Читать книгу Исповедь бесхребетного. Псих, с которым невозможно договориться - Игорь Апальков - Страница 2

Игорь Апальков – «Исповедь бесхребетного»

1.

Я прекрасно помню день нашей ссоры. Это была неделя, в течение которой мы встречаемся с Аделиной два раза из-за дежурств. В то воскресенье она пришла домой раньше меня и позвала прогуляться с кроликом. Я отказался, так как решил позавтракать яичницей. Тем не менее, я наблюдал за ними в окно. Как сейчас помню Аделину, сидящую передо мной спиной в белой футболке и розовых штанах и кролика, поедающего клевер. Мы тогда обменивались сердечками в сообщениях. Их всегда было по три. Я иногда использовал сердечки объятые пламенем. Аделина так не делала.

По их возвращению, Аделина начала меня уговаривать прогуляться хотя бы до магазина. Мы ещё перед этим читали эту книгу по психологии, которую Аделина не понимала до наших с ней отношений. По крайней мере она так говорила. Там была фраза «выгуляй меня». После этого мы и пошли гулять.

По дороге в магазин мы встретили девушку, которая никак не могла найти дом офицеров. Она ещё так смешно его называла: «ДОФУ». В магазине мы закупались продуктами. Аделина спросила: «Чтобы я хотел на ужин?» Меня этот вопрос всегда ставил в неловкое положение, поэтому я промямлил что-то невнятное.

В итоге мы пошли ещё и в другой магазин, по дороге договорились зайти в «Вайлберриз». У сопок стоял плотный туман, я объяснил Аделине, что он заходит в устье реки. Метеоролог во мне тогда не проснулся и я не подумал, что этот солнечный день скоро закончится.

Я упомянул, что скоро мне получать старшего лейтенанта и посетовал на то, что придётся менять фотографию в личном деле и вписывать очередное звание в удостоверение. Аделина ответила мне тем, что: « Представь, сколько мне документов придется поменять, чтобы взять твою фамилию?».

В этот момент я ощутил знакомое чувство разочарования и обиды. Мне казалось, что момент с фамилией был давно обсуждён и решён. Мы планировали роспись в день годовщины нашего знакомства, 30 ноября. А так, как 17 сентября Аделине исполнялось двадцать лет, то вместе со сменой паспорта, она могла сменить и фамилию. Аделина дома рассказывала, как она лопнет шарик со своей девичьей фамилией во время росписи. Меня злило её непостоянство.

Дойдя до второго магазина, я уже, кажется, только молчал, давая понять Аделине, что не всё норм. На обратном пути, мы забрали её заказ, я скрипя зубами, помог ей открыть подводку для глаз и молча выслушал её рассказ про блокнот, который после прочтения нужно сжечь.

Дома ссора начала набирать обороты. Я сказал Аделине, что мне пох.. и на роспись и на свадьбу. После этих слов замолчала она. Недолгое время спустя, я пошёл на стрижку. Туман уже полностью закрыл посёлок, словно намекая мне, что стоит остановиться, зажмуриться и выблевать всё дерьмо, что копилось во мне двадцать пять лет. Однако я пошёл за «Афобазолом».

Само собой пара таблеток ничего не решила. Вернувшись домой я лёг рядом с Аделиной. Разговаривать она со мной отказалась, попросив не кричать, дабы не пугать кролика. Я сказал, что: «Мне пох.. на него». Поняв, что выходной день невозвратно испорчен, я, в затуманенном разуме, спустился за двумя полторашками пива.

Стоит оговориться, что у нас с Аделиной была договорённость насчёт алкоголя. Точнее, после 22 мая я не пил уже месяц, мотивацией же мне послужила очередная ссора на этой почве. Скажем так, я с юношества верил в магическую силу неисполненных обещаний. А так как я всегда ставил себе слишком радикальные цели, я их не выполнял и казнил себя.

В тот же момент, мысль об обещании отошла в подсознание. На первый план вышла уверенность в том, что если Аделина нарушает наши договоренности, то почему я не могу? Говорят, что слабые люди всегда найдут оправдание своей слабости. Бродский предостерегал от этого студентов Мичиганского университета. Наверное, они тоже этого не поняли.

Так или иначе, я взял пива и пошёл убираться на балконе. В какой-то момент на шум пришла Аделина, я тогда ещё подумал, что она видела пиво. Я успокоился, что она ничего не сказала. Как бы ни так.

