Николай Константинович

1873 год. Западный рубеж государства Российского. Новая граница великой империи. Крупный армейский корпус вернулся из длительного марша. Его переход занял несколько месяцев. Царский придворный, не кто иной, как Великий князь Николай Константинович, находится вместе с личным секретарём в отдельной просторной палатке. Напротив его стола стоят на коленях посетитель с сыном. Он уже не молод, длинная борода покрыта сединой. Сын ещё подросток. Они одеты в длиннополые старые шубы, кожаные плетеные пояса, лисьи шапки, ножны пустые. Оружие осталось в повозках. Шапки мнут в руках. Они просят пропустить несколько их семей на территорию государства Российского. В ногах у визитёра старый армейский ранец, вероятно, что попал к ним в результате набега. Князь – почти кристально чистый человек. С некоторых пор он испытывает некоторые денежные трудности. Его семейный бюджет подорван появлением на горизонте очередной фаворитки. Слабость Его Превосходительства к женскому полу всем известна и стала настоящим бичом и испытанием. Ему очень трудно даётся это решение. Ещё он был наслышан об отваге и храбрости этой народности. Но знал он и те, нехорошие слухи, что ползли вслед им. Но мало ли сплетен вокруг. Тоже, смогли додуматься, ulfhedhnar – «люди в волчьей шкуре».

«Люди – медведи, Люди – волки. Где это видано?»

Бесконечные войны заставили их покинуть родные края. Вот уже несколько лет они как цыгане бредут в поисках земли для своей новой родины. Неплохо было бы отправить их на Дон, укреплять южные рубежи. Они прирождённые хлеборобы будут там на своем месте. Но есть еще бесконечная земля сибирская, там тоже нужны крепкие плечи и надежные руки. Сегодня тут их немного, всего сто душ. Но это не бывшие крепостные холопы, с ними, если что хлебнёшь горя, и проблем не оберешься! Князь знал, что если пропустит этот обоз, то вслед потянутся другие, а там их будет, наверное, несколько тысяч. Кланы у них большие и крепкие, в семьях по двенадцать – пятнадцать детей. Все сплошные «братушки». Не многие смогли сохраниться в пожарах последней «румынской компании».

«Ох, нехорошо! Не вовремя. Сам я такое решение принять не в силах. И писарь тут сидит, совсем некстати. Кляузник. Нехорошо. Но есть маленькая лазейка, следует попытаться».

– Зови дежурного офицера.

Писарь оглянулся и выскочил на двор. Князь сделал знак рукой. Проситель открыл ранец. Тот был полон монет и золотых предметов церковной утвари. Придворный вельможа не поленился, сам высыпал содержимое в один из своих дорожных сундуков, а ранец вернул почти пустым. Сел на место и вовремя. Пришел дежурный офицер, человек надёжный, из очень знатной, знакомой князю семьи. Писарь обшарил взглядом палатку и с сожалением понял, что многое пропустил. Сел за свое место. Вельможа продиктовал приказ, в котором говорилось, что отныне эти три семьи будут, находятся под юрисдикцией России. И согласно царскому указу за… число они уплатили проездную пошлину, будут направлены в одну из губерний, где смогут расположиться на временное поселение. После короткого отдыха одна семья отправится в Сибирь, вторая на Дон. Какая семья, именно – по желанию останется на месте. Об этом сразу доложить в коллегию, чтобы «закрепить» их за землёй. Отныне всем дать им новую фамилию. В будущем назначаются подати, должный налог, и от каждого двора человек на военную службу. Это не много – не мало, всего двадцать пять лет. А сейчас денежную подать пересчитать и занести в казну, а запись сохранить. Он поставил перстнем свой вензель, потом обмакнул перо и расписался.

«Князь Ливонский».

Писарь так же составил подорожную бумагу для этого обоза. Пока писал, то оглянулся на новых россиян, многозначительно сделал знак бровями. И бородатый понял всё без слов, он протянул ему монету небольшого достоинства в карман.

