Читать книгу Восток Ленинградской области 2030 год. Мир Чагрина. Ненаучная фантастика - Игорь Андреевич Филиппов - Страница 11

1. Нина Кирилловна, моя тёща, трижды очень серьёзно блуждала в окрестностях нашей деревни. Два раза в одиночку, один – в группе.

В середине 80-х лет прошлого века три человека из нашей деревни решили пойти за грибами. В состав группы входили пожилые женщины, знавшие друг друга с детства: моя любимая тёща Нина Кирилловна, её троюродная сестра Людмила Алексеевна и их подруга Вера Ивановна. В одно прекрасное утро конца лета они переправились на левый берег Паши, захватив корзинки, грибные ножички, немного еды, воды и компас.

Вдоль реки проходил лесной просёлок из деревни Колголемо к уже несуществующей деревне Сязнеге. Просёлок то приближался к реке, то отдалялся от неё; эти расстояния изменялись от 200 метров до 1 километра. Однако, даже с расстояния в 1 километр, если прислушаться, можно различить звуки нашей деревни, стук топора, треск бензопилы, громкий разговор, смех и крики на реке, урчание лодочных моторов и шум мчащихся по шоссе автомашин.

Женщины, перебравшись в лодке через реку у начала хорошо нахоженной ими тропы, ведущей на просёлок, спокойно пошли по тропе, обсуждая злободневные для них темы. Вышли на просёлок у моста через весело журчащий ручей, и пошли в сторону несуществующей деревни Сязнеги, собирая грибы с обеих сторон просёлка. Корзинки постепенно наполнялись грибами. Подустав, присели отдохнуть и перекусить на высоком месте, где лет 10 – 15 назад краеведы официально и безрезультатно вели раскопки в поисках могилы Рюрика. Беседуя, подруги пытались представить, как люди жили в те времена, каков был облик Рюрика, где же всё-таки он захоронен.

В это время они одновременно услышали почти человеческий «плач» скрипучего дерева, также одновременно вздрогнули и стали рассказывать друг другу поверья, согласно которым в скрипучих деревьях таились и плакали души замученных когда-то людей.

Потом, вспоминая этот эпизод, женщины в один голос говорили о появившемся у них «осознании этого места». На мои вопросы объяснить подробнее, они только улыбались, пожимая плечами, совершенно не умея или не желая раскрывать своё понимание этого «осознания»…

Порассуждав на интересную древне-историческую тему, подруги тронулись к дому. Перед началом движения решили взглянуть на компас, хотя обратный путь и так был им прекрасно известен. Каково же было их удивление, когда они увидели, что стрелка компаса не может замереть в привычном направлении на север. Она заметно дрожала и отклонялась то вправо, то влево. Иногда эти отклонения достигали 90 градусов относительно северного направления. Почти сразу и одновременно женщины ощутили чувство необоснованной тревоги, даже страха. Им захотелось как можно быстрее вернуться домой. Обратный путь по просёлку показался им «слишком» длинным; по какой-то непонятной причине, не заметив мостика (позже они говорили в один голос, что его не было вовсе!), они прошли поворот на тропу к реке и потопали к деревне Колголемо, до которой от поворота было чуть более трёх километров. Пройдя два километра, они вышли на обширные Колголемские луга, увидели высокие деревья кладбища, поняли, что «слегка» промахнулись, и решили вернуться. К тому времени они прошли от лодки расстояние около 10 – 11 километров. Еда у них кончилась, воды тоже не было. Почему они не набрали воды из многочисленных ручьёв, пересекающих просёлок, позже объясняли, что в панике об этом и не подумали.

По пути назад они снова «промахнулись», не заметив свёртку и мост, и опять дотопали до раскопок, снова увидев которые, ещё больше запаниковали. Их эмоциональное напряжение достигло предела. Каждая женщина в таком возрасте имела какие-то заболевания, нуждалась в отдыхе, но волнение не давало им и минуты, чтобы просто присесть и хорошенько разобраться в ситуации.

Каково нам потом было их слушать, как они, пойдя снова от Сязнеги, опять «промахнулись» и пошли к Колголемо, решив всё-таки добраться до этой деревни. Однако на последней развилке просёлка повернули не направо, а налево, и, пройдя незнакомым путём, к вечеру вышли, наконец, к деревне Смелково. Весь путь их скитаний составил более тридцати километров!

В Смелково их переправили через реку в деревню Емское, где наш хороший знакомый егерь Владимир Истомин и его жена Катя накормили-напоили «блудниц» и позвонили по телефону (мобильников тогда и духу не было) в нашу деревню. Я ездил за ними, чтобы доставить домой, и прекрасно помню их состояние: заплаканные глаза, истощённые лица и дрожащие руки…

Для моей тёщи Нины Кирилловны это было первое из трёх серьёзных блужданий вблизи от нашей деревни.