В тот день я забрал домой Лучика – котёнка мейн-куна. Аделина очень его хотела, но потом передумала. Я же решил довести дело до конца. Войдя в спальню, я показал котёнка Аделине, что вызвало улыбку на её лице. Через некоторое время она пришла с ним на балкон, и у нас даже завязался разговор. Всё бы пошло на лад, если бы Аделина не увидела алкоголь. Она спросила: «Что это?». Я ответил: «Пиво». И вот – очередное наказание за невыполненное обещание- молчание Аделины.

Под действием алкоголя я только набирал обороты. Начал выносить мусор и в один из заходов увидел, что Аделина куда-то собирается. На мой вопрос: «Куда?», ответила: «Не твое дело». Меня это задело, в особенности чувство ревности. Я сказал Аделине: «Иди тешь свою шлюшечью душу». На очевидный вопрос: «Что?», я ответил: «Что слышала».

Жаль, что за невыполненные обещания люди не умирают. Хотя бы такой, как я.

Я зашёл в магазин и купил ещё полторашку пива. Придя домой, попросил черную нитку с иголкой у Аделины для того, чтобы пришить петлицы и начал готовить погоны. Она всё-таки ушла, пообещав вернуться до 22:00. Пиво я допивал уже лёжа в кровати.

Скажем так, что я всё ещё был обижен и зол, поэтому решил для себя, что если Аделина не придёт до 22:00, то я не пущу её домой. Она не пришла, я начал звонить ей на все доступные мне мессенджеры. Ответа не было. Позвонив маме Аделины, я уточнил, не с ней ли она? Нет, не с ней. После этого, я уже начал писать Аделине, что она может ночевать там, где гуляла. Потом я сказал ей, что мы расстаёмся. Аделина вышла на связь и попросила хотя бы открыть дверь, чтобы поговорить. Все мои подозрения, как всегда, были болезненны и беспочвенны. Она просто взяла немного сидра и пошла на опушку в тайге, которую обещала мне показать и, само собой, уже не показала.

Когда раздался стук в дверь, на мгновение мне пришла в голову мысль проигнорировать, но ноги уже несли меня открыть ей. Увидев Аделину, я грубо втащил её внутрь за грудки. Она уже плакала, я же только начинал. Аделина говорила, что она сама справится – попросит кого-нибудь помочь с линолеумом, проводкой в её квартире, поставит раскладушку и уйдёт туда жить. Цветы, которые я ей подарил за пару дней до этого, оказались её нелюбимыми. Немного позже я пойму, что Аделина любит пионы. Мне было больно, но не из-за цветов, а потому что она права. У меня начиналась истерика. Я не помню, как и когда назвал Аделину поебушкой. Но она сказала, что если я ещё раз её так назову, то она мне врежет. Я назвал её так ещё два раза. Порой мне казалось, что я делаю ей больно для того, чтобы ощутить чувство вины, которое перекроет чувство обиды. Как жаль, что сентенцию: « Я-гандон», я покрывал толстым слоем умственных изысканий.

Когда мы перешли в зал, случилось то, что я уже не в силах буду исправить. Я толкнул Аделину и, зацепившись ногами о лежащий на полу чемодан, она упала, ударившись головой о морозильный ларь, который не так давно мы купили у её мамы. У Аделины выступили слёзы, как у маленького ребёнка. Я начал поднимать её и прижимать к себе, однако уже в момент падения понял, что точка невозврата пройдена.

Я предложил Аделине поехать в лазарет, но она отказалась. После этого у меня окончательно снесло башню, и началась истерика. Я пошёл на кухню и начал пытаться вскрыть вены тупым ножом. Аделина увидев это, сказала, что она вызывает скорую. Естественно, я ожидал другой реакции. У истерики всегда должен быть наблюдатель.

После этого я взял нож и пошёл в спальню, из которой позвонил, матери и сказал ей, что всё, я себя убью. По окончанию разговора контакт мамы я заблокировал.

Я начал крушить всё вокруг, пытавшись перевернуть всё, что переворачивается, пытался разбить стекло в прихожей. Мне трудно сказать, зачем я это делал. Скорее всего, наблюдая за тем, как мелкая ссора превращается в ад, я хотел усугубить положение ещё сильнее. Я могу сравнить это с тем, как, будучи ребёнком, я продолжал обижаться на маму и ругаться с ней, хотя не хотел уже конфликтовать. Возможно, я всегда так проверял, останется ли со мной человек после этого или нет.

Аделина легла на раскладушке в зале, я же начал собираться на работу, намериваясь ночевать там. Перед этим я сожрал всю пачку «Афобазола». Как будто он мог меня убить. Взяв сидр Аделины с собой, я двинул в сторону аэродрома, однако через пятьсот метров остановился и повернул назад.

