Читать книгу О том, что было, о том, что не было и о том, что могло быть - Игорь Чудиновских - Страница 3

По обеим сторонам железнодорожного полотна тянулся унылый осенний худосочный осинник пополам с березняком. Пробираться по нему не было никакой охоты, и они шли по шпалам, хотя здесь очень часто попадались глубокие воронки, полные холодной волы. Вечерело. Они шли молча. На том, что был подлиннее, болталась серая шинель без погон с поднятым воротником. На спине его покачивался горб рюкзака. Тот, что был покороче, был одет в камуфляжную куртку и такие же штаны, заправленные в высокие ботинки. Он шел налегке.

Они как раз миновали очередной покосившийся километровый столб, когда короткий остановился и протянул руку:

– Смотри.

В наступавших сумерках впереди нечетко обозначился черный прямоугольник.

– Вагон, а может и поезд. Похоже, станция близко.

Длинный ответил кивком головы.

Короткий оказался прав. В скором времени они пошли вдоль длинного ряда вагонов, бывших когда-то пассажирскими. Сквозь битые стекла окон просвечивало серое небо, уцелевшие кое-где двери были полуоткрыты. Пару раз им попались валявшиеся на земле возле вагонных тамбуров остатки чемоданов. Короткий раз шагнул к одному такому вагону, но длинный его остановил.

– У нас нет оружия, – бросил он.

Незадолго до конца ряда рельсы начали ветвиться и, когда вагоны кончились, они шли вдоль удивительно целой пассажирской платформы. За ней просматривались серо-черные остатки домов.

Платформа закончилась спуском и самим станционным зданием. Вернее, тем, что от него осталось – четыре стены с дырами окон и дверей, покрытые крышей. Однако трехцветный российский флаг все еще развевался на кронштейне.

Короткий показал на флаг:

– Что это?

– Здесь была Россия.

– Здесь?

– Здесь. И не надо больше глупых вопросов. Лучше поищи место. Надо ночевать. До моста еще километров пятьдесят топать.

За зданием обнаружилось разбитое шоссе, пересекавшее пути. Около перекреста, перегородив дорогу, стояла пушка с продырявленным щитом. Стояла она, судя по всему, давно. Валявшиеся неподалеку гильзы успели покрыться ржавчиной. Длинный задумчиво покатал одну из них:

– Славная четвертая бригада…

– Что?

– Ничего. Пойдем обратно. Темнеет. Надо найти угол.

Внутри здания было мало света, но они сумели отыскать среди обломков досок и штукатурки относительно чистый угол. Короткий, впрочем, садиться не стал, а начал собирать в кучу всякий деревянный мусор. Насобирав, он поднес к дровам зажигалку и уже хотел чиркнуть ею, но вдруг остановился. Поднял голову и длинный. Они переглянулись, а затем короткий медленно и бесшумно выпрямился и, двигаясь как в замедленной съемке, начал красться к двери. Внезапно он выбросил руку за стену и вытащил оттуда какое-то существо в длинном армейском бушлате. Существо не сопротивлялось, когда его волокли поближе к свету. При ближайшем рассмотрении выяснилось почему. Это была девочка лет 12-ти.

Но она смотрела не на них. Она смотрела только на рюкзак. Уловив ее взгляд, длинный расстегнул ремни рюкзака и, покопавшись, извлек буханку. Затем нашарил в кармане нож и одним ловким движением отдели осьмушку. После чего протянул хлеб девочке.

– Еще чего… – начал было короткий, но длинный так посмотрел на него, что он умолк.

Схватив хлеб, девочка метнулась в проем и было слышно, как она торопливо пробирается по мусору.

Когда ее шаги стихли, короткий пожал плечами:

– Зря это. Нас только двое и нет оружия. А она может привести людей. Мы же не смотрели в поселке.

– Брось. Никого здесь. А сели и есть, так одно старичье. Сидят по подвалам как кроты и нос бояться высунуть. Был бы поселок чей-то, мы бы тут не сидели.

– Нет, надо глянуть. Мало ли…

– Мало ли, мало ли… Разведкой ты был, разведкой и остался. Да иди, иди. Я уже не лейтенант.

Короткий тенью выскользнул в проем. Вернулся он довольно быстро, причем возвращаясь нарочно шумел как можно громче. Так что длинный, вскочивший на шорох, успокоился и снова сел.

– Убедился?

– Так точно. Поселок – одни трубы. Даже дымом не пахнет. Странно, станция – и никого.