…

2. Другие два случая её блуждания и счастливого избавления осенью 2003 года подробно описаны в моих книгах: «Полвека с английским сеттером», издательство «Нестор-История», СПб, 2017 год, а также в её дополненном и исправленном электронном варианте «Человек и Собака. Взаимная дрессировка», издательство ЛитРес, 2020 год.

В этих книгах я сделал упор на огромную помощь, которую оказала при поиске Нины Кирилловны наша любимица: английский сеттер Чемпион России Мирель-Линда II, записанная во ВПКОС (Всероссийской племенной книге охотничьего собаководства) под № 2334/94. Теперь же меня интересовало, как воспринимала тёща всё то, что происходило тогда с ней.

Нине Кирилловне, собирающей грибы и идущей путём, который ей был в подробностях знаком аж с 50-х лет прошлого столетия, вдруг показалось, что она слишком долго идёт по тропе, что тропа – какая-то нескончаемая, что местность вокруг – совсем ей незнакомая; у пожилой женщины тут же возникло чувство тревоги, даже страха. Продолжительность её блуждания составила около 12 часов, и это всего в 1,5 – 2 километрах от деревни.

…

3. Через несколько дней, в течение которых Нина Кирилловна приходила в себя, ей вдруг пришла в голову идея проверить, как же это её угораздило заблудиться в хорошо ей знакомом месте. Пошла проверять и… снова заблудилась там же. Из её рассказа выяснилось, что, пособирав клюкву на знакомом болоте, она опять слишком долго, «неправильно» долго шла по тропе, вернулась на болото, снова пошла к дому… и так несколько раз, пока совсем не стемнело. У неё опять возникло чувство сильной тревоги и страха. Идя дальше по отвалу осушительной канавы, как по единственному ориентиру в полной сентябрьской темноте, услышала «треск и плеск» огромного грузного тела, мчавшегося по канаве в её сторону. Кто-то промчался мимо, обдав тёщу брызгами и грязью, что ещё больше напугало старую женщину. Решив, что это кабан, хотела отбежать в сторону, но оступилась и свалилась в канаву, сразу за пробежавшим существом.

И снова продолжительность её блуждания составила около 12 часов.

…

4. В 90-е годы прошлого века три охотника с двумя легавыми собаками – английским сеттером и курцхааром – переправились на левый берег Паши напротив нашей деревни поохотиться на боровую дичь и за грибами. В составе были опытные охотники: два Владимира и автор этих строк. Все мы привычно хорошо ориентировались в лесу; был с собой и компас. А для меня эти места были знакомы издавна: я посещал их и весной на глухариных токах, и осенью, частенько охотясь со своими легашами по боровой дичи. Погода стояла осенне-золотая, устойчивая, о чём каждодневно сообщал барометр.

Безрезультатно преодолев два обширных клюквенных моховых болота, вышли к покатым холмам, покрытым хвойным лесом. На полянах и опушках краснела созревшая брусника со следами птичьих поклёвов. Собаки привычно мелькали впереди, старательно разыскивая выводки боровой дичи. Мы перестали разговаривать, чуть разошлись в стороны и сосредоточились. И тут обвально хлынул проливной дождь, который не переставал несколько часов подряд. Всё вокруг затянулось плотной мглой, про которую говорят, что света белого не видно.

Ориентировка на местности стала невозможной. Я достал свой, проверенный много раз, компас. К нашему удивлению, стрелка компаса дрожала, каждую секунду изменяя направление. Пошли наугад, совместными усилиями выбрав курс. Однако удержать его в условиях плохой видимости было чрезвычайно трудно. Когда примерно часа через полтора чуть развиднелось, мы оказались в совершенно незнакомой местности, где я никогда не бывал. Более того, я даже не предполагал, что такая может существовать в наших местах: высоченные сопки, покрытые корявыми сосенками, напоминали мне скорее сопки Кольского полуострова, в которых я охотился во время службы на Северном Флоте. Мы шли по какому-то ущелью с высящимися по склонам гранитными скалами и огромными камнями-останцами. Через несколько минут ливень хлынул с новой силой. Снова затянуло вокруг мглою. Заметив впереди очертания густой ели, мы укрылись под её лапами, и я попытался, достав мобильник, дозвониться до Татьяны. Аккумулятор был разряжен полностью… То же самое произошло и с мобильниками друзей.