Кажется, уже тогда я начал просить прощения у Аделины и попытался лечь рядом с ней на полу. Она попросила оставить её одну. С глуповатым истеричным смехом я закрылся на кухне и снова начал резать руку. Поняв, что ничего не получается, я вернусь и ещё покидаю вещи, потыкаю ножом в подушку и засну.

На утро я проснусь, войду в зал, где Аделина уже не спит. Я не знаю спала ли она вообще. Я снова начну извиняться и плакать. Аделина даст мне два пакетика своего детокс средства, один я выпью сразу, второй не выпью никогда. А никогда – это значит и после смерти.

Аделина снимет кольцо в этот день во второй и последний раз. Я спросил её: « ты кольцо не наденешь?». На что она мне ответит: «А почему должна?». Я промолчу, но на работу мы пойдём вместе. Я плохо ощущения от той прогулки. Кажется, так идут узнавать о смерти близкого – быстро, но при этом не торопясь.

У магазина перед штабом мы разойдёмся и попрощаемся. Аделина меня даже обнимет. Возможно, число соприкосновений наших тел будет уменьшаться с каждым последующим часом, пока не достигнет нуля. Ниже нуля. Ведь никогда – это значит и после смерти.

Позже я прочитаю в её блокноте, который нужно сжечь после заполнения о том, что она поздравила себя в том, что ошиблась при нашей ссоре. Ошиблась во мне. В известной степени, это так. А ещё Аделина на вопрос: «Когда последний раз теряла близкого человека?», ответит: « Наверное, ещё не потеряла (но это не точно)». Зато я точно её потерял.

2.

Истории с алкоголем были следующие:

Первая: В день Гидрометеорологической Службы Вооруженных Сил стояла отличная шашлычная погода, несмотря на то, что на календаре еще была зима. Мы всем метео не могли пропустить данную субботнюю вечеринку. С Аделиной мы ещё вместе не жили, собственно, как и оправдываться за свои выпивки у нас было не принято. Однако всё было согласовано. Я не ограничивал себя в этот день, переписывался с Аделиной. В какой-то момент у неё сработал триггер на алкоголь, что вывело меня из себя. В итоге она написала моей матери, а моя мать написала мне. Она просила меня остановиться и идти домой, мама говорила, что мы должны быть одним целым и всё делать вместе. Меня тогда взбесило, что Аделина вынесла сор из избы. Как выясниться позднее, для Аделины это был первый момент, когда она испытала желание прекратить отношения со мной. Она с одной стороны хотела ко мне, а с другой ненавидела алкоголь. Мама убедила её прийти ко мне, отсылая детские фотки.

То, что Аделина пришла я понял по горящему свету в окне зала. Тем не менее, я всё – таки зашёл в магазин за пивом, чтобы продолжить дома. Придя домой, я агрессивно разговаривал с Аделиной, повышал голос. Она ушла в другую комнату на занятие по психологии. Я же позвонил матери и кричал на неё, доказывал, что я всё контролирую и вообще, не им всем меня учить. Я старался повышать голос настолько, чтобы Аделина в соседней комнате тоже слышала. Грубо говоря, пока она пыталась разобраться в ситуации конструктивно со специалистом, я просто стучал кулаком о тумбочку.

Утром, когда я проснулся, я увидел, что она купила две бутылки игристого вина (одна из них простоит за кроватью до тех пор, пока я не начну собирать её вещи) и две одноразовые электронки. Отчего-то мне захотелось плакать. Я увидел в Аделине маленького ребёнка, который покупает всякие вкусные безделушки. Я ощутил вину за то, что вместо того, чтобы радовать её, я просто нажрался и начал доказывать какой я мужик.

Мы провели воскресенье вместе, сначала утром у меня на работе, потом в спортзале. Я пообещал ей и себе, что больше не буду пить вообще. Вечером, возвращаясь на работу, я повторил это обещание и матери. Обещание, которое я в итоге не сдержал.

Вторая: Я честно не пил до нашего общего отпуска. Даже в те моменты, в которые Аделина не смогла бы знать. Стоит отметить, что тогда, когда я находился в смятении, и мне хотелось выпить, она словно чувствуя, интересовалась: «Чем я занимаюсь?» Пожалуй, это действительно было важно для неё.

Однажды, когда мы ехали на автобусе, проезжая грязный снег морских склонов, Аделина сказала, что не против того, чтобы я выпивал в отпуске, оговорившись, что это должно быть не часто. Опуская пару моментов, всё было хорошо до нашей поездки в Орёл.