– На мосту националы сидят, вот здесь и нет никого. У кого мост, у того и дорога. Ладно, зажигай. Есть охота.

Короткий зажег огонь. Из рюкзака были извлечены хлеб, фляжка, банка консервов, немедленно поставленная греться. Костер очертил свой световой круг, отбросил темноту за стены, сделал ее там абсолютно черной. В его колеблющемся свете девочка появилась вновь. На это раз за ее руки держалось двое существ поменьше. Им бушлаты доходили вообще до пяток.

Дети остановились у границы света и молча смотрели как длинный и короткий таскают из банки тушенку.

Через несколько минут короткий отбросил ложку:

– Черт, не могу я так есть. Кусок в горле застревает.

Длинный усмехнулся:

– Ну вот, и люди пришли. Страшно, да? Сейчас в плен возьмут.

Короткий вдруг махнул рукой:

– И-э-э-э-х!

Затем решительно отхватил от буханки половину, вывалил на хлеб остатки мяса и протянул все это детям:

– Лопайте!

Удивительно, но дети не набросились на еду. Девочка взяла хлеб и осторожно разделила его на три части – две побольше, одну поменьше. Больше части она отдала малышам, и только после этого все трое принялись очень медленно жевать.

Короткий отвернулся к окну:

– Я все понимаю, Саша. Кризис, война.. Но когда дети едят как старики…

– Сядь. И дергайся. Раньше надо было. Звали ведь на митинги, на выборы. Куда там… По домам водку жрали. Я ничего не знаю, я быдло рабочее…

– А что ваши выборы! Одних воров на других менять? Доменялись!

Длинный хотел что-то возразить, но его рот так и остался полуоткрытым. Дети, доев, внезапно вспорхнули и исчезли в темноте. Впрочем, они тут же вернулись и подошли поближе к огню.

– Похоже, сестра с братьями, – заметил короткий. – Ё-е-е-…лки! Смотри!!!

В протянутых руках малышей были зажаты гранаты.

Дальше все произошло очень быстро. В воздухе мелькнули шинель и ботинки, а затем послышался хруст песка.

Отбежав немного, они остановились.

– Вот тебе и люди.

– Черт, рюкзак остался.

– Да, ладно. Живы и то хорошо.

– Нет, надо вернуться. Без жратвы не дойти.

– Ты чего? Совсем? У них четыре гранаты.

– Хотели бы взорвать – кинули из-за угла или вслед. А так все спокойно.

– Да-а. Что-то тихо. Надо посмотреть.

Встав слева и справа от окна, они одними глазами заглянули внутрь. Дети спокойно сидели у костра, изредка подкладывая туда щепочки. Короткий посмотрел на длинного, но тот уже принял решение. Вскочив в окно, он осторожно взял детские руки в свои. Дети очень охотно отдали гранаты ему. Длинный посмотрел на них и облегченно вздохнул.

– Коля, – негромко позвал он. – Влезай. Это вроде «спасибо» за хлеб. Чека на месте.

– Хорошее спасибо, – проворчал короткий, появляясь в проеме. – Пропала бы жратва с водкой.

– Не переживай. Как говорится, чем богаты…

– Такого… добра кругом навалом… Эт-то еще что такое?

Между тем девочка сняла с себя бушлат, под которым оказались обвислые и заплатанные кофточка с юбочкой, и привычным жестом раскинула его. Затем она начала чрезвычайно сосредоточенно одну за одной расстегивать пуговицы.

– Саша, да что она о нас думает?!

– Не мы, Коля, первые, не мы последние. Чем богаты… Не-е-е-т, сестренка. Такого «спасибо» нам не надо.

Услышав «нет», девочка недоуменно остановилась. Затем, не зная, что делать, затормошила малышей, пытаясь их поднять. Но те, разморенные едой и теплом, уже крепко спали, свернувшись калачиком.

Длинный вздохнул. Потом он встал, осторожно уложил малышей на бушлат и укрыл их шинелью. Они были так малы, что им хватило меньше половины ее. Откинув оставшуюся часть, длинный предложил:

– Ложись, сестренка. Детям давно пора спать.

Девочка очень внимательно посмотрела на него и медленно прилегла на край бушлата.

– Спи, сестренка. Спокойной ночи, – длинный осторожно подвинул девочку к малышам, подоткнул край шинели и погладил «сестренку» по голове.

– Ловко ты с ними, – вздохнул короткий. – А говорил, что не женат.