Согласно этому письменному распоряжению, так же снарядили отряд из полковых служащих для сопровождения до места проживания. Те поспешили собираться, почти в родные края командировочка.

Князь потёр руки. Имел он все-таки некоторые права, коими и воспользовался. Дежурный офицер получил все нужные указания. Семьи смогли пересечь заставу. Оружие все конфисковали, за исключением нескольких охотничьих ружей и небольших турецких сабель. Повозки никто не обыскивал, так и проследовали они вглубь земель российских, на новое свое поселение.

Селяне

По истечении месяца к ним присоединился ещё один большой обоз, состоящий из земляков. Они сразу же направились за ними, после того как узнали, что все у них обернулось удачно. Теперь численность этих семей составляла более двухсот человек. К осени они успели вырыть и вырубить с десяток землянок, чтобы перезимовать на новом месте. Всю зиму они валили лес, заготовляли брёвна, жгли пни, расчищали под будущие посевы территорию. Они работали, не покладая рук, жили сообща, но замкнуто. Весной вместе отгуляли свои праздники и свадьбы, а потом, согласно приказу, они разделились. Отныне одна большая семья жила в центральной России, другая на юге страны, а третья в далёкой земле сибирской.

Прошло больше полста лет. Эта диковинная народность не растворилась среди других, так и осталась независимой от прочих народов. Жен, если брали, только из своих племён, браки заранее оговаривали. Церковь была православная, но своя, вера тоже. И тайна оставалась своя, общая на всю народность. Все уже говорили на русском языке, но между собой всегда переговаривались на своем языке, непонятно на каком.

Пока это не мешало, потому что налоги и подати платили исправно, царю служили верой и правдой. Во всех прошедших войнах солдаты из любой такой семьи отличались храбростью и умением. Их первыми награждали георгиевскими крестами, именным холодным оружием.

Но вот наступили перемены. Японская война, потом первая мировая. Великая Октябрьская Революция перевернула весь сложившийся издавна уклад. Гражданская война раскидала не только людей, но и устои. В данной народности наступил раскол. Молодое поколение «ушло» в революцию. Пожилые люди, как это было принято, поддерживали монархию, которую уже утопили в крови. Наступил тяжелый период. В стране был страшный голод, отряды продразверстки разъехались по всем богатым краям. Побывали они и в данном поселке. Там ещё насчитывалось свыше двухсот дворов, но многие дома стояли пустые. Когда-то тут жили крестьяне, умелые землепашцы, практичные торговцы, смелые охотники. Отряд прибыл и исчез. То же самое случилось и со многими другими заготовителями. Потом прибыли каратели. Это были выходцы из Азии, которые беспрекословно слушали своих командиров. Они забрали все, что смогли найти. Десяток жителей согнали в деревянную церковь, заперли там двери и подожгли. Село тоже хотели спалить, но руки не дошли. Обоз покинул посёлок и скрылся за поворотом. На первой ночевке всех часовых перерезали. Пленённых карателей ещё живыми всех посадили на кол. Так и оставили вдоль дороги. Кричали те долго, исходили кровью, но никто из нападавших селян не вернулся, не помог.

Так поселок опустел и многие годы считался заброшенным. Потом туда вернулись какие-то люди, стали жить, как и прежде, то есть немного замкнуто, как-то на отшибе.

Да. Забыл сказать, была у них общая тайна. Вместе со скарбом вывезли они с родины два гроба. Остатки тел своего господина с женой. Похоронили их на освещенной земле в чужом фамильном склепе. За это было дорого заплачено отдельно. Обряд провели, как положено, правда, слег потом священник, в болезни помер, ну, и земля ему пухом.