В первый день мы встречались с моими родственниками в ресторане. Я набрал баночного пива, а Аделина баночного шампанского. От крепкого алкоголя я, в целом, отказался, позволив себе пару рюмок в конце вечера. Всё было прекрасно, мы танцевали медляк под Стрыкало, вместе пошли домой, вместе поздно проснулись, тайком курили. Всё вместе.

На второй день у Аделины было мелирование. В первой половине мы погуляли, позависали в книжном, пили кофе и ездили на такси. Место, куда собиралась Аделина, находилось в семи минутах ходьбы от моего дяди, поэтому мы с моим братом решили выпить у него, пока ждём Аделину.

Изначально я взял только разливного пива, не собираясь пить крепкий алкоголь. Но в итоге, не смог сказать «нет». Я был в достаточно адекватном состоянии, чтобы вызвать такси через Аделину к нам. Однако в такси у нас произошёл конфликт, я оскорбил её. Когда такси приехало к дому, Аделина выбежала из него. Девушка моего брата побежала за ней, но я начал кричать на весь район, мол: « Пусть бежит и вообще идёт нах..» Мне было обидно, что она отстранилась от меня. Мать пыталась остановить меня, но я сказал ей, что « она родила меня от любовника и пусть вообще мне ничего не говорит». Придя в одинокую постель, я заблокировал Аделину везде. Только позже я увидел сообщение от неё в Сбер: « У тебя что-то с сетью? Сообщения не отправляются». Это было в полвторого ночи. Она переживала, а я злился. Как всегда.

Наутро я уточнил у Аделины: «Поедет ли она с нами или доберется сама?» Как потом я узнал, она переживала, что мы не возьмём её с собой. Я кинул телефон об пол. При встрече Аделина тряслась, как маленький лепесток пиона. В такси её хватила истерика при звуках нашей песни по радио. Обнял я её только по приезду.

3.

В первый день после ссоры я не находил себе места. Я судорожно звонил матери, друзьям. Сложно сказать каких слов я ждал, наверное, уже изначально ощущая за собой вину, я хотел, чтобы меня казнили, разорвали на мелкие кусочки, но вылечили.

В тот день я получил старшего лейтенанта. На улице всё ещё стоял июнь. Переменная облачность, слабые осадки на уже пожелтевших листьях. Аделины на построении не было, так как она дежурила. За пару дней до ссоры она говорила, что ей жаль, что она этого не увидит. Вряд ли по итогу она пожалела.

Тогда я ещё верил в безрецептурные успокоительные. Я решил, что если уж «Афобазол» не помог, то есть смысл купить « Персен». В своё время я нашёл в нём успокоение, правда, я пожрал целый блистер, полируя его полторашкой пива и медитировал. В медитацию я тоже верил до поры, до времени. В тот же день я нашёл психотерапевта. И хоть я старался избежать гештальт терапии – снова нашёл гештальт специалиста.

Аделина написала во второй половине дня. Должен был приехать её дядя, и мне надо было убрать всё, что я разрушил в доме. Жаль, что так не работало с нашими отношениями.

На улице начались ливневые осадки. Аделина попросила денег на фартук для кухни. Для «моей» кухни, если быть точным. Я перевёл ей немного больше, но она вернула сдачу. Ещё я отвёз ей на телеграф телеграмму и шоколадку. Наверное, это ещё был период, когда она принимала от меня подарки.

Придя домой, я покормил кота, но вещи убирать пока не стал-пошёл на тренировку. Пока я тренировался, позвонила мама Аделины. Она поздравила меня с получением звания, я же ей сказал, что для меня самое главное – наши отношения с Аделиной. Мама ответила мне, что, да, она в курсе, что мы поссорились, но Аделина сказала, что поссорились немножко и она решила поиграть в молчанку. Я думаю, что это было до того, как я её толкнул.

Я написал Аделине, что безумно скучаю и очень боюсь прихода ночи. Придя домой, я обнаружил, что она уже дома. Извинившись перед ней, я начал убираться. У меня ещё было запланировано занятие с психотерапевтом, поэтому по привычке я начал делать себе кофе, но не успел. Аделина доделала его за меня, а сама ушла спать в другую комнату.

Спасибо ей. Я ночью лёг спать на полу. Рядом с ней.

4.

В один из первых дней после ссоры Аделина написала мне, что, как минимум хочет остаться в хороших отношениях, а в будущем, может быть, и снова сойтись, как пара. Я ей ответил, что на этот раз, я на самом деле намерен исправиться, а друзьями мы всё равно не сможем быть. Она поставила сердечко на этом сообщении.