Читать книгу Кузница небесная, Сталь земная - Игорь Александрович Боженов - Страница 1

Глава I. Там, где всё началось

Древо Познания… Господь Бог создал его, как новый виток истории, технологию, способную подарить свет и тепло нуждающимся. Каждый шар раскаленной материи, растущий на ветвях нового создания Творца, нельзя было взять в руки, даже если бы на них были надеты прочные перчатки из кожи кабана. Такие, какими пользуются кузнецы, высоко в горах.

Но человек был слеп. Увлеченный рассказами о могуществе, он способен лишь разрушать, влекомый силой убеждения своих врагов. Однажды человек взял плод себе.

Вне себя от радости, запел владыка демонов Иуриил. Великое счастье и великое горе принесли себе люди, ведомые подсказкой змея-искусителя. Теперь они могли сделать всё что угодно с новым даром, который им не принадлежит. Ощущение собственной уникальности стало гимном человечества, и ничтожные сыны своего отца поклонились тому, кто украл Дар, окрещенный глупым сравнением с плодом садового дерева. Адам стал царем Ойкумены, всего известного мира и равновесия, ибо владеющий умами – владеет всем.

Царь поместил «яблоко» в специальный, погруженный в воду сосуд, где его тепло испаряло влагу, позволяя работать машинам, поражающим воображение. Пар заводил механизмы, и по медным трубам пускался вперед, распространяясь на весь город. Мельницы, кузни, бани и мастерские – одна вещь обеспечила всё. Золотой Век начался у людей, населявших Эдем – город на Востоке. Казалось, что божественное благословение не стоило терпения и отказа от тех благ, что принес им новый огонь…

Ликование было недолгим. Царь, пользуясь взлетом науки, совершал всё новые поступки, несообразные с долгом правителя. Власть ослепляла его, приближая логичный конец.

Однажды днем Адам, в сопровождении множества людей из своей свиты, прогуливался вдоль роскошных садов, поддерживаемых системой горячих источников. Стояло полное безветрие, и ничто не предвещало беды.

Иуриил знал, что лишенный благословения будет ему рабом. Пока царь прогуливался в саду, владыка демонов забрал Дар, намереваясь на его основе создать нечто, что погубит человека полностью. Слишком поздно царская стража попыталась остановить его. Иуриил разрушил подземный зал, похоронив под грудой камней не только чудесные машины, но и людей, что осмелились ему перечить. Могущественный приспешник зла вознесся, как ангел, и бросил окропленный кровью плод в Небеса. Оскверненный демонической сущностью, он буквально застыл у вершины Тверди, освещая всё ярким светом. Ослепленные, пали ниц Адам и его свита, корчась в муках от нестерпимого жара, так же, как и все его подданные. Иуриил разверз плод руками, отчего грохот грома разнесся вдоль всех сторон света, извергая проклятия роду человеческому, и сама земля не хотела принять его Тьму. Пытаясь заполнить ее, потемневший шар стал центром всего. Рушились дома и реки вышли из берегов, озера испарялись и наполняли туманом всё, что окружало человеческое царство. Земля будто плавилась, исторгая из своих глубин потоки расплавленной почвы и минералов, что скрыты в ее глубине. К небольшой части материи притягивались, будто нити, раскаленные потоки магмы, образуя вокруг гигантский шар из огня. Стало так жарко, что от царя и его прислуги остались лишь высушенные тела. Пепел пожарищ покрыл всё вокруг, оседая даже на животных… Древо Жизни усохло…

Гром стих лишь спустя несколько дней, при чем тишину предварил ужасный шум, сопровождаемый настоящим землетрясением. Рано утром, третьего дня от удара Иуриила, воздух взвыл, будто стая диких птиц, и на землю рухнул немыслимый шар из застывшей породы. Он блестел, словно сталь, и был так тяжел, что земля содрогнулась бессчетное число раз, когда он коснулся ее. Остатки выживших разбрелись кто куда, образуя разные народы. Среди них был и народ Ламитерии.

