Читать книгу Пенсия для морского дьявола 2. Ученик касты глубин - Игорь Чиркунов - Страница 5

Наутро тренировки продолжились, словно никто и не пострадал вчера.

Нет, я понимаю, когда довелось поучаствовать… впрочем неважно, где и когда, тоже со временем к потерям начали относиться как к чему-то… хм, рутинному. Но мы там были далеко не дети, а осознанно выбравшие занятие в жизни, что делаем и чем грозит понимали очень хорошо. А тут? Пацаны от тринадцати и чуть старше. Такие в моё время ещё бы неделю сопли на кулак наматывали, вздыхали о несчастной загубленной жизни. Эти же отнеслись спокойно, типа с кем не бывает? Не повезло парню, чего уж тут.

Гребец в лодке был другой, значительно старше предыдущего, звали его Уа́ти.

– А где Мауи? – вместо приветствия задал ему вопрос Алеки.

– Ныряет Мауи, хлеб свой зарабатывает, – новый гребец был хмур и неразговорчив.

– А я думал, он теперь постоянно с нами будет… – протянул болтушка.

– А ты вместо него со дна жемчуг будешь поднимать? – буквально отшил пацана новый водила учебного судна.

– А-а-а… – не нашёлся что ответить Алеки.

– Да и мне тут делать нечего, – поморщился Уати, – до штормов осталось всего ничего, мне участок бы до конца пройти, а я тут с вами торчу. Давайте что ль уже, грузитесь!

В лодку погрузили гонг и клепсидру – отмерять время. В принципе нас ждала такая же статика, как в «лягушатнике, только глубина побольше. И на этот раз первыми под воду шла вторая смена.

– Так, Ученики! – возвестил дед, когда лодка заякорилась фактически над тем же местом. Ну, может, чуть дальше и в сторону, я ещё в первый день на глазок прикинул реперные точки по рифу и основному острову. – Пришла пора вам научиться дышать правильно!

Хм. Так-так-так, а до этого?

– Перед первым нырком надо глубоко дышать четыре малых гонга, – дед поднял перст указующий.

Ага, это как раз правильно – отдых на поверхности в два раза дольше нырка. Двести капель из клепсидры, почитай двести секунд на дне, четыреста на воздухе. Всё прям по нашим наставлениям!

Висящий на борту Алеки задышал часто.

– Стой, дурак! – напустился на него Наставник. – Не так, – он обвёл всех, кто был в воде взглядом, – смотрите на меня.

Дед глубоко-глубоко вдохнул, вначале выпячивая живот, потом грудь, потом поднимая впалые ключицы. Нифига себе растяжение межрёберных! Надулся, как барабан. Сделал небольшую задержку на вдохе и затем, вытянув губы трубочкой, «свистелочкой»! выпустил весь воздух, сдуваясь в обратной последовательности! Цикл занял секунд двадцать, не меньше.

– Задерживайте ненамного дыхание на вдохе и выдохе, – продолжил поучать Наставник, – выдох должен быть длиннее вдоха. Ну-ка, те кто сейчас ныряет, попробуйте!

Ребята попробовали.

– Алеки, не части, – начал раздавать ценные указания дед, – Телуа, меньше паузу, просто чуть задержалась и выдыхай. Молодец, девочка, – похвалил он Айху, – твой отец может гордиться! Ну-ка… – он застыл рядом с Хэчем прислушиваясь. – Хорошо, так и продолжай!

Конечно, хорошо. Пока ты разглагольствовал и по лодке от Ученика к Ученику шастал, я малыша проинструктировал быстренько, поправляя его ошибки.

И началась рутина.

– На дно! – орал дед.

Ребята опускались и ждали. Уати, шевеля губами, отсчитывал сто капель из клепсидры, колотил палочкой в гонг и зачёрпывал воду кокосовой скорлупой по новой. Хм, зачем считать-то? Я видел, там риски сделаны, по всей видимости, на сто, на двести и похоже даже на триста капель.

В воду гонг не опускали, видимо, его и так было слышно неплохо. Наверное потому, что подставка из твердейшего железного дерева стояла прямо на дне лодки.

По второму гонгу народ поднимался по верёвкам и отдыхал те самые триста капель, отмеряемые Уати, пока первая смена, то есть мы, вытягивали грузы обратно.

