Читать книгу Дело о безутешном отце - Игорь Евдокимов - Страница 6

Несмотря на непогоду, Большая Морская была полна людей – петербуржцы сновали по магазинам, выходили из банков, от кирхи неслась немецкая речь, а небольшая группа зевак уже собралась перед магазином готового платья Флорана в ожидании сумерек, когда хозяева зажгут диковинные электрические лампы в витринах – даже спустя пять лет после установки они привлекали приезжих, словно религиозное чудо.

У ограды особняка вдовствующей баронессы Марии Ридигер стояли двое: еще один жандармский офицер, в чине ротмистра, на вид – значительно старше Постольского. Долговязый, с кожей, изборожденной морщинами настолько, что она напоминала кору старого дерева. Рядом с ним неловко переминался с ноги на ногу неприметный серенький господин с подозрительно красным носом, средних лет, в штатском. От внимания Корсакова не укрылись еще несколько людей – по одному или группами они стояли на удалении от дома. Один разглядывал витрины, другой – с букетом цветов – будто бы ждал свою пассию. Но все они, неизменно, бросали взгляды в сторону особняка. Люди полковника.

Павел вытянулся по струнке перед старшим по званию, щелкнув каблуками.

– Ваше Высокоблагородие, поручик Постольский в ваше распоряжение прибыл!

– Вольно, Павел Петрович, рад видеть, – кивнул ему офицер. – А вы, должно быть, наш партикулярный консультант, господин Корсаков? Я Нораев, Василий Викторович, это, – он кивнул на серенького господина, – надзиратель Решетников, Сергей Семенович, он будет участвовать в расследовании от петербургской сыскной части.

Корсаков недоверчиво нахмурился:

– Я уточню – вы в курсе, почему меня привлекли? Не уверен, что такие вопросы входят в компетенцию сыска…

– На данном этапе мы не исключаем никаких версий, – покачал головой ротмистр. – Если исчезновение окажется неким преступным трюком, опыт Сергея Семеновича может оказаться полезным.

– И, полагаю, полезнее вашего, – скрипуче добавил Решетников. – Наслышан о вашей репутации, Корсаков. Я был против вашего приглашения, но раз уж вы здесь – не мешайтесь под ногами и не дурите голову своим обскурантизмом. Поняли?

– Понял. А вот чего я понять не могу, так это как вы вообще выговорили слово «обскурантизм» … – сыщик уже открыл рот, чтобы ответить, но Корсаков развернулся к Нораеву. – Полагаю, вы ждали только меня? Что ж, я здесь, можем войти и осмотреть место исчезновения.

Не дожидаясь ответа, Владимир взялся за дверную ручку – и на мгновение ему почудилось, что он ослеп, настолько беспросветной оказалась тьма, мелькнувшая перед глазами. Корсаков вздрогнул, отдернул руку и уставился на ладонь. Видения, которые подкидывал ему дар, не всегда были приятными или осмысленными, но такой черной и непроницаемой пустоты ему еще не открывалось.

– Да вы взгляните! Уже актерствует! – вывел его из транса насмешливый голос Решетникова за спиной. Корсаков тряхнул головой, сжал кулак и отступил от двери.

– Сергей Семенович, окажите честь?

Сыщик фыркнул, открыл дверь и исчез внутри особняка. Корсаков несколько секунд смотрел ему вслед и разочаровано вздохнул – казалось, он надеялся, что дом проглотит надзирателя прямо у всех на глазах. Нораев окинул его ироничным взглядом и последовал за Решетниковым. За ним вошел Постольский, а Владимир задержался – его внимание привлек причудливый, едва заметный, рисунок у порога, перекрывающий дверной проем. Эфирный барьер, ловушка для духов, причем созданный с видимым тщанием и знанием дела. С каждой секундой, история нравилась ему все меньше и меньше. Закрывая за собой дверь, Владимир увидел, как дежуривший у витрины человек переместился поближе ко входу в особняк.

***

Каждый пустой дом пуст одинаково, независимо от богатства или бедности бывших обитателей. Особняк Ридигеров, доставшийся Марии от безвременно почившего мужа, еще год назад считался одним из самых роскошных в Петербурге, но сейчас в его коридорах и залах царила тьма, мебель была укрыта плотной тканью, а воздух дышал затхлостью. Где-то свистел ветер – неизвестный гость забыл закрыть окно. С высоких потолков, наполовину скрываясь во тьме, свисали громадные бронзовые люстры, напоминающие металлических осьминогов. Наборные полы под ногами практически не скрипели. Стены забраны тяжеловесными деревянными панелями с искусной резьбой. Внешне – ничего общего, но Корсакову почудилось, что он вновь оказался в насквозь прогнившей усадьбе Серебрянских, угасающей вместе с последней представительницей проклятого рода, но по-прежнему смертельно опасной для любого посетителя. Над особняком Ридигеров в самом центре Петербурга не было таблички «Оставь надежду всяк сюда входящий», но где-то внутри, в хитросплетении комнат и коридоров, таилось что-то неведомое, но безусловно опасное.