– Потому и ловко, что неженатый, – усмехнулся длинный, возвращаясь к костру. – Может и твои сейчас где-то так…

– Сегодня какое число?

– Двадцать первое.

– Значит, ровно год как последнее письмо от них получил. Тогда еще почта работала. Писали, что они в Латвии, в лагере для беженцев. Черт его знает, может и сейчас там. Пока очередь дойдет… Знаю я те порядки.. Никому они не нужны…

Они замолчали, глядя на пляшущие языки. Постепенно тишина осенней ночи делала свое дело. Короткий с наслаждением вытянулся, и вскоре с его стороны послышалось ровное дыхание спящего человека. Длинный еще некоторое время сидел, но скоро и его голова начала кивать. Приспособив рюкзак как подушку, он, не торопясь, улегся.

Он шел по широкому, бесконечному проспекту, залитому ослепительным светом. Шел среди толпы радостных, по летнему разноцветно одетых людей. В одной руке он держал букет красных роз, в другой – белое мороженое с шоколадом, которое он ел на ходу. Он не торопился. У него была масса времени. Он разглядывал витрины, вывески, афиши, останавливался около уличных музыкантов. А потом возле памятника он увидел ее. Она стояла к нему спиной и он, подкравшись сзади, осторожно провел красными букетами по ее загорелой шее. Она вздрогнула и обернулась.

– Здравствуй.

Она хотела что-то сказать, но вдруг наморщилась и посмотрела на небо. И все вокруг тоже стали смотреть на небо. Чужой, непонятный грохот заполнил все. Он становился все громче и громче.

Он проснулся мгновенно. оказывается, уже рассвело и спал только он. И дети, и короткий – все напряженно прислушивались к нарастающему гулу и лязгу, доносившимся со стороны шоссе.

– Танк?

– Похоже, он.

Оба двинулись к той стене здания, которая выходила к дороге. По ней, ныряя в колдобины, и в самом деле продвигался танк, облепленный людьми в камуфляже. Они разом присели. Грохот нарастал и нарастал, становился все ближе и ближе. Внезапно он стих. Они недоуменно приподнялись.

Танк стоял. Один из десантников направлялся прямо к ним. В руках у него почему-то был моток веревки.

Не сговариваясь, они влипли в стену слева и справа от окна. Короткий молча вытащил нож.

Вдруг двигатель снова рявкнул. Немного погодя раздался глухой удар и грохот стал удаляться. Короткий скосил глаза и успокоено высунулся в проем окна. За удалявшимся танком на буксире обреченно тащился флаг. Отброшенная ударом пушка валялась вверх колесами в канаве.

Длинный почесал щеку:

– Коля, надо уходить.

– Надо. Я тут одну штуку нашел. Здорово пригодится.

Забрав рюкзак, они снова вышли на пути. От главной колеи вбок, изогнувшись, уходила ветка. Короткий деловито пошагал вдоль нее.

– Вот, – сказал он, подходя к торчащей в тупике мотодрезине, вооруженной пулеметом. – По-моему, она на ходу.

Длинный потянул затвор пулемета:

– М-да, стрелять не знаю, но напугать может. Что с мотором?

– Порядок. Можно заводить. Только где бы еще бензина достать…

Вместо ответа длинный налег на дрезину:

– Толкай!

Упираясь ногами в скрежещущий гравий, они вытолкали дрезину до стрелки на главный путь.

– Коля, нужен лом и канистра бензина. Ты направо, я налево.

Через некоторое время длинный появился снова. В руках у него была длинная ржавая труба. Упираясь ею как рычагом, он налег на стрелку.

– Саша, Саша, подожди!

Из-за угла станционного здания показался короткий с ведром в руках. Он подбежал к длинному:

– Лучше бить по ней.

Раскачав трубу, они начали бить ею по стрелке как тараном. Звуки ударов странно разносились вокруг и вязли в окрестных тишине и сырости. Мало-помалу стрелка нехотя перевелась.

Бросив трубу, они присели на платформу дрезины.

– Там за зданием автоколонна стоит. Пять трейлеров с танкером. – отдышавшись, сообщил короткий. – Слил остатки из моторов.

Длинный озабоченно похлопал себя по карманам и вытащил из одного смятую пачку сигарет. Осторожно раскрыв ее, он вытащил сигарету, закурил и, сделав одну затяжку, передал короткому. Тот, также раз затянувшись, вернул обратно. Так, по очереди они закурили сигарету до середины, после чего она была потушена и вновь спрятана в пачку.