Конечно, к ритуалу колочения вёслами по воде перед каждым погружением теперь относились со всем тщанием! Мака даже возмутился, что не всем достались вёсла.

Ага! Взрывпакеты надо было наготовить… Вот интересно, тут водятся подходящие ингредиенты? Впрочем, я знаю состав, а вот из чего добывают те или иные его составляющие – уж увольте, на коленке ядрёную бомбу из говна и палок делать нас не учили.

Поскольку место Семиса освободилось и Тайпен остался без напарника, Наставник свёл пару Руйха–Телуа в тройку. Теперь рыбацкую дочь по очереди страховали то моя подруга, то мрачноватый крупный парень с перебитым носом.

Дед во время наших погружений всё чаще стал просто разваливаться в лодке, подставляя солнцу бока, вставая лишь когда смена выходила наверх да отдыхала.

– Не дыши так часто, Хэч, – воровато оглянувшись на расслабляющегося Наставника, я низко склонился к приятелю и инструктировал вполголоса, – Вдох почитай на восемь счетов, а выдох…

Договорить я не успел.

– Ученик! – прогрохотал-проскрипел над головой голос деда. – Ты опять забыл, кто здесь Наставник?

Вот чёрт!

– Ты чего, Наставник! Я же всё то же самое повторяю, что и ты говорил! – обескуражено попытался оправдаться я.

– Твоё дело – вытягивать груз и подавать его ныряльщику! И всё!

Чего ты завёлся-то, дед? Будто я у тебя кусок хлеба отнимаю! Я чуть не скрипнул зубами. Ладно, буду оглядываться почаще.

– Хорошо… – добавил с лёгкой издевкой, – учитель.

Кажется, дед услышал только «хорошо».

После одного из таких «тайных» инструктажей, когда смена нырнула, Руйха покосилась на меня, кинула с усмешкой:

– Ты так переживаешь за Хэча, будто это брат тебе или родственник.

Но промелькнувшие интонации мне не понравились.

– Ты ревнуешь что ль?

– К кому? – у девушки округлились глаза. – К парню?

Святая простота! Как же мне нравится это время!

– За тебя переживаю куда как больше! – я усмехнулся, приобняв девушку за талию.

– Эй, голубки! – раздался насмешливый возглас деда, – За теми, кто в глубине, следите.

В лодке послышались смешки. Я отпустил девушку, вернулся к созерцанию дна под лодкой.

– Между прочим, я серьёзно, – проговорил я подруге негромко, свисая рядом с ней с борта, была её очередь «сторожить» Телуа. – Давай я и тебе кое-чего расскажу.

– Не надо, Скат, – лицо девушки посерьёзнело.

– Почему? – удивился я. – Если помнишь, когда вы готовились к Испытаниям, мои советы тебе здорово помогли.

– Тогда не было Наставника.

Второй бам-м-м-м гонга прервал наши тихие переговоры, смена начала подъём.

Поменялись. У меня в начале ёкнуло – Телуа что, двоих контролировать должна? Но тут же успокоился: дед решил страховать Тайпена сам.

Я вновь заболтал ножками над недалёким дном, вися на руках на борту лодки. Вторая смена с кормы забралась обсыхать.

– Ученики, – оглядел нас орлом дед, – помните, как дышать? Показывать надо?

Немое мотание голов.

– Понятно, – хмыкнул дед, – ну-ка попробуйте!

И пошёл вдоль борта.

– Тайпен, меньше паузу на вдохе… Мака хорошо… Хори, не растягивай так вдох, можно чаще… Руйха хорошо… Кай! – дед расплылся в улыбке. – Я передам твоему отцу, что ты у нас лучший!

Наследничек злорадно сверкнул глазами, и тут…

– Ну-ка, – дед застыл возле меня. Резко выпрямился. – Слушайте все!

И вытянул перевитую жилами и иссохшей кожей руку в мою сторону.

– Послушайте. Вот так надо дышать перед нырком!

А чего там? Я полжизни так дышу! Медленно пропуская воздух через носоглотку. Говорили, что так слизистая дополнительно насыщается кислородом. Только пауз раньше не делал да вдох всегда учили сквозь зубы производить.

