Читать книгу Неоправданная жестокость - Игорь Денисов - Страница 9

Девушка с крючковатым носом и мускулистый юноша-фотограф сидели за компьютерным столом в темной комнате. Комната являлась их «штабом» и находилась в задней части двухэтажного здания, в котором располагалось фотоателье, бутик и ювелирный магазин.

Комнату освещал только экран ноутбука и флюоресцентная лампа, вертикально закрепленная над продавленным диваном. Одна трубка в лампе не горела, другая мигала, обещая вот-вот отправиться на покой.

Кроме стола, за которым сидели фотограф и девушка, в комнате имелось еще два. На одном из них, стоявшем в углу, лежали два альбома – один с газетными вырезками, другой с фотографиями, в основном черно-белыми, военного времени.

Снимки касались Смерти во всех ее проявлениях.

Мертвецы с провалившимися носами лежали в гробах, сложив на груди руки. В их застывших лицах проглядывала холодная злоба, словно мертвецы были исполнены желания укусить каждого, кто приблизится к гробу. Казалось, от этих снимков исходит сладковатый трупный запах.

Другие показывали обгоревшие тела жертв пожаров, горы трупов на полях военных действий, имелись также снимки из концлагерей.

Газетные вырезки были посвящены убийствам, изнасилованиям, казням и расстрелам.

Несколько фотографий из альбома в увеличенном виде висели на стенах – в рамках и под стеклом. Изредка юноша-фотограф отрывался от экрана, опираясь локтем на спинку стула, и с плотоядной ухмылкой смотрел на одну из них, в мерцающем полумраке казавшихся еще более зловещими.

Тогда девушка с крючковатым носом старалась вновь привлечь внимание напарника, со злобными проклятиями дергая «фотографа» за волосы.

В очередной раз проделав эту процедуру, девушка прошипела:

– Не трать время попусту. Мы не можем торчать здесь сутками.

– Успокойся, – беспечным тоном отозвался «фотограф», одаряя напарницу ослепительной улыбкой и потирая затылок. – Нам эту конуру на два месяца сдали. Времени еще полно.

Один за другим он открывал файлы с фотографиями Истоминых и их детей, а также каждого из них по отдельности. Взгляд юноши на несколько секунд задержался на фотографии, которую он сделал на пляже.

Светлана Истомина лежит на животе, расстегнув застежки лифчика и приспустив с плеч бретельки; Виктор, оседлав жену, мажет ей спину солнцезащитным кремом.

– Давай дальше, – нахмурилась девица, наконец-то усаживаясь на стул. – Чего тормозишь?

Юноша, усмехнувшись, нажал на клавишу.

Истомины с детьми выходят из особняка.

Истомины с детьми гуляют в парке.

Особняк Истоминых: вид сзади. Видна металлическая дверь черного хода.

– Откуда снимал? – спросила девица, удивленно вскинув брови.

– Из леса, вестимо. Пришлось переплыть озеро. Фотокамеру и шмотки я заранее оставил на берегу. Потом карабкался вверх по склону холма – а он почти отвесный. Я все руки исцарапал, и подошвы стер. Потом ночью шел через лес. Чуть не заблудился. Наконец добрался до опушки. Забрался на дерево, чтобы домик охранника не загораживал обзор. Целый час на дереве торчал. Дождался рассвета и сделал снимки. Видишь вон ту дверь? Через нее с кухни выносят помои и мусор, а из прачечной – грязную воду из стиральной машины. Помои выносят каждое утро часов в семь, мусор – вечером, где-то в промежутке от шести до восьми. Стирают они каждое воскресенье, а иногда и по средам. Тогда дверь вообще нараспашку с восьми утра до двух часов дня.

– Классно, – сказала девица. – Только вот беда, мой милый: охранник круглые сутки торчит в своем домике.

– Но охранник там не один и тот же. Особняк пасут сотрудники охранного агентства «Монолит». Дежурят по графику два дня через два, и всего их четверо. Обход делают каждые семь часов – это днем; ночью – каждый час. Не знаю, дрыхнут они или нет. Если дрыхнут, скорее всего, днем или ранним утром – ночью в домике свет не выключался.

– Значит, остается время, когда охранник будет делать обход, – заключила девица. «Фотограф» потрепал ее по щечке.

– Умная девочка. Соображаешь.

Девица, зашипев от ярости, вытянула шею, стремясь укусить его за палец. Но юноша вовремя отдернул руку, и девушка только по-волчьи щелкнула зубами.

– Не смей надо мной насмехаться!

– Я и не насмехаюсь.

– Хватит! – девица тряхнула угольно-черными волосами. – Я ведь права? Права или нет?

– Права, да не совсем. Обход занимает всего три минуты, и охранник осматривает участок, а особняк – только снаружи. Внутрь он не заходит. Значит, дверь будет заперта.

– А с парадного никак не зайти?

– Сигнализация.

– А в окно влезть? Решеток вроде нет.

– Радость моя, ты представляешь, как это проделать? Даже если на окнах сигналки нет, способ залезть в окно есть только один – вырезать кусок стекла. Что намного труднее, когда стекло вставлено в раму, а не лежит на столе. Просунуть в дыру руку и отпереть изнутри запор. Все это придется делать ночью, подсвечивая себе фонариком. Даже самый лучший стеклорез издает ужасно громкий скрежет, а возня с запором… Все это займет минут пять, не меньше. Слишком рискованно.

– Господи! – Девица, опершись локтями на стол, обхватила ладонями голову. – Почему Заказчик не нанял профессионалов?

– Емельяненко болтал, типа, Заказчик просто не знает, как нанять опытного киллера. У него нет связей в криминальной среде.

– Ты Его хоть раз видел своими глазами?

– Нет. Все указания через Емельяненко.

– А Емельяненко кто вообще, не поняла? Типа шестерки?

– Когда-то был средненьким бизнесменом. Года два назад разорился, как и многие другие. Заказчик обещал ему крупное вознаграждение, тогда Емельяненко сможет начать все заново.

Девица хлопнула себя по лбу.

– Постой! А подвал?

Юноша перестал ухмыляться. На лбу его образовалась складка, а в глазах отразилось сомнение.

– Вход в подвал у них снаружи. Но дверь стальная. Правда, замок совсем легкий, и если взять клещи…

– Правильно, – закивала девица. – Заодно клещами можно стукнуть по башке охранника. Слушай, а чего мы мучаемся? Проблемы себе создаем на пустом месте? Убьем охранника, и все дела. Чего голову ломать?

– Да, убьем, – раздраженно отозвался юноша. – Кто убьет?

– Ты. Конечно, ты.

– Да? – Юноша откинулся на спинку, завел руки за голову, сцепив пальцы на затылке. Под футболкой вздулись бугры мышц. – По-моему так: ты придумала, ты и делай.

– Молодец, додумался!

– Ты сказала – давай убьем. Я, например, убивать парня не хочу – он всего лишь делает свою работу. К тому же это неразумно.

– Не строй из себя умника. Просто боишься.

– Надо, надо бояться! – Юноша наклонился вперед, наставил на девицу палец. – Это тебе не губы красить! Только идиот пойдет на преступление, чтобы доказать, что он не трус. Прибавку к гонорару за убитого охранника мы не получим, бэби!

– Хорошо, – вздохнула она, поднимая глаза к потолку. – Давай вернемся к моему предложению, до которого ты не додумался.

– В подвал мы забраться можем. Вот только выберемся ли мы из подвала в жилую часть дома? Если дверь будет заперта, нам придется сидеть там и ждать, пока кому-нибудь не придет в голову спуститься. Мы, может, месяц там проторчим.

– Там может быть не так уж и плохо. Я слышала, нувориши подвалы хорошо обустраивают. Бильярдные столы у них там…

– Да, – скривился «фотограф». – А еще коллекция вин и библиотека в придачу. Специально для тех, кто вздумает посидеть там месяцок-другой. Нас ждет двуспальная кровать с балдахином, полуголые девки с опахалами и ванна с джакузи. Да нет, скорее всего, там земляной пол, полно крыс и вдобавок нечего жрать. Не катит.

Некоторое время они сидели задумчивые, подперев головы кулаками, и смотрели на фотографию особняка.

– Интересно, а гонорар нам Заказчик тоже через Емельяненко передавать будет? – спросила девица.

– Скорее всего. Вряд ли Он станет светиться перед таким быдлом, как мы.

– Но Емельяненко Его видел?

– Да, Емельяненко с Ним знаком.

– Надо будет как-нибудь у него выведать, кто Заказчик.

– Он не скажет. Да и зачем?

Они переглянулись.

– Чтобы контролировать ситуацию, – сказала девица.

«Фотограф» потер подбородок.

– Емельяненко сказал, у Истоминых сегодня годовщина. Голубки щас сидят в ресторане «Венеция». И Заказчик тоже сейчас там.

– Зачем?

– Насладиться близостью к жертве.

– Чушь какая-то.

– Нет. – Юноша, обернувшись, взглянул на одну из висевших на стене ужасных фотографий. – Я Его прекрасно понимаю. Такое наслаждение наблюдать за людьми, которых собираешься уничтожить. Смотреть, как они беспечно веселятся, даже не подозревая, что уже находятся в твоей власти, и гибель их неизбежна. Видеть их радость и счастье, и думать с мрачной злобой: «Радуйтесь, радуйтесь. Недолго осталось».

– Как мило, – фыркнула девица. – Я просто счастлива находиться в одной комнате с таким приятным молодым человеком!

– Я тоже рад. Видишь, какие мы с тобой хорошие люди. А Заказчик, наверное, еще лучше.

– Если явится сегодня в ресторан, Он поступит как полный идиот. Логики никакой. Зачем так тщательно конспирироваться, и потом Самому светиться на публике?

– Не знаю. Его дело.

– А мне это все не нравится. Заказчик скрывается от нас, но появляется на публике рядом с жертвой – заранее зная, что мы уже засветились, и нам в «Венецию» соваться нельзя.

– Мы не должны были знать, что Заказчик будет в ресторане. Если бы Емельяненко не проболтался…

– Вот именно. – Девица в упор взглянула на юношу. – Тупость Емельяненко нам на руку.

– Каким же образом, моя дорогая?

– Мы не можем находиться в зале. Но можем сидеть в твоем фургоне у ресторана. И через окно, возможно, мы увидим Его. И тогда ты сможешь Его сфотографировать.

Юноша облизнул губы.

– Прекрасно, радость моя. В зале будет сотни две человек. Как мы узнаем, кто из них Заказчик?

Девица наклонилась к нему. Юноша ощутил на своей щеке ее горячее дыхание. Взгляд напарницы был мрачен, в черных глазах, казалось, горели костры.

– Ты сам сказал, что Он хочет ощутить близость к жертве, – прошептала девица, поглаживая ноги юноши от колен к паху. – Он не удержится и заговорит с Истомиными. Может, сядет к ним за столик. Или будет пристально, не отрываясь, смотреть на них, как паук на муху.

– Это только предположение. – Голос юноши звучал хрипло, дыхание стало прерывистым.

– Боишься рискнуть?

– Ничего я не боюсь! – Юноша оттолкнул ее руки, вскочил. – Если хочешь, давай попробуем. Я знаю – если тебе что втемяшилось в башку, ты не угомонишься.

– Прекрасно. – Девица встала. – Едем прямо сейчас. Истомины наверняка уже там.