Иосграмон Интифан, VIII век от Падения Эдема

**********************************************

– Ты достал бегать по моим ногам! – мальчишка вскочил, в ярости швырнув по бегущей крысе кипу старых бумажек, исписанных грубыми чернилами на каракули. Он только учился писать, хотя читал несколько лет, и любимой его книгой было учение Интифана, написанное так давно, что пыль на чернилах уже стала их частью. Тщетно, но с глубоким старанием, ученик пытался перенести на свой личный пергамент из телячьей кожи увиденный там символ. Но вместо нужного, у него всегда получались кривые линии. Хорошо, что кусок воска всегда может стереть сажный карандаш. Он бросился в угол амбара остатком карандаша, надеясь, что мелкое существо больше не выйдет. Мальчик ошибался.

Со странным похрюкиванием, скрипуче и протяжно, из темного угла, где сходятся массивные, черные бревна, послышался смех и доставучее шипение. Можно было сказать, что это настоящая крыса, но, как известно, они не умеют разговаривать.

– Ты опять за своё, Аллендил. Сколько можно повторять, что это мы тут живем, а ты только гостишь. Иди к себе, и мы больше не станем докучать друг другу.

Мальчик вздохнул. Отложив в сторону пергамент, он встал на ноги, и огляделся. В амбаре становилось темно, из небольшого окошка под потолком он разглядел слабый свет звезды. Уже ночь.

– Извини, Турень. Я опять зачитался, и не заметил, что уже спускается ночь. Наверное, мне надо быть тебе благодарным, за то что выдернул из сонного состояния. Мне снова снилось падение…

– Ой, перестань. От тебя уже голова трещит.

В углу амбара снова зашевелилось. Не самая маленькая, и отнюдь не скромная крыса вышла на слабый свет из окна, и глаза-бусины засветились как крошечные звездочки.

– И сколько раз повторять. Я Турэм, а не Турень. Это слишком созвучно ругательству, и мне всё равно, что ты не выговариваешь некоторые звуки. У крысы тоже есть гордость.

Он забавно подпер лапами мохнатые бока, и смотрел своими звездочками прямо на мальчика, как бы призывая его к действию.

Тон Аллендила сменился на совершенно извиняющийся.

– Ну ладно, ладно. Хорошо. Я виноват. Сначала остался допоздна, помешал тебе вовремя заснуть, а потом еще и назвал чужим именем. Что мне сделать, чтобы ты не обиделся?

Крыса поводила усами, и нехотя опустилась на четыре лапы.

– Принеси сыр. Тот, который делает твой дед из козьего молока. Только в этот раз не попадись ему, пожалуйста, иначе он догадается, кто проживает в его амбаре.

Мальчик кивнул и вышел на улицу. Легкий ветерок трепал его волосы, донося до носа ароматы луговых трав. Изредка их перебивал другой, резкий и немного неприятный запах сожженного масла, дегтя и серы, которую использовали в кузнице. Горящий уголь, используемый для разных целей, выделял огромное количество дыма, и большая каменная труба кузницы выплевывала его, будто жерло вулкана. Аллендил легонько споткнулся о камень, и приложился руками об жердочки забора. Чертыхнувшись, и в ту же секунду застыдив себя за это, он со второй попытки перемахнул через изгородь, и оказался в подворье кузни, где дед снова ругался с гномами.

– Ты что уже, совсем слепой, развалина эдемского сада? Ты не видишь, что здесь нужно делать зазубрины в другую сторону? Автоматика не будет работать, если выстрелить с такого арбалета. Под натяжением, его цепь просто сорвется, и долбанет по твоей тупой башке.

Громкий вздох удивил даже мальчика, привычного к подобным разговорам по вечерам.

– Опять. Одно и то же, Турин, сколько можно! Я просто размещу механизм заряда с другой стороны, и всё будет работать так же, но через другой угол, по обратной дуге.

Аллендил готов был поклясться, что услышал медвежье рычание.

