Читать книгу Пять сказок от зайчишки Зайки - Игорь Дасиевич Шиповских - Страница 7

1

В одной из моих предыдущих сказок я уже упоминал о лесном зайчике, который рассказал мне добрую и поучительную историю о глупом сером волке и хитрой рыжей стрекозе. Не буду скрывать, с тем зайчишкой мы знакомы уже долгое время, и каждая наша встреча доставляет мне большую радость и приносит массу приятных впечатлений. И вот, совершенно недавно, гуляя по лесу, я опять его встретил.

Ну а если быть точным, то случилось это ранней осенью в середине сентября, когда все мало-мальски опытные зверята начинают готовиться к надвигающейся поре холодов и заморозков. Не самая лучшая пора надо заметить. Однако именно она, эта пора, располагает к тому, чтобы чуть замедлить свой быстрый жизненный ход, слегка приостановиться и с благодарностью вспомнить недавние летние деньки.

Для кого-то они ознаменовались безудержным весельем и приятным наслаждением, а кому-то наоборот, они принесли много всяких хлопот и различного рода работ. Ну а моему знакомому зайчику летние деньки принесли новые наблюдения и свежие поучительные приключения, которыми он не замедлил поделиться со мной, а я в свою очередь спешу донести их до вашего сведения.

При этом Зайчишка рассказал мне их с таким азартом и энтузиазмом, что я, слушая его, с лёгкостью представил себе, как это происходило на самом деле. А потому, я перескажу всё им сказанное, таким образом, словно я сам лично был свидетелем тех чудесных лесных историй.

Если кто помнит, то в самой первой истории зайчика, рыжая стрекоза нечаянно попала в плен к серому волку и лишь благодаря своей хитрости смогла выбраться из этой переделки. А хитрость заключалось в том, что стрекоза, дабы ускользнуть от волка, рассказывала ему сказки. Так вот на этот раз произошла примерно такая же история, но только с той разницей, что теперь это случилось уже с самим зайчиком. Итак, начнём.

2

Так уж вышло, что в лесной жизни зайчики и лисы редко когда находили общий язык и практически всегда враждовали. Да их и сейчас мир не берёт. А всё потому, что большинство лис прямо так и норовят скушать встреченных ими зайчиков. Однако и зайчата не лыком шиты. И даже бывали такие случаи, когда лисам порядком доставалось от зайчат. Притом не только в физическом, но и моральном плане. Примерно такой же случай вышел и на этот раз.

Мой добрый знакомый, зайчик Зайчишка, однажды утром спозаранку, как это и принято в его заячьем роду, собрался позавтракать свежей травкой и полакомится недавно поспевшей ароматной земляникой. Ну, разумеется, сначала он умылся прохладной, чистой росой, почистил зубки о белоснежную бересту, сделал зарядку и уже только потом отправился на давно ему знакомую земляничную поляну. Вот тут-то с ним и приключилась беда.

Едва он выскочил на поляну и попробовал первую гроздь земляники, как ему навстречу в ту же секунду из ближайших кустов вышла, важно ступая, хитрая лиса-плутовка. Зайчишка даже толком и прожевать-то не успел, как моментально очутился у неё в плену.

– Ты чего это косой, мою землянику ешь!?… Я её растила!… лелеяла!… нового урожая ждала!… а ты наглец с утра примчался, и поедать её взялся!… Я что, разрешение тебе на это давала!?… – схватив беднягу зайчика за уши, с грубой издёвкой в голосе, спросила его лиса.

– Да с чего ты взяла лиса, что мне от тебя разрешение нужно?… Поляна-то эта общая, лесная,… а значит и земляника на ней для всех предназначенная, и её каждый кушать может… – попытался оправдаться зайчик, чуя, что попал в серьёзную беду.

– Ха!… Ну, ты и нахал!… Залез в мои владения и считаешь их общими!… Это что же, по-твоему так в лесу всё общее!?… Выходит, и ты общий!?… И уж коли ты общую землянику собрался тут есть, то получается, что и я имею право тебя всеобщего зайца слопать!?… – опять язвительно спросила лиса, и в её вопросе значился явный подвох.

– Что ты, лиса!… нельзя меня лопать!… И вообще как ты можешь так говорить, где твои манеры!?… Насколько мне известно, то вы лисы всегда славились гибкостью ума и благородством речи!… Ну, неужели ты не из таких лис?… и применяешь слова подобные «слопать», которые позорят лисий род!?… – не сдавался зайчик, пытаясь поставить лису в неловкое положение.

– Хм!… это ты что же намекаешь на моё бескультурье!?… Да будет тебе известно, что моя прабабушка была самая вежливая лиса в лесу!… и не только в нём!… Она, даже когда в деревне кур воровала, и то у селян прощенья просила!… Бывало, принёсёт в зубах к двери хозяина курятника букет полевых цветов и постучится,… мол, выходи на крыльцо хозяин, я тебе свои извинения за кур принесла. Хозяин выйдет, букетик поднимет, и давай думать, кто это ему такое подарил!?… А пока он стоял да думал, моя прабабушка у него из курятника петушка сопрёт!… А что, всё по-честному, ведь прощенье-то она уже заранее попросила… – ввязавшись в спор отвечает лиса, а зайчику только того и надо. Ведь пока они спорят, время-то идёт, так глядишь, и появится возможность сбежать. Вот зайчик её ещё сильней и подзуживает.

– Да ты что рыжая такое говоришь!?… это как же так у тебя по-честному получается?… Не морочь мне голову,… ничего это не по-честному!… ведь это сплошное лукавство, а не извинения!… Это твоя прабабка так внимание хозяина отвлекала, и никакого прощенья у него не просила! Вот и ты вся в неё, только врать и хитрить, способна!… – добавил он огонька в разговор.

– Ах ты, косой правдолюбец!… По-твоему выходит, так моя прабабушка грязная лгунья, а ты у нас весь такой честный чистюля!?… Да как ты смеешь моих родственников в нечестности обвинять!… Да всё, что мне прабабка говорила чистая правда!… И эта часть леса тоже всегда лисьими угодьями считалась!… И ты мне лучше не перечь, не то я тебя без всяких разговоров съем!… Я ему тут возможность высказаться даю, а он мою родню оскорбляет!… Быть может, ты ещё и мою тётушку лукавой лгуньей назовёшь!?… да она была самая добрая и щедрая лиса на свете!… Да она, перед тем как на мышей охоту объявить, давала им целую неделю пировать и отъедаться!… Разрешала им всю неделю напролёт, по деревенскому пшеничному полю шнырять и бока себе наедать!… Вот какая она добрая и щедрая была!… – опять вступилась за родню лиса.

– Ха-ха!… скажешь тоже!… Да какая же она добрая, когда мышей на откорм отправляла,… для неё-то конечно хорошо, мыши на пшеничном поле отъедятся, вес наберут, а она потом на них, на пухленьких, охоту откроет!… Так что это тоже лукавство и больше ничего!… Ты вот лучше скажи мне, с каких это таких рассуждений ты взяла, что эта часть леса всегда лисьей считалась?… или это ты тоже хитришь и изворачиваешься, чтобы меня безнаказанно съесть?… – снова озадачил лису зайчик.

– Да нет же!… ничего я не хитрю!… Это мне ещё мой дядька лис из соседнего буерака рассказал!… Говорил, мол, на этой поляне много всякой мелкой дичи водится,… дескать, тут всегда кто-то кормится,… то бурундуки, то белочки, то суслики, а то и зайцы на вроде тебя забегут!… Вот он и уверял, что эта поляна издавна нашими охотничьими угодьями считается!… Понял теперь, почему эта часть леса наша, лисья!?… – ещё сильней насупившись, вскликнула лиса.

– Да понять-то я понял,… но ведь это же только вы лисы так считаете!… А вот, например медведь, иначе думает,… с его точки зрения, так эта поляна ему принадлежит!… Смотри, сколько здесь земляники растёт,… а ведь ты знаешь, что медведь её очень любит!… Вот и выходит, что это я у него ягоду объедаю,… и ты здесь ни при чём!… притом со всем своим лисьим родом!… Так что тебе сначала с медведем разобраться надо,… решить раз и навсегда, чья это земля!… Ну, чтоб споров больше не было,… понимаешь, о чём я толкую?… – окончательно запутал лису зайчик.

– Это что же получается,… медведь живёт и не знает, что на чужой поляне ягоду ест?… Нет, так дело не пойдёт, так выходит он меня обворовывает,… да как этот косолапый увалень смеет на моё добро посягать!… Ну, я ему устрою!… да я его так хворостиной по вдоль спины отхожу, что он навек дорогу сюда забудет!… – гневно возмутилась лиса и даже кулаком погрозила.

– Вот-вот!… покажи медведю, кто настоящий хозяин поляны!… Хотя чем зазря на него хворостины тратить, ты возьми да сразу его съешь!… Ведь в нём мяса гораздо больше, чем во мне!… А коль он тебе маловат, покажется, так ты дай ему сначала вдоволь на поляне попастись, ягодок поесть! Сделай, как твоя тётушка с мышами делала,… ну а потом обязательно съешь… – снова подначил лису зайчик.

– А что, я так и сделаю,… пущу медведя на поляну, пусть откормится сначала, вес наберёт,… а чтоб мне с голоду не помереть, пока он себе бока наедает, я прямо сейчас тобой перекушу!… Что его на пустой желудок-то ждать!… – вдруг нашло на лису озаренье.

– Нет-нет!… что ты, не ешь меня!… Ты тем самым себе только аппетит испортишь и медведя целиком уже съесть не сможешь!… А чтоб тебе до прихода косолапого с голоду не помереть и время быстрей скоротать, я тебе лучше одну очень интересную историю расскажу!… А ты пока её слушать будешь, про все свои неприятности позабудешь!… – мигом нашёлся, чем ответить на лисье озарение зайчик.

– Хм,… ну что же,… предложение твоё хорошее,… интересные истории я люблю!… Мне даже сразу кушать расхотелось!… Ну, давай, пока медведя ждём, рассказывай свою байку!… – тут же оживилась лиса и приготовилась слушать, но зайчишку не отпустила, а наоборот, покрепче его за ушки прихватила и поближе к себе придвинула. Ну а зайчишка делать нечего, взял да начал рассказывать.

3

– Ну, так вот лиса, слушай,… стоял в лесу могучий дуб,… рос он, как и полагается дубу, широко и раскидисто,… крона его так привольно и высоко разрослась, что заполонила собой всё пространство над поляной. Никаких других деревьев здесь больше не имелось, всё занял собой красавец дуб.

А в результате на полянке образовалось целое сообщество различных крохотных зверушек и насекомых, которые пользовались плодами столь раскидистого дуба. В его кроне обитали всякие жучки, бабочки, мошки, мотыльки и даже мелкие птахи. А у подножья, в подстилке, нашли приют разные многоножки, букашки, муравьи, червячки и прочие жители леса. И всё бы хорошо, и все бы мирно уживались, да только поселился на поляне здоровенный паук тарантул и объявил себя властителем этих мест. Притом он нагло утверждал, что это место досталось ему по наследству.

– Под этим дубом ещё мои деды и прадеды, великие пауки-крестовики, мотыльков ловили!… А потому все должны меня слушаться и бояться!… – не раз кричал он на тех крохотных зверушек и насекомых, которые по неосторожности заходили на якобы его территорию. И горе тогда тому несчастному, кто вовремя не успел сбежать прочь. Паук тут же обматывал его своими липкими нитями и тащил в глубокую нору, которая служила ему логовом.

Помимо этого паук наплёл на поляне ещё столько огромных сетей, что стало просто невозможно ползать, летать и порхать разным червячкам, бабочкам, стрекозам и даже грузным жукам-рогачам. Паук со всеми жестокостью разделывался. Никого не жалел. Ни красавиц бабочек, ни лёгкомысленных мотыльков, ни юрких кузнечиков, ни даже бронированных жуков тяжеловесов. Всех ждала неминуемая расплата. Стоило кому-нибудь только слегка коснуться паутины, как из укрытия тут же выскакивал её хозяин и хватал очередную жертву.

И так продолжалось всё лето. Паук отъелся, стал непомерно жирным, упитанным, и даже начал лениться. К концу лета сети плёл редко, покрывал ими лишь небольшой участок, и сильно далеко от своего логова не бегал. Зато стал ещё злей и жадней. Сети свои теперь берёг более рьяно, и никому не позволял их понапрасну рвать. Кричал и ругался на всех и вся. Подует ветерок, колыхнёт паутину, а он уже и злиться.

– Ты чего это, бестолковый сквозняк, дуешь тут зазря!?… Только без толку меня беспокоишь!… А ну лети отсюда и дуй в каком-нибудь другом месте!… – разгорячившись, кричал он, будто ветер мог его слышать и повиноваться ему. Но и это ещё не всё. Вскоре стали ощущаться первые признаки осени. Начали осыпаться листья, и кое-где отпадать маленькие отслужившие своё сучки и веточки. Упадёт этакая веточка или листок на паутину и тоже заставит паука нервничать.

– Ты чего это сухая ветка на мою территорию падаешь да сети мои рвёшь!?… А ты, глупый листок, не мог что ли, спланировать куда подальше!?… обязательно надо было мне навредить!?… Ах, вы бесполезные деревяшки!… ну не зря же дуб от вас избавляется!… – напрасно кричал он, ругая безмолвные веточки, сучки да листики.

А тут вдруг ещё и жёлуди созревать начали, и тоже давай на землю сыпаться. И конечно они попадали на сети паука. Отчего, разумеется, сетей становилось всё меньше и меньше, крушили их жёлуди. И тут уж паук совсем рассвирепел. Всю свою деликатность напрочь потерял. Ругает желуди, на чём свет стоит.