Читать книгу Слышащий сердце. Книга первая - Игорь Англер - Страница 10

– Ну вы, блин, даёте! Совсем охренели, что ли! Какие, ать-два, французы! Это же зона! Тюрь-ма, па-ни-ма-ете, ет-тит-ская сила?

– Не кипятись, Петрович! – подлил ему водки в стакан Паша Шильман. – Ты же всех нас знаешь много лет!

В закрытом кабинете бани на Дегтярной шло чрезвычайно важное заседание, можно даже сказать, судьбоносное собрание учредителей ООО «Квентика», от которого зависела судьба выгодного контракта и будущее процветание компаньонов. А то и сама их жизнь, так как под завершение строительства дома ЖСК-1331 они взяли на себя достаточно обязательств, чтобы «если что» ответить по полной. И поэтому сейчас они не жалели ни средств, ни красноречия, уговаривая начальника ИТУ-16 организовать визит иностранцев в колонию.

– Подумаешь, на часок забежала на зону пара французов! – вставил Серёга Грановский.

– Давай, Петрович, мы их запишем под делегацию Красного Креста или «Амнести Интернешнл»? Всё типа официально, а? – попробовал пропихнуть свою гениальную идею Евгений.

– Какая… международная… амнистия?.. – зажевал пару крепких словечек Петрович. – Вы чё, с ума все посходили? Мои сидельцы, если узнают о какой-то амнистии, такой бунт устроят, мама не горюй! А они, как два пальца обоссать, узнают – тюремный телеграф ещё ни разу не ломался. Не, на такую авантюру я пойти не могу.

– Петрович, блин, ты не понимаешь! Если французы своими глазами не увидят, где выпускают их долбаные клетки, они аннулируют контракт, и тогда твоей зоне точно придёт полный треньдец! Зэки от безделья и без денег разнесут её в щепки! Ты этого хочешь?

– Постойте, мужики, я ваще не отказываюсь от сотрудничества, но поймите, никаких делегаций пускать нельзя. Любой наш журналист месяцами ждёт разрешения УИН и КГБ, чтобы к нам прийти и написать заметку про тюремный быт. А вы целую французскую делегацию с провокацией хотите провести. «Амнести», видите ли, «Интернешнл»!.. Разбираться в том, что ваша амнистия международная, никто не будет. Мало никому не покажется!

– А если сделаем вид, что они пришли к кому-нибудь на свидание, да и пустим их в цеха, а?

– Вы совсем оборзели! У меня матерных слов уже на вас нет!

– Но мы-то ходим к тебе…

– Ну дык ваша «Квентика» официально оформлена в журнале учёта пропускного режима. Есть разрешение управления по исправительным наказаниям с визой Литейного, 4. Всё по закону. Забыли, сколько сами мучились, получая пропуска?

– Петрович, придумай что-нибудь! Пипец как нужно!

– Придумай. Легко сказать «придумай». Пойду полежу на полочке, попарюсь. Один пойду. Думать буду.

Дверь в парилку захлопнулась за голым начальником ИТУ-16, выпустив густой влажный пар. Четвёрка авантюристов, завёрнутых в белые простыни, осталась сидеть за столом в предбаннике. Они напоминали римских сенаторов, озабоченных поиском решения важной государственной проблемы. Прошло несколько минут. Дверь парилки наконец открылась, и из дымящегося облака вывалился Петрович, довольно ухмыляясь и почёсывая между ног. Все инстинктивно подались вперёд.

– Наливайте, блин, чё встали, как болваны на острове Пасхи! – уже не в первый раз удивил своей эрудицией начальник зоны. – Есть одна идейка!

– Ну, Петрович, выкладывай, да не томи!

Но тот нарочно держал мхатовскую паузу, не спеша, словно отсчитывая капли, наливал водку в стакан и искал, чем бы закусить. Его глаза перебегали от колбаски твёрдого копчения к маринованным огурчикам, с них – на свежие бакинские помидоры с Некрасовского рынка с брошенной на них горкой зеленью, потом на салат оливье и пельмени, не зная, на чём же остановиться. «А может, икорочки? Но какой? Красной или чёрной?» – мучительно, сглатывая сладкие слюни, выбирал Петрович. Водка с горкой не бывает – для этого есть икра.

– Ну, давай пей и закусывай быстрее! Задолбал уже своим театром! – в нетерпении ёрзали голыми задницами по лавке компаньоны.

– В здоровом теле здоровый дух, в голодном теле голодный дух, а в трезвом какой? Правильно – злой!

– Что придумал-то?!

– Французы пройдут вместе с вами по списку «Квентики» как ремонтная бригада. Типа плановый осмотр оборудования перед запуском новой продукции, а? – произнёс Петрович и хлопнул водки, так и не решив, чем закусить.

– Го-ло-ва!

– В пьяной голове мысли всегда трезвые.

– Ну, Капица!

– Ша! Я не всё сказал! – не грозно, чисто для вида, прикрикнул на них начальник, наливая себе ещё водки. – Так, ять, всем стоять! Чем же закусить? Навалили всего так много, аж крыша едет! А страна-то голодает!

«Ну всё, теперь пока он не напьётся и не наестся, мы от него ничего больше не узнаем!» – подумал Сергей.

Петрович тем временем продолжал мучиться с выбором закуски, не забывая, правда, при этом выпивать. Поблуждав по стенам и завёрнутым в простыни фигурам, его взгляд остановился на… Паше.

– Ксюха когда будет?