– Возьми тебя Иуриил, чертов упрямец! По другой дуге сила натяжения меньше, и чаще случаются осечки при перезарядке. Арбалет приходится взводить вручную, а за это время любой наемник может получить алебардой по голове. А может и того хуже. Лучше переделать, пока не поздно. Кроме этого арбалета у нас нет заказов на ближайшую неделю. Сделаем как следует, и останется только разобрать его по винтикам для подмастерьев, и дать материал на десяток таких же. Больше ничего не нужно.

Даже в спустившейся темноте было видно, как дедушка изменился в лице.

– Не смей даже упоминать при мне это мерзкое имя. Ты прекрасно знаешь мое отношение к вере моих предков.

– Чушь, Арендиил. Без обид. Мир рухнул не потому, что какой-то полоумный могущественный полубог съехал с катушек. Это просто оправдание, для тех, кто не хочет признавать ответственность своих предков. Вот я готов признать, что если бы двести лет назад мой отец не влез в ту местную войну между гномами, я не оказался бы здесь, вместо роскошных чертогов в горах Идумеи. Вот и теперь, ваши банны собачатся между собой, не желая просто поделить сферы влияния. В итоге страдаем мы. Все мы, обычные жители Ламитерии и окрестных мест. А каждый из них считает себя достойным короны.

– Ты прекрасно знаешь, Турин, мое мнение по этому вопросу. Менять «дугу» – бессмысленно, а что касается престолонаследования – меня это не касается. Хоть я и считаю, что короны достоин только один….

– Наверное я, дедушка! – Аллендил неожиданно для присутствующих выбежал из кустов, и бросился на ноги крупного, хорошо сложенного мужчины явно преклонных лет. Кузнец потрепал его по голове.

– Конечно! Какие могут быть сомнения! – улыбаясь, кузнец водрузил на плечи внука, вместо тяжелого фартука. Турин тоже заметно смягчился, и убрал арбалет в заготовки. Аллендил спросил:

– А кто сейчас наш король, дедушка? Ни в одной книге, хотя я рано научился читать, я не встречал о нем упоминания.

Арендиил глубоко вздохнул. Даже Турин исподлобья взглянул на него, ожидая, что он скажет.

– Трон пустует уже несколько веков, дитя. Король у нас есть, но он назначается советом лордов и баннов раз в поколение, путем выбора из феодальных семей. Назначенный королем выполняет его функции, но проживает в своих родовых землях. Никто не дерзнул занять место короля, с тех самых пор, как Бертольд II привел нас сюда из земель Эдема. В Ламитерии, Аусгрелии, Драмстанге, Нойфшире и Прайсфарте после его смерти нет короля. Король существует лишь в Аматерии, но по слухам его сыновья не очень пригодны править… Банны каждой из земель выбирают лорда, который обязан верой и правдой охранять интересы своей области. Проблема в том, что в их защите многие заходят слишком далеко…

– А каким был Бертольд II? Я слышал, что в честь него построен памятник в столице Ламитерии, Лайонте. Там он, с огромным мечом, стоит в центре площади, взирая на него с высоты.

– Верно. Позже я расскажу тебе. А сейчас уже пора спать! – Арендиил спустил ребенка со своей шеи, и повернулся к гному. – У нас с Турином еще много работы.

********************************************************************************

На следующее утро Аллендил вприпрыжку бежал на кухню. Дед еще спал после ночной работы, и можно было легко взять сыр для своего маленького друга. Мальчик был уверен, что если бы спросил об этом, дедушка наверняка дал бы ему круг ароматного, слегка соленого сыра, который они покупают на рынке каждую неделю. Но сказать ему правду было нельзя – так он обещал Туреню. Он подошел к большому дубовому столу, протянул руку к тарелке…

С улицы послышалось лошадиное ржание. От неожиданности Аллендил отпрянул от стола, едва не споткнувшись о скамейку позади. Отряхнувшись и выйдя в сени, он протянул руку к двери. Сильный захват заставил его остановиться.

– Дедушка?! Ты уже не спишь? – мальчик отдернул руку, будто и не собирался ничего открывать.

