Читать книгу Три восточные сказки. Новелла-сказка - Игорь Дасиевич Шиповских - Страница 3

1

Когда-то давным-давно средь жгучих пустынь и песчаных гор в одном древнем, благословенном городе на юге бескрайнего Востока жил старый и мудрый мастер гончарного ремесла по имени Фарух. Была у него на окраине города возле небольшого арыка со свежей и чистой водой своя скромная, но уютная мастерская. В ней-то он жил и трудился. А трудился он много и беспрестанно, с утра до ночи, и сутки напролёт. И вот именно поэтому-то не было у него ни жены, ни детей. Ну не встретилась ему такая женщина, чтобы разделила с ним все тяготы его гончарного ремесла.

Конечно же, Фарух много об этом сожалел, но ничего уж теперь не поделать, жить ему приходилось одному. Впрочем, не совсем. Жили с ним ещё несколько курочек, что каждое утро снабжали его отборными яичками, был у него и проворный кот, который берёг дом от мышей, обитал и старый ослик, на коем он ездил в дальний угол за глиной для своих кувшинов. Но мысль о том, что на склоне лет он всё же каким-то чудом сможет обзавестись семьёй, так и не покидала его. И всякий раз по вечерам, усердно молясь аллаху, он просил его, чтобы тот ниспослал ему это благо.

И вот однажды аллах словно услышал его. Был пасмурный унылый вечер, один из таких, какие обычно бывают осенью. Летний зной шёл уже на убыль, а со стороны пустынь нудно задули прохладные ветра. Фарух закутавшись в свой старый потрёпанный плед, сидел у очага и грел руки над огнём, когда в дверь его мастерской кто-то негромко постучал.

– Открыто!… Входите!… – не желая вставать с насиженного места и терять накопленное тепло, слабо крикнул он. Однако его окрику никто не ответил и в дверь не вошёл.

– Да что же это за такое,… стукнули и молчат! А может мне это показалось,… небось, какую-нибудь ветку ветром о дверь ударило, вот и всё… – подумал он и продолжил греть руки. Но долго ему так сидеть не пришлось, любопытство взяло над ним верх, и он, поднявшись, всё-таки пошёл посмотреть, что там случилось.

– Ну, нет мне покоя,… ни днём, ни вечером отдохнуть не дают старику,… что за люди такие,… всё подавай и подавай им кувшины,… едят они их что ли… – шаркая ногами, ворчал Фарух, направляясь к двери. Но едва он её открыл, как ворчанье его тут же прекратилось.

На пороге весь обёрнутый в чёрную чадру, не то сидел, не то стоял маленький всего-то с пол-аршина от земли ребёнок. Его крохотное тельце так замерзло и озябло, что казалось, он трясётся не от холода, а от жестокого припадка лютой лихорадки. Старик Фарух увидев его, изумился ничуть не меньше, чем, если бы перед ним вдруг оказалась пригоршня золотых монет.

– Ну, надо же! Откуда это здесь!? – глупо воскликнул он, и в ту же секунду схватив ребенка, кинулся быстрей к очагу отогревать кроху. Бедный ребёнок сейчас больше походил на свежеродившегося ягненка, нежели чем на человеческое дитя, уж так сильно его трясло и колотило. Фарух скинул с себя тёплый нагретый им плед и завернул в него ребёнка, да так плотно, что из пледа остались торчать только глаза крохи. Но зато, какие глаза; большие, карие, полные слёз и призыва к участию и состраданию. Сердце дрогнуло от жалости у старого гончара.

– Ах, да что же это за негодяи такие бросили ребенка одного на пороге чужого дома,… уморить, что ли его хотели,… вон, как он весь продрог! Эх, надо было мне сразу дверь открыть, а не ждать пока любопытство меня разопрёт… – сетовал он на свою нерасторопность.

– Хотя, может, его и не бросили, а наоборот, оставили намерено, чтобы я его подобрал. Может малютка, какой хворый, а у его родителей нет ни дома, ни денег, чтобы его выходить, вот они и подкинули его мне,… ведь многие же знают, как я несчастен в одиночестве. А может мне его и вправду сам аллах послал… – терялся в догадках Фарух продолжая согревать ребёнка. А его бедного всё также колотило и беспрестанно трясло.

И тогда Фарух решил прибегнуть к старому и испытанному способу, натереть бедняжку бараньим жиром. Он тут же достал горшочек со снадобьем и быстро развернул ребёнка. Вот тут-то и выяснилось, что это девочка. Малютка была совсем крохотной, маленькие ручки, маленькие ножки, маленькое тельце, но зато какой большой нос рос прямо в центре её милого личика.

– А, ну вот теперь понятно, почему от тебя избавились,… видимо твои родные не стерпели такого носа,… подумали, помучались, и подкинули мне,… старому гончару на исходе лет подарочек сделали,… наверняка знали, как он мне нужен… – здраво рассудил Фарух и тут же взялся осторожно намазывать девочку жиром. Вскоре малышка согрелась и наконец-то перестала дрожать. Старик быстро завернул её обратно в свой теплый плед и принялся разглядывать чадру, в которой он её нашёл.

– Так,… а судя по чадре-то, родители у тебя были не такие уж и бедные,… вон тут даже золотые нити имеются,… а здесь в уголке ещё что-то и вышито,… ну-ка, ну-ка, поглядим,… да это, похоже, чьё-то имя,… Джа-ми-ля! Ага, так значит, эта чадра принадлежала какой-то Джамиле,… видать, она красавица, иначе бы ей такое имя не дали. Ну что же, пусть это будет для меня добрым предзнаменованием,… тогда и я тебя этим именем назову,… и, не смотря на твой большой нос, будешь ты у меня красавица Джамиля… – сделал толковый вывод Фарух и, не тратя времени даром, засуетился по хозяйству. Стал быстро наводить порядок в своём ветхом жилище.

И это понятно, ведь одно дело просто отогреть малютку, а другое оставить её жить у себя навсегда. А это уже не шутки, здесь надо приложить массу усилий, чтобы маленькой девочке стало удобно и комфортно находиться в старой, обшарпанной мастерской. Да и накормить малышку тоже требовалось. Вот и засуетился старик Фарух, приводя в должный вид своё истрёпанное временем хозяйство. Быстро вытер пыль, подмёл пол, убрал всё лишнее в сарай и взялся готовить из сбережённых на особый случай припасов сытную похлёбку. А закончив её готовить, ни минуты не медля, принялся кормить ею малютку Джамилю. Ну а так как бедняжка была очень голодна, то у Фаруха на всё про всё ушло буквально несколько мгновений, и это невзирая на то, что он ещё никогда в своей жизни не кормил детей.

– Ах, какая же ты у меня молодец! Вон как всё быстро съела… – радостно похвалил он девочку и сейчас же принялся сооружать ей из подручных средств маленькую кроватку. Будучи превосходным мастером, он справился с этим делом всего за пять минут, и в тот же миг уложил в ещё пахнущую стружками колыбельку позёвывавшую Джамилю. Она мигом свернулась калачиком и заснула. Ну а Фарух продолжил свои чаяния, и тут же взялся сшивать для неё из своего старого выходного наряда небольшое платьице. Её же чадру, в которой она нашлась, он убрал подальше в заветный сундучок и спрятал его.

– Авось пригодиться,… может ещё и сослужит добрую службу… – подумал он и ведь оказался прав. Пришло время, и чадра пригодилась.

2

Минул целый год, прежде чем пришлось вновь достать чадру и примерить её на малютку Джамилю. И то только потому, что Джамиле понадобилось новоё платьице, ведь прежние у неё уже износилось, а у старика Фаруха кроме его дремучих тряпок никакой другой ткани не нашлось. Вот он и решил использовать чадру. А её как раз и хватило на новое платьице. Ведь как на удивление Джамиля за этот год ничуть не подросла, и этого куска ткани вполне было достаточно. А то обстоятельство что Джамиля за целый год совсем не выросла, для старика Фаруха не стало откровением. Он с того момента как она появилась в его жизни привык ко всем её особенностям. И то, что у неё по сравнению с её маленьким ростом такой большой нос, и то, что для своих лет она оказалась такой сообразительной и любознательной, и то, что она так быстро стала развиваться и отлично во всём разбираться.

Хоть на вид Джамиле и было всего два годика с небольшим хвостиком, но по развитию она во многом превосходила своих сверстников. Те всё ещё сидели в родительских двориках возле бахчи да ковырялись в пыли, а Джамиля, не смотря на свой малый рост, уже вовсю старалась помогать Фаруху в его гончарном ремесле. То залезет в чан с глиной, да начнёт там сучить ножками, разминая замес, чтобы тот становилась нежнее. То наберёт из арыка маленький кувшин воды и несёт его Фаруху, чтоб тот добавил в глину влаги.

В общем, она сделалась для старика доброй подмогой в его тяжком ремесле, а уж то, что его ремесло было тяжким, сомневаться не приходилось, тем более у такого занятого мастера как Фарух. К нему с заказами на кувшины да горшки народ шёл со всего города, ведь его работа была особенной и для людей имела большое значение. И это потому, что лишь он один мог делать такие сосуды, в которых вода хранилась долгое время свежей, чистой и не окислялась, будто её только что налили.

Но вот же странная вещь, оплаты за свою уникальную работу старик брал крайне мало, как раз столько, чтоб ему хватало на жизнь. Фарух считал, что его умение делать столь чудесные сосуды это подарок свыше, и его надо использовать только на благо людей, а не на собственное обогащение, вот потому-то он и жил так скромно. Но надо сказать, им с Джамилёй этого хватало, и более того, они иной раз даже устраивали себе праздник. Нет, конечно же, никакой обновки они себе позволить не могли, а вот побаловать себя сладкой халвой или же ароматным щербетом им удавалось. И уж тогда они веселились от души, пили чай целый вечер, ели вкусности и наслаждались приятным отдыхом.

Однако и вовремя отдыха Фарух не переставал заниматься воспитанием Джамили. Он рассказывал ей много поучительных и мудрых историй из своей долгой и насыщенной жизни, а оттого истории были не короткие и длились они немало. А Джамиля слушала эти истории, и всякий раз извлекала из них столь ценные и необходимые для себя уроки жизни. Впрочем, обучение Джамили только этими уроками не ограничивалось. Фарух, невзирая на своё ремесленное происхождение всё же был человеком грамотным и неплохо владел знаниями элементарной математики. И, разумеется, все эти свои знания передавал Джамиле.

Пользуясь простой щепкой и доской с песком, он показывал ей, как правильно выводить арабскую вязь, а манипулируя кусочками глины, составлял для неё простые арифметические примеры. Вот так ненавязчиво Джамиля через уроки грамотности и рассказы старого мастера изучала различного рода науки и познавала окружающий мир. И чем больше она его познавала, тем интересней и привлекательней он ей казался. А вскоре Джамиля, набравшись смелости, решила, что при удобном случае она станет изучать его самостоятельно, а начнёт с того, что обязательно выйдет за пределы своего двора.

И вот однажды улучив момент, когда Фарух с осликом в очередной раз отправились в дальнюю поездку за глиной, она украдкой выбралась из дома и пошла гулять по шумным и бурлящим улицам города, где тут же на первой же торговой площади столкнулась с реакцией людей на свою неординарную внешность. Впрочем, реакция была разной и неоднозначной; кто-то жалостливо смотрел на неё и приговаривал что-то навроде:

– Вот же не повезло с таким носом родиться,… – или же, – ах, какая несчастная девочка,… бедняжка,… совсем нескладная… – но таковых было мало, и в основном над ней в открытую смеялись и издевались.

– Да такую уродину надо по базарам водить да за деньги показывать,… вот же-шь страшила кривоносая,… ещё и сюда посмела заявиться,… людей пугать! – кричали ей вслед другие. Конечно же, от таких окриков Джамиля сильно испугалась, и убежала обратно домой, спряталась там за гончарный круг и зарыдала.

– Хочу чтоб меня никто и никогда больше не видел… – отчаянно сглатывая слезы, всхлипывала она. А уже когда вернулся Фарух, она ему всё быстро рассказала и спросила:

– Ну почему люди бывают такими злыми?… ведь я же им ничего не сделала! Подумаешь, у меня большой нос,… а у кого-то большие уши, или кривые зубы,… и что теперь, нас за это можно упрекать и унижать… – горько плача пролепетала она.

– Ах, милая,… уж так устроены люди,… они готовы осуждать и охаивать кого угодно, любого не похожего на них человека, и сами того не замечая, что у каждого из них тоже имеется какой-нибудь свой недостаток. Так что ты не расстраивайся,… ведь главное не то, что у человека на лице, а то, что у него в душе! И я почему-то уверен, что тебе неспроста дан такой нос,… есть в нём какая-то загадка,… и со временем мы узнаем какая. А пока давай-ка поужинаем,… не время нам грустить, всё доброе ещё только впереди… – развеяв все сомнения, уверенно ответил ей Фарух и как всегда оказался прав.

Джамиля сразу же успокоилась и взялась помогать ему, готовить ужин. А чтобы в следующий раз она бесцельно не бродила по улицам и не слушала глупых попрёков, он пообещал ей в другую свою поездку за глиной взять её с собой. Да так всё и вышло.

Буквально через неделю поступил большой заказ на два огромных кувшина под свежую воду. Обычно такие кувшины были размером почти с человеческий рост, и глины для них требовалось очень много, вот на этот раз и отправились они за ней уже вдвоём. По дороге Фарух как обычно стал рассказывать свои интересные истории и забавные байки, поддерживая тем самым весёлое настроение. В общем, всё было как всегда, но это только до тех пор, пока они не подъехали к месту, где Фарух обычно набирал глину. Там произошло нечто непредсказуемое. Едва Джамиля слезла с ослика, как вдруг сразу обнюхала вокруг себя воздух и тихо произнесла:

– Здесь глина не очень хорошая,… я на запах чую, в ней мало влаги,… кувшины из неё получатся плохие и быстро растрескаются,… давай-ка пройдем чуть дальше,… меня прямо так и манит, в ту строну… – сказала она и, указав рукой, зашагала вдаль. Пройдя с несколько десятков мер, она остановилась и, подняв с земли кусочек грунта, оценила его.

– Вот то, что нам нужно,… набирай глину здесь,… из неё выйдут прочные кувшины! – топнув ножкой, уверенно заявила она.

– Ну, надо же! Так вот в чём твоё преимущество, ты своим носом чуешь, где есть вода,… оказывается, ты можешь определять, насколько много влаги содержится в земле! Вот уж воистину поразительный дар открылся у тебя! – удивлённо воскликнул Фарух и тут же стал набирать глину в заранее приготовленные мешки. Джамиля кинулась ему помогать. И уже вдвоём быстро набрав нужное количество, они довольные отправились домой.

Обратная дрога была весёлой и приятной. Они всё время пели задорные песенки, да радовались неожиданно открывшемуся дару Джамили. И этот дар её не обманул, он, верно, подсказал ей, где таятся залежи превосходной гончарной глины. Кувшины из неё получились на редкость замечательные. Заказчик был просто в восторге от столь прочных и надёжных сосудов. Вода в них всегда оставалась чистой, вкусной, свежей, и прохладной даже в самую знойную погоду.

И вот с этой самой поездки Фарух стал постоянно брать Джамилю с собой, а она каждый раз выбирала ему самую подходящую и самую качественную глину. Кувшины из неё лепились изумительные, и слава о чудесном гончаре Фарухе взлетела выше песчаных барханов. Он ещё никогда не был так популярен. Но с такой популярностью прибавилось и работы. Ведь чем славнее человек, тем больше ему приходится трудиться, уж таков закон жизни. Однако столь напряжённая работа ни Фаруха, ни Джамилю не пугала, и даже наоборот, они были очень рады трудиться на благо людей.

3

Так в мирных трудах и усердных заботах протекала их хлопотливая жизнь. Да что там протекала – можно сказать, она пролетала словно птица. День шёл за днём, месяц за месяцем, год сменялся годом, и в конечном итоге пронеслось почти десять лет. За это время всё вокруг изменилось; выросли деревья, холмы, отстроились новые дома, и даже соседские ребятишки стали выше. Теперь они уже не сидели возле бахчи и не ковырялись в пыли, а весело бегали по улицам города и играли в свои шумные игры.

Не изменилась лишь Джамиля, она так и осталась нескладной девочкой невысокого роста со скромными данными, зато с длинным и смешным носом, а порой даже казалось, что он стал у неё ещё больше. Соседские ребятишки по-прежнему избегали её и не брали играть с собой в свои уличные забавы. Они всё также подтрунивали над ней и дразнили её «кривоносой уродиной». Однако Джамиля на них не обижалась и на все их дразнилки отвечала мягкой улыбкой. Как на удивление она выросла необидчивой и незлобливой девочкой, и даже напротив она была чрезвычайно доброй и чувствительной натурой.

Уроки мудрости и познания мира, преподанные ей ещё в детстве стариной Фарухом, не прошли бесследно. Из них Джамиля извлекла много умного и полезного для себя, а оттого с должным пониманием и терпением относилась к любым насмешкам над своей внешностью. Но что ещё замечательней, она переняла у Фаруха его одну очень значимую увлечённость. Фарух хоть и был почти полностью погружён в свою работу, но всё же изредка выбирал свободную минутку да нет-нет играл с такими же седовласыми старцами в нарды. Ну а кто на Востоке не любит эту прекрасную игру. Она помогает развивать воображение, память, внимание, и даже разум благодаря игре приобретает новые способности.

В общем, она настолько интересна и заразительна, что увлечённость к ней моментально передалась Джамиле. И хотя Джамиля была ещё совсем юной девочкой, и, казалось бы, кроме детских игр её ничего не должно интересовать, но любовь к нардам захватила её всерьёз и надолго. Отношение к этой чудесной игре у неё сложилось нешуточное. Она могла часами перебирать в уме различного рода ходы и комбинации, но всё же найти тот единственно верный ход, который принёс бы ей победу.

Порой дело доходило до того, что она обыгрывала самых именитых и умелых игроков. Все участники игр, которые хоть раз садились с ней за доску, в один голос утверждали, что лучшего игрока они не встречали и пророчили ей великое будущее. А самый многоопытный и бывалый игрок, старейшина клана всех игроков, дед Хасан как-то заметил:

– Ах, Джамиля,… лет эдак через пять, при таком-то таланте и смекалке ты смогла бы обыгрывать даже самого султана! А уж ему-то в нардах равных нет, он побеждает любого соперника! Я за всю свою долгую жизнь не припомню такого случая, чтобы он хоть когда-нибудь потерпел поражение! Правда поговаривают, что вот уже несколько лет подряд он не садиться за игральный стол,… ходят слухи, что вроде у него там, в семье, какое-то нехорошее событие приключилось,… вот он и перестал играть. Однако его всемогущий талант, так и остался непревзойдённым! – рассказав вкратце историю султанского рода, восхищённо воскликнул аксакал.

Отчего Джамиля пришла в некоторое смятение, ей вдруг показалось, что она уже где-то слышала эту историю. Но тут её окликнул Фарух, им срочно понадобилось приниматься за работу, и она, отвлекшись, поспешила ему на подмогу. А со временем всё встало на свои места, и эта история подзабылась. Они с Фарухом вновь продолжили усердно трудиться, да по-прежнему успешно играть в нарды.