Господарь

Казалось бы, имея благие помыслы и высокие цели, можно достичь всего желаемого. Знатный, цветущий некогда край стал опасным и суровым для проживания простых людей. Усиливалось турецкое влияние, многие богатые фамилии склонили головы в низком поклоне перед босфорским владыкой, перед Великой Портой. Несколько, так называемых, «турецких» войн с крестоносцами закончились победами турок под Варной в 1444 году и в Сербии на Косовом поле в 1448 году. Был смещен прежний правитель Янош Хуньдияр. Но не это угнетало жителей страны, ибо многочисленная нечисть выползала из тёмных мест, и некому было противостоять им достойно с оружием в руках.

Вельможа сидит за дубовым столом. Перед ним письмо из самого Рима. Римский папа через своего верного легата направил это послание на данные спорные территории. Уже который год ведут войну объединенные силы местных правителей со злом, но не видно конца этим событиям. Дороги застолблены острыми кольями, на которых мучаются те, до кого коснулась печать зла. Медленно умирали приверженцы тёмных сил. И как их следовало бы правильно назвать? Живые мертвецы, что питаются соками людей. Вурдалаки. Упыри, что тайком, по ночам крадут младенцев у спящих матерей. Не важно, какой вере принадлежали они раньше, ныне это всё силы армии сатаны, не иначе. Вельможа понимал, что ничего больше сделать не в силах. Папа Римский шлёт свое наивысочайшее благословение на дальнейшую борьбу. Тех монахов, что прибыли раньше, нашли в трактире мёртвыми. Не помогли им ни святая вода, ни освященные кресты и хоругви. Их всех потом пришлось сжечь, ибо трупы стали возвращаться по ночам.

Особенно сопротивлялись злу местные племена, имели они некоторую особенность, я бы сказал, избранность. Обладали невиданной доколе силой, потому что могли брать у животных некоторые их способности. В схватке они были беспощадными и ловко секли головы врагам, к нечисти относились с некоторым пренебрежением. И самое главное, что они не были подвержены влиянию смертельного дыхания врага. Только мало осталось их, а следовало собрать новую армию, готовиться к будущему, последнему сражению.

Вельможа ещё раз приказал проверить выставленные на ночь караулы. Письмо бесполезной бумагой лежало на столе, всё было ясно и раньше, что помощь ждать не от кого, она не придёт. Огромный отряд польских католиков вернулся на родину, они долго грабили турецких чиновников, теперь ушли на долгую зимовку, в Краков. С ними собрался в путь сборный отряд украинских казаков. Они на своих небольших лодках плавнями добирались до турецких городов, освобождали рабов, чинили смерть лютую всем, кого сумели настичь. Потом долго уходили от регулярных войск и даже прятались в Закарпатье. Затем нанимались за польское золото в другие походы, а теперь зимовать возвращались к себе. Вояки справные, но ничем их заманить не получится. Платить славянам вельможе было сегодня нечем. Всё серебро ушло или на налоги, или на литьё пуль, от которых гибли упыри.

Молдавский князь Штефан тогда помогал Владу. Он незамедлительно собрал воинов и объединился с ещё одним королевским капитаном, сразу выступил в путь. Удалось привести только 4000 человек.

То, что впереди будет последнее сражение, вельможа не сомневался. Он распорядился подтянуть остатки людских резервов за стены нескольких крепостей. Туда же несколько последних месяцев собирали фураж для лошадей и припасы для небольшой армии.

Упырями командовал его дальний родственник Басараб, который раньше попал в засаду и был испорчен этим злом раз и навсегда.

Уже тогда молдавский князь Штефан оставил Владу 200 телохранителей. Слуги всюду сопровождали его и в моменты приступа надевали на него ошейник с цепью. Он сам отдал такое распоряжение. Они также кормили его живой плотью. Животных он рвал на куски, а затем успокаивался, и уже утром от этого не оставалась даже воспоминания.

