Читать книгу Пять сказок со всего света - Игорь Дасиевич Шиповских - Страница 5

– Мам!?… ты дома!?… ну где же ты?… почему не отвечаешь!?… – обеспокоенно затараторил Марио, а про себя подумал, – ну неужели ещё не вернулась с моря?… ну, сколько можно там собирать эти ракушки,… должна бы уже прийти!… Нет, не могу её ждать, пойду скорей на берег,… может, навстречу попадётся,… вот вместе и подумаем, что у нас есть самого дорогого… – решил он и сходу отправился на берег. Но, к сожалению, мама ему навстречу не попалась. Не было её и на берегу. Марио начал ходить из стороны в сторону и звать маму. Однако она не откликалась. И только когда Марио нечаянно наступил на горку собранных мамой ракушек, он понял, что случилось нечто странное.

– Вот ракушки,… мама всегда их так складывает,… собирает в горку, сортирует, а потом несёт домой,… но сейчас её нет,… ракушки на месте, а её нет,… где же она?… – ещё сильней забеспокоился Марио, и тут вдруг осознал всю жестокую правду случившегося.

– Ах, не может быть!… нет-нет!… только не это!… не могу поверить в такое злодейство осьминога!… Так вот о ком самом дорогом он говорил,… он забрал мою маму,… то самое ценное, что у меня есть!… Да я за неё всё отдам!… Ах, какое коварство,… вот что значит страдать,… а спрут этого и хотел!… Ах, моя бедная мамочка… – охваченный внезапным горем зарыдал Марио и упал на колени, – Верни мне маму!… Верни, я всё для тебя сделаю, только верни её!… – закричал он, обращаясь далеко в море.

Но его голос потонул в шуме набегающих волн и прибоя. Понимая, что случилось самое страшное, что могло бы произойти, Марио был не состоянии сдвинуться с места. Он всё кричал и кричал, рыдал и рыдал. Слёзы заливали его незрячие, и такие прекрасные, большие, голубые глаза. Спрут выполнил своё обещание, он забрал у Марио самое дорогое, а что ещё может быть дороже у слепого мальчика, чем его любимая мама. Спрут ударил в самое больное место. Страшное горе в одночасье обрушилась на бедного Марио.

На исход пошёл уже день, близился вечер, даже начало смеркаться, а Марио всё так и стоял на коленях, рыдал и взывал вернуть ему маму. Голос его почти охрип, и уже слёзы закончились, а он всё никак не мог остановиться. Но вот силы Марио совсем иссякли, он смертельно устал, и всё его существо превратилось в один маленький сгусток большого горя. Сознание у него помутилось, глаза закрылись, и он упал без чувств, здесь же на берегу. И в тот же миг над морем нависла ночь.

Однако ночь оказалась не такой мрачной, как состояние Марио. На небе светила яркая луна, блистали жёлтые звёзды и дул лёгкий, тёплый бриз. Можно сказать идеальная картина, если бы не тело убитого горем мальчика на берегу. Хотя может то обстоятельство, что Марио остался лежать у моря, и стало его спасением от окончательного угасания. Свежий воздух, тёплый бриз и загадочный лунный свет, благотворно подействовали на его разбитое горем тело. Вот только его сознание всю ночь пылало мучительным страданьем.

Марио, не то снились, не то грезились в бреду страшные картины. То ему причудится спрут с тысячью щупальцами раздирающий его плоть и душу. То вдруг он увидит сквозь пелену свою маму, гибнущую в пучине волн и зовущую его на помощь. То ему покажется, что он стремительно падает в какую-то глубокую яму, на дне которой его ждёт верная погибель. Одним словом нескончаемый поток ужасных галлюцинаций и видений.

Но молодость берёт своё, и почти перед самым рассветом сознание Марио просветлело, с ним произошли какие-то чудесные перемены, оно стало ясным и отчётливым. И теперь Марио уже видел не только страшные картины, но и всё то, что происходило вокруг него; ночное море, лёгкие волны, нежный прибой, песчаный берег с выставленными на нём рыбацкими лодками, и даже небо, озарённое на востоке рассветом. Каким-то образом Марио обрёл внутренние зрение, он сейчас видел всё своим сознанием, а не глазами. А сердце и душа стали подсказывать ему, где теперь находится его мама.

Она виделась Марио на каком-то далёком острове, в каком-то тёмном и сыром гроте. Мама была жива, цела и невредима, но очень страдала. Впрочем, всё это Марио видел лишь во сне, ведь его страшные кошмары постепенно перешли в обыкновенный, оздоровительный сон. И это хорошо, теперь его организм восстанавливался и набирался сил.

Постигший его удар судьбы Марио выдержал, и в нём даже проявились кое-какие чудесные способности. Горе, какое бы оно ни было жуткое, оно же их и пробудило. Сейчас это был совсем другой Марио, не убитый горем малыш, а прозорливый и закалённый мальчуган готовый на многое ради спасения своей мамы. Однако совсем уже рассвело, и Марио, почувствовав невероятный прилив сил, начал просыпаться.

– Ох, и ночка выдалась,… мне казалось, я умру от горя,… но что-то во мне такое пробудилось,… я и сам пока не пойму что, но я готов сражаться с этим канальей осьминогом!… Теперь я отчётливо вижу, где он спрятал мою маму,… спрут хочет, чтоб я мучился и страдал,… но он ошибается, мне некогда страдать,… я намерен сражаться!… Я разделаюсь с ним,… я спасу свою маму!… – вздохнув полной грудью свежего бриза, ясно рассудил Марио и немедля двинулся к лежащим на берегу рыбацким лодкам. Он хоть и не видел глазами, но чувствовал всё и обозревал сознанием, ему даже тросточка не понадобилась.

Моментально столкнув ближайшую лодку в море и поставив вёсла, Марио стал усиленно грести в направлении видимого его чутьём и сердцем острова, где томилась его мама. И откуда, только сила взялась у него, ведь столкнуть в море рыбацкую лодку и плыть на ней бывает порой не под силу даже взрослому моряку, а не то, что робкому, слепому мальчугану. Впрочем, теперь уже понятно, что Марио было ничем не остановить; ни тяжестью лодки, ни бурным морем, ни чем другим. Его сердце, наполненное сыновей любовью, вело его к цели.