– Не сплю. – строгий голос Арендиила напугал внука, но это было неважно. Утром, в последний день недели, кузнец обычно не ждал гостей. Это день отдыха и расслабления, планирования новых дел на следующую неделю, и иногда походов на охоту. Все знают, что ремесленники отдыхают в это время. Значит снаружи были не местные.

Мягко отодвинув внука, Арендиил приоткрыл тяжелую дверь, сбросив засов. Двор был заполнен всадниками, некоторые из них вышли из седел, но основная часть осталась сидеть на лошадях. Кузнец вышел наружу.

– Кто вы, и кто вам нужен?

Ржание прокатилось по двору снова, и гнетущее молчание опустилось на подворье, как погребальный саван.

Аллендил выглянул в окно. Крупный, словно небольшая гора, его дед кузнец стоял около горна, опираясь на холодную наковальню мощными руками. К нему приблизилось двое неизвестных, которые явно что-то пытались объяснить. Один активно жестикулировал, что явно не понравилось кузнецу, и он прервал его коротким движением руки.

– Хватит. Я дал свой ответ. Военные заказы меня не интересуют, тем более если они из других областей. Для своей я делаю достаточно в уплату налогов, а остальное мне не интересно.

Послышался сдавленный, хриплый голос одного из всадников стоящего позади, близко к выездным воротам.

– Берегись, старик. Берегись, ведь никогда не знаешь, каким будет твоё следующее утро. Хай-а-а, поехали отсюда!

Всадники послушно развернулись, и по одному выехали за пределы кузнечного двора. Пешие солдаты так же вскочили в седла и пустились прочь за своими товарищами. Арендиил громко и шумно выдохнул, как самый настоящий кузнечный горн.

– Хватит прятаться, мой непутёвый внук. Выходи. Ты ведь абсолютно точно подглядывал?

С виноватым видом, открывая тяжелую дверь, Аллендил немного остановился в проходе. Дедушка смотрел на него строгим, но смешливым взглядом.

– Всё-то тебе надо знать. Каждый раз одно и то же. Испугался, поди?

Поняв, что на него никто не сердится по-настоящему, мальчик вприпрыжку подскочил к кузнецу.

– Что они хотели, дедушка?

Суровый взгляд Арендиила казался слегка печальным. Возможно, ему не давала покоя высказанная будто походя угроза, а может быть, он считал, что необходимо было ответить более спокойно, в это крайне неспокойное время. После секундной задержки, он неожиданно подхватил на руки внука, и легко подбросил его в воздух, поймав под плечи.

– Ничего. Ничего такого, что было бы тебе интересно. Очевидно, им не понравилась цена за мои работы, и они хотели ее урезать. Не думай об этом, чепуха.

– У нас и без того хватает работы, чтобы дожить до зимы, да? Мы ведь действительно не уедем отсюда?

Арендиил снисходительно улыбнулся.

– Действительно не уедем. Теперь беги, мне пора приниматься за работу над заказом.

Спущенный на землю, Аллендил смерил его подозрительным взглядом.

– Но ведь сегодня выходной. Обычно ты весь день отдыхаешь, к вечеру идешь к реке, чтобы рано утром побыть на рыбной ловле, а затем приступаешь к новой работе на неделю? Разве что-то изменилось сегодня утром?

***********************************************

Мой резной трон. Огромный тронный зал, в котором нет места от украшений и яств. Откуда у меня взялась привычка вести пиры здесь? Я уже и не помню…

Тридцать лет назад в этом месте, мой отец умирал на троне. Лишь сухой, состарившейся рукой, он благословил корону для меня, чтобы, наконец, упокоиться в мире. Теперь на нем умираю и я.

Моя страна мала, но лишь я несу ответ за то, как жили в ней люди. И под конец жизни мне горько осознавать, какие ошибки я совершил в прошлом.

– Ваше Величество…

Передо мной благородный рыцарь из рода Доенов. Он никогда не покидает меня. Вот и сегодня, с раннего утра, я уже вижу его во дворце. Тяжелые доспехи тяготят его старость, но седая борода благородна, как горный снег. Опершись на одно колено, он опустил голову и ждет ответа, словно верный пес, ожидающий руки хозяина. Скорее всего, мой младший сын снова что-то натворил. Как же надоело постоянно одергивать его, ведь у меня нет столько сил.

– Ваше Величество, скоро прибудут гости. Принц снова отнимает у собак еду, и носится с ней по подворью. Нужно придумать что-то, иначе кухарок он скоро просто изведет,… простите.

И вот опять. Я слушаю это уже не первый год. Мой старший сын постоянно дурачится, ради шутки крадет собачью еду, и вообще недостоин быть принцем. Но моя отцовская любовь холит и лелеет его, пытаясь заменить мать, но это бесплодный труд. Придворный лекарь сказал свое слово в самом начале, и оно прозвучало, как негласный смертный приговор.

«Ваш ребенок никогда не будет полноценным, Ваше Величество».

Рождение младшего сына так и не смогло утешить до конца мое ноющее сердце. Когда умерла их мать, я рвал на себе волосы, но ничего не мог сделать. У меня было двое детей, но ни одному из них я не доверил бы управление страной. Я бы не смог. И в сегодняшний день, когда младшему исполняется двести полнолуний, он мог бы занять трон, как и я в свое время. Но он слишком зациклен на себе, чтобы в один прекрасный день взвалить на себя заботы о целом государстве. Старшему минуло триста лун несколько дней назад, но развитием он отстает от младшего. Тяжелые мысли одолевают меня…

– Ваше Величество, разрешите воздать Вам приветствие.

Передо мной граф Трума. Известно, что никто лучше него не пилотирует паровой дромон, и вообще он – крайне одаренный чародей. Граф изобрел внутренние полости в гигантских стенах, что окружают нашу столицу, и кроме того, предпринял все, чтобы помочь лекарю в его изысканиях. Он пытался излечить старшего принца, когда все давно поставили на нем клеймо.

Чародеи – отдельная «каста» в моем государстве. Я никогда не притеснял их, но и не давал особых привилегий. Они умеют терпеть и добиваться своего, когда хотят, но моя власть была непоколебимой в глазах главного чародея. Он ровесник моего отца, и лишь магия поддерживает в нем жизнь так долго. Источник жизни, что находится под дворцом – даровал магию и происходящую от нее технологию для всех, кто живет в Аматерии. Но лишь немногие из людей способны впитать эту силу в себя, став чародеем, элитарным служителем королей, который навсегда будет изгнан для мира, но войдет в ближайшую свиту монарха. Если организм будущего чародея принимает в себя силу после ритуала, энергия кристалла наполняет его, образуя татуировку на груди. Область сердца окружается округлой дорожкой, выжигаемой синим пламенем, и в запечатанном состоянии силы мага ограждены от мира. Они заполняют всю нутро чародея с момента его становления и завершения ритуала. Но как только он рушит печать, видоизмененная кристаллом душа мага приобретает истинную форму. Она разнится от чародея к чародею, у графа Трума – это огненный крылатый нетопырь.

Теперь же не скажешь, что он похож на такое существо. Только длинные рассеченные полы парадного пальто похожи на сложенные крылья, а улыбка тонких губ аристократично снисходительна. Даже когда он стоит перед королем…

– Ты пришел, граф. Присядь за любой стол, бери любую пищу. Мне трудно говорить, но сегодня праздник для нас. День рождения моего сына.

Граф коротко, искренне поклонился, и отправился за ближайший стол. Прекрасный день. Я слышу, как за окнами поют синицы.

**********************************************

За квадратным дубовым столом, заваленным со всех сторон кипами бумаг, пожелтевших от времени и довольно свежих, отпечатанных оттиском, сидел главный чародей Моралис. Он снова смотрел отчет об активности кристалла. Она неумолимо падала год за годом, и сейчас достигла минимума за несколько десятилетий. Снабжающий энергией всю столицу Аматерии, кристалл в любой момент мог распасться в прах. Этого нельзя было допустить.

Кристаллы материи зародились в момент создания мира, из остатков Первозданного. Выделяемую энергию разумные расы со временем научились использовать в своих целях, расшифровав информацию о законах мира, заложенную внутри. Физические, химические, биологические законы и секреты позволили создать новый мир, руководствуясь предоставленным технологическим прорывом. Первый Чародей впервые применил пар в механизмах пять тысяч лун назад, и с того момента развитие шагнуло далеко вперед. Паровые дроны, использующие энергию сжатого водяного пара для своего коленчатого механизма с возвратной шестерней, стрелковое оружие на основе образования испарений из кристальной жидкости, и многое, многое другое. Жидкостный пар необходим и чародеям, для сотворения стихийной магии и управления своими силами, приобретенными после Ритуала. Каждый из них способен принять обновленную форму, активировав татуировку на груди, но это действие сокращает продолжительность биологической жизни, расходуя запечатанную в сердце чародея энергию. Применение заклинаний – гораздо более безопасный способ, но для этого необходимо иметь при себе ампулы с кристальным веществом. После первых веков, в Аматерии давно придуманы приспособления, облегчающие процесс чародейства, боевые перчатки оказались прорывом для всех колдующих. Зарядив в такие перчатки до 10 ампул вещества, можно совершить десять заклинаний до перезарядки. Перчатки преобразовывают залитую в ампулы жидкость в пар, чтобы его мог применить маг, наложив свою собственную силу через руки. В процессе испарения, маг успевает сформировать нужный элемент своей силой, и направляет его в пар, который формирует стихийную материю, такую как огонь или вода. Кристальная жидкость немного «разрежена» водой, чтобы от воздействия реакции, она испарилась, и своим паром вытолкнула пустую ампулу наружу. Когда чародей колдует, со стороны кажется, что ампулы вылетают, как гильзы гномьего оружия.

Чародей задумался. Гномы были расой старшей, но в развитии отставали от Аматерии. Их королевство Дурмодар, находящееся далеко на востоке, за горами, было окружено Драконьими скалами, и высеченное, словно из гранита, росло и развивалось до того, как люди заполучили первый Кристалл. Гномы превосходно овладели механикой и без помощи наследия древнего мира, они первыми заметили закономерности и разработали множество ухищрений для того, что заставить работать свои изобретения, направленные как на улучшение своей суровой, опасной жизни, так и на военные цели. Добывая руду, они обнаружили залежи интересных материалов, необходимых для создания все новых и новых средств техники. Мельхиор, серебро, золото, железо, олово, медь, неизвестный никому кроме них титанит и серный кварц, необходимый для фокусировки световых лучей, и закупаемый чародеями втридорога – все это позволяло гномам держаться если не наравне, то хотя бы не уходить в небытие в сравнении с Аматерией. Несколько веков назад, и даже понятие века – целиком гномье изобретение, они изобрели нечто, повергшее в шок чародеев и рыцарей – стальные трубки, изрыгающие пламя. Вместо утонченных паровых пушек, использующих силу давления водяного пара, гномы приручили взрывную силу серно-селитровой смеси, с примесью угля. Маги назвали ее порохом, хотя гномы предпочитали свое – думтула, что с их языка значит «огонь королей».

Многие тогда ждали войны. Ждали, пока грубая технология столкнется с утонченной культурой и магией. Но ничего не произошло. Правитель гномов, король Думатар, бросил все силы на борьбу с естественным врагом, обитающим в глубинах горных пещер, и способствовал налаживанию торговых отношений, вкупе с обменом опытом.

В дверь постучали.

– Войдите.

В комнату вошли двое, скрытые под капюшонами. Боевые наручи выдавали в них чародеев, как и вышитые узоры на одежде, неестественные, блеклые глаза – знак воздействия кристалла.

– Главный чародей?

– В чем дело? Кто вы, я не помню вас при дворе?

– Мы пришли за принцем Лютисом. По приказу совета и согласию короля, он должен быть отдан нам.

– Повторяю свой вопрос. Кто «мы», и откуда вы пришли?

Дверь резко отворилась, задыхаясь, в комнату ввалился посыльный.

– Господин главный чародей!! Беда! Ворота в тронный зал забаррикадировали изнутри, и оттуда слышны звуки битвы! Старый король в опасности!