В глазах Кая мелькнул огонь. Я ответил ему подчёркнутой нахально-радостной ухмылкой.

Двести секунд под водой для меня – ерунда. По-хорошему мне бы побольше паузу, но и сам понимаю, что индивидуальный зачёт ради одного меня дед устраивать не будет.

Я постепенно «разныривался»: нашёл и убрал лишние мышечные зажимы в ожидании гонга, просто пропускал происходящее через себя, не нагружая мозг эмоциями. Два малых гонга стали пролетать незаметно, легко бы ещё столько же выдержал.

На дне я просто и бездумно скользил взглядом по окружающему рельефу, цепляя отдельные выросты кораллов, резвящуюся вокруг рыбью мелочь. А всё-таки тут однозначно светлее, и краски ярче! Пару-тройку раз на грани видимости промелькивали вполне себе крупные экземпляры подводной ихтиофауны, гонявшиеся за мелочью. Эх, ружьё бы гарпунное! А то вроде мы элита племени, а кормят… не сильно лучше, чем люди клана земли питаются!

В поле зрения попадались лица «коллег». Пожалуй разве что Кай, похоже, вообще не испытывал никаких трудностей, вот ведь повезло с наследственностью! Да и всплывал он по гонгу, не будучи сильно измучен гипоксией.

Руйха… Руйхе было тяжело, уши явно болели. Чёрт! Представляю, что она испытывает! Это ж всё равно что, получив травму, например, сильный ушиб, раз за разом долбить по нему снова и снова в надежде, что привыкнешь к боли! Ну бред же!

Я, конечно, попытался несколько раз показать девушке, что ей надо делать, но моя подруга так настойчиво отвергала помощь и так держалась за дедовы инструкции, что через несколько попыток я чуть не психанул. «Да и …», – мысленно я махнул рукой: в конце концов, все вокруг, как и все её предки, проходили сквозь это, значит, и она через это пройдёт.

Остальные тоже терпели. Даже Хори, хоть и не подавал виду, но лицо у него уж слишком было бледненьким. Слишком уж он старался казаться невозмутимым.

На всплытии дед иногда интересовался:

– Как уши, Ученики?

– Терпимо, Наставник! – с избыточным энтузиазмом выдавал Мака.

– Вот и правильно, – удовлетворённо кивал дед. – Вы привыкните, Ученики. Все привыкли… Вытаскивай, – кивал Наставник Уати.

Вот так. Сразу видно, кто тут босс: дед вроде как смотрит за Тайпеном, но груз поднимать – не барское дело, можно и прикомандированного напрячь.

С ушами – странная метода. Не учат избегать боли, учат её терпеть. И ладно бы её нельзя было избежать, например, как состояние при гипоксии. Ведь можно! И не так сложно… Ладно, я обещал Руйхе не лезть на рожон, вот и не буду умничать.

После очередного всплытия я был отловлен Наставником за то, что всплывал брассом, а не по верёвке. А чего там? Чуть толкнулся ото дна – уже половина глубины, один гребок – и поверхность. Солёная водичка сама выталкивает.

– Запомни, Ученик! Сейчас тебя вода сама выносит и всплыть ты сможешь. А вот когда глубина дойдёт до сорока пяти локтей… – он покачал головой. Раздались сдавленные возгласы удивления. – Там духи воды начинают удерживать нас на дне, не отпуская. И вот оттуда без верёвки ты уже не поднимешься!

Ну да, помню. Как раз плюс-минус зона нейтральной плавучести.

– Но, Наставник, – прикинулся я паинькой, – а если на большой глубине верёвка порвётся? Я же тогда не смогу подняться на воздух? А так я хоть потренируюсь.

– Эти верёвки не порвать, – послал мне усмешку дед, – их наш шаман заговаривает! Так что не занимайся ерундой, Ученик, а делай уже так, как все!

Я открыл было рот сказать, что при эксплуатации любого оборудования надо задавать не вопрос «будет или нет?», а вопрос «когда?», но Руйха, плотно сжав губы, тут же залепила локтем мне в бок.

– Правильно, Ученица, – похвалил её дед, – присматривай за своим приятелем. Больно уж он языкастый!