Промочило нас сильно, мы основательно замёрзли. Хотелось быстрее домой. Снова пошли… Проходили какие-то болота, переходили пару раз незнакомые мне ручьи… Казалось, что мы шли уже вечность… Это был «мокрый» поход абсолютно наугад, в чуждом пространстве, без ощущения времени…

Внезапно мы осознали себя идущими по знакомому просёлку, и я, наконец, сориентировался на местности. Уже через полчаса наша троица, вспоминая пережитые приключения, подошла к лодке. К этому моменту мгла рассеялась окончательно, дождь перестал, и снова надолго установилась чудесная погода золотой осени.

…

5. В 60-е годы пошлого века жила в нашей деревне некая Мария Крысановна, женщина уже в годах, довольно высокого роста, очень сильная физически, огненно-рыжая, всё лицо в веснушках. Деревенские привыкли звать её по-простому, без имени – Крысановной. Несколько лет мои будущие тесть и тёща снимали у неё жильё, чтобы отдыхать в летнее время вместе с дочерью Татьяной и бабушкой Евдокией Ивановной. По причине такого близкого знакомства история с Крысановной была мне знакома во всех подробностях.

Как и все деревенские женщины, Крысановна очень любила собирать ягоды и грибы, большую часть которых сдавала на приёмные пункты, получая приличную добавку к небольшой пенсии. К сбору клюквы она всегда готовилась основательно. Начинала сбор раньше разрешённого срока, когда ягода была ещё беловатой. Отправляясь на тайный промысел, смеялась:

– Ништяк, что белобокая: полежит у меня – покраснеет!

Собирала клюквы за один раз неподъёмно. Тащила с Каменного болота огромные рюкзаки с ягодой, килограммов по двадцать сразу. Чтобы побольше унести, не брала с собой ни еды, ни питья.

Так она пошла и в тот памятный день начала сентября. И пропала… Через сутки спохватились родственники и соседи. Поискали в её любимых местах сбора, но ни следочка не нашли. Обратились к местному «колдуну» – проживал в соседней деревне древний старик, претендующий на ясновидение. Колдун, получив мзду, погадал своими способами и сделал глубоко научное заключение:

– Жива, жива Крысановна, не сумлевайтесь! Ковыляет потихоньку по пустыне. Лиха с ней не будет. На третий день выйдет она к дому своему.

Так сказал, и больше слова не вымолвил. Родственники и соседи чуть успокоились, и ждать стали: назавтра должна была вернуться Крысановна.

Но и назавтра – на третий день блужданий – нет и нет Крысановны… Наврал, однако, колдун. Мужики хотели посетить колдуна для разборки, но, к счастью для ясновидца, не успели: утром, уже на четвёртый день, пришла весть радостная из деревни Кизлярское:

– Вчерась вечор вышла ваша Крысановна, сама-то еле живая, но ягоду не бросила. Забирайте бабу и мешок!

А всё-таки прав был колдун: выбралась Крысановна на третий день, и вышла-то именно домой, так как родилась она здесь – в Кизлярском.

Всё это канва истории, но нам-то надо подробно знать другое: что конкретно чувствовала Крысановна, скитаясь в лесных дебрях? Вот вкратце её рассказ.

Когда пришла Крысановна на любимую палестинку Каменного болота, сразу опечалилась: ягода была выбрана подчистую. Кто так хорошо постарался: люди, звери или птицы, не стала разбираться, а пошла вдоль длинной осушительной канавы, искать ягоду. Идти пришлось долгонько, сморилась даже, но всё же нашла удивительно богатое место: аж светилось оно красным цветом крупных спелых ягод. Сбросив рюкзак и посматривая на постепенно темнеющее небо, кинулась собирать. Собирала быстро, умело. Шло время, нет – не шло, а летело! Остатние горсти кидала в переполненный рюкзак уже в полной темноте. Когда завязала узел на огромной ноше и присела чуть передохнуть, вокруг было совсем темно. Собирая ягоды, поворачивалась на кочковатом болоте в разные стороны, думая только о богатой добыче, а присмотреться к местности, чтобы удержать в памяти направление к дому, не догадалась. Компаса у неё не было, да и не умела Крысановна им пользоваться. И поняла она, что надо ночевать, что не выйти ей с громадным рюкзаком ночью. Подумала:

– Ну, малёхо заплутала, зато ягод-то, ягод сколь набрала! Завтрева, как развиднеется, и потопаю к дому… Найду тропочку-то.

