Читать книгу Женщины в войне разведок - И. Г. Атаманенко, В. С. Антонов, Игорь Атаманенко - Страница 11

В январе 1992 года меня и троих студентов из северокавказских республик руководство Литературного института делегировало для участия в похоронах знаменитого детского писателя Воскресенской Зои Ивановны.

Смеркалось, когда мы отыскали место на Новодевичьем кладбище, где проходила панихида. В темноте мы столкнулись с группой пожилых мужчин в генеральских шинелях, которые молча прижимали к груди вишневые подушечки с орденами и медалями. Рядом – шеренга солдат почетного караула с карабинами наизготовку.

«Ты куда нас привел, Сусанин?! – зашипели кавказцы. – Здесь хоронят какого-то полководца!»

Я уже готов был ответить, что у нас в Москве так хоронят полководцев от литературы, как вдруг мертвую тишину разорвал мегафон:

«Слово предоставляется боевому товарищу Зои Ивановны Воскресенской – генерал-лейтенанту КГБ Судоплатову Павлу Анатольевичу!»

Генерал огорошил толпу в шубах и дубленках:

«Лишь вторую половину жизни Зоя Ивановна была мастером пера, а вообще-то она – великий мастер разведки, полковник, воспитанница ОГПУ. Положа руку на сердце, могу сказать, что она рождена для разведки, как птица для полета… Настал момент истины, пора рассекретить и саму Зою Ивановну, и снять гриф секретности с ее подвигов!..»

Львицы столичного бомонда в роскошных норковых манто зашлись в истерике: «Это что ж такое творится?! Нашу любимую писательницу Зоиньку, кумира детей и родителей пяти континентов, какой-то густопсовый кагэбист хочет опорочить связью с кровавым ОГПУ?! Не бывать тому!»

Ну, и так далее, и тому подобное. Вмешался мегафон, и хвалебные речи московских литераторов, в коих не было и намека на героическое военное прошлое усопшей, заполнили кладбищенский эфир. Завершилась панихида согласно воинскому ритуальному уставу – троекратным залпом.

С речи генерала Судоплатова началось, и в Зале истории внешней разведки РФ продолжилось мое знакомство с великим мастером разведки полковником Зоей Ивановной Воскресенской-Рыбкиной. Жаль, заочное.

Востребована многократно

Зоя Ивановна Воскресенская родилась 28 апреля 1907 года на станции Узловая Бочаровского уезда Тульской губернии в семье помощника начальника железнодорожной станции. Детство провела в городе Алексин. В 1920 году ее отец Иван Павлович умер от туберкулеза, и его вдова Александра Дмитриевна перевезла Зою и двух ее младших братьев в Смоленск. Вскоре она слегла от тяжелой болезни, и Зоя была вынуждена в одиночку содержать семью.

В четырнадцать лет Зоя – библиотекарь 42-го батальона войск ВЧК, в семнадцать – политрук в колонии малолетних преступников, в девятнадцать – делопроизводитель в штабе частей особого назначения (ЧОН) Смоленской губернии. Затем она трудилась на заводе имени М.И. Калинина и занималась комсомольской работой. В двадцать лет Зоя вышла замуж за комсомольского активиста В. Казутина и родила сына.

В начале 1928 года Воскресенская, став кандидатом в члены ВКП(б), принята на работу в Заднепровский райком партии Смоленска заведующей учетно-распределительным подотделом орготдела. А в конце того же года по партийной путевке уехала в столицу на работу в Академию коммунистического воспитания имени Н.К. Крупской. Перед отъездом Зоя развелась с Казутиным и сына поднимала вместе с матерью, которая тоже перебралась в столицу.

В апреле 1929 года Воскресенскую приняли в члены партии, и в августе она стала сотрудницей Иностранного отдела ОГПУ – внешней разведки. Во время обучения на разведывательных курсах у нее обнаружились потрясающие лингвистические способности: через месяц занятий она по-немецки говорила не хуже коренной жительницы Берлина!