Хотел что-нибудь съязвить, но тут заметил Кая. Тот, выглядывая над бортом лодки, осудительно качал головой. Ну прям ботан-отличничек осуждает классного балбеса. Захотелось подколоть: «А если б Наставник на тебя в этот момент не смотрел?» Но не стал.

Еще раз поменялись. По прикидкам – на цикл из десяти нырков у нас уходило больше двух часов.

Двести секунд под водой… Условно двести – Уати не робот и зачерпывал новую порцию воды в клепсидру, когда падала сотая капля. То есть хронометр у нас был так себе. Четыреста секунд отдых. Ну тоже – плюс-минус четыреста, скорее плюс. Ещё время на смену, ещё на дедов трындёж… Короче, не меньше двух с половиной часов на смену.

А время-то летит! Не то что в лягушатнике.

Хэч, похоже, тоже разныривался, выходил всё свежее и свежее. Я постепенно стал всё меньше вглядываться в дно и всё чаще смотреть по сторонам.

Опять одиночный человек глубин недалеко от нас, и снова почти на том же самом месте. Другие пироги, числом три, болтались в лагуне, и одна точно была новая, вчера мной не виденная.

Зацепился я взглядом и за нашего «рулевого». Я так понял, каста по какому-то принципу – по очереди или по жребию – посылала кого-то из ныряльщиков помогать деду.

Интересный персонаж. Лет, думаю, за тридцать, хотя выглядит значительно старше. На левой руке, у мизинца и безымянного, лёгкий, еле заметный тремор. У левой же половины лица частичный парез. Тому, что плохо слышит, я вообще не удивился. Да и суставы, особенно на пальцах, какие-то артрозные.

– Что ты так на меня уставился, пацан? – заметил Уа́ти.

– Да так… – я пожал плечами, не найдя что сказать.

Но неожиданно ныряльщик сам пришёл ко мне на помощь.

– Ты про это что ль? – он коснулся щеки. – Такая наша работа, пацан, это тебе не под солнышком на воздухе прохлаждаться.

– А пальцы? – я взглядом указал на левую кисть.

– Мне не мешает, – поморщился ныряльщик.

– И откуда это? – спросил я больше для проформы.

– Демонесса подводная поцеловала, – поморщился ныряльщик, – таравана4. Ничего, шаман выгнал гадость, теперь я снова один из касты.

Хм… Я слегка озадачился. Нет, симптоматикой «дэ-ка-бе»5 меня не удивить, странно только, что она у ныряльщика на задержке. Обычно кессонку зарабатывают те, кто на глубине дышит извне: из баллона, из шланга, неважно. И торчит там долго, чтоб в крови успело раствориться достаточно азота. Нарушение режимов декомпрессии на всплытии и приводит к декомпрессионной болезни.

Хотя… Я читал, что и фридайверы могут заработать кессонку. Михалыч как-то обмолвился, что профессиональные подводные охотники, те, кто живет со сдачи в прибрежные кафе настрелянной за день подводной добычи – греки, итальянцы, – на охоту берут с собой небольшой баллон чистого кислорода и по завершении промыслового дня опускаются метров на пятнадцать, чтоб повисеть там немного, давая остаткам газов безопасно выйти через лёгкие. Но то Средиземка – там достойные трофеи ходят очень глубоко, и парням приходится нырять за ними метров на сорок и главное много. А тут что? Лагуна!

Под конец, когда ребята должны были идти под воду в заключительный, десятый раз, дед улыбнулся.

– Что, Ученики, наверное, скучно уже сидеть до второго гонга?

Даже я на него покосился – чего ещё задумал? Обычно начальство с таким видом подкидывает какую-нибудь гадость.

– Поскольку после этого погружения вас сменят ваши товарищи, то … – дед потянул паузу, явно наслаждаясь, – то в этот раз вы можете быть под водой не до сигнала, а столько, сколько вытерпите!

Пожалуй, только Телуа никак не прореагировала да Айха нахмурилась, а вот пацаны заулыбались азартно да запереглядывались.

– Хэч, – зашептал я, быстро наклонившись к приятелю, – умоляю, не увлекайся!

Словил взгляд Наставника, опять нахмурившего кустистые брови, и выпрямился с честной мордой. А я что? Я ничего… Господи, мелькнула весёлая мысль, я ведь взрослый мужик, а порой прорезается что-то… мальчишеское!