Так и случилось, вельможа выиграл сражение, остановил врага, разя всех упырей свинцом, серебром и солью. Особенно ценил он смерть упырей, посаженных на кол. Впрочем, чаще всего им просто протыкали сердце. Только сам не уберегся, ранил его в схватке бывший родственник, или специально сделал он эту процедуру, потомки так и не поймут. Короче, благодаря своим новым, упыревским способностям он смог одолеть вражескую армию, извести её полностью.

* * *

Когда лекарь увидел гноящуюся рану, то сразу обработал её горячим вином и наложил повязку из лечебных трав. Так делали всегда, за исключением трудных случаев. Обычно легкие раны затягивались сразу, процесс протекал быстро. Тут след от укуса затягиваться совсем не желал. Наступил момент, когда присутствующие поняли, что князь серьёзно болен. У него начались приступы помешательства, но он поднимал своих людей в атаку, и они здорово били тогда врага. Именно тогда и были освобождены и очищены многие поселки от скверны. Князь как бы торопился выполнить своё главное предназначение, победить зло, пока оно не завладело им полностью.

Священная католическая церковь признала заслуги князя, но ничем помочь, как и прежде, не могла. Меняющийся облик вельможи вызывал ужас у слуг, его вязали на ночь сыромятными ремнями, сажали на серебряную цепь, но ничего не помогало. Вельможа сам изъявил свою волю, он должен быть последним в этой веренице событий, остальные будут жить своей жизнью.

И вот однажды его сердце остановилось. Решили, что свершилось, отмучался. В ту пору люди уже научились различать упырей, они по разному боролись с ними, чаще предавали их огню, чтобы ветер уносил всю золу прочь. Люди считали, что если не трогать такого вампира, то его спячка когда-нибудь закончится, и тот вернётся, вершить свои злодеяния. Тяжело было решиться на это. Князя уложили в полной боевой амуниции в гроб, сверху уложили папский крест. И провели прощальную панихиду над усопшим. Ночью там, где находились приглашенные женщины – плакальщицы, послышался страшный рык. Оттуда стали звать на помощь. Быстро прибыл караул, но из живых спасти не удалось никого. Оказалось, что князь стал вампиром, который временно впал в спячку. Поняв это, верный оруженосец проткнул тело государя осиновым колом, вбив его тяжелым молотом сквозь доспехи. Все этому были рады, упырей никто не любит. Предложили ещё отрубить голову, как это часто делали. Но подумали и не стали.

Супруга тоже была ими похоронена. Имелось некоторое подозрение в её меняющемся на глазах поведении. Похоронили их в семейном склепе, в старом родовом имении. Говорят, что когда во время похорон решили осмотреть тело князя, то оно оказалось нетленным, его словно льдом сковало. Поверхность была пропитана маслом, словно елеем. Это уже тогда показалось странным, ведь в него никто не вводил никаких препаратов, не бальзамировал, не препарировал.

Когда прибыли монахи – францисканцы, то всюду учинили обыск. Спустились в склеп, но в усыпальнице гроб обнаружили пустым. Все личные вещи и документы тоже были похищены или спрятаны неизвестными лицами. Поговаривают, что на тот момент из 200 бывших телохранителей в живых осталось только человек десять – двадцать. Это были преданные люди, они когда-то клялись в верности князю.

Итак, папскую буллу монахи не нашли, старых слуг они тоже не обнаружили. Наследник князя счел нужным избавится от плохих воспоминаний в народе о своём отце. Он всячески помогал папскому легату, но безуспешно. Пользы от этого не было никакой.

Несколько сот лет неспокойной жизни обернулись новой турецкой войной. На этот раз Россия противостояла османскому нашествию. Но по-прежнему разоряли земли, уводились в полон люди турецкими янычарами. Тогда тронулись с места потомки селян. Огромным обозом шли в чужие края, с оружием в руках, вершили свой правый суд в пути. Как острая сабля прошли они все эти неспокойные территории, пока не вступили на российскую землю.