«Так и знал! Похоже, мы с ним макаем свои карандаши в одну чернильницу! Нужно Ксюху менять», – с досадой подумал Шильман.

– Петрович, для тебя хоть Ксюха, хоть Мэрилин Монро! Она с подружками парится в соседнем номере. В любой момент позвать можно, но давай сначала дело закончим! Мозг уже вскипел!

– Короче, ваши французы должны быть немыми. Чтобы никаких мне там «мерси», «жувуи-пардон» и прочей хрени! Понятно? Ходят по цеху с молотками и разводными ключами, но пальчики свои никуда не суют. Ты им, Серёга, по-русски всё объясняешь. Типа ремонт обсуждаете. А лучше вообще – прошли все молча, посмотрели мастерские и съехали побыстрее от греха подальше! Всё ясно? Ну давай, зови Ксюху и её кордебалет, а то я давно в Мариинке не был.

И понеслась доска по Енисею в бесшабашной пляске по волнам.

– Вот, Паша, каким был шабат, по рассказам очевидцев, до того как Моисей спустился с Синайской горы и объявил, что не договорился по седьмой заповеди, – острил пьяный Петрович. – А так четвёртая заповедь потеряла всякий смысл. Легко сказать, любите субботу! А как её любить такую, да?

Два друга-еврея в очередной раз поразились энциклопедическим знаниям, которых Петрович набрался от своих сидельцев, явно с разносторонними интересами. Да и вообще, его восприимчивость к новому тоже удивляла.

Петрович пригладил усы и снял войлочную шляпу, под которой оказалась блестящая каплями пота лысина. Вытерев её полотенцем, он опрокинул очередную стопку и уставился довольным масляным взглядом на дверь в предвкушении.

Потолок кружился, не останавливаясь, то по часовой стрелке, то против. Жан-Пьер без сил лежал в кровати на спине и тщетно пытался сфокусировать взгляд хоть на чём-нибудь, но люстра никак не желала оставаться на месте, а в какой-то момент очень даже достоверно сорвалась с потолка и понеслась, почему-то в полёте рассыпаясь на тысячу мелких осколков, прямо ему на голову.

Француз инстинктивно зажмурился и вжался в подушку в ожидании прямого попадания, но удара не последовало. Он приоткрыл глаза – люстра теперь не кружилась, а колыхалась из стороны в сторону. Жан-Пьер, охнув от внезапно пронзившей его виски боли, окончательно проснулся и попытался перевести взгляд на дальнюю стенку, на телевизор, который, покачиваясь и грозя упасть на пол, уплывал куда-то в пьяном тумане, заполнившем тёмный номер гостиницы «Москва».

«Нужно включить свет! Тогда всё встанет на свои места, – тяжело размышлял Жан-Пьер. – Merde, всё равно телек качается! – досадовал он, вынужденный ухватиться обеими руками за косяк рядом с выключателем. – А, это меня штормит!» – наконец дошло до него.

Его волосатые и немного кривые ноги с выступающими острыми коленями предательски подгибались, отказываясь держать тело. Ещё раз охнув, Жан-Пьер медленно сполз по стене и уселся на пол. Жёсткий ковролин покалывал задницу и не давал расслабиться.

Дзинь-динь! Дзи-и-и-нь! Ди-и-и-нь!!!

«Проклятье! Как же раскалывается голова!»

Дзинь-динь! Дзи-и-и-нь! Ди-и-и-нь!!!

«Нужно добраться до мини-бара и выпить чего-нибудь холодненького, пока мозг не вытек из головы окончательно!»

Дзинь-динь! Дзи-и-и-нь! Ди-и-и-нь!!!

«Дева Мария, за что такие мучения! Моя бедная башка!.. Я идиот! Это ж звонит телефон!»

Дзинь-динь! Дзи-и-и-нь! Ди-и-и-нь!!!

– Уи, Жан-Пьер! Ты чего трубку не берёшь?

– Я думал, что это у меня звенит в голове!

– Ты так вчера нажрался!

– Догадываюсь. А ты нет?

– В общем да. Ты помнишь, куда мы сегодня едем?

– Очень смутно. Серж что-то говорил про какую-то гуманитарную программу поддержки и социализации заключённых, но я к тому моменту уже плохо соображал. Да и сейчас не лучше. Мне надо добраться до душа, а потом до мини-бара или лучше наоборот, но у меня нет сил – я сижу пьяный и голый на ковролине, и в моей бедной заднице, кажется, тысяча заноз!

– Нам тоже не лучше, но Симон в ду́ше, и, кажется, он может уже стоять без посторонней помощи. Давай бери себя в руки, иначе второго шанса побывать в настоящей русской тюрьме у нас не будет!

– Какая, Рено, тюрьма? Ты о чём?

– Ну ты и напился! Не помнишь ничего? Я же тебе говорю: у наших русских партнёров заключённые работают по программе реабилитации. Их производственный цех находится в исправительном учреждении, и мы туда едем через час. Давай-давай, бистро-бистро!

Жан-Пьер дополз на карачках до мини-бара и с наслаждением высосал, не останавливаясь, две банки пива. Холодные пенистые глотки бодрили организм, посылая в мозг ложные сигналы наступающего временного вытрезвления. Тем не менее взгляд уже мог фокусироваться (фиксировал про себя позитивные изменения Жан-Пьер), и предметы в комнате, кажется, успокоились и встали на свои места.

«Теперь можно и мне встать под душ!» – И хмельной француз подставил свою раскалывающуюся на мелкие части голову под ледяные струи, радостно замечая, что может стоять ровно, не качаясь.