Я опять внимательно посмотрел в лицо приятеля. «Всё будет норм!» – так и рисовалось на его азартной физиономии. Блин, ох уж мне этот азарт!

Подготовка…

– На дно!

Пятерной всплеск сопроводил команду Наставника. Уати зачерпнул клепсидрой воды, отсчёт пошёл.

Первой всплыла Айха сразу после второго сигнала гонга. Дед промолчал, только губы поджал недовольно.

– Продолжай! – я чуть не прикрикнул на Уати.

Тот слегка офигел, покосился на Наставника, но дед кивнул, и ныряльщик зачерпнул воды ещё. Отсчёт продолжился, причём на этот раз непроизвольно считать капли начал и я.

На двадцать седьмой капле показался Алеки, задышал, судорожно хватая воздух. Маке даже пришлось придержать его.

Слабовато, пацан, отметил я, но безо всякого ехидства.

Через девятнадцать капель после Алеки всплыла и Телуа. Хм, а вот это неплохой результат, девочка! Двести сорок шесть капель, считай секунд. Чуть больше четырёх минут! Достойный результат для статической задержки. И это при условии, что статика не чистая – надо ещё и выходить на руках по верёвке, плюс болящие уши, сбивающие деконцентрацию.

Через пять капель вышел и Хеми. Отдышался, махнул ладошкой в воздухе, типа я в порядке. Молодец.

Внизу оставался только Хэч. Руки опущены, плечи поникли, голова уронена на грудь. Отлично, мои уроки про полное освобождение от мышечных зажимов, похоже, даром не прошли. Разве что коленки чуть сведены, чтоб груз меж ними держался.

Двести шестьдесят… Ну же, парень, я отсюда вижу, как тебя сотрясают контракции! Всплывай уже!

Двести семьдесят…

Блин, ты третьего гонга что ль ждёшь? Всплывай давай, большинство чэ-пэ из-за таких вот «рекордов» и желания кому-то что-то доказать…

Хэч начал подъём на двести восемьдесят третей капле.

Вначале он поднял голову…

Эх, ну зачем? Это ж пережатые шейные сосуды и лишнее напряжение мышц!

Ухватился рукой за верёвку, начал вытягивать себя. И тоже приблизительно в метре от поверхности стал выдыхать. Блин…

Каевский трюк «руку супермена» он всё ж не повторил. Схватился сразу за борт, выдернул голову из воды… Кисть соскользнула, глаза на поднятом к небу лице стали закатываться.

Я успел схватить его за волосы – самое ближнее, что оказалось и с чего не соскользнут пальцы, потом перехватил за подмышки. Тело парня несколько раз тряхнуло «самбой», но хлебнуть водички он не успел и довольно быстро пришёл в себя.

– Сколько? – первое, что спросил Хэч, когда более-менее пришёл в себя.

– Что «сколько», Ученик?

– Сколько я выдержал? Я не слышал третьего гонга…

– Его и не было, – хихикнул Мака.

Хэч насупился:

– Я считал, приятель, – подмигнул я Хэчу, – ты не досидел до третьего гонга семнадцать капель.

– Демоны! – вырвалось у него раздражённо.

Судя по лицу парня, известие его не порадовало.

– Но ты зря при всплытии закинул голову, – сказал я приятелю, – ты при этом пережимаешь сосуды, вот здесь, – коснулся его шеи, – и не выдыхай, пока не всплыл.

– Почему? – удивился тот.

Я хотел было пояснить, но…

– Ученик! – рявкнуло над моей головой, – Ты не забыл, кто здесь Наставник…

Вот зараза! Я что, ему по больной мозоли прошёлся?

– Не-ет, – сквозь зубы выдавил я.

– Я не слышу, – с нажимом повторил Наставник.

– Я не забыл, что здесь наставник ты, – проговорил громче, глядя по-прежнему на приятеля.

– Ладно, – остывая, дед махнул рукой, – те, кто в воде, залезайте в лодку, следующие на их место.

***

Наша смена ныряла своим чередом: отдых, за время которого те, кто в лодке, вытягивали назад грузы. Потом: «На дно!» – мы опускались, стараясь не наступить на какую-нибудь губку и не острекаться об актинию. Я расслаблялся, рассеивал внимание, буквально растворялся в воде. Гонг, потом второй, и мы начинали подниматься по верёвкам от грузов.

Несколько раз на поверхности я ловил взгляды Кая. Словно наследничек чего-то ждал… Да пофиг, буду я ещё голову забивать этим мальчишеским пиписькомеряньем.

Подошёл десятый нырок, солнце уже клонилось к горизонту: наверное, сразу после всплытия отправимся на берег. Сегодня ж первый по-настоящему тренировочный день! Вчерашний, к сожалению, таким назвать не получилось.

– Ну что, Ученики? – возвестил дед. – Дать вам возможность быть на дне, сколько выдержите?

– Да! Да! Да! – разноголосо отозвались коллеги.

Блин, дети, всё бы вам соревноваться. Я, честно говоря, устал, хотел на берег, поесть, вытянуть ноги…

– Хорошо. Но только учтите, – Наставник сдвинул брови. – Ни за кем нырять не стану! – посмотрел на меня. – И другим не дам!

Да ладно-ладно, я что, пацан? До крайностей доводить не стану, посижу, пока могу, и наверх.

– На дно!

Оба гонга я отстоял на дне, настолько отрешившись от происходящего и прикрыв глаза, что когда открыл, увидел напротив только Кая и Хори. Маки уже не было, да и Руйха, только что окатив меня волной, отправилась наверх. Тайпен держался.

Ударило первой контракцией. Фигня. Постарался расслабиться ещё сильнее.

Вот и Тайпен отвалил. Хори, напротив, держался из последних сил, зато Кай стоял, как и стоял. Я сфокусировался на его лице. Ба! Да он не отрываясь уставился на меня с непонятным выражением на морде.

Наконец Хори упустил изо рта пузырёк воздуха и, плюнув на всё, взлетел по верёвке.

Контракции усилились, я постарался скинуть напряжение в спину. Не думать…

Кая, напротив, колотило сокращениями диафрагмы так, что я аж чувствовал колебания воды, хоть парень и стоял от меня метрах в двух.

Да всплывай ты уже, ща ведь отключишься! У тебя вон и лицо темнеть начало, особенно круги вокруг глаз. Или это солнце заходит?

Паренёк не сдавался, продолжая яростно буравить меня глазами. Всплывай! А то вытаскивай тебя, а я и сам уже близок к пределу.

До меня докатился третий удар гонга. Ого! Триста! Стоп коснулось онемение. Нафиг, надо заканчивать эти соревнования.

И в момент, когда я уже тоже собирался на всплытие, Кай, окатив меня волной ненависти, вцепился в верёвку и потянул себя к воздуху.

О как! Ну тогда… Я мысленно отсчитал: один… два… три. И тоже потянул себя кверху…

Как же сладок воздух первого вдоха! О-о-о-о! Этого нельзя передать, это можно только ощутить!

Лёгкая судорога всё же дернула ноги. Блин, почти ведь до самбы досидел! И чего не плюнул? Чего не уступил? Сам же только что думал: я не соревнуюсь. Видимо, это что-то древнее, чисто мужское, заставляющее идти до конца.

– Ну ты выдал, Скат! – восторженно протянул Алеки. – Больше трёх гонгов!

– Я в тебя верил, – подмигнул сверху Хэч.

– Ты как? – тревожно всмотрелась в мои глаза Руйха. – Я уж думала, что мне придётся нырять за тобой.

– Всё нормально, любимая, – улыбнувшись я притянул её к себе, впился в губы.

Восторженных воплей не последовало. Ну и пофиг.

– Ты молодец, Ученик, – хмыкнул стоящий над нами во весь рост дед. – Но больше не заставляй меня волноваться!

– Конечно, Наставник! – я даже по привычке вытянулся, и будь на голове какая-нибудь шапка, наверняка вскинул бы руку к козырьку. Настроение внезапно выкрутили до отметки «отлично».

– Хватайтесь за лодку покрепче. Уати, поднимай якорь, – распорядился дед, – на сегодня закончили.

Я подтянулся к борту и непроизвольно оказался почти лицом к лицу с Каем. Где-то в глубине его глаз плескалась злость. А над ним возвышалась Айха, взирающая на меня с каким-то удивлённо-задумчивым выражением.