Дебют ее разведывательной деятельности состоялся в Харбине в начале 1930 года. Никому из ее сослуживцев в советском синдикате «Союзнефть» и в голову не могло прийти, что красавица делопроизводитель Зоинька с блеском выполняет ответственные задания Центра во время жестокой борьбы на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД). А большую часть своей закордонной разведывательной жизни Зоя Ивановна проведет в Хельсинки и Стокгольме: в 1935—1939 годах, работая в Финляндии, в 1941—1944 годах в Швеции.

Разведывательный тандем

В конце 1935 года Воскресенская, к тому времени искушенная разведчица, за плечами которой многообразный, в том числе и закордонный опыт работы, направлена на работу в Финляндию заместителем резидента. Ее официальное прикрытие – должность руководителя советского представительства ВАО «Интурист» в Хельсинки. Оперативный псевдоним – «Ирина». Ей хватило трех месяцев, чтобы овладеть финским языком настолько, что финны принимали ее за местную жительницу.

В начале 1936 года резидент советской внешней разведки в Финляндии был отозван в Москву и на его место прибыл титулованный разведчик Рыбкин Б.А. Его официальное прикрытие – заведующий консульским отделом по фамилии Ярцев. Кодовое имя – «Кин».

Справка из рассекреченного архива

НКВД СССР

Борис Аркадьевич Рыбкин родился 19 июня 1899 года в Екатеринославской губернии в многодетной нищенствующей семье еврея-ремесленника. Окончив 4 класса сельской школы, десятилетний пацан, никогда в жизни не евший досыта, в поисках лучшей доли перебрался в Екатеринославль и, чтобы заработать на кусок хлеба, устроился в типографию учеником наборщика, где проработал 8 лет. В свободное от работы время много читал, занимался самообразованием. Без отрыва от производства окончил коммерческое училище. В 1917 году экстерном сдал экзамены за среднюю школу и стал учиться в Петроградской Горной академии.

В 1920—1921 годах Рыбкин, красноармеец Рабоче-Крестьянской Красной армии, затем – боец Екатеринославской ЧК. Окончив Высшую школу ОГПУ, Рыбкин служит в контрразведывательных подразделениях. В 1931 году «за беспощадную борьбу с контрреволюцией» награжден именным боевым оружием, переведен на работу во внешнюю разведку и направлен в длительную командировку в Париж, где проработал до 1934 года. Затем последовали командировки в Персию, Болгарию, Австрию и вновь в Париж.

За время работы во внешней разведке Рыбкин Б.А. награжден орденом Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, «Знак Почета» и двумя десятками медалей.

Отношения между «Кином» и «Ириной» не сложились изначально. Резидент-холостяк по отношению к своему очаровательному заместителю был предельно официален и требователен, стремясь доказать свое главенствующее положение как в должностном, так и в оперативном плане. Вот что об этом рассказывала позже Зоя Ивановна:

«Мы спорили по каждому поводу. Я решила, что не сработаемся, и попросила Центр отозвать меня. В ответ мне было приказано помочь новому резиденту войти в курс дел, а потом вернуться к этому вопросу».

Однажды в споре Ярцев обмолвился, что военный разведчик Германии Вальтер Николаи стал для него авторитетной фигурой после ознакомления с его трудом «Тайные силы». Чтобы узнать, чем же вражеский разведчик привлек внимание шефа, «Ирина» взяла книгу в посольской библиотеке. И – находка! – в одной главе утверждалось, что в разведке женщины работают эффективнее, чем их коллеги-мужчины.

Зная о привычке Ярцева делать обход рабочих кабинетов резидентуры перед уходом домой, Зоя Ивановна «забыла» убрать книгу в сейф, оставив ее открытой на странице, где превозносилась роль женщин-разведчиц.

На следующее утро резидент попытался устроить разнос своему заму «за халатное отношение к работе с документами». Они проговорили до самого обеда. Изобретательность «Ирины» заставила «Кина» взглянуть на нее под другим углом, и сражение, нет! – междусобойную войну выиграли оба, а свидетельством обоюдной победы была шифртелеграмма в Москву за двумя подписями. Об этом Воскресенская написала в своих мемуарах:

«Мы запросили Центр разрешить нам пожениться. Я была заместителем резидента, и мы опасались, что Центр не допустит такой “семейственности”. Но Москва дала “добро”».

Так одним из первых в советской внешней разведке появился супружеский тандем разведчиков. Зоя Ивановна по жизни стала Воскресенской-Рыбкиной, а в иночестве – «мадам Ярцевой».

Безуспешные переговоры

«Ирина», будучи прекрасным психологом и свободно владея немецким и финским языками, активно привлекала к секретному сотрудничеству финнов и других иностранцев, аккредитованных в Финляндии. Так, ее источником была жена высокопоставленного сотрудника японского посольства в Хельсинки, которая работала на «Ирину» в течение длительного времени, в результате чего Москва получила доступ ко многим секретам финской дипломатии.

Для решения разведывательных задач «Ирина» неоднократно выезжала из Хельсинки в Стокгольм, а также в Норвегию, где координировала работу группы из агентов и разведчиков-нелегалов. И это было всего лишь одно из направлений ее оперативной деятельности в Финляндии.

«Кин», ставший временным поверенным в делах СССР в Финляндии, по личному указанию Сталина установил секретные контакты и вел деликатные переговоры с финским высшим руководством с целью заключения пакта о ненападении и сотрудничества между двумя странами; недопущения на финскую территорию немецких войск в случае возникновения войны, а также о взаимном обмене территориями.

К сожалению, из-за того, что политический курс финского правительства развивался в фарватере устремлений фашистской Германии, эти переговоры не принесли положительного результата. Позже известный финский политический деятель, экс-президент Финляндии Урхо Кекконен говорил по этому поводу:

«Переговоры 1939 года не имели успеха не по вине поверенного в делах СССР в Хельсинки господина Ярцева, а вследствие недостатка интереса к этому вопросу со стороны Финляндии».

Военный конфликт с Финляндией вынудил супругов Ярцевых покинуть страну.

Оракул внешней разведки

В 1939 году по возвращении в Москву Воскресенская-Рыбкина занялась аналитической работой и вскоре стала одним из самых авторитетных аналитиков в системе разведки. Заместитель начальника советской внешней разведки того периода генерал Судоплатов по этому поводу вспоминал:

«С ноября 1940 года мы все находились в состоянии повышенной боевой готовности. К этому времени Зоя Рыбкина и ее непосредственный начальник Павел Журавлев завели литерное дело под кодовым названием «ЗАТЕЯ», где сосредоточивались информационные материалы о подготовке Германии к войне против Советского Союза. С помощью этого дела было легче регулярно отслеживать развитие немецкой политики, в частности, ее возрастающую агрессивность. Данные из этого литерного дела постоянно поступали к Сталину и Молотову, что позволяло им корректировать их политику в отношении Гитлера».

Именно к Воскресенской-Рыбкиной стекались все разведданные от знаменитой «Красной капеллы» – группы антифашистов, действовавших в гитлеровской Германии. Во главе организации стоял обер-лейтенант штаба ВВС Германии Харро Шульце-Бойзен (агент НКВД «Старшина»), племянник гросс-адмирала Тирпица, и Арвид Хорнак (агент НКВД «Корсиканец»), ведущий сотрудник министерства экономики Германии.

С января 1941 года они, независимо друг от друга, практически ежедневно информировали Москву о реальности нападения Германии на Советский Союз. В апреле «Корсиканец», ссылаясь на данные, добытые в общении с лицами из окружения главы внешнеполитического отдела НСДАП Альфреда Розенберга, доложил в московский Центр: «Вопрос о вооруженном выступлении против СССР решен». Ему вторил «Старшина»: «Окончательно решен вопрос о выступлении Германии против Советского Союза. Начало его следует ожидать в ближайшее время».

17 июня 1941 года Зоя Ивановна закончила подготовку той знаменитой аналитической справки для И.В. Сталина, где утверждалось, что нападения Гитлера на Советский Союз можно ожидать в любой момент. Вспоминая об этом, она писала в своих мемуарах:

«Специализированная группа под моим руководством и непосредственном участии проанализировала информацию о военных планах гитлеровского командования и подготовила докладную записку. Для этого мы отобрали материалы из наиболее достоверных источников, проверили надежность каждого агента, дававшего информацию о подготовке гитлеровской Германии к нападению на Советский Союз.