Спичек не было – костра не развести. Длинная сентябрьская ночь в наших местах холодна. Крысановна к середине ночи продрогла насквозь. Много раз вставала с насиженного места, приседала, прыгала, даже пыталась песни петь. Память услужливо подкидывала ей то похабные частушки, то слезливые песни плакальщиц на похоронах. Очень странным ей казалось, что никак не могла вспомнить ни одной приличной песни. Рассвет «обрадовал» вконец замёрзшую женщину плотным туманом, заполнившим всё пространство клюквенного болота. Солнца не просматривалось. Кое-как подняв рюкзачище на спину, голодная женщина потопала в сторону деревни, как ей думалось. Через пару часов движения она поняла, что заблудилась окончательно, и впала в отчаяние. Страх смерти охватил её в такой степени, что ей стали попадаться на пути какие-то существа, похожие на чертей, предлагавшие помочь выбраться. Крысановна сначала отнекивалась, а потом согласилась на их помощь. С её слов, как только они «ударили по рукам», паника у неё прошла, а чертенята сразу вскочили ей на спину, на рюкзак.

– Ладно, сидите там, только ягоды не жрите, помощнички окаянные!

О дальнейших своих похождениях она рассказывала очень путано, было ясно, что рассудок ней возвращался время от времени, и на короткие промежутки. Так, она вспоминала, как черти помогали ей перебираться через ручьи и качающиеся участки болот какой-то незнакомой местности, как собирали просыпанную клюкву обратно в рюкзак, а она будто бы «хлестала их по лапам вицей» за то, что они норовили засунуть ягоды себе в рот, как появлялись другие страшноватые существа, и она вела с ними беседы на различные темы…

Вторая долгая осенняя ночь и третий день совсем выпали из её памяти.

Очнулась она внезапно, ощутив себя стоящей посреди дороги напротив деревни, которую она тут же и узнала: это была деревня Кизлярское, где она родилась.

Крысановна, за три дня и две ночёвки прошла с грузом в 25 кг ягод около 30 километров, если считать по прямой, ничего не ела, кроме клюквы, только пила воду из ручьёв и болот. Преодолела и суховатое Каменное болото, и более серьёзное болото Саровский мох. И только «черти» знают, куда ещё заносило скиталицу за эти три дня.

…

6. В начале 80-х лет прошлого века мой тесть Владимир Николаевич, тёща Нина Кирилловна и наш с Таней сын Антон собирали грибы в бору между деревней Николаевщиной и нашей деревней. За лёгкость хождения по этому месту и за простоту ориентировки называли мы этот бор и прилегающие места «садом», или – ласково – «садиком».

За пару часов поисков корзины трёх грибников прилично наполнились, пора было поворачивать к дому. Нина Кирилловна, собирая грибы несколько в отдалении, позвала мужчин:

– Идите сюда, я на дороге!

А в это время мужчины-то уже к лесной дорожке вышли и ждали её! Начали кричать, чтобы шла к ним, но Нина Кирилловна ни в какую. Потопали к ней. Каково же было удивление мужчин, когда они обнаружили её в буреломном месте ниже известных барсучьих нор, где никакой дороги, даже тропы не было! А когда Нину Кирилловну стали убеждать идти с ними, она ни за что не хотела сходить с места, продолжая уверять, что стоит на дороге. При этом женщина была совершенно не в себе, излишне волновалась, сильно дрожали руки, чувство страха, охватившее её, было очень велико.

К моменту возвращения нашей троицы к деревне «взвинченное» эмоциональное состояние у Нины Кирилловны прошло, и она вместе с мужчинами весело смеялась над своим блужданием.

Несколько лет спустя, разговаривая с местным старожилом, я узнал, что в этом месте действительно проходила дорога, по которой ещё до революции 1917 года крестьяне возили сено с лугов, теперь уже окончательно заросших, однако ещё до Великой Отечественной войны дорогу забросили, и она давным-давно исчезла. Знать об этом Нина Кирилловна никак не могла.

…

7. В середине 80-х лет прошлого века в «садик» на сбор грибов отправились Владимир Николаевич, Нина Кирилловна и Татьяна. Пособирав грибы, трое грибников обошли по краю известное всем клюквенное болото между деревней и асфальтированной дорогой. К деревне вышли удачно – прямо к задам своего дома. Со слов Тани, Нина Кирилловна и Владимир Николаевич вдруг остановились как вкопанные и в один голос стали говорить, что это какая-то чужая деревня, и что надо идти назад. Таня, очень удивившись, минут десять уговаривала их идти дальше, указывала на известные деревенские приметы: деревья, заборы, кусты смородины, яблони… Наконец, будто пелена спала с их глаз: Владимир Николаевич и Нина Кирилловна сориентировались. Надо сказать, что мой тесть, геройски прошедший войну и получивший солдатский орден «Славы» за подвиг в разведке, до этого момента никогда не блудился.

…

Особо хочется отметить, что во всех историях с блужданиями присутствует цифра три – известный магический символ. Желающие могут подробнее ознакомиться с магией цифры три хотя бы в интернете.