Читать книгу Легенда о Феофане - Игорь Анатольевич Кузин - Страница 2

И вот уж шестнадцать Феофану Кхуясичу.

В Зимбабве застой, на улицах хаос,

Решают родители езжать из страны,

Чтоб сын ихий рос без наркоты.

И выбор их пал на Русь, на Сибирь,

Чтоб вырос здоровым их богатырь.

Мечта их сбылась, он здоровый как лось,

Работает он в ООО «Агрохвост».

Он валит деревья в российской тайге,

Ебало все в шрамах и сажень в плече,

Здоровый детина, еще и боец,

Три дня он на самбо ходил, молодец!

Пизды получал постоянно он в клубе,

Не раз свои зубы выплевывал в клумбы.

И вот надоело ему быть терпилой,

Стал он качаться, злобный детина.

На самбо пошел, записался в спортклуб,

Думал, научат защите вот тут.

Но он просчитался, всего, что достиг —

Два шага в татами, а дальше тупик.

Против него злобный противник

Прием сделал классный, погас и рубильник,

Когда оклемался – прошло аж три дня,

Понял что эта борьба – все хуйня.

– Папа-китаец, поклонник Ван Дамма,

Скорей научи меня бить по ебалу!

И папа помог, научил бедолагу,

Как быть суперсильным и славным воякой.

– Ты в Халка, сынок, превратись, если смозешь,

Тогда всем пизда, и плюнь им всем в розу!

– Ебать ты дебил, папаша Кхуясик,

Как можно Халком стать, мне не подскажешь?

Мама, зачем на него ты смотрела?

Неужто же не было больше те дела,

Как с китаёзом ебаться в кровати?

Лучше б был негром я, как и твой батя.

– Ты, сын, охуел? – воскликнула Ирма. —

Я папу люблю, хоть он и дебильный!

Включи интернет, введи «оборона» —

Вот там и учись, как драться с народом.

Послушал он мать и стал заниматься,

И вот через месяц его уж боятся,

Руками он машет, как юный Ван Дамм,

И непобедим стал, как Джеки Чан.

Здоровый детина, в плечах уж сажень,

Не может спокойно он встать на ступень

Своего дома, как вдруг ни возьмись —

Кругом одни бабы, куда ни гляди.

И так вот еще пятилетка прошла.

В поселке порядок, не ходит шпана,

Кхуясича все боятся мерзавцы,

Он добрый и сильный, ебало все в шрамах.

Зато на хую его всегда бабы —

Ровесницы, старые и молодые.

Любят страшилу, любят за силу.

Сила его не только в руках,

Силен его поршень и яйца с кулак!

Пришла к нему как-то бабушка Нюра:

– Внучок Феофан, порадуй бабулю!

Бабуля была ему не родная.

Старушка – обычный кондуктор трамвая.

– Я овдовела уж как десять лет,

Любовником стал моим огурец.

Однажды, на даче парник поливая,

Споткнулась о камни, что пленку держали,

Упала я в грядку, а этот проказник

Залез под трусы, и начался праздник.

Без мужа тогда я год как была,

От овоща вмиг уплыла голова,

С тех пор не нужён ни один мне мужик,

Овощ использую – и скушаю вмиг.

И наебуся, и подлечуся,

Овощ богат же на витамин.

К тебе я пришла по совету Людмилы,

Ее ты, можт, помнишь, сношал прямо в лифте?

Она вся в восторге, и мне подсказала,

Мол, Нюра, попробуй ты хер Феофана!

И Феофан не оставил бабулю,

Взял ее в руки, и в поцелуе

Всунул в ее пышный рот свой язык,

Руками же смело в трусы к ней проник.

И повалились они у кровати,

Страстно одежду раскинув по хате,

Грубо меж булок он ей засадил,

Та завизжала. Он в ней заходил

Поршнем своим он ее, что буравил.

Бабка орала, он темпа не сбавил.

В общем, порадовал он ту старушку,

Бабка в подарок ему свою двушку

На раз подписала и со словами

«Чао, герой мой!» – в свой дом ковыляла.

Наведалась как-то Прасковья глухая:

– Всади, что ль, и мне, я, чай, не кривая.

Агафья к нему вместе с мужем ходила:

– Хочу, чтоб вдвоем меня драли красиво!

Зухра, Гюльчатай, Фаина, Динара —

Восточные, страстные, пылкие дамы!

Им тоже охота, они тоже люди.

И их Феофан не обидел ни разу.

Крепыш Феофан вел свой дневник,

Каждую встречу писал он на лист.

«Сорок седьмая – ушастая баба,

Имя не помню, но трахалась ладно.

Тридцать девятая – Светка-аптекарь,

Словно ходячий худой лист фанеры.

Ни сисек, ни звука, лежала, как куст.

Такую второй раз не стану я дуть.

Сто восемнадцать – рыжая Людка,

В лифте я пробовал ту проститутку.

Сто двадцать семь – бабушка Нюра,

Хату в подарок мне запиндюрив,

Стала за это моим частым гостем —

Сто сорок один